International Ultraviolet Explorer

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
International Ultraviolet Explorer
(IUE)
Организация:

НАСА / SERC / ЕКА

Другие названия:

Эксплорер-57

Волновой диапазон:

110 — 300 нм

NSSDC ID:

[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1978-012A 1978-012A]

Местонахождение:

На орбите

Тип орбиты:

Геосинхронная орбита

Высота орбиты:

перигей — 26 000 км
апогей — 42 000 км.

Период обращения:

1440,0 мин

Дата запуска:

26 января 1978 года 12:36:00 UTC

Место запуска:

Мыс Канаверал

Средство вывода на орбиту:

Дельта 2914 628/D138

Дата схода с орбиты:

30 сентября 1996 года 18:42:00 UTC

Масса:

670 кг

Тип телескопа:

Система Ричи-Кретьена

Диаметр:

0,45 м

Фокусное расстояние:

f/15

Научные инструменты

Диапазоны 110—200 и 200—300 нм

Сайт:

[sci.esa.int/science-e/www/area/index.cfm?fareaid=22 sci.esa.int]

IUE (аббревиатура от англ. International Ultraviolet Explorer, буквально переводится как «Международный ультрафиолетовый исследователь»), известный так же как Эксплорер-57 — орбитальный космический телескоп, работавший в ультрафиолетовом диапазоне. Аппарат был запущен 26 января 1978 года с помощью ракеты-носителя Дельта типа 2914 с базы ВВС США на мысе Канаверал на эллиптическую переходную орбиту. IUE был первым астрономическим спутником общего пользования[1].





Разработка

Разработка спутника IUE была совместным проектом Центра космических полётов Годдарда (НАСА), Европейского космического агентства (ЕКА) и Британского научно-технического и исследовательского совета (SERC, англ. Science and Engineering Research Council)[1].

Первоначально IUE должен был стать следующим после Uhuru, SAS-2 и SAS-3 малым астрономическим спутником SAS-D (Small Astronomical Satellite), но был усилен до спутника класса «дельта». При этом IUE был частью программы «Эксплорер», и если бы НАСА не прекратило нумерацию спутников в 1975 году, получил бы имя «Эксплорер-57»[2].

Конструкция

Некоторые особенности в составе конструкции и научных приборов IUE:

  • Апогейный двигатель «Star 24» фирмы Thiokol. После запуска двигатель перевёл спутник на рабочую эллиптическую орбиту с периодом 1 435,7 мин, высотой 26 000 — 42 000 км и наклонением 28,6° (именно на этой орбите спутник дрейфовал над Атлантическим океаном)[2].
  • Небольшой телескоп Ричи-Кретьена, диаметром 0,45 м.
  • Четыре спектрографа (два основных и два запасных), которые получали ультрафиолетовые спектры астрономических объектов[2]:
    • Основная камера коротких волн SWP (англ. Short Wavelength Prime) — перекрывала диапазон 110—200 нм;
    • Основная камера длинных волн LWP (англ. Long Wavelength Prime) — диапазон 200—300 нм;
    • Резервная камера коротких волн SWR (англ. Short Wavelength Redundant) — использовалась только в начальный период испытаний;
    • Резервная камера длинных волн LWR (англ. Long Wavelength Redundant) — активно использовалась из-за некоторых проблем с LWP.

Управление

Управление телескопом было разделено на три 8-часовые смены. Каждый день в течение первой им управляли с наземной станции ЕКА в Виллафранке (VILSPA или ESAC, от англ. European Space Astronomy Centre) в Мадриде. Затем, в течение оставшихся двух смен, управление передавалось станции НАСА в Центре космических полетов Годдарда (GSFC, от англ. Goddard Space Flight Center) в Гринбелте (Мэриленд)[2].

Достижения

  • IUE был первым астрономическим спутником общего пользования[3]: любой астроном мог подать заявку на наблюдательное время. Благодаря синхронной орбите IUE позволял управлять собой в реальном времени и был единственным спутником, который астрономы могли использовать как большой наземный телескоп[2].
  • IUE первым смог идентифицировать звезду, ставшей сверхновой 1987А[4].
  • В программе IUE работали более 2 000 исследователей из Северной и Южной Америки, Европы, Китая, России, Африки и Австралии. Полученная от спутника информация легла в основу более 3 500 научных статей (больше, чем для любого другого КА) и более 500 докторских диссертаций[5].
  • Более 100 000 наблюдений помещены в архив, откуда они могут быть вновь обработаны с помощью новых программных средств, что позволит обнаружить новые детали[5].

Завершение программы

Запущенный в 1978 году спутник был рассчитан на 6-месячный срок работы, однако проработал в 40 раз больше. В 1995 году НАСА отказалось от финансирования IUE и 1 октября 1995 года управление программой было передано в ЕКА (НАСА сохранили за собой лишь ответственность за служебный борт). Однако, финансовое положение ЕКА не позволило продолжать работу и в феврале 1996 года совместным решением ЕКА и НАСА было решено прекратить работу спутника 30 сентября[5].

IUE был был выключен в 18:42 UTC 30 сентября 1996 года. Перед последними манёврами подъёма орбиты IUE имел период 1 437 мин, высоту 29992 x 41616 км при наклонении 35.9°[5].

Напишите отзыв о статье "International Ultraviolet Explorer"

Примечания

  1. 1 2 [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftDisplay.do?id=1978-012A IUE] (англ.) на сайте НАСА.
  2. 1 2 3 4 5 Мак-Дауэлл Дж. [www.novosti-kosmonavtiki.ru/content/numbers/135/08.shtml#04 США. IUE закончил свою службу] (рус.) // Новости космонавтики : журнал. — 1996. — № 20.
  3. Копик А. [www.novosti-kosmonavtiki.ru/content/numbers/244/19.shtml Космическая обсерватория для всех и каждого] (рус.) // Новости космонавтики : журнал. — 2003. — № 3.
  4. Чугай Н. Сверхновая в Большом Магеллановом Облаке // Земля и Вселенная. — М.: Наука, 1989. — № 2. — С. 22-30.
  5. 1 2 3 4 Лисов И. [www.novosti-kosmonavtiki.ru/content/numbers/135/08.shtml Заслуги IUE] (рус.) // Новости космонавтики : журнал. — 1996. — № 20.

Ссылки

  • [sci.esa.int/science-e/www/area/index.cfm?fareaid=22 IUE] (англ.) на сайте ЕКА.
  • [archive.stsci.edu/iue/ Архив данных IUE] (англ.).

Отрывок, характеризующий International Ultraviolet Explorer

Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.