Isofix

Isofix (англ. Isofix) — один из способов крепления детского автокресла.

История

Система крепления Isofix была введена в 1990 году Международным институтом ISO; номер стандарта: ISO 13216.

Крепление детских автокресел

Cистема Isofix представляет собой встроенные в детское автокресло металлические направляющие с замочками на конце и специальные железные скобы, встроенные в сиденье автомобиля. Не все автомобили имеют такую систему.
Расстояние между креплениями системы ISOFIX (а также LATCH) от центра до центра составляет 280 мм (28 см).
Чтобы узнать, есть ли Isofix в конкретном автомобиле, можно обратиться к автодилеру, — или же к инструкции на автомобиль.
Система крепления Isofix считается^[кем?] наиболее безопасным и удобным способом крепления детского автокресла. Она практически исключает ошибки при установке детского автокресла. Но модели с этой системой стоят ощутимо дороже.

Совместимость

Практически все детские автокресла с системой Isofix также можно закрепить с помощью штатных автомобильных ремней. Это удобно в том случае, если необходимо перевезти ребёнка в автомобиле, не оборудованном скобами системы Isofix.

Интересные факты

• В США распространена -похожая на европейский Isofix- система крепления LATCH («Lower Anchors and Tethers for Children»). Основное отличие в том, что вместо металлических направляющих с замочками (у Isofix), — в системе LATCH применены ремни с замочками.
• В Канаде также имеется свой стандарт: UAS («Universal Anchorage System») или Canfix. Его также называют «Universal Child Safety Seat System» или UCSSS.

Ссылки

• [www.iso.org/iso/home/store/catalogue_tc/catalogue_detail.htm?csnumber=30437 ISO 13216-1:1999]
• [www.iso.org/iso/home/store/catalogue_tc/catalogue_detail.htm?csnumber=36058 ISO 13216-2:2004]

Отрывок, характеризующий Isofix

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».