John I. Thornycroft & Company

John I. Thornycroft & Company
Тип	Частная компания
Основание	1866
Упразднена	1966
Причина упразднения	Слияние с Vosper & Company
Преемник	VT Group
Расположение	Великобритания Великобритания: Вулстон, Хэмпшир

К:Компании, основанные в 1866 годуК:Компании, упразднённые в 1966 году

John I. Thornycroft & Company — ныне не существующая британская судостроительная компания, основанная Джоном Торникрофтом в XIX веке. Компания внесла значительный вклад в развитие концепции миноносца.

История компании

Первые опыты

В 1859 году 16-летний Джон Торникрофт, живший с семьёй в Чизике, на заднем дворе отцовского дома начал постройку своего первого парового катера. В постройке участвовал только он и его младшая сестра. В 1864 году Торникрофт закончил Университет Глазго и вернулся на родину, где продолжил строительство паровых катеров.

Основание компании

В 1866 году там же в Чизике Торникрофт открыл свою первую верфь, купив для неё участок земли возле Темзы. В то время изобретатель начал накапливать опыт постройки быстроходных катеров, впоследствии позволивший ему разработать один из первых миноносцев.

В 1872 году Торникрофт построил прогулочный катер «Наутилус», который поставил рекорд своего времени — смог обогнать гоночные гребные восьмёрки (скорость катера не превышала 12 узлов). Вскоре после этого новый катер «Миранда» показала невероятный для того времени результат — 16 узлов. Эти достижения принесли Торникрофту первые военные заказы (Норвежский минный катер «Рапп», норв. Rapp — «Быстрый»), мировую известность и лидерство в производстве минных катеров и миноносок.

В 1874—1875 годах верфь Торникрофта сделала по этому же проекту 7 минных катеров: по одному для Австро-Венгрии (№ 1), Дании (№ 1) и Швеции («Спринг») и по два для Франции (№ 5 и № 6) и России (миноноски № 1 и № 2 (позже «Сулин»). В отличие от «Раппа» эти катера имели паровую машину мощностью 180—190 л. с., которая обеспечивала им скорость 16—18 узлов. Проект «Раппа» оказался настолько удачным, что его пробовали копировать в других странах, но катера получались хуже — их скорость едва превышала 10 узлов (в частности — шведский «Ульвен»).

В середине 70-х годов у Торникрофта появляется конкурент — английский конструктор Э. Ярроу (англ. Yarrow), который первым заказом поставил Аргентине 4 минных катера водоизмещением 11 тонн, которые не уступали «Раппу». Позже такие же катера приобрели США, Франция, Нидерланды, Греция.

В марте 1877 года по инициативе французов, сделавших очередной заказ Торникрофту, были проведены испытания, в ходе которых минный катер Торникрофта с шестовой миной успешно атаковал и потопил устаревший корабль «Байонезе», использованный в качестве цели.

В том же 1877 году Торникрофт построил знаменитый миноносец «Лайтнинг».

XX век

В 1904 году Торникрофт решил переместить компанию в пригород Саутгемптона Вулстон, для чего купил тамошнюю верфь Mordey, Carney & Company. В 1908 году компания открыла производство в Хэмптоне (пригород Лондона). Старая верфь в Чизике была закрыта в 1909 году. Первым кораблём, построенным в Вулстоне для Королевского флота, стал эсминец «Тартар», принадлежавший к типу «Трайбл».

Отрывок, характеризующий John I. Thornycroft & Company

– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.