Вайнманн, Иоганн Вильгельм

Иоганн Вильгельм Вайнманн
нем. Johann Wilhelm Weinmann
Дата рождения:	13 марта 1683(1683-03-13)
Место рождения:	Гарделеген, Священная Римская империя
Дата смерти:	12 августа 1741(1741-08-12) (58 лет)
Страна:	Священная Римская империя Священная Римская империя
Научная сфера:	ботаника, фармация

Систематик живой природы

Названия растений, описанных им, могут отмечаться сокращением «J.W.Weinm.» С точки зрения Международного кодекса ботанической номенклатуры научные названия растений, обнародованные до 1 мая 1753 г., не считаются действительно опубликованными, и в современной научной литературе это сокращение практически не встречается. [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=11514-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI

Иоганн Вильгельм Вайнманн (нем. Johann Wilhelm Weinmann, 13 марта 1683 — 1741) — немецкий ботаник и фармацевт.

Биография

Иоганн Вильгельм Вайнманн родился в городе Гарделеген 13 марта 1683 года. Он был сыном парикмахера Маттиаса Кристиана Вайнманна.

Мало что известно о ранней жизни Иоганна Вильгельма Вайнманна, но он обосновался в Регенсбурге в 1710 году как ассистент фармацевта в местной аптеке.

Позже Вайнманн сделал заявление, что он работал с врачами и аптекарями во многих немецких городах, и что все они дадут о нём благоприятные отзывы. Не вызывает сомнений то, что судьба Вайнманна развивалась быстрыми темпами в Регенсбурге. В 1712 году он смог с его невестой купить дом и аптеку. Его невеста, Изабелла Катарина Фюрст, была дочерью зажиточного виноторговца.

В 1732 году, спустя два года после смерти его первой жены, Иоганн Вильгельм Вайнманн женился на Кристине Катарине Пфаффенройтер, дочери городского чиновника, и смог купить обанкротившийся фармацевтический бизнес, который он вкоре превратил в процветающий концерн.

Вскоре после своего первого брака Вайнманн оказался вовлечённым в серию споров с другими фармацевтами и некоторыми из городских врачей; они проистекали из его официальной позиции как фармацевта (аптекаря) больницы, на должность которого он был назначен в 1713 году. Ссоры среди различных сторон в конечном счёте стали настолько разрушительными, что в 1715 году городской совет был вынужден вмешаться, и Вайнманн был официально осуждён за свои действия. В то же время вовлеченным в конфликты врачам приказали не мешать ему в его профессиональной деятельности.

Это дело не оказало никакого продолжительного эффекта на карьеру Вайнманна. В 1722 году он стал членом одного из советов города, с 1725 до 1733 года он был коммерческим асессором, и с 1733 до 1740 года он занимал пост городского асессора. В то же самое время его коммерческие предприятия процветали, он стал богатым человеком, и эти благоприятные обстоятельства позволили ему заниматься его желанным призванием — ботаникой. Он основал небольшой ботанический сад в Регенсбурге и в 1723 году опубликовал краткую работу Catalogus Alphabetico ordine exhibens Pharmaca....

Основным творением Вайнманна была Phytanthoza iconographia (1737—1745) — великий проект, который составлял восемь томов фолианта с более чем тысячей цветных гравюр ручной прорисовки нескольких тысяч растений. Первым художником, нанятым Вайнманном, был Георг Дионисий Эрет (1708—1770), который стал одним из ведущих ботанических иллюстраторов восемнадцатого века. Когда Эрет познакомился с Вайнманном в 1728 году, он был безработным и очень бедным. Когда Вайнманн увидел примеры работ Эрета, он нанял его, чтобы сделать тысячу иллюстраций в течение года, за которые ему будет выплачено пятьдесят талеров. Эрету было также обеспечено проживание и питание. В конце года художник выполнил половину задания, и Вайнманн, утверждая, что контракт был невыполненным, дал ему двадцать талеров и отослал его. Несколько лет спустя, Эрет подал иск против своего бывшего работодателя, чтобы получить компенсацию, но Вайнманн утверждал, что Эрет покинул его, и иск не был удовлетворён. Несмотря на эти трудности, карьера последнего была наполнена историями успеха на континенте и в Англии, где у него было много богатых покровителей.

После отъезда Эрета Иоганн Вильгельм Вайнманн нанял других иллюстраторов и граверов. Было признано, что работа Вайнманна Phytanthoza iconographia внушительна по своему объёму, но сделаны критические замечания относительно некоторых изображений растений. Немецкий ботаник Кристоф Якоб Трев (1695—1769), который был другом и сотрудником Георга Дионисия Эрета в течение тридцати шести лет, написал другу в 1742 году:

... действительно прискорбно, что у драгоценной работы покойного Вайнманна было очень много несоответствующих, даже фальшивых изображений...

Неудачным было то, что Вайнманн нанял множество иллюстраторов, у которых, в отличие от Эрета, было мало или совсем никаких знаний в области ботаники.

Иоганн Вильгельм Вайнманн умер 12 августа 1741 года.

Научные работы

• Catalogus Alphabetico ordine exhibens Pharmaca ... (1723).
• Phytanthoza iconographia (1737—1745).

Почести

Патрик Броун назвал в его честь род растений семейства Кунониевые Windmannia, впоследствии переименованный в Weinmannia.

Литература

• Blunt, Wilfrid. The Art of Botanical Illustration: An Illustrated History. Dover Publications, 1994. ISBN 0-486-27265-6. (англ.)
• Rowley, Gordon Douglas. A History of Succulent Plants. Strawberry Press, 1997. ISBN 0-912647-16-0 (ошибоч.). (англ.)

Ссылки

• [d-nb.info/gnd/120568276/about/html DNB, Katalog der Deutschen Nationalbibliothek: Johann Wilhelm Weinmann] (нем.)
• [www.illustratedgarden.org/mobot/rarebooks/author.asp?creator=Weinmann,%20Johann%20Wilhelm&creatorID=60 Johann Wilhelm Weinmann (1683—1741)] (англ.)
• [www.botanicus.org/creator/716 Johann Wilhelm Weinmann (1683—1741)] (англ.)
• [www.botanicus.org/page/292166 Phytanthoza iconographia] (англ.)

Отрывок, характеризующий Вайнманн, Иоганн Вильгельм

Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.