Пирс, Джон Робинсон
Поделись знанием:
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
(перенаправлено с «J. J. Coupling»)
| Джон Робинсон Пирс | |
| John Robinson Pierce | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: | |
| Известные ученики: | |
| Награды и премии: |
 Национальная научная медаль США Премия ЯпонииМедаль почёта IEEE |
Джон Робинсон Пирс (англ. John Robinson Pierce, 27 марта 1910 — 2 апреля 2002) — американский инженер и писатель в жанре научной фантастики. Его работы охватывали широкие области инженерных наук и прикладной физики от радиосвязи, технологий микроволнового излучения, психоакустики до написания компьютерной музыки и научно-фантастических художественных произведений.
Содержание
Биография
Родился в городе Де-Мойн, штат Айова, США. Уроженцы Среднего Запада, семья Пирса переселилась из Айовы в Миннесоту, а затем в Калифорнию. Джон Пирс ещё в школьные годы заинтересовался техникой, по окончании школы поступил в Калифорнийский технологический институт, причём во время обучения интересовался гуманитарными науками, увлекался строительством планёров, завоевав несколько серебряных кубков на слётах планеристов в Сан-Диего. В 1933 году стал бакалавром наук, в 1934 получил степень магистра, а в 1936 защитил докторскую диссертацию.
Работа в Bell Labs
Начиная с 1936 года, Пирс плодотворно работал в Bell Labs, где занимался различными исследованиями и сотрудничал со многими известными учёными, среди его друзей — нобелевский лауреат Уильям Шокли. Вот лишь краткий перечень работ Пирса, дающий понимание спектра его интересов как инженера и учёного:
- Исследования и разработка электронных ламп, в частности, совместное участие с Рудольфом Компфнером в создании лампы бегущей волны;
- Изобретение вторично-электронного умножителя;
- Исследования в области разработки магнетронов для радаров и отражательных клистронов;
- Участие в разработке импульсно-кодовой модуляции для оцифровки аналоговых сигналов (совместно с Клодом Шенноном и Бернардом Оливером);
- Большая роль в разработке первого коммерческого спутника связи Телстар[1]. Артур Кларк за эту работу назвал Пирса «одним из двух отцов спутниковой связи» (наряду с Хэролдом Розеном)[2].
Работа после Bell Labs
Оставив Bell Labs, в 1970 году Пирс поступил на должность профессора в родной Калтех на факультет электротехники, а вскоре был назначен главным инженером Лаборатории реактивного движения, которая является одним научно-исследовательских центром НАСА и находится под управлением Калифорнийского технологического института. В 1980 году Пирс оставил Калтех и перешёл в Стэнфордский университет в Центр компьютерных исследований в музыке и акустике — CCRMA (англ. Center for Computer Research in Music and Acoustics), где в качестве почётного приглашённого преподавателя занимался исследованиями компьютерной музыки (совместно с другими пионерами компьютерной музыки — Максом Мэтьюсом и Джоном Чоунингом). Одним из результатов этих работ стала разработка безоктавного музыкального звукоряда Болена—Пирса[3].
Личная жизнь
До последних дней жизни Пирс поддерживал юношеское увлечение планерным спортом, всячески способствуя развитию одного из старейших планерных клубов США в Лос-Анджелесе. В зрелые и поздние годы проживал в Беркли Хайтс в штате Нью-Джерси, в Пасадине и в Пало-Альто (штат Калифорния)[4]. Пирс пережил свою жену. Сын, Джон Джереми Пирс (р. 1941), ведёт литературную деятельность, став писателем в жанре научной фантастики и редактором нескольких журналов, в том числе известного научно-фантастического журнала Galaxy Science Fiction. Дочь — Элизабет Энн Пирс[5]. В последние годы жизни семья Пирсов давала большие и ставшие известными обеды в своём доме в Пало-Альто, на которые приглашались совершенно разноплановые гости и где велись беседы и дискуссии на темы от космических исследований до политики, здравоохранения и музыки XX века. На одном из таких обедов Дэниел Левитин, бывший студент Пирса, представил свою книгу «Музыка и мозг», ставшую впоследствии бестселлером.
Награды и признание
- 1947 год — Премия Морриса Либманна[6];
- 1960 год — Медаль Стюарта Баллантайна американского Института Франклина[7];
- 1962 год — «Золотое блюдо» американской Академии достижений[8];
- 1963 год — Медаль Эдисона «за пионерство и лидерство в области спутниковой связи, за стимулирование и вклад в электронную оптику, теорию лампы бегущей волны, и борьбу с шумом в электронных потоках»[9];
- 1963 год — Национальная научная медаль США «за выдающийся вклад в теории коммуникаций, оптики электронных лучей и лампы бегущей волны, и за лидирующие исследования всемирной радиосвязи с использованием искусственных спутников Земли»[10];
- 1974 год — Медаль Джона Скотта от Института Франклина[11];
- 1975 год — Медаль почёта IEEE «за новаторские предложения и осуществление экспериментов в области спутниковой связи, а также за вклад в теорию и проектирование лампы бегущей волны и оптики электронного пучка»[12];
- 1977 год — Премия основателей NAE Национальной технической академии[13];
- 1979 год — Премия Маркони Международного фонда Гульельмо Маркони[14];
- 1985 год — Премия Японии «за выдающиеся достижения в области электроники и коммуникационных технологий». Пирс был одним из двух первых лауреатов этой почётной премии[15];
- 1995 год — Премия Чарльза Старка Дрейпера «за развитие технологии спутниковой связи»[16].
- 2003 год — посмертно введён в Национальный зал славы изобретателей[17].
Джон Пирс получил несколько степеней honoris causa:
- 1961 год — D.Eng., Машиностроительный колледж в Ньюарке,
- — D.Sc., Северо-Западный университет[18];
- 1963 год — D.Sc., Йельский университет[19],
- — D.Sc., Политехнический институт Бруклина;
- 1964 год — E.D., Технологический институт Карнеги;
- 1965 год — D.Sc., Колумбийский университет[20];
- 1970 год — D.Sc., Университет Невады;
- 1974 год — LL.D., Пенсильванский университет[21],
- — D.Eng., Болонский университет;
- 1978 год — D.Sc., Университет Южной Калифорнии[22].
Литературная деятельность
Помимо книг и статей технической направленности, Джон Пирс публиковал под псевдонимом Дж. Дж. Каплинг (англ. J. J. Coupling) художественные произведения в жанре научной фантастики, в основном короткие рассказы, публицистические очерки и стихотворения[23].
Библиография
Научные и научно-популярные книги
Рассказы в жанре научной фантастики
- 1930 год — «Реликты с Земли» (англ. The Relics From the Earth);
- 1934 год — «Плывущий в Пустоте» (англ. Adrift in the Void);
- 1936 год — «До-зрение» (англ. Pre-Vision);
- 1942 год — «Про вражду, про прошлое» (англ. About Quarrels, About the Past);
- 1943 год — «Легкомысленная шляпка» (англ. Unthinking Cap);
- 1944 год — «Инвариантный» (англ. Invariant);
- 1948 год — «Периодическая часть» (англ. Period Piece);
- 1952 год — «Хорошая жизнь» (англ. The Good Life);
- 1953 год — «Прошлые мистера Кинкэйда» (англ. Mr. Kinkaid's Pasts);
- 1962 год — «Грядущее Джона Цзе» (англ. John Sze's Future);
- 1966 год — «Не вижу зла» (англ. See No Evil);
- 1969 год — «Сострадание» (англ. Compassion);
- 1969 год — «Ты полюбишь прошлое» (англ. You’ll Love the Past);
- 1970 год — «Холостой ход» (англ. Dry Run);
- 1970 год — «Быть человеком» (англ. To Be a Man);
- 1970 год — «Высшие вещи» (англ. The Higher Things). Рассказ входит под пятым номером в межавторскую серию «Профессор Мандерпутс» (англ. Professor Manderpootz);
- 1971 год — «Экзорцизм» (англ. The Exorcism);
- 1971 год — «Выбор» (англ. Choice);
- 1973 год — «Эффект нытья» (англ. The Whimper Effect).
Стихотворные произведения
Публицистика
Под псевдонимом J. J. Coupling в журнале Astounding:
- Probability Zero! (июль, 1942) — под настоящим именем
- Universes to Order (февраль, 1944)
- Little Enough (апрель, 1945)
- It Isn’t So Easy (май, 1945)
- Phony Atoms (май, 1946)
- Portrait of a Voice (июль, 1946)
- Activity (ноябрь, 1946)
- Less Light, Please (март, 1947)
- News from Our Sun (июнь, 1947)
- Broad Band (август, 1947)
- Stuck In The Mud (ноябрь, 1947)
- Maggie (февраль, 1948)
- The Little Blue Cells (февраль, 1949)
- Chance Remarks (октябрь, 1949)
- Ergodic Prediction (февраль, 1950)
- How To Build a Thinking Machine (август, 1950)
- Science for Art’s Sake (ноябрь, 1950)
- Don’t Write: Telegraph! (март, 1952)
- Transistors (июнь, 1952)
- Space Heater (февраль, 1954)
- On Atomic Jets (январь, 1955)
В журнале Analog — преемнике журнала Astounding:
- Real Science for Real Problems (апрель, 1971) — под настоящим именем
Архив и рукописи Пирса ныне хранятся в библиотеке Хантингтона в Сан-Марино, Калифорния[24].
Интересные факты
- Во время работы в Bell Labs Пирс руководил, в частности, группой, в которой был изготовлен первый транзистор. По просьбе одного из сотрудников — будущего нобелевского лауреата Уолтера Браттейна, Пирс ввёл термин «транзистор». Пирс вспоминал:
Для того чтобы придумать имя нашему устройству я предложил посмотреть на то, что оно делает. В то время предполагалось, что оно должно быть двойником-антиподом радиолампы. Радиолампа обладала высокой межэлектродной проводимостью (transconductance), поэтому транзистор должен был обладать межэлектродным сопротивлением (transresistance). Также название должно было вписываться в ряд имён других устройств, таких как варистор и терморезистор. И… Я предложил «Транзистор».Оригинальный текст (англ.)The way I provided the name, was to think of what the device did. And at that time, it was supposed to be the dual of the vacuum tube. The vacuum tube had transconductance, so the transistor would have «transresistance». And the name should fit in with the names of other devices, such as varistor and thermistor. And. . . I suggested the name «transistor».
— Джон Р. Пирс, интервью[25] для телевизионной передачи Transistorized! американской телеслужбы PBS
- В 1962 году Артур Кларк присутствовал на демонстрации Джоном Пирсом синтезирования голоса компьютером, когда впервые в мире компьютер IBM 7094 воспроизвёл человеческий голос. Голосовой синтезатор смог воссоздать песенку Daisy Bell английского композитора XIX века Гарри Дэйкера. Этот момент произвёл на Кларка такое сильное впечатление, что позднее он решил ввести этот момент в фильм Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года». В фильме звучит строчка «A Bicycle Built for Two» (рус. Велосипед на двоих) из песни. В фильме её поёт компьютер HAL 9000, когда его компьютерное сознание разрушает астронавт Дэйв Боумэн, один из главных героев фильма.
Напишите отзыв о статье "Пирс, Джон Робинсон"
Примечания
- ↑ John R. Pierce. [www.smecc.org/john_pierce1.htm Telstar, A History]. SMEC Vintage Electrics (1990). [www.webcitation.org/6AkD7ota1 Архивировано из первоисточника 17 сентября 2012].
- ↑ Arthur C. Clarke [www.locusmag.com/2002/Issue05/Toc.html John Robinson Pierce] (англ.) // Locus : журнал. — 2002. — No. 5. — P. 69.
- ↑ John R. Pierce. [books.google.ru/books?id=L04W8ADtpQ4C&lpg=PA183&dq=%22Bohlen-Pierce%20scale%22%2013%20octave&lr&as_brr=0&hl=ru&pg=PA167#v=onepage&q&f=false 14. Consonance and scales] // [books.google.ru/books?id=L04W8ADtpQ4C&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Music, Cognition, and Computerized Sound: An Introduction to Psychoacoustics] / Edited by Perry R. Cook. — Cambridge: MIT Press, 2001. — P. 167—186. — 384 p. — ISBN 978-0-262-53190-0.
- ↑ Kamin, Arthur Z. [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9C05EFD81E3CF930A15753C1A962958260 State Becomes a Part of Celebrating Marconi’s Achievements] (англ.). The New York Times (23 October 1994). — «The recipient in 1979 was Dr. John R. Pierce, then of the California Institute of Technology who had been with AT&T Bell Laboratories at Murray Hill and at Holmdel. Dr. Pierce had lived in Berkeley Heights and now lives in Palo Alto, Calif.» Проверено 4 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9WliyCw Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ Chris Chafe, John Chowning, John Sanford. [historicalsociety.stanford.edu/pdfmem/Pierce_John.pdf Memorial Resolution: John Robinson Pierce (1910—2002)] (англ.) (PDF) 3. Stanford Report (31 March 2005). Проверено 20 октября 2015. [www.webcitation.org/6cPatFT76 Архивировано из первоисточника 20 октября 2015].
- ↑ [www.ieee.org/documents/liebmann_rl.pdf John R. Pierce at IEEE Morris N. Liebmann Memorial Award Recipients] (англ.) (PDF) 7. IEEE. Проверено 19 октября 2015. [www.webcitation.org/6cOc7HS2s Архивировано из первоисточника 19 октября 2015].
- ↑ [fi.edu/winners/detail.faw?winner_id=3689 John R. Pierce at Franklin Laureate Database] (англ.). The Franklin Institute. — «Year: 1960. Subject: Engineering. Award: Ballantine. Citation: Invention of Traveling Wave Tube Amplifier.Invention of Traveling Wave Tube Amplifier.» Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9X1cTDu Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.achievement.org/autodoc/pagegen/brochure/p6.html 1961—1976 Golden Plate Recipients] (англ.). American Academy of Achievement. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9X27Kza Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.ieee.org/documents/edison_rl.pdf IEEE Edison Medal recipients] (англ.) (PDF) 6. IEEE. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9XD3ilf Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.nsf.gov/od/nms/recip_details.cfm?recip_id=275 The President's National Medal of Science: Recipient Details. John Robinson Pierce] (англ.). The National Science Foundation. — «For his outstanding contributions to communications theory, electron optics and travelling wave tubes, and for the analysis leading to world-wide radio communications using artificial earth satellites» Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9XDUx82 Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.garfield.library.upenn.edu/johnscottaward/js1971-1980.html John Scott Award Recipients 1971—1980] (англ.). The Franklin Institute. — «Invention in the development of the „Communications satellites“» Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9XE9Afe Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.ieee.org/documents/moh_rl.pdf IEEE Medal of Honor recipients] (англ.) (PDF) 3. IEEE. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6An8HmISq Архивировано из первоисточника 19 сентября 2012].
- ↑ [www.nae.edu/Activities/Projects/Awards/FoundersAwards/FoundersWinners/55604.aspx Founders Award Winners 1966—1995] (англ.). National Academy of Sciences on behalf of the National Academy of Engineering. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9XEYvFq Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.marconisociety.org/fellows/bios/john_pierce.html John R. Pierce. Awarded the Marconi Prize in 1979] (англ.). The Marconi Society. — «To recognize outstanding advances in space and satellite technologies relevant to improving world communications.» Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9XFBqim Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.japanprize.jp/en/prize_past_1985_prize01.html LAUREATES; 1985 (1st) Japan Prize Laureates; Prize Category: Information and Communications; Dr. John R. Pierce (United States)] (англ.). The Japan Prize Foundation. Проверено 5 сентября 2012.
- ↑ [www.draperprize.org/recipients/php Recipients of The Charles Stark Draper Prize] (англ.). The National Academy of Engineering. The Charles Stark Draper Laboratory, Inc. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9X3BRhU Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [invent.org/inductee-detail/?IID=195 HALL OF FAME/Inventor Profile. John Pierce] (англ.). National Inventors Hall of Fame. Проверено 19 октября 2015. [www.webcitation.org/6B9XFdq8a Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.northwestern.edu/provost/awards/honorary/recipients.html Honorary Degree Recipients Office of the Provost — Northwestern University] (англ.). Office of the Provost of University of Northwestern University. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9XUnbTK Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [ris-systech2.its.yale.edu/hondegrees/hondegrees.asp Yale Honorary Degree Recipients] (англ.). Yale University. Office of Digital Dissemination. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9XVFTs5 Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [secretary.columbia.edu/honors-and-prizes/previous-recipients/complete?name=John+Robinson+Pierce°ree_or_honor=All&date_conferred%5Bmin%5D%5Byear%5D=&date_conferred%5Bmax%5D%5Byear%5D= Complete List of Recipients (1945-Present) Office of the Secretary of the University] (англ.). Columbia University. Office of the Secretary of the University. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9XVniwD Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [secure.www.upenn.edu/secretary/hondegchron.html#1974 University of Pennsylvania. Chronological Listing of Honorary Degrees] (англ.). Office of the University of Pennsylvania Secretary. Проверено 5 сентября 2012.
- ↑ [www.usc.edu/dept/pubrel/specialevents/commencement/documents/Listofdegreerecipientsandspeakers.xls Speakers and Degree Recipients] (англ.) (XLS). University of Southern California. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9XWNymf Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ [www.isfdb.org/cgi-bin/ea.cgi?John_R._Pierce John R. Pierce — Summary Bibliography] (англ.). The Internet Speculative Fiction Database. Al von Ruff. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9X3g81n Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
- ↑ Edward E. David Jr., Max V. Mathews, A. Michael Noll. [www.nap.edu/readingroom.php?book=biomems&page=jpierce.html John Robinson Pierce] (англ.). Biographical Memoirs. National Academies Press. Проверено 4 сентября 2012. [www.webcitation.org/6AkD8HOCE Архивировано из первоисточника 17 сентября 2012].
- ↑ [www.pbs.org/transistor/album1/pierce/index.html John Pierce. On naming the transistor] (англ.). Interview for Transistorized!. Public Broadcasting Service. Проверено 5 сентября 2012. [www.webcitation.org/6B9X4EDTC Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
Отрывок, характеризующий Пирс, Джон Робинсон
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
Категории:
- Родившиеся 27 марта
- Родившиеся в 1910 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Де-Мойне
- Умершие 2 апреля
- Умершие в 2002 году
- Умершие в Калифорнии
- Учёные по алфавиту
- Выпускники Калифорнийского технологического института
- Награждённые Национальной медалью науки США
- Пионеры компьютерной техники
- Награждённые медалью Эдисона
- Награждённые медалью почёта IEEE
- Лауреаты премии Чарльза Старка Дрейпера
- Лауреаты премии Японии
- Электротехники США
- Члены Национального зала славы изобретателей
- Умершие от пневмонии
- Лауреаты премии Маркони
- Лауреаты премии Морриса Либманна
- Лауреаты премии основателей NAE
