Pratt & Whitney J75

J75 / JT4A
Pratt & Whitney J75, снятый с Martin P6M Seamasters ВМФ США
Тип:	Турбореактивный
Страна:	США США
Использование:
Годы эксплуатации:	с 1955 года
Применение:	Republic F-105 Thunderchief Convair F-106 Delta Dart Martin P6M Seamasters Lockheed U-2A Boeing 707 Douglas DC-8 North American F-107A
Создан на основе:	J57
Развитие:	GG4 / FT4
Производство:
Производитель:	Pratt & Whitney
Обозначение:	JT4A
Годы производства:	1956—1967

Pratt & Whitney J75 (заводское обозначение — JT4A) — турбореактивный авиационный двигатель, созданный компанией Pratt & Whitney. Конструктивно представляет собой усиленную версию J57 (JT3C). Под обозначением JT4A применялся в гражданской авиации. Также на его конструкции была создана стационарная версия GG4 (FT4) (применялся в частности на кораблях, электростанциях и как привод насосов для газо- и водопроводов).

История

Созданный в 1952 году турбореактивный двигатель J57 был первым в мире реактивным двигателем с тягой, превышающей 4500 кгс. Спустя три года на основе конструкции J57 был создан двигатель J75 с режимом форсажа. Развивал тягу в 7700 кгс.

Он применялся на самолётах Lockheed U-2, Republic F-105 Thunderchief и Convair F-106 Delta Dart. Также ставился на опытные и прототипные Lockheed A-12, North American YF-107, Vought XF8U-3 Crusader III, Martin P6M SeaMaster и Avro Canada CF-105 Arrow.

Под обозначением JT4A двигатель до появления турбовентиляторного JT3D ставили на авиалайнеры Boeing 707 и Douglas DC-8. Хоть первые модели данного двигателя по сравнению с Rolls-Royce Conway RCo.12 имели меньшую силу тяги и более высокий удельный расход топлива, компания Pratt & Whitney за счёт хорошей рекламы сумела обеспечить достаточный уровень продаж.

Воздушная служба JT4A продолжалась недолго, но зато он достаточно зарекомендовал себя в военно-морском флоте, где в виде модели FT4 с выходной мощностью 18—22 тысячи л.с. использовался в качестве силовой установки ряда кораблей, как например канадские эсминцы типа «Ирокез». Также широко модель FT4 применялась на электростанциях, работающих на газе, причём многие такие двигатели продолжают службу вплоть по настоящее время, с установленным специальным оборудованием для снижения вредных выбросов.

Варианты

J75-P-3

Тяга 16,470 фунтов

J75-P-5

Тяга 17,200 фунтов

J75-P-13B

Тяга 17,000 фунтов

J75-P-15W

Тяга 24,500 фунтов на форсаже

J75-P-17

Тяга 24,500 фунтов на форсаже

J75-P-19

Тяга 24,500 фунтов на форсаже

J75-P-19W

Тяга 26,500 фунтов на форсаже и с впрыском воды

JT4A-3

Тяга 15,800 фунтов

JT4A-4

Сила тяги 15,800 фунтов

JT4A-9

Тяга 16,800 фунтов

JT4A-11

Тяга 17,500 фунтов

JT4A-29

(J75-P-19W) Тяга 26,500 фунтов на форсаже и с впрыском воды

Применение

J75

• Avro Canada CF-105 Mk1 Arrow
• Convair F-106 Delta Dart
• Lockheed A-12
• Lockheed U-2
• Martin P6M SeaMaster
• North American F-107
• Republic F-105 Thunderchief
• Vought XF8U-3 Crusader III

JT4A

• Boeing 707 (модели 707-220 и 707-320)
• Douglas DC-8 (модели DC-8-20 и DC-8-30)

См. также

Связанные разработки

• Pratt & Whitney J57/JT3C
• Pratt & Whitney JT3D/TF33
• Pratt & Whitney GG4/FT4

Аналогичные двигатели

• Bristol Olympus

Ссылки

• [www.flightglobal.com/pdfarchive/view/1960/1960%20-%200385.html Aero Engines 1960] (англ.) 385. Flight (18 March 1960). Проверено 9 июня 2014.
• [www.pw.utc.com/J75_JT4_Engine Pratt & Whitney's success with the axial flow, dual-spool design led to the development of the higher thrust J75 (JT4) engine, rated at 26,500 pounds of thrust with afterburning.] (англ.). Pratt & Whitney. Проверено 9 июня 2014.

Отрывок, характеризующий Pratt & Whitney J75

– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?