Japan Airlines

Запрос «JAL» перенаправляется сюда; о пакистанской музыкальной группе см. Jal.

Japan Airlines
日本航空

ИАТА JL ИКАО JAL Позывной JAPAN AIR
Дата основания	1 августа 1951(19510801)
Начало деятельности	25 октября 1951(19511025)
Хабы	Аэропорт Нарита (Токио) Аэропорт Ханеда (Токио)
Дополнительные хабы	Аэропорт Кансай (Осака) Аэропорт Итами (Осака)
Основные направления	Аэропорт Тюбу Центрэйр (Нагоя) Аэропорт Фукуока Аэропорт Наха
Альянс	Oneworld
Бонусная программа	JAL Mileage Bank JAL Global Club
Слоган	Dream Skyward
Размер флота	164
Пунктов назначения	92
Дочерние компании	J-Air JAL Express Japan Air Commuter (60%) Japan Transocean Air (51.1%)
Штаб-квартира	Синагава, Токио, Япония
Руководство	Кадзуо Инамори (CEO)
Оборот	▲ JP¥ 1,238.84 млрд (2012)
Сайт	[www.jal.com .com]

К:Авиакомпании, основанные в 1951 году

Japan Airlines Corporation (яп. 株式会社日本航空 кабусикигайся Нихон ко:ку:) (TYO: [stocks.us.reuters.com/stocks/overview.asp?symbol=9205.T 9205]) или JAL — национальная авиакомпания и флагманский перевозчик Японии. Одна из крупнейших авиакомпаний Азии, член альянса Oneworld. Базируется в токийских аэропортах Нарита (международные рейсы) и Ханэда (внутренние рейсы), Japan Airlines осуществляет регулярные международные и внутренние перевозки в 125 аэропортов по всему миру.

Japan Airlines была создана 1 октября 1953 года, когда правительство Японии приняло решение о создании государственной авиакомпании. В 1954 году новосозданная авиакомпания совершила первый международный и в то же время трансокеанский рейс в США. Авиакомпания была полностью приватизирована в 1987 году. В 2002 году Japan Airlines слилась с Japan Air System, в то время третьим по величине авиаперевозчиком страны. В 2008 году Japan Airlines перевезла 50 млн пассажиров Japan Airlines прошла аудит безопасности IATA.

Во флоте флагманского перевозчика Японии представлены дальнемагистральные самолёты Boeing 747, 767 и 777 и самолёты производства Airbus, Boeing и McDonnell Douglas на ближнемагистральных рейсах. Грузовое подразделение авиакомпании, JAL Cargo, использует грузовые самолёты производства Boeing. JALways, туристическое подразделение авиакомпании, до 2010 года осуществляло рейсы в Полинезию и Юго-Восточную Азию. У Japan Airlines 6 подразделений, выполняющих внутренние рейсы: Hokkaido Air System, JAL Express, J-Air, Japan Air Commuter, Japan Transocean Air и Ryukyu Air Commuter, которые выполняют рейсы во второстепенные аэропорты.

История

Период государственного регулирования

Japan Air Lines Co., Ltd. была создана в августе 1951 года, когда правительство Японии осознало необходимость создания собственной авиатранспортной системы для восстановления страны после Второй мировой войны. 25 октября на трёх самолётах Martin 2-0-2, принадлежавших Northwest Airlines, с американскими экипажами Japan Air Lines начала осуществлять внутренние рейсы между Токио и другими городами. 1 августа 1953 года парламент Японии принял Акт о Japan Air Lines Company (яп. 日本航空株式会社法 Нихон ко:ку: кабусикигайся хо:), которым создавалась новая государственная авиакомпания Japan Air Lines, которая с 1 октября принимала все активы и обязательства своей частной предшественницы. Её первый самолёт, DC-3, получивший имя «Кинсэй», был взят в аренду у Philippine Airlines. В 1950-е Japan Air Lines кроме 2-0-2 использовала Douglas DC-3, Douglas DC-4, Douglas DC-6 и Douglas DC-7.

2 февраля 1954 года самолёт Japan Air Lines совершил первый международный рейс, совершив полёт из Токио в Сан-Франциско. Полёт был осуществлён на DC-6B с промежуточными посадками на атолле Уэйк и в Гонолулу, билет в одну сторону стоил $650, рейс осуществлялся два раза в неделю. В 1960 году Japan Air Lines получила первый реактивный самолёт, Douglas DC-8. Вскоре после этого было принято решение о использовании во флоте компании только реактивных самолётов. В это десятилетие было открыто много международных рейсов.

Согласно системе 45/47 (яп. 45/47体制 ёнго-ённана тайсэй), также известной как «конституция авиации», утверждённой японским парламентом в 1972 году, JAL получил статус флагманского перевозчика на международных рейсах, а на внутренних рейсах должен был конкурировать с All Nippon Airways. В этот период JAL приобрёл Boeing 747, Boeing 727 и DC-10 производства McDonnell Douglas для обеспечения возрастающего спроса на международные авиаперевозки. В 1980-х самолёты Japan Airlines совершали специальные рейсы для принца и принцессы Японии, папы Иоанна Павла II, японских премьер-министров (до появления самолёта «Japanese Air Force One» в 1990-х JAL совершала все официальные чартеры для должностных лиц государства). В это десятилетие JAL приобрёл новые Boeing 767 и вывел из эксплуатации DC-8 и 727.

В 1965 году более половины доходов JAL приносили транстихоокеанские рейсы в США, и JAL прилагала усилия для получения возможности совершать также трансатлантические рейсы на восточное побережье США. В 1978 году JAL начала осуществлять рейсы в Сан-Пауло и Рио-де-Жанейро, в Бразилию через Анкоридж и Сан-Хуан; а в 1980-х промежуточной остановкой стал Лос-Анджелес, и далее в Международный аэропорт имени Джона Кеннеди в Нью-Йорке.

После дерегулирования

В Японии вопрос дерегулирования авиаперевозок рассматривался с конца 1970-х, в результате в 1985 была принята так называемая «система 45/47». В 1987 году Japan Airlines была полностью приватизирована, и две другие авиакомпании Японии, All Nippon Airways и Japan Air System, получили возможность свободно конкурировать с JAL на внутренних и международных маршрутах. Усиление конкуренции привело к изменениям в корпоративной структуре Japan Airlines; авиакомпания была реорганизована в три подразделения: международные пассажирские перевозки, внутренние пассажирские перевозки и грузоперевозки (включая почту).

Japan Airline в 1990-е годы проводила эвакуацию японских граждан из Ирака до начала войны в Персидском заливе. В 1992 году было создано чартерное подразделение Japan Air Charter. В 1997 было подписано соглашение с The Walt Disney Company, по которому Japan Airlines стала официальной авиакомпанией Токийского Диснейленда. В этом же году была создана JAL Express, флот которой составили Boeing 737. В 1990-х авиакомпания столкнулась с проблемами, которые были связаны с экономическим спадом в США, Великобритании и самой Японии. С 1986 года авиакомпания каждый год получала прибыль, однако 1992 были зафиксированы убытки. Снижение затрат, создание лоу-кост подразделения JAL Express и передача туристического потока JALways (наследнику Japan Air Charter) помогли компании выйти на прибыльную деятельность в 1999.

В 1997 году авиакомпания перевезла японского премьер-министра в Перу на переговоры с организацией имени Тупака Амару. В 1990 году Japan Airlines разместили заказы на Boeing 777. Japan Airlines была одной из восьми компаний, которые принимали непосредственное участие в разработке концепции Boeing 777.

Слияние с JAS

В 2001 Japan Air System и Japan Airlines объявили о слиянии. 2 октября 2002 была создана новая холдинговая компания, получившая название Japan Airlines System (яп. 日本航空システム Нихон ко:ку: сисутэму), которая стала ядром JAL Group. Были изменены ливреи самолётов JAL Group. После слияния авиакомпания вышла на 6-е место в мире по пассажирским перевозкам, и на 3-е место по выручке.

1 апреля 2004 года JAL изменила название на Japan Airlines International, а JAS — на Japan Airlines Domestic. Рейсы JAS стали осуществляться под кодами JAL, стойки регистрации JAS были окрашены в стиле JAL, самолёты JAS также получили новую ливрею. 26 июня 2004 года родительская компания Japan Airlines System была переименована в Japan Airlines Corporation.

После слияния обе авиакомпании используют торговую марку JAL: International (яп. 日本航空インターナショナル Нихон ко:ку: инта:насёнару) и Japan Airlines Domestic (яп. 日本航空ジャパン Нихон ко:ку: дзяпан). Japan Airlines Domestic имеет маршрутную сеть внутри Японии, а JAL International осуществляет главным образом международные рейсы. 1 октября 2006 года Japan Airlines International и Japan Airlines Domestic стали использовать единственную торговую марку — Japan Airlines International.

Последние события

1 апреля 2007 Japan Airlines вступила в альянс Oneworld.

1 апреля 2008 года JAL официально присоединила своё подразделение Japan Asia Airways (JAA) к главной авиакомпании Japan Airlines. JAA осуществляла рейсы исключительно на Тайвань с 1975 по 2008 годы, что было связано со сложными политическими отношениями между Тайванем и материковым Китаем .

19 января 2010 года Совет директоров JAL на своем заседании принял решение подать в Токийский окружной суд заявление о применении к ней закона о возрождении компаний. Фактически это означает банкротство с последующей реструктуризацией.

Назначения

Подробное рассмотрение темы: en:Japan Airlines destinations

Japan Airlines выполняет рейсы в Азию, обе Америки, Европу и Океанию. Основными хабами JAL являются аэропорты Токио-Нарита, Токио-Ханэда, Кансай и Осака. JAL и авиакомпании JAL Group имеют большую внутреннюю маршрутную сеть и кодшеринговые соглашения, которые охватывают 61 назначений по всей Японии.

В последние годы JAL сокращает рейсы во многие вторичные аэропорты на разных континентах, предпочитая кодшеринговые соглашения с партнёрами по альянсу Oneworld и другими авиакомпаниями. В 1980-е JAL совершала рейсы на Средний Восток, в том числе в Каир, Бахрейн, Кувейт, Абу-Даби, однако эти направления были закрыты. JAL остаётся одной из пяти азиатских авиакомпаний, совершающих рейсы в Латинскую Америку, включая регулярные рейсы в Мехико (через Ванкувер) и Сан-Пауло (через Нью-Йорк).

Флот

Пассажирский флот

Флот Japan Airlines по состоянию на сентябрь 2011 года

Флот Japan Airlines

Тип	Итого	Заказано	Опцион	Пассажиров (Первый/Бизнес/Премиум-Эконом/Эконом)	Маршруты	Примечания
Boeing 737—300	11			165 (-/20/-/145)	Внутренние и международные рейсы	2 планировалось вывести из эксплуатации в конце 2008 года
Boeing 767—300	18			261 (-/42/219) 232 (-/30/202)	Внутренние и международные рейсы	2 планировалось вывести из эксплуатации в конце 2008 года
Boeing 767-300ER	28	4		237 (-/30/207)	Международные рейсы	Все-лизинг
Boeing 777—200	15			Три класса 375 (14/82/279) Два класса 397 (-/88/309) Бывшие JAS 380 (-/50/330)	Внутренние рейсы
Boeing 777-200ER	11			302 (-/63/239) 268 (-/56/212)	Международные рейсы	Все-лизинг
Boeing 777—300	7			Два класса 500 (-/78/422)	Внутренние и международные рейсы	Все-лизинг
Boeing 777-300ER	15			Четыре класса 272 (9/63/44/156) 246 (8/77/46/115) Три класса 292 (9/63/220)	Международные рейсы Премиум Эконом (W73) из Нарита в Лондон, Париж, Франкфурт Первый/Бизнес/Премиум Эконом (W82) из Нарита в Нью-Йорк, Сан-Франциско	Стартовый покупатель
Boeing 787-8		35	20		Международные рейсы	Заказаны в 2005
McDonnell Douglas MD-90-30	16			150 (-/18/132)	Внутренние рейсы

^{Бизнес-класс носит название «Class J» на внутренних рейсах и «Executive Class» на международных.}

В рамках реструктуризации с начала 2010 года, несколько десятков самолетов выведены из эксплуатации или проданы, в том числе все пассажирские Боинги-747, несколько поколений которые были во флоте более 40 лет.

Грузовой флот

Флот грузовых самолётов JAL (по состоянию на Январь 2009 года):

Грузовой флот JAL

Тип	Итого	Грузоподъёмность	Маршруты	Примечания
Boeing 747-400F	8 (6F+2BCF)	110 тонн / 100 000 кг	Основные направления — США, Гонконг, Шанхай
Boeing 747-200F	6	90 тонн / 82000 кг		3 планировалось вывести из эксплуатации в конце 2008 года
Boeing 767-300F	3	52 тонн / 47 000 кг	Китай, Юго-восточная Азия, Вьетнам

Дополнительная информация

• Средний возраст флота JAL по состоянию на январь 2010 года составлял 11 лет.

JAL Mileage Bank

JAL Mileage Bank (JMB) — бонусная программа поощрения часто летающих пассажиров холдинга «JAL Group», распространяющаяся на авиакомпании Japan Airlines, JAL Express, Japan Transocean Air, Japan Air Commuter, Hokkaido Air System и Ryukyu Air Commuter. Условия программы распространяются на всех партнёров JAL по глобальному авиационному альянсу пассажирских перевозок Oneworld, а также на Air France, China Eastern Airlines и Emirates Airline. Большинство участников бонусной программы являются членами уровней «JMB Fly On Program», элитные уровни программы предоставляются с присвоением членства в группе «JAL Global Club (JGC)».

Вступление в программу JAL Mileage Bank бесплатно, мили действительны по последний день месяца, следующего за периодом в 36 месяцев со дня совершения полёта, либо транзакции по карте в рамках совместных банковских программ. Членство в бонусной программе может быть аннулировано, если в течение 36 месяцев не было накоплено ни одной мили.

JMB Fly On

Программа поощрения часто летающих пассажиров «JMB Fly On» имеет четыре уровня участия — «Crystal» (начальный), «Sapphire», «JGC Premier» и «Diamond», которые присваиваются в соответствии с количеством совершённых полётов за один календарный год. Классификационные баллы зарабатываются на рейсах авиакомпаний холдинга JAL Group и альянса Oneworld и используются для расчёта уровня членства в бонусной программе, включая понижения и повышения уровней в программе JMB Fly On. Владельцы высших уровней бонусной программы имеют максимальные привилегии, включая гарантированное место в экономическом классе на любой рейс авиакомпаний группы JAL, провоз сверхнормативного багажа, приоритет на листе ожидания, внеочередную регистрацию на рейс и доступ в залы повышенной комфортности компаний группы JAL и её партнёров. Календарный год в бонусной программе начинается 1 апреля и заканчивается 31 марта следующего года.

Crystal

«Crystal» («хрусталь») — начальный уровень бонусной программы «JMB Fly On», который присваивается при накоплении 30 000 баллов, либо при совершении 30 полётов и накоплении 10 000 баллов в течение календарного года. После двух месяцев со дня квалификации на уровень владельцы данного уровня имеют право на приоритет на листе ожидания, 50 % бонус на накапливаемые мили, доступ в залы повышенной комфортности на внутренних рейсах (при этом, за посещение этих залов снимаются бонусные мили с текущего счета), внеочередную регистрацию на стойках бизнес-класса (Executive Class) на международных направлениях, право регистрации на спецстойках «JGC» и приоритетное получение багажа на внутренних авиалиниях с билетами класса J и выше, дополнительно 10 кг багажа, приоритетную регистрацию и посадку на международные рейсы с билетами класса J и выше. В течение одного календарного года владелец уровня «Crystal» имеет право на 10 бесплатных повышений класса на рейсах группы JAL. Уровень «Crystal» полностью соответствует статусу «Ruby» в общей бонусной программе альянса Oneworld, привилегии которого распространяются на всех постоянных и аффилированных членов альянса.

Sapphire

Переход на уровень «Sapphire» («сапфир») происходит при накоплении 50 тысяч баллов, либо при совершении 50 полётов и накоплении 15 тысяч баллов. После двух месяцев со дня квалификации на уровень владельцам данного уровня начисляются увеличенные на 100 % бонусные мили. «Sapphire» предоставляет право на доступ в залы повышенной комфортности JAL и «Sakura» владельцу уровня и одному его спутнику, имеющему билет на рейс авиакомпаний группы JAL, право регистрации на стойках Первого класса на международных рейсах и на стойках «JGC» на внутренних рейсах авиакомпаний группы JAL, приоритетное получение багажа, возможность провоза до 20 кг дополнительного багажа. Членам уровня бонусной программы «Sapphire» предлагается вступить в программу «JAL Global Club» (см. ниже). В течение одного календарного года владелец уровня «Sapphire» имеет право на 20 бесплатных повышений класса на рейсах группы JAL. Уровень «Sapphire» полностью соответствует одноимённому статусу в общей бонусной программе альянса Oneworld, привилегии которого распространяются на всех постоянных и аффилированных членов альянса.

JGC Premier

При накоплении в течение календарного года 80 тысяч баллов, либо при совершении 80 полётов и накоплении 25 тысяч баллов, участник программы переходит на уровень «JGC Premier». После двух месяцев со дня квалификации на уровень владельцам данного уровня помимо привилегий предыдущего уровня участия предлагается сервис залов повышенной комфортности Первого класса для самого владельца и одного его спутника, имеющего билет на рейсы авиакомпаний группы JAL, право приоритетной регистрации на стойках Первого класса на внутренних и международных направлениях, право внеочередной посадки на рейсы. С апреля следующего года и в течение одного календарного года владелец уровня «JGC Premier» имеет право на 30 бесплатных повышений класса на рейсах группы JAL, получает три бесплатных купона на посещение «Sakura Lounge», купон на одни сутки в отелях — партнёрах JAL, пять купонов на посещение клубов «Century 21 Club» и один купон на цветочный подарочный набор. Уровень «JGC Premier» полностью соответствует статусу «Emerald» в общей бонусной программе альянса Oneworld, привилегии которого распространяются на всех постоянных и аффилированных членов альянса.

Diamond

Переход на высший уровень «Diamond» («Бриллиантовый») бонусной программы «Fly On» осуществляется при накоплении 100 тысяч баллов, либо при совершении 120 полётов и накоплении 35 тысяч баллов в течение одного календарного года. После двух месяцев со дня квалификации на уровень и в течение года, начиная со следующего апреля месяца, владельцам данного уровня помимо привилегий предыдущего уровня участия предлагается возможность 40 бесплатных повышений класса на рейсах группы JAL, два купона на одни сутки каждый в отелях — партнёрах JAL и членская клубная карта «Century 21 Club». Уровень «Diamond» полностью соответствует статусу «Emerald» в общей бонусной программе альянса Oneworld, привилегии которого распространяются на всех постоянных и аффилированных членов альянса.

JAL Global Club

Членам бонусной программы «JAL Global Club» предлагается эксклюзивное сервисное обслуживание с высшим уровнем меню и винной карты на рейсах авиакомпаний группы JAL, в залах повышенной комфортности Первого класса JAL, авиакомпаний — партнёров JAL по авиаальянсу Oneworld и другими партнёрами. Членами «JGC» становятся пассажиры, накопившие 50 тысяч баллов в течение календарного года, либо совершившие в течение года 50 полётов на рейсах авиакомпаний группы JAL и имеющими минимум 15 тысяч бонусных баллов. Программа предусматривает пожизненное членство.

Участники «JGC» автоматически получают уровень «Oneworld Sapphire» глобального альянса Oneworld.

Кодшеринговые соглашения

Japan Airlines имеет кодшеринговые соглашения с компаниями — партнёрами по Oneworld, а также рядом других авиакомпаний:

Oneworld American Airlines British Airways Cathay Pacific Finnair Iberia Malév Mexicana Qantas S7 Airlines

Другие авиакомпании Air France Air New Zealand China Eastern Airlines China Southern Airlines Emirates Airline Korean Air Singapore Airlines Thai Airways Vietnam Airlines

Инциденты и авиакатастрофы

• В 1952 произошла катастрофа Martin 2-0-2 Japan Air Lines, погибли все 37 человек на борту [www.airdisaster.com/cgi-bin/view_details.cgi?date=04091952&reg=N93043&airline=Japan+Air+Lines].

• Самолёт рейса 351, выполнявший рейс Фукуока-Токио, был захвачен членами Красной армии Японии 31 марта 1970 года. Девять террористов выпустили заложников в аэропортах Фукуока и Сеула, после чего перелетели в Пхеньян, где получили политическое убежище.

• Самолёт рейса 471 14 июня 1972 года разбился недалеко от Нью-Дели, погибло 82 из 87 человек на борту [www.airsafe.com/events/airlines/jal.htm]) и четыре человека на земле [www.airdisaster.com/cgi-bin/view_details.cgi?date=06141972&reg=JA8012&airline=Japan+Air+Lines] [www.newspaperarchive.com/freepdfviewer.aspx?img=17802041].

• 28 ноября 1972 года произошла Катастрофа DC-8 в Шереметьеве.

• 13 января 1977 года грузовой самолёт Douglas DC-8 разбился в Анкоридже, Аляска погибло 5 человек и 56 коров.

• 28 сентября 1977 года Douglas DC-8 рейса 472 был захвачен членами Красной армии Японии. На борту самолёта, следовавшего из Парижа в Токио-Ханеда с промежуточной посадкой в Мумбаи было 156 человек. Сразу после взлёта из Мумбаи пять террористов захватили самолёт и изменили направление рейса в Дакку, Бангладеш. Заложники были обменены на 6 млн долларов и освобождение из тюрьмы 6 активистов организации.

• 27 сентября 1977 года DC-8 рейса 715 разбился в условиях плохой погоды при заходе на посадку в аэропорт Куала-Лумпура. 34 из 69 человек на борту погибли.

• McDonnell Douglas DC-8-61 JA8061 выполнявший рейс 350 из Фукуока в Токио, разбился 9 февраля 1982 на подходе к аэропорту Ханеда. Из 166 пассажиров и 8 членов экипажа на борту погибло 24 пассажира [www.airsafe.com/events/airlines/jal.htm].

• 12 августа 1985 года произошла катастрофа рейса 123, когда Boeing 747SR, вылетевший в Осаку из аэропорта Ханеда, потерял все гидравлические системы сразу после взлёта, и при попытке вернуть управление и возвратиться обратно потерпел крушение у горы Такамагахара рядом с префектурой Гумма; Это крупнейшая по количеству жертв в истории катастрофа одного самолёта (и третья в истории после событий 9/11 и катастрофы на Тенерифе); 520 из 524 человек на борту погибли.

• 8 июня 1997 года McDonnell Douglas MD-11 Japan Airlines, выполнявший рейс из Гонконга в Нагою, совершил жёсткую посадку в Нагое. Травмы получили восемь пассажиров и бортпроводник, который скончался через 20 месяцев после инцидента.

• 31 января 2001 два самолёта Japan Airlines Boeing 747-400 и Douglas DC-10 пролетели в непосредственной близости друг от друга.

• 12 июля 2015 года в сингапурском аэропорту Чанги рейсовый японский авиалайнер Boeing 767 набрал пассажиров и собирался следовать по курсу в Токио. Диспетчер передал им, что взлёт задерживается на 25 минут. По истечению этого времени пилоты запустили двигатели и начали разгоняться для взлёта, когда оказалось, что они движутся не по взлётно-посадочной полосе, а по рулёжной дорожке. В этот момент на дорожке отсутствовали другие самолёты. На борту Boeing 767 находилось 208 человек, никто из них не пострадал. Самолет благополучно взлетел и без задержек прибыл в аэропорт Ханэда, Токио. Отметим, что пилоты не стали сообщать руководству компании об инциденте, посчитав его недостаточно серьезным для доклада руководству. Летчики отстранены от полетов, в JAL рассматривает возможность сделать им дисциплинарное взыскание.

Ссылки

• [www.jal.co.jp/en/ Сайт авиакомпании для Японии  (англ.)] ([www.jal.co.jp/  (яп.)])
• [www.ar.jal.com/en/ Сайт авиакомпании для Америки  (англ.)] ([www.ar.jal.com/ja/  (яп.)])
• [www.jal.com/en/ Корпоративный сайт  (англ.)] ([www.jal.com/ja/  (яп.)])

Отрывок, характеризующий Japan Airlines

Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.