James Gang

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
The James Gang
Основная информация
Жанры

хард рок

Годы

19661977

Страна

США США

Откуда

Кливленд, Огайо

Язык песен

английский

Лейблы

ABC Records
Atlantic Records
Atco Records

Бывшие
участники

Грэг Грандилло
Ронни Сильверман
Том Крисс
Фил Джилломбардо
Джо Уолш
Дэйл Питерс
Томми Болин
Рой Кеннер
Джимми Фокс
Дэннис Чендлер
Джон Михальски
Глен Шварц
Билл Джерик
Кенни Вейс
Доменик Трояно
Ричард Шак
Бубба Кит
Боб Вебб

Другие
проекты

Eagles, The Guess Who, Deep Purple

James GangJames GangThe James Gang  — рок группа созданная в Кливленде, штат Огайо в 1966 году.[1]  Группа пользовалась умеренным успехом  благодаря хитам "Funk #49" и "Walk Away,", а так же больше всего запомнилась тем, что в ней обрел свою первую популярность гитарист и вокалист Джо Уолш, который позже стал участником рок-группы Eagles.



История

Ударник Джим Фокс начинал играть с местной Кливлендской группой The Outsiders, но ушел из неё в 1965 году, занявшись учебой в колледже. После того как в следующему году группа прославилась с хитом "Time Won't Let Me", Фокс временно возвратился в состав, когда их другой ударник покинул ряды группы. Но вскоре Фокс возвратился к учебе и будучи под влиянием британского звучания The Beatles, The Who и The Yardbirds, стал задумываться над формированием своей собственной группы, объединившись с одноклассниками Ронни Сильверманом (гитара), Томом Криссом (бас-гитара) и клавишником Филом Джилломбардо в 1966 году. Считается, что именно Сильверман предложил назвать группу "The James Gang".

Первый состав The James Gang состоял из ударника Фокса, бас-гитариста Крисса, ритм-гитариста Ронни Сильвермана, клавишника и вокалиста Фила Джилломбардо и, после прослушивания двадцати пяти кандидатур на место лид-гитариста, группа остановилась на Грэге Грандилло (позже игравшего с другой популярной кливлендской группой Rainbow Canyon), однако его быстро заменил Дэннис Чендлер, а последнего затем заменил Джон "Mouse" Михальски (из Count Five, знаменитые хитом "Psychotic Reaction"). Но Фокса по прежнему не устраивал состав группы.

Некоторое время спустя, Фокса пригласили на прослушивание в формирующуюся ритм-н-блюз группу из девяти человек. Сначала Фокс отклонил предложение, но вскоре передумал, когда услышал местную легенду гитары Глена Шварца вернувшегося из армии. Фокс узнав, что влияние на Шварца оказали Spencer Davis Group и Джефф Бек, потрясенный его игрой, пригласил присоединится в The James Gang. Михальски, однако, не был в восторге от игры Глена и покинул The James Gang прямо на прослушивании. Ронни Сильверман вскоре так же покинул группу и ушел в армию. И Билл Джерик был приглашен играть вместе с Шварцем. К сожалению, нет ни одной записи выпущенной ранними составами.

Около Рождества 1967 года, Шварц дезертировал из армии, развелся со своей женой и решил так же покинуть группу, переехав Калифорнию, где он в конечном итоге сформировал Pacific Gas & Electric.[1]

Спустя несколько дней, вскоре в начале 1968 года, друг Шварца, Джо Уолш (из The Measles), постучался в двери Фокса и предложил свою кандидатуру в качестве замены Глену. Уолш был принят в группу и они продолжили играть впятером в течение короткого времени, пока не ушел Джилломбардо занимавшийся еще в средней школе.  Джерик и Уолш работали вместе над гитарными партиями, но Джерик в итоге покинул группу весной 1968 года. Его заменил Ронни Сильверман, возвратившийся из армии. 

В мае 1968 года группа дала концерт на разогреве у Cream в Детройтском Motown's Grande Ballroom. В последнюю минуту, Сильверман сообщил остальным, что он не будет играть с ними. The James Gang, отчаянно нуждавшиеся в финансах, вышли на сцену в качестве трио. Им понравилось их звучание и они решили оставаться в таком составе.

В 1968 году группа подписала контракт с менеджером Марком Баргером, занимавшимся менеджментом у The Lemon Pipers, которые снискали успех с хитом "Green Tambourine". Баргер пригласил штатного продюсера ABC Records Билла Сзимкзика и он подписал контракт с новой дочерней компанией ABC, Bluesway Records в январе 1969 года. В марте 1969 года состав: Фокс, Крисс и Уолш с продюсером Сзимкзиком, выпустили свой дебютный LP "Yer' Album".[1][2]
Позже в 1969 году, Сзимкзик выступил в качестве музыкального координатора в фильме Джорджа Энглунда "Zachariah" (был выпущен в 1971 году), основанный на романе Сиддхартха, Германа Гессе. Сзимкзик  привлек группу записать для фильма две песни Gang: "Laguna Salada" и "Country Fever", в качестве саундтрека. Для записи этих двух песен, был приглашен вокалист Кенни Вайс, позволивший Уолшу сосредоточиться на своей гитаре. Вайс, покинул группу, когда  группа прибыла в Мексику, чтобы сняться в сценах фильма. "Laguna Salada" и "Country Fever" позже появились бонус-треками на переиздании 2000 года "The James Gang Greatest Hits".[3]
В ноябре 1969 басист Том Крисс решил, что он больше не хочет заниматься музыкой и был заменен Дейлом Питерсом, из группы под названием "Case of E.T. Hooley".

Весной 1970 года, группа играла на разогреве у The Who во время их турне по США, а их гитарист Пит Таунсенд был настолько впечатлён ими, что пригласил их играть на разогреве в туре по Великобритании.

В июле 1970 группа выпустила свой второй альбом "James Gang Rides Again", включавший популярный хит "Funk#49".

В июле 1971 года James Gang вернулись в тур по Европе. На пике своей славы они делили сцену с такими известным группами, как: Grand Funk Railroad, Kinks, Humble Pie, Three Dog Night, Led Zeppelin и многими другим.

Но после последующих двух альбомов, 1971-го "Third's" и  "James Gang Live in Concert"  выпущенный позже в том же году, Уолш, вкладывавший львиную долю в написание текстов и пение, а так же будучи одним мелодическим инструментом в трио, покинул группу в декабре 1971 года, и переехал в Боулдер, штат Колорадо, где спустя время  сформировал группу Barnstorm.

Питерс и Фокс пригласили вокалиста Роя Кеннера и гитариста Доменика Трояно (оба бывшие участники канадской группы Bush). Этот состав продержался на двух альбомах "Straight Shooter" и "Passin 'Thru", релиз состоялся 1972 году. Но в интервью, Фокс заявлял, что Трояно не может играть эти вещи так, как они хотели бы, он покинул группу в 1973 году и впоследствии присоединился к The Guess Who.

Трояно заменил будущий гитарист Deep Purple Томми Болин, после того как Джо Уолш  порекомендовал его группе. Болин присоединился в августе 1973 года и выступил в качестве гитариста на двух альбомах : "Bang!" и "Miami", эти альбомы привели группу от лейбла ABC Records к Atlantic Records и Atco. Популярность предыдущей группы Болина Zephyr временно возродила популярность James Gang, хотя они никогда не собирали большую аудиторию, как в период Уолша.

Во время записи "Miami"  в 1974 году, Кеннер столкнулся с законом после наркотического инцидента и не мог записываться. Группа проводила прослушивание разыскивая нового вокалиста,  но в итоге Кеннер смог вернуться, чтобы завершить альбом. После выхода пластинки, разочарованный Болин решил уйти. Он сыграл свой последний концерт с James Gang 27 июля 1974 года в Уотербери и ушел через месяц записываться с Dr. John, Альфонсом Музоном , и попытался сформировать другую группу с будущим клавишником Crosby, Stills and Nash  Майком Финниганом перед предложением присоединится к Deep Purple в 1975 году.[1]

Вскоре после этого Фокс и Питерс были в Англии на прослушивании гитаристов, они посетили бас-гитариста The Who Джона Энтвистла,  он предложил кандидатуру шотландского гитариста Джимми МакКаллоха, хотя в конечном счете МакКоллах решил остаться с Полом Маккартни и Wings.

К началу 1975 года, Фокс и Питерс решили еще раз набрать новый состав. Он включил в себя старых друзей Фокса: вокалиста Бубба Кита, игравшего в Лос-Анджелесе с группой Uncle Tom и гитаристом Ричардом Шаком игравшим с Питерсом в Case of E.T. Hoolie. Этот состав записал альбом "Newborn", с кавером на "Heartbreak Hotel" Элвиса Пресли.[1]

Группа выпустила последний альбом "Jesse Come Home" в феврале 1976 года, на котором отметился возвратившийся Фил Джилломбардо, воссоединившись вместе с новым гитаристом и вокалистом Бобом Уэббом (игравшего, как и Джо Уолш, в The Measles).

Ни один состав после ухода Уолша не достиг уровня успеха, как в  начале 70-х. Барабанщик Фокс был единственным оставшимся участником группы, когда она распалась в начале 1977 года.[1]
После распада The James Gang, ударник Фокс сотрудничал с  фирмой менеджмента "Belkin", продюсировавшие: Michael Stanley Band, Wild Cherry и Донни Эйрис. 
Остальные участники последнего состава, Бубба Кит продолжил играть с England Dan & John Ford, а позже выступил вокалистом в "Point Blank", и Боб Вебб присоединился к группе Джэя Фергюсона.

Дискография

Студийные альбомы

  • Yer' Album (Март 1969)
  • James Gang Rides Again (Июль 1970) 
  • Thirds (Апрель 1971) 
  • Straight Shooter (Июль 1972)
  • Passin' Thru (Октябрь 1972)
  • Bang (Сентябрь 1973)
  • Miami (Июль 1974)
  • Newborn (Май 1975)
  • Jesse Come Home (Февраль 1976)[1]

Концертные альбомы

  • James Gang Live in Concert (Декабрь 1971)

Компиляции

  • The Best Of Featuring Joe Walsh (Январь 1973)
  • 16 Greatest Hits (Декабрь 1973)
  • Funk #49 (1997)

Синглы

Year Title 45 RPM Number Chart positions Album
US US Bubbling
1969 "I Don't Have the Time" Bluesway 45-61027 Yer' Album
1970 "Funk # 49" ABC 11272 59 James Gang Rides Again
1971 "Walk Away" ABC 11301 51 Thirds
"Midnight Man" ABC 11312 80
1973 "Must Be Love" Atco 45-6953 54 Bang (Atco LP 7037)
"Got No Time For Trouble" Atco 45-6953

Участники


1966

  • Greg Grandillo: Guitar
  • Ronnie Silverman: Guitar
  • Tom Kriss: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals
  • Phil Giallombardo: Keyboards, vocals

1966

  • Dennis Chandler: Guitar
  • Ronnie Silverman: Guitar
  • Tom Kriss: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals
  • Phil Giallombardo: Keyboards, vocals

1966

  • John "Mouse" Michalski: Guitar
  • Ronnie Silverman: Guitar
  • Tom Kriss: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals
  • Phil Giallombardo: Keyboards, vocals

1966–1967

  • Ronnie Silverman: Guitar
  • Glenn Schwartz: Guitar
  • Tom Kriss: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals
  • Phil Giallombardo: Keyboards, vocals

1967

  • Glenn Schwartz: Guitar, vocals
  • Bill Jeric: Guitar
  • Tom Kriss: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals
  • Phil Giallombardo: Keyboards, vocals

1968

  • Joe Walsh: Guitars, keyboards, vocals
  • Bill Jeric: Guitar
  • Tom Kriss: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals
  • Phil Giallombardo: Keyboards, vocals

1968

  • Joe Walsh: Guitars, keyboards, vocals
  • Ronnie Silverman: Guitar
  • Tom Kriss: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals
  • Phil Giallambardo, Keyboards

1968–1969

  • Joe Walsh: Guitars, keyboards, vocals
  • Tom Kriss: Bass guitar, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals

1969

  • Joe Walsh: Guitars, keyboards, vocals
  • Tom Kriss: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals
  • Kenny Weiss: Vocals

1969

  • Joe Walsh: Guitars, keyboards, vocals
  • Tom Kriss: Bass guitar, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, guitar, vocals

1969–1971

  • Joe Walsh: Guitars, keyboards, percussion, vocals
  • Dale Peters: Bass, guitar, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, guitar, vocals

1971- 1973

  • Domenic Troiano: Guitars, backing vocals
  • Roy Kenner: Vocals, harmonica, percussion
  • Dale Peters: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals

1973–1974

  • Tommy Bolin: Guitars, synthesizer, vocals
  • Roy Kenner: Vocals, harmonica, percussion
  • Dale Peters: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals

1975- 1976

  • Richard Shack: Guitars, vocals
  • Bubba Keith: Guitars, vocals
  • Dale Peters: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals
1976

-

1977

  • Bob Webb: Guitars, vocals
  • Dale Peters: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals
  • Phil Giallombardo: Keyboards, vocals
1996 1998
  • Джо Уолш: гитара, клавиши, вокал
  • Дэйл Питерс: бас-гитара, перкуссия, вокал
  • Джимми Фокс: ударные, перкуссия, клавиши, вокал
2001 2005
  • Джо Уолш: гитара, клавиши, вокал
  • Дэйл Питерс: бас-гитара, перкуссия, вокал
  • Джимми Фокс: ударные, перкуссия, клавиши, вокал
  • Марк Эйсвэк: клавишные

2006

  • Joe Walsh: guitars, mandolin, keyboards, synthesizers, vocals
  • Dale Peters: Bass, percussion, vocals
  • Jimmy Fox: Drums, percussion, keyboards, vocals
  • Bill Appleberry: Keyboards, synthesizers
  • Gia Ciambetti: Backing vocals
  • Robbyn Kirmsse: Backing vocals
  • Stacy Michelle: Backing vocals

Напишите отзыв о статье "James Gang"

Ссылки

  1. 1 2 3 4 5 6 7 Strong Martin C. The Great Rock Discography. — 5th. — Edinburgh: Mojo Books, 2000. — P. 494–495. — ISBN 1-84195-017-3.
  2. Giles, Jeff and Matt Wardlaw [ultimateclassicrock.com/james-gang-interview-2015/ James Gang Look Back on ‘Rides Again’ at 45: Exclusive Interview] Ultimate Classic Rock.
  3. [itunes.apple.com/ca/album/the-james-gang-greatest-hits/id316854721 iTunes - Music - The James Gang Greatest Hits by James Gang]. Itunes.apple.com (2 мая 2000). Проверено 18 апреля 2014.

Отрывок, характеризующий James Gang

Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.