Jamestown Foundation

The Jamestown Foundation (Джеймстаунский фонд) — американская неправительственная исследовательская организация, основанная в 1984 году.

Своей миссией фонд называет «информирование разработчиков политики и более широкое политическое сообщество о событиях и тенденциях в тех обществах, которые стратегически или тактически важны для США и которые зачастую ограничивают доступ к такой информации».

Руководителем фонда является Глен Ховард. В руководящий совет фонда также входят бывший советник президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, бывший директор ЦРУ Джеймс Вулси.

Деятельность

Организация была основана в 1984 году при поддержке ЦРУ в связи с тем, что некоторые преребежчики из стран советского блока выражали неудовлетворение тем, что их карьерные возможности ухудшились. Фонд возглавил Уильям Геймер (William Geimer), при котором были опубликованы мемуары Аркадия Шевченко — чрезвычайного и полномочного посла Советского Союза, заместителя Генерального секретаря ООН, в 1978 году получившего гражданство США. Кроме того, были опубликованы мемуары Иона Почепы — бывшего руководителя румынской разведки.

После распада СССР активность фонда снизилась, организация выпускала ежедневный бюллетень, посвящённый событиям на постсоветском пространстве.

Активизация деятельности фонда началась с приходом к власти Джорджа Буша. В настоящее время фонд выпускает материалы:

• Еженедельник Chechnya Weekly — официальный бюллетень организации «Американский комитет за мир в Чечне» (филиала Freedom House) под председательством Збигнева Бжезинского и Александра Хейга.
• Бюллетень China Brief, выходящий два раза в месяц с июля 2001 года. Составитель — Артур Уолдрон (Arthur Waldron), член правления Freedom House. Также нерегулярно публикуется приложение North Korea Review, составляемое перебежчиком из КНДР Ил-Квоуг-Соном (Il-Kwawg Sohn).
• Бюллетень Terrorism Monitor, выходящий два раза в месяц. Составитель — Махан Абедин (Mahan Abedin), сотрудник Middle East Forum. В приложении Terrorism Focus представлены материалы Стивена Ульфа (Stephen Ulph), журналиста военно-промышленной медиа-группы Jane’s.
• Ежедневная газета Eurasia Daily Monitor, рассказывающая о событиях на постсоветском пространстве. В издании подвергается критике российская политика (в частности, деятельность Путина), а также освещаются «оранжевые революции». Составляется профессором Энн Робертсон (Ann Robertson).

Как говорится на сайте фонда, публикации широко используются американскими правительственными аналитиками и законодателями.

Критика

14 апреля 2006 года в Вашингтоне фонд провёл семинар «Кавказский фронт Садуллаева: перспективы нового Нальчика». Спустя 4 дня американскому послу в России Уильяму Бёрнсу в МИД России была вручена нота протеста.

28 ноября 2007 года фонд провёл семинар под названием «Будущее Ингушетии», в котором принимали участие бывшие боевики Аслана Масхадова, один из них выступил с сообщением «Ингушский джамаат — новое лицо сопротивления на Северном Кавказе».

Российские власти выступили с резкой критикой мероприятия. МИД России назвал проведение семинара «антироссийской акцией»:

Устроители вновь и вновь сознательно прибегают к распространению клеветы относительно положения в Чечне и других республиках российского Северного Кавказа, пользуясь услугами пособников террористов и псевдо-экспертов.

Выступавшим, по сути, был дан карт-бланш на открытую пропаганду экстремизма, разжигание межнациональной и межрелигиозной розни.

Прозвучавшие на семинаре рассуждения о том, что в Ингушетии якобы сложилась «революционная ситуация» и единственный, кто может «исправить ситуацию» — отряды боевиков во главе с известным своими злодеяниями полевым командиром Ахмедом Евлоевым (он же «Магас»), вообще граничат с призывами к насильственному свержению государственной власти в РФ.

Удивляет другое — подобные «мероприятия» происходят на глазах администрации США, которая взяла на себя международные обязательства не допускать пропаганды и подстрекательства к терроризму.

Ранее, 27 ноября о предстоящей акции негативно отозвался член Совета Федерации России Исса Костоев, обвинив США в попытках дестабилизировать ситуацию на Кавказе:

Международные и, в первую очередь, американские спецслужбы через специально создаваемые для этих целей неправительственные организации и фонды продолжают деятельность, направленную на дестабилизацию обстановки на Северном Кавказе. Если в некоторых бывших в составе СССР государствах результатом такой деятельности стали цветные революции, то на Северном Кавказе они пока не могут похвастаться особым успехом.

Ценой огромных человеческих, интеллектуальных и материальных жертв чеченскому народу удалось потушить пожар войны, разожженный там именно этими силами. Однако последствия этой великой трагедии привнесенной на чеченскую землю спецслужбами Запада еще долго будут влиять на стабильность и мирную жизнь в этом регионе.

Под видом «благотворительной» деятельности эти фонды проводят всевозможные семинары, открывают в регионах Северного Кавказа свои представительства. Подкармливая отдельных представителей, а точнее предателей народов Кавказа они, осуществляют подрывную деятельность. Они ловко манипулируют теми проблемами, которые сохраняются на Северном Кавказе еще с Советских времен. Пытаются раздуть межэтническую и межнациональную напряженность.

Костоев призвал все общественные и религиозные организации Ингушетии решительно пресекать инициативы фонда.

Ссылки

• [www.jamestown.org/index.php Официальный сайт] (англ.)

Отрывок, характеризующий Jamestown Foundation

– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.