Julie (гидроакустическая система)
Julie — активный бистатический гидролокатор, предназначенный для поиска подводных лодок. Использовал технологию ERR (англ. Explosive Echo Ranging, определение дальности по эхо-сигналу от взрыва). Источниками зондирующего сигнала служили практические заряды (глубинные бомбы малого калибра), приёмниками — гидроакустические буи различных типов (AN/SSQ-2, AN/SSQ-23). Гидроакустический сигнал ретранслировался по УКВ-каналу на противолодочный самолёт, где обрабатывался для определения типов и координат подводных объектов[1].
Перед зондированием противолодочный самолёт устанавливал на исследуемой акватории гидроакустические буи, после чего подрывал несколько глубинных бомб малого калибра, называемых практическими зарядами (англ. Practice Depth Charge, PDC). Прямой и отражённый от подводной лодки акустический сигнал принимался буями и распечатывался на бумажной ленте. При помощи специальных линеек, откалиброванных в зависимости от температуры воды ((англ. Julie rulers, линейки Джули)), операторы определяли расстояние от цели до соответствующего буя. Расстояние до двух буёв позволяло определить координаты лодки, однако при этом возникала неоднозначность (лодка могла находиться в любой из двух точек, симметричных относительно линии, проходящей через пару буёв). Для устранения неоднозначности либо использовали три буя, либо проверяли обе точки вероятного положения лодки магнитным детектором[1].
Главным недостатком системы Julie была невозможность скрытного поиска подводной лодки. После взрыва глубинных бомб подводная лодка предпринимала манёвр уклонения, меняла курс, глубину, выпускала гидроакустические помехи, использовала особенности гидрологической обстановки, что значительно уменьшало радиус уверенного обнаружения лодки системой. Для стабильной работы система требовала высоко квалифицированной сработанной команды операторов. Обычно система Julie работала совместно с другими системами поиска. Например, при выполнении манёвра уклонения подводная лодка как правило увеличивала скорость, что повышало уровень шумов движителя и механизмов и увеличивало дальность обнаружения лодки пассивной системой Jezebel[1].
В ВМС США применялась многоступенчатая процедура поиска и уничтожения подводных лодок. Первичный контакт с целью устанавливался системой дальнего обнаружения SOSUS, затем координаты цели уточнялись сначала системой Jezebel, затем Julie. Если подводная лодка всплывала на перископную глубину, в эту цепочку добавлялось обнаружение лодки радаром противолодчного самолёта. На завершающем этапе поиска непосредственно перед атакой лодки глубинными бомбами для точной локализации цели использовался магнитный детектор[1].
Первоначально для систем Julie и Jezebel использовался один тип пассивного буя, однако в дальнейшем для каждой системы был разработан собственный буй. Буй для системы Julie был значительно дешевле, поскольку система была менее требовательна к параметрам гидрофонов, требовалось только зафиксировать белый шум прямой и отражённой волны[1].
Julie разработана в Исследовательском центре морской авиации (Naval Air Warfare Center Warminster) и поступила на вооружение ВМС США в 1956 году со штатным буём AN/SSQ-2B. В 1957 году буй был заменён на AN/SSQ-23[2].
Julie была единственной системой ERR, использовавшейся в ВМС США. В дальнейшем она была заменена системами активных гидракустических буёв, которые подобно гидролокаторам генерировали свой собственный зондирующий сигнал[1].
Интересные факты
Разработкой системы, в настоящее время известной под названием Julie, в середине 1950-х годов занимался Исследовательский центр морской авиации (Naval Air Warfare Center Warminster). В расположенном невдалеке городе Филадельфия находилось известное кабаре «The Wedge», где выступала популярная исполнительница эротических танцев Джули Гибсон (англ. Julie Gibson[3]). Среди поклонников Джули была популярна фраза «Джули заставляет пассивных мальчиков проявлять активность» (англ. Julie made passive boys go active)[2].
В английском языке слово «мальчик» (англ. boy) созвучно слову «буй» (англ. buoy). В разрабатывавшейся системе использовались пассивные (то есть работавшие только на приём) буи, однако система имела свой собственный источник зондирующих сигналов, и поэтому в целом была активной. Благодаря этим ассоциациям система получила название «Джули»[2].
Другая гидроакустическая система, широко использовавшаяся в ВМС США в 1960-х годах, также носит женское имя «Изабель» (англ. Jezebel, Джезебел). Бытует убеждение, что так звали ещё одну танцовщицу из этого кабаре. По другой версии, система названа в честь библейского персонажа, израильской царицы Иезавель[2].
Напишите отзыв о статье "Julie (гидроакустическая система)"
Примечания
Отрывок, характеризующий Julie (гидроакустическая система)
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
