Ланг, Кэтрин Дон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «K.D. Lang»)
Перейти к: навигация, поиск
Кэтрин Дон Ланг
k.d. lang
Основная информация
Имя при рождении

Kathryn Dawn Lang

Дата рождения

2 ноября 1961(1961-11-02) (62 года)

Место рождения

Эдмонтон, Альберта, Канада

Годы активности

С 1984 по настоящее время

Страна

Канада Канада

Профессии

автор-исполнитель, продюсер, актриса

Инструменты

гитара, вокал

Жанры

кантри, поп

Лейблы

Bumstead Records, Sire Records, Decca Records, Warner Bros. Records, Nonesuch Records

Награды

[www.kdlang.com/ www.kdlang.com]

Кэтрин Дон Ланг (англ. Kathryn Dawn Lang, родилась 2 ноября 1961 года), более известная под своим сценическим псевдонимом k.d. lang (свои инициалы и фамилию она специально пишет с маленьких букв), является известным канадским автором-исполнителем поп-музыки и кантри.

Обладательница четырёх премий «Грэмми», она также известна как буддистка, вегетарианка, борец за права животных, открытая лесбиянка и ЛГБТ-активист. Она выступила с песней «Turn me round» на Олимпийских Играх зимой 1988 года (Калгари, Канада), а также на церемонии открытия зимних Олимпийских игр 2010 с песней Леонарда Коэна «Hallelujah» в память о погибшем в этот день спортсмене. Кэтрин — обладательица вокального диапазона меццо-сопрано.[1]



Юность

Кэй Ди родилась 2 ноября 1961 года в городе Эдмонтон, столице канадской провинции Альберта. Её родителей зовут Одри и Адам Фредерик Ланг. Среди её предков были англичане, ирландцы, шотландцы, немцы, исландцы, русские евреи и сиу. Когда Кэтрин было девять месяцев, семья переехала в маленький городок Консорт (провинция Альберта), где росла вместе с двумя сёстрами и братом среди канадских прерий. Отец был хозяином аптекарского магазина, он ушёл из семьи, когда Кэтрин было двенадцать лет. Учась в школе, Кэтрин состояла в национальной сборной по метанию дротиков.

Родители сыграли важную роль в становлении k.d.lang как музыканта: «Моя мама благосклонно относилась к моим музыкальным наклонностям. Каждую неделю она отправляла нас с сестрой за 60 миль от дома, на уроки музыки, в женский монастырь. Монахиня, которая давала мне уроки фортепьяно, имела привычку бить меня линейкой по пальцам…». Вслед за пианино у Кэй Ди проснулся интерес и к пению. Подарок родителей на Рождество — электрогитара — дал толчок к развитию того стиля, который по сей день отличает Кэй Ди от других исполнителей.

Окончив среднюю школу, Кэтрин посещает государственный общеобразовательный Red Deer College в городе Red Deer («Благородный олень»). Тогда она была очарована жизнью и музыкой Пэтси Клайн и в конечном итоге решила сделать свою карьеру в качестве профессионального исполнителя. Она создала группу под названием Recline — в память о кантри-певице Пэтси Клайн в 1983 году, и они записали альбом «Friday Dance Promenade». Альбом A Truly Western Experience вышел в 1984 году и имел широкий резонанс, он привлек к себе внимание всей Канады. В августе 1984 г. Кэтрин стала одной из трёх канадских артистов, выбранных для представительства в World Science Fair, проходившем в японском городе Цукуба. Участвуя в концертах кантри музыки в Канаде,Кэтрин сделала несколько записей, имевших отличные отзывы и заслужила в 1985 г. премию Джуно как «Самая многообещающая вокалистка». Она принимала награду в свадебном платье, делая множество шутливых обещаний, что она будет и не будет делать в будущем, таким образом исполняя титул «Самая многообещающая».

Напишите отзыв о статье "Ланг, Кэтрин Дон"

Примечания

  1. Basiliere, Aaron. [www.allaboutjazz.com/php/article.php?id=30656 Madeleine Peyroux: Half the Perfect World (2006)], All About Jazz (26 September 2008). Проверено 17 июля 2012.


Ссылки

  • [www.kdlang.com/ Официальный сайт K.d. lang]
  • K.d. lang [www.myspace.com/kdlangmusic/ на MySpace]
  • k.d.lang на Facebook www.facebook.com/kdlang?rf=229978813774682&no_highlight_redirect=1

Отрывок, характеризующий Ланг, Кэтрин Дон

– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.