Открытый чемпионат Кореи по теннису
| Открытый чемпионат Кореи | ||
|---|---|---|
| <tr><td>Место проведения</td><td colspan="2">Сеул |
Открытый чемпионат Кореи — женский профессиональный международный теннисный турнир, проходящий осенью в южнокорейском Сеуле на хардовых кортах. С 2009 года относится к международной серии WTA с призовым фондом 250 тысяч долларов и турнирной сеткой, рассчитанной на 32 участницы в одиночном разряде и 16 пар.
Содержание
Общая информация
Приз образован накануне сезона-2004, когда закрылся турнир WTA в Лейпциге. Освободившаяся лицензия была передана Корейской Теннисной Ассоциации, создавшей собственное соревнование. Местом проведения турнира стал Теннисный центр в Олимпийском парке в Сеуле.
Соревнование быстро обрело популярность и ныне является одним из сильнейших по составу азиатских турниров своей категории.
- Победительницы и финалистки
Одиночный турнир покорялся двум теннисисткам, которым за свою карьеру удалось возглавлять рейтинг-лист WTA: Мария Шарапова завоевала титул до дебюта в этом статусе, а Винус Уильямс — после. Только одной теннисистке удалось сыграть в решающем матче за титул дважды: Мария Кириленко сначала уступила финальную игру Винус Уильямс, а затем завоевала титул, обыграв Саманту Стосур.
Пять раз играла в финале парного турнира тайваньская китаянка Чжуан Цзяжун (причём она играла в первых пяти решающих играх в истории турнира) и трижды завоевала титул. По два титула на счету двух её соотечественниц — Чжань Юнжань и Се Шувэй, а также испанки Лары Арруабаррены-Весино, которая в 2016 году победила ещё и в одиночном разряде. В 2011 году южноафриканка Натали Грандин именно в Сеуле выиграла свой первый парный титул подобного уровня. До того финала она десять раз уступала решающие матчи. Наибольшие успехи местных теннисисток также приходятся на парный турнир: Чон Мира и Чо Юн Джон завоевали самый первый титул в истории соревнования.
Финалы турниров
| Год | Чемпионка | Финалистка | Счёт |
|---|---|---|---|
| 2016 |  Лара Арруабаррена-Весино
|
 Моника Никулеску
|
6-0 2-6 6-0 |
| 2015 | Ирина-Камелия Бегу
|
 Александра Саснович
|
6-3 6-1 |
| 2014 |  Каролина Плишкова
|
 Варвара Лепченко
|
6-3 6-7(5) 6-2 |
| 2013 |  Агнешка Радваньская
|
 Анастасия Павлюченкова
|
6-7(6) 6-3 6-4 |
| 2012 |  Каролина Возняцки
|
 Кайя Канепи
|
6-1 6-0 |
| 2011 | Мария Хосе Мартинес Санчес
|
 Галина Воскобоева
|
7-6(0) 7-6(2) |
| 2010 | Алиса Клейбанова
|
Клара Закопалова
|
6-1 6-3 |
| 2009 |  Кимико Датэ-Крумм
|
Анабель Медина Гарригес
|
6-3 6-3 |
| 2008 | Мария Кириленко
|
 Саманта Стосур
|
2-6 6-1 6-4 |
| 2007 | Винус Уильямс
|
Мария Кириленко
|
6-3 1-6 6-4 |
| 2006 |  Элени Данилиду
|
Ай Сугияма
|
6-3 2-6 7-6(3) |
| 2005 | Николь Вайдишова
|
 Елена Янкович
|
7-5 6-3 |
| 2004 | Мария Шарапова
|
Марта Домаховска
|
6-1 6-1 |
См. также
Напишите отзыв о статье "Открытый чемпионат Кореи по теннису"
Ссылки
- [kiakoreaopen.com/en/ Официальный сайт] (англ.) (кор.)
- [www.wtatennis.com/tournaments/tournamentId/1143 Профиль турнира на сайте WTA] (англ.)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Открытый чемпионат Кореи по теннису
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
