Королевская голландская ост-индская армия

Короле́вская голла́ндская ост-и́ндская а́рмия (нидерл. Koninklijk Nederlands Indisch Leger, KNIL) — сухопутные и военно-воздушные части королевства Нидерланды в бывшей колонии этого государства — Голландской Ост-Индии, современной Индонезии. Вместе с Королевским голландским флотом они составляли вооружённые силы Голландской Ост-Индии.

История

KNIL была образована королевским указом 10 марта 1830 для обороны Голландской Ост-Индии в отличие от Королевской голландской армии, служащей для защиты метрополии.

Армия длительное время участвовала в подавлении народно-освободительного движения в Голландской Ост-Индии. После 1904 года выступления местного населения заметно ослабли, и до наступления Второй мировой войны роль Королевской голландской ост-индской армии свелась к обороне колониальных владений от посягательства недружественных стран.

KNIL была основной оборонительной силой в колониях Голландии во время Второй мировой войны при отражении японского вторжения в 1941—1942 годах. Голландские вооружённые силы были значительно ослаблены потерей метрополии после её оккупации фашистской Германией в 1940 году. Тем не менее, к началу войны с Японией на Тихоокеанском театре военных действий в декабре 1941 года голландские вооружённые силы в Ост-Индии в целом насчитывали около 85 000 человек и состояли как из европейских солдат, так и из индонезийцев. Кроме того в неё входили отряды организованного народного ополчения, пограничников и гражданских добровольцев. Военно-воздушные силы Королевской голландской ост-индской армии (нидерл. Militaire Luchtvaart KNIL) насчитывали 389 самолётов всех типов, в большинстве своем уступавших самолётам японской авиации.

После окончании Второй мировой войны вновь созданная Королевская голландская ост-индская армия интенсивно использовалась в 1947 и 1948 годах для подавления народно-освободительного движения в Индонезии. Однако усилия голландцев по сохранению контроля над своими колониями в Юго-Восточной Азии провалились, и 27 декабря 1949 года Индонезия получила независимость.

Королевская голландская ост-индская армия была официально распущена указом королевы от 26 июля 1950 года. Однако её традиции и по сей день живут в частях современной Королевской голландской армии.

Набор

До начала восстаний местного населения в Королевскую голландскую ост-индскую армию набирались добровольцы из числа голландцев, наёмники из европейских наций (преимущественно немцы, бельгийцы и швейцарцы), местное население с Моллукского архипелага, Манадо и Тимора, и даже представителей некоторых африканских племён. Отношение числа иностранцев к числу солдат из местного населения составляло 60-40 %. Позднее военнослужащими KNIL становились голландцы, набранные непосредственно в Голландии и Голландской Ост-Индии, а также индонезийцы.

В 1890 был организован колониальный резерв (нидерл. Koloniale Reserve), осуществлявший набор и отправку голландских добровольцев из метрополии для службы в Голландской Ост-Индии.

К началу японского вторжения в декабре 1941 года Королевская голландская ост-индская армия состояла из приблизительно 1000 офицеров и 34 000 солдат, из которых 28 000 были индонезийцами.

См. также

• Операция в Голландской Ост-Индии
• Голландская Ост-Индия

Ссылки

• [www.tankfront.ru/allies/netherlands/knil.html Бронетанковые войска Голландской Ост-Индии]
• Bosma, Ulbe: [nbn-resolving.de/urn:nbn:de:0159-20110201137 «Emigration: Colonial circuits between Europe and Asia in the 19th and early 20th century»], [www.ieg-ego.eu/ EGO — Europäische Geschichte Online] Майнц: [www.ieg-mainz.de/likecms/index.php Institute of European History]
• [topwar.ru/61887-knil-na-strazhe-gollandskoy-ost-indii.html KNIL: на страже Голландской Ост-Индии]

Отрывок, характеризующий Королевская голландская ост-индская армия

– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]