Katamari Damacy

Katamari Damacy
Разработчик	Namco
Издатель	Namco
Дата выпуска	18 марта 2004 (Япония) 21 августа 2004 (Южная Корея) 22 сентября 2004 (США)
Жанр	Аркада
Возрастной рейтинг	ESRB: E — Everyone
Платформы	PlayStation 2

Katamari Damacy (яп. 塊魂 Катамари Дамаси:) — японская видеоигра от Кэйты Такахаси, изданная на игровой консоли PlayStation 2 компанией Namco. Релиз игры состоялся 18 марта 2004 в Японии, 12 августа 2004 в Южной Корее и 22 сентября 2004 в Северной Америке. Однако игра так и не была издана в Европе и Австралии. В основе сюжета игры лежит данное маленькому принцу поручение отстроить заново случайно уничтоженные его отцом звёзды, созвездия и Луну. Эта цель достигается перекатыванием магического клейкого шара, называемого «катамари» (яп. 塊), по различной местности, собирая всё бо́льшие и бо́льшие по размеру объекты, в пределах от чертёжных кнопок до школьников и гор — до тех пор, пока шар из объектов не станет достаточно большим, чтобы стать звездой. Жанр игры попадает под определение логической игры и экшена, так как для выполнения задания требуется как продумывание некоторой стратегии, так и определённая ловкость.

История, персонажи и окружающая обстановка Katamari Damacy причудливы и стилизованы, они редко пытаются хоть как-то походить на реализм. Простое управление и красочное оформление игры создаёт впечатление, что она предназначена для молодой аудитории, но на практике необычный юмор, сюрреалистическое оформление и новаторский геймплей привлекают внимание игроков всех возрастов.

Название

На японском, 塊 (катамари) означает «глыба», а дамаси является рэндаку-формой 魂 (тамаси) и означает «душа» или «дух». Поэтому образованное слово приблизительно переводится как «дух глыбы» (на тот же лад, что и «командный дух»). Два иероглифа кандзи, из которых образовано название игры, выглядят почти идентично (обладают общим правым ключом) в стиле визуальной аллитерации. Название игры официально транслитерируется на латиницу как Katamari Damacy.

Согласно альтернативной гипотезе, название игры может быть переведено как «дух накатывания», так как сходное по звучанию 固まる (катамару) означает «складывать что-либо» (как «лепить снежок»). К сожалению поклонников, создатель игры Кэйта Такахаси так и не открыл тайну происхождения названия игры. В интервью японского сайта «Dengeki Online» на вопрос о происхождении названия он ответил: «Оно [название] просто внезапно всплыло в моей голове, и сейчас оно таково, каким было с самого начала».

Сюжет

Сюжетная линия Katamari Damacy очень проста, всего с несколькими ответвлениями от единственной цели, заданной в начале игры. Несмотря на то, что показываемые время от времени видеоролики раскрывают сюжетную линию, большинство диалогов в игре представляют собой назидательные речи Короля Всего Космоса (англ. King of All Cosmos), в которых делается больший акцент на советы и юмористические комментарии, нежели на прямое развитие сюжетной линии. Сюжетная линия не объясняет множества особенностей и странностей игры. Эти необычные характеристики напоминают ранние годы компьютерного гейминга; Katamari Damacy по типу игровой философии похожа на ранние игры Spindizzy, Pac-Man или Jet Set Willy (в последней схож сюжетный приём), в которых из-за ограничений памяти предысторией и сюжетом игры пренебрегали в пользу игрового процесса.

Король Всего Космоса случайно уничтожает все звёзды во время попойки. В оригинальной японской версии игры явно даётся понять, что он был пьян, но в американской версии упоминается только то, что он затрудняется вспомнить, что с ним произошло. Он посылает своего сына, Принца (рост которого всего пять сантиметров), на Землю, чтобы собрать материал для восстановления галактики.

Чтобы собрать этот материал, Принцу даётся катамари, магический шар, к которому прилипает любой коснувшийся его объект, по размерам не превышающий шар (вместе с уже собранным). Принц перекатывает катамари по различной местности, стремясь сделать его достаточно большим, чтобы собранное могло послужить заменой для звезды. Изначально катамари может прицеплять к себе только мелкие предметы, например, муравьёв, монетки или чертёжные кнопки. По мере собирания каркаса из предметов, размер катамари увеличивается, что позволяет прицеплять всё бо́льшие по размеру предметы, такие как: фрукты, упаковки из-под молока, маленькие животные, дети, машины, дома, стадионы, небоскрёбы, радуги, облака, кашалоты. Единственный объект, который не прилепляется к катамари, это тот, кто его катает.

Дополнительно развиваемая в игре смежная история событий показывает, как выполнение миссий влияет на жителей Земли. Об этом становится известно из следующих за каждым уровнем видеороликов, которые показывают жизнь семьи Хосино. Внимание семьи сосредоточено на событиях, развивающихся вокруг главы семейства Томио, который, будучи космонавтом, отправился на Луну. В итоге экспедиция Томио отменяется из-за отсутствия Луны. В финальной миссии игры «Создание Луны» требуется скатать ком из большинства объектов Земли, включая злополучную семью, ракету Томио и остров, на котором она находится. После этого реконструкция Луны завершается, и в финальном видеоролике вся семья показана уже на Луне.

Персонажи

Король Всего Космоса (англ. The King of All Cosmos) — правящий монарх всей вселенной, случайно уничтоживший все звёзды. В начале каждого уровня он даёт Принцу указания насчёт необходимого размера катамари и временны́х ограничений, а в конце уровня оценивает размер полученного шара и затраченное время. Он также от случая к случаю появляется во время прохождения уровня, чтобы прокомментировать продвижения Принца или собранные им необычные предметы. Рост Короля составляет не менее трёх километров. Король обычно пребывает в весёлом, беззаботном настроении, но несмотря на это, он очень требователен к Принцу и часто обижает и унижает его. Если принц проваливает задание, то его ждёт неминуемая встреча с очень раздосадованным и разочарованным Королём. Ещё одна особенность Короля — в речи от своей особы он использует множественное число.

Принц (англ. The Prince) — персонаж, которым управляет игрок в процессе игры. Его задача — «накручивать» объекты на катамари, чтобы снова заполнить небосвод звёздами. Его не называют Принцем «Всего Космоса» даже в руководстве пользователя к игре; его называют просто Принцем. В течение игры он не произносит ни одного слова. По словам Короля, рост его составляет пять сантиметров, но в конце игры Король говорит, что Принц подрос ещё на два сантиметра.

Королева Всего Космоса (англ. The Queen of All Cosmos). Её можно увидеть только во вступительном и заключительном видеороликах к игре. Она не произносит ни одного слова и всегда стои́т рядом с Королём. Ростом она ниже Короля, но по-прежнему в сотни раз выше Принца.

Королевские родственники (англ. Cousins): У Принца имеется 23 родственника. Родственники могут быть найдены в различных местностях и «накручены» на катамари необходимого размера, как любые другие люди. Родственники не могут участвовать в выполнении заданий в режиме однопользовательской игры, но после их нахождения становятся игровыми персонажами в многопользовательской игре. Королевские родственники отличаются по внешности и размеру; восемь из них являются двоюродными сёстрами, а пятнадцать — двоюродными братьями Принца. Король Всего Космоса считает их странные фигуры и характеры раздражающими.

Семья Хосино (англ. Hoshino family) — обычная семья, жизнь которой показывается в сюжете, параллельном главному. Сын, Муцуо, похоже, единственный, кто замечает происходящие вокруг странные явления. В одном из видеороликов показывается, что он замечает катящееся катамари, а в другом он видит Короля Всего Космоса. Дочь, Митиру, чувствует изменения, происходящие в космосе, и весело реагирует, как только очередное созвездие реконструируется Принцем. Её реплики после завершения уровней с реконструкцией созвездий — часто необычные, загадочные ссылки на рассматриваемое созвездие. Мать, Мидзуэ, не замечает эффектов катамари и, когда Муцуо пытается обратить её внимание на них, просит детей прекратить фантазировать. Отец, Томио, является космонавтом, его полёт на Луну отменяется из-за отсутствия последней.

Игровой процесс

Katamari Damacy — серьёзный отход от традиционных жанров видеоигр. Игра отличается от большинства игр в приключенческом жанре и от компьютерных ролевых игр тем, что в игре нет кнопки атаки, нет игровых боссов и нет постепенно приобретаемых специальных движений. Однако, игра не попадает только в жанр логических игр типа Тетриса, так как в ней имеются диалоги, определённый сюжет и исследуемый мир, а не только абстрактная головоломка. В игре невозможен «game over», но если не уложиться в заявленные временные рамки, можно провалить миссию. Единственная постижимая опасность во время непосредственного игрового процесса исходит от двигающихся предметов и бегающих животных, в том случае, если они ещё слишком велики, чтобы быть «накрученными»; в худшем случае, при столкновении с ними, некоторые предметы просто отцепляются от катамари. Вызовом в игре являются ограничения во времени и опциональные задания, которые поощряют играть тот же самый уровень неоднократно, чтобы получить лучшие результаты. Пройти уровень с небольшим счётом очень легко, что делает «Katamari Damacy» чрезвычайно короткой игрой для тех, кто сосредоточен только на завершении уровней, а не на улучшении результатов.

Стиль оформления игры характеризуется бо́льшим стремлением к упрощению, нежели к реализму; из-за экономичного использования полигонов графика выглядит местами угловатой. Видеоролики оформлены похожим образом, всё изображается состоящим из простых фигур и напоминает детали конструктора Lego. Благодаря низкой детализации объектов, бо́льшее количество предметов может находиться на экране. Это касается также предметов, присоединённых к катамари, которые обрабатываются графическим движком как один объект, что исключает «торможение» игры.

Управление

Управление катамари осуществляется сразу двумя аналоговыми джойстиками на манер классической аркады Battlezone. Принц «накатывает» катамари на маленькие предметы, которые прицепляются и увеличивают размер катамари, что позволяет прицеплять ещё бо́льшие объекты. Сложность в прицеплении объектов не связана напрямую с массой или объёмом; каждый объект обладает определённым пороговым значением, только при превышении которого катамари может прицепить этот объект. Пороговые значения определяются не размером или весом объекта, а зависят от объёма ограничивающего его прямоугольника, невидимого куба, в который вписан объект. Иногда это противоречит здравому смыслу, например, открытый пляжный зонт сложнее прицепить, чем маленький автомобиль. Вытянутые, узкие предметы, такие, как карандаши, ограждения, фонарные столбы, с лёгкостью «накручиваются», даже если длина объекта значительно превышает диаметр катамари. Это может сделать вращение неуклюжим, поскольку высовывающийся из катамари объект будет приподнимать ком над поверхностью земли. Подобный дисбаланс исправляется путём прицепления новых предметов.

Когда катамари дорастает до определенных размеров, изменяемых от уровня к уровню по мере их достижения, изображение на экране расплывается на несколько секунд, и незначительно изменяется игровой процесс. Мир и его объекты становятся меньше относительно катамари, тем самым упрощая собирание объектов, но также уменьшая эффект влияния на размер катамари. Объекты, которые уменьшились настолько, что уже не могут влиять на размер катамари, просто исчезают из мира.

Игровые режимы

В режиме однопользовательской игры в Katamari Damacy имеется три типа игры: «сделать звезду», «созвездие» и «беспрерывный».

В типе игры «сделать звезду» уровень ограничивается во времени (в минутах), и обозначаются условия выполнения задания (в сантиметрах или метрах). Катамари должно дорасти до заявленного в условии размера прежде, чем закончится время. Вне зависимости от успешности игрока, игра продолжается до истечения времени. По истечении времени, если заданные условия выполняются, то катамари вместе с предметами, прицепленными к нему, становится новой звездой. Чем больше катамари, тем больше звезда в небе. Заключительный уровнь — «сделать Луну» — проходится таким же образом. Игрок награждается за достижение заявленного размера за очень короткие сроки или если делает катамари размера, значительно превышающего необходимый. В дополнение к главным заданиям уровня, можно получить призы. 15 призов от Короля Всего Космоса спрятаны в различных уровнях игры. Если приз «накручивается» на катамари и доносится до успешного завершения уровня, то принц награждается аксессуаром, которым он может быть экипирован. Среди таких призов — фотокамера, с помощью которой можно делать снимки экрана в процессе игры; остальные представляют собой украшения.

В типе игры «созвездие» задание обычно определённым образом связано с названием созвездия. В большинстве таких уровней необходимо собирать как можно больше тематических предметов. К примеру, чтобы реконструировать созвездие Рака, катамари должно состоять из крабов. Для реконструкции созвездия Девы необходимы человеческие особи женского пола, от школьниц до пожилых; их изображения в виде кукол и статуй тоже считаются. Для созвездия Рыб игрок должен собирать рыбу; для созвездия Близнецы игрок должен собирать идентичные пары объектов. Обычно нужные объекты распределены по уровню вперемешку со всеми другими предметами. По истечении времени, Король Всего Космоса оценивает количество собранных тематических предметов по отношению к числу этих предметов, имеющихся на уровне. Чем больше в процентном отношении собранная часть, тем ярче реконструированное созвездие. Тип игры «созвездие» имеет также другие задания. Чтобы реконструировать созвездие Большой Медведицы игрок должен найти и прицепить самого большого медведя (настоящего или нет). Ограничений по времени не имеется, уровень заканчивается, когда игрок подберёт подходящий предмет. Игрок должен держать катамари подальше от маленьких медведей, пока оно не увеличится, чтобы прицепить большого медведя. Созвездие Тельца имеет те же условия применительно к нахождению большой коровы. В большинстве уровней по созданию созвездий необходимый объект определён лишь приблизительно, засчитываются объекты, которые только его напоминают. Например: человек в костюме медведя засчитывается на уровне по реконструкции созвездия Большой Медведицы; любые предметы (даже коробки), на которых изображены коровы, засчитываются при создании созвездия Тельца.

При реконструкции Полярной звезды, которая в игре относится к созвездиям, игроку необходимо, при отсутствии индикатора размера, собрать катамари диаметром ровно 10 метров. Небольшая погрешность допустима, поскольку результат измеряется с точностью до сантиметра, а не миллиметра.

В «беспрерывных» уровнях отсутствует задание и ограничение во времени. Игрок может скитаться по уровню, увеличиваться всё больше и больше, пока сам не решит закончить игру. В игре имеется только три «беспрерывных» уровня, которые могут быть открыты, если собрать катамари размером в два раза больше, чем необходимый, на уровнях «Сделать звезду 4», «Сделать звезду 8» и «Сделать Луну». Беспрерывные уровни похожи на стандартные версии этих трёх уровней; по завершении уровня в небе создаются отдельные пятиконечные звёзды вместо округлых звёзд, создаваемых в типе «создать звезду».

В Katamari Damacy имеется режим для двух игроков. Игрок может выбрать Принца или одного из его родственников в качестве своего протагониста. Экран разделяется вертикально — первый игрок слева, второй игрок справа. Оба игрока соревнуются одновременно на маленькой арене за то, чтобы собрать больше объектов в течение трех минут. Игровое поле периодически пополняется новыми объектами. Кроме того, если один игрок существенно ведёт, он может прицепить даже катамари противника вместе с самим противником.

Игровые пространства

Действие игры происходит на трёх типах игровых пространств, каждое из которых используется в разных миссиях. В некоторых миссиях доступны только части других местностей, но в других миссиях все эти местности можно полностью разведать. Несмотря на то что все три местности обладают одной конструкцией, расположение объектов, которые могут быть «накручены» на катамари, различаются в различных миссиях.

• Дом — игровое пространство, в котором происходит действие на начальных уровнях игры с величиной катамари, не превышающей 1,3 метра. Это небольшой традиционный японский дом с кухней, обеденной комнатой, спальней, коридором («генкан»), ванной и маленьким двором. Также имеется несколько улиц и ближайшие соседские дома. Крыша дома доступна, но добраться до неё очень сложно.
• Город — место, где происходит действие на уровнях игры с катамари размером в пределах от 90 сантиметров до 25,5 метров. Верхний район города плотно застроен домами, теснящимися вокруг маленького парка. В центре парка находится песочница, а внизу горы — район с большим количеством магазинов, а также парк с озером. В нижнем районе города имеется река, рядом с которой располагаются грядки. В области вокруг озера находится ещё больше грядок, а также бейсбольная площадка.
• Мир — самое большое игровое пространство в игре. Эта местность используется для катамари величиной приблизительно от трёх метров до 950 метров. Мир включает в себя многие мегаполисы и острова. Катамари начинает в маленьком парке, но обычно быстро вырастает для этой местности.

Награды и реакция критиков

Katamari Damacy — нетипичная игра, изначально на высокий спрос не было надежды. И действительно, даже в Японии игра имела средний успех, с 155 869 экземплярами проданных игр в 2004 году, несмотря на низкую цену в 4725 йен (примерно две трети от стоимости обычной игры для PS2). По сообщению Namco «твёрдый спрос» на игру в Азии появился в ежегодных отчётах о продажах только в 2005 году.

Katamari Damacy в США впервые была показана на симпозиуме, посвящённом экспериментальным игровым процессам, на Конференции разработчиков игр (англ. Game Developers Conference) в марте 2004 года. Компания Namco решила издать Katamari Damacy в США из-за популярности игры на выставках. Кроме того, чтобы стимулировать продажи, цена игры была установлена в 20 долларов, то есть менее чем в половину от стандартной цены на новую игру. Игра получила положительные отзывы от профессиональных обозревателей, была упомянута и похвалена на «TechTV», а также ей была посвящена боковая колонка новостей в номере журнала «Time» за 23 мая. «Time» продолжил свои положительные отзывы о Katamari Damacy, назвав её в специальном тематическом выпуске за 22 ноября, посвящённом лучшим играм года, «самым необычным и оригинальным игровым хитом на PlayStation 2». Большинство розничных торговцев недооценили спрос на такую причудливую игру, купив только несколько экземпляров этого спящего хита; игра быстрыми темпами была распродана на многих мировых рынках; в Северной Америке было продано более 120 000 экземпляров. [www.e3insider.com/newsroomArticle.aspx?articleID=N8WP7SJFMY]

Katamari Damacy получила призовое золото на церемонии награждения «Japanese Industrial Design Promotion» в 2004 году и стала первой видеоигрой, получившей такую награду. Она также была награждена за превосходный игровой дизайн на «Game Developers Choice Awards» 2005 году, а «G4techTV2» наградил Katamari Damacy наградой за лучшие инновации.

Несмотря на то, что игра заслужила положительные оценки многих обозревателей, она также получила свою долю критики. Обычно выражают недовольство тем, что игра короткая и однообразная — её можно пройти менее чем за десять часов, и за всё это время игровой процесс не изменится. Хотя некоторые считают, что игра настолько хорошая, что повторы не вредят ей, а лишь усиливают её достоинства.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Оригинальная игра не была издана на PAL-территориях, таких как Европа и Австралия, из-за того что издатели посчитали игру слишком «причудливой» для подобных рынков. Однако, компания Electronic Arts решила издать в Европе её сиквел «We Love Katamari».

Есть предположения, что Katamari — сатира на рекламу и консюмеризм: пафосные задания наподобие «собрать звезду» сводятся к присваиванию всё большего и большего количества вещей.

Звуковое сопровождение

Музыка в Katamari Damacy признана впечатляющей и оригинальной. Игра Katamari Damacy получила от GameSpot и IGN в 2004 году награду за лучшее музыкальное сопровождение. Саундтрек был издан в Японии под названием «Katamari Fortissimo Damashii». Эта эклектическая композиция включает элементы традиционной музыки для видеоигр, а также мотивы джаза и самбы. Большинство треков написано Ю Миякэ, а вокальные композиции исполнены популярной J-Pop певицей Юи Асака из телесериала «Sukeban Deka 3». Текст песен и исполнение одной из них принадлежит Чарли Косэи (композитора саундтрека для аниме «Lupin III»), в создании песен также принимали участие Нобуэ Мацубара и Адо Мидзумори.

Ссылки

• [katamaridamacy.jp/ Официальный сайт игры Katamari Damacy] (яп.)
• [www.namco.com/games/katamari_damacy/ Официальная страница Katamari Damacy на сайте разработчика] (англ.)
• [download.namco-ch.net/katamari_movie.mpg Демонстрационный видеоролик к игре] (англ.)
• [speeddemosarchive.com/KatamariDamacy.html Скоростное прохождение игры] (англ.)

Отрывок, характеризующий Katamari Damacy

«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.