Katedra

Katedra
Katedra в 2005 г.
Основная информация
Жанры	хеви-метал, трэш-метал
Годы	1986 — 1994, 1999 — наши дни
Страны	СССР СССР Литва Литва
Город	Вильнюс
Язык песен	литовский, английский
Лейблы	Мелодия, Arta Musica
Состав	Ричардас Лагинаускас, Сальвиус Жеймис, Римантас Будрюнас
Бывшие участники	Повилас Мяшкела, Ромас Райнис, Альгис Радавичюс, Мариус Гиедрис, Наглис Патамсис, Домас Дединас, Гедиминас Юргайтис
[katedrainrock.com inrock.com]

KatedraKatedra

Katedra — литовская группа, играющая в жанре хеви-метал, раннее творчество которой было выдержано в стиле группы Iron Maiden. Katedra является одной из старейших и самых успешных метал-групп Литвы.

История группы

Первые успехи и распад группы

История группы «Katedra», одной из старейших рок-групп Литвы, берет начало в 1986 году. В первый состав вошли: Повилас Мешкела (вокал), Ричардас Лагинаускас (гитара), Ромас Райнис (гитара), Альгис Радавичюс (бас-гитара), Мариус Гиедрис (ударные). Несмотря на значительное влияние популярной в то время легендарной группы Iron Maiden на стиль игры группы «Katedra», её участники ищут свою собственный особый стиль. С самого момента основания группа выступала и у себя на Родине, и за рубежом. «Katedra» принимала участие в таких известных фестивалях, как Литуаника-88" и -89 (Вильнюс), «Рок-панорама» (Москва), Rock Summer и Rock Winter (Таллинн), Liepajas Dzintars ’88 и ’89 (Латвия), Sopot (Польша), Ilosaari Pop (Финляндия).

В 1989 году был записан дебютный альбом «Mors Ultima Ratio» («Смерть — последний довод всему» — лат.), который появился на прилавках музыкальных магазинов только через год. Интерес к альбому был настолько велик, что в течение двух недель весь тираж был распродан. Группа была не просто замечена, но также получила признание и за рубежом. В журнале Metal Hammer (1989 год, 11-й выпуск) писали, что «этот истинный трэш-метал хорош и с музыкальной, и с технической точек зрения. По сравнению с 90 % подобных западных групп музыка „Katedra“ просто превосходна. Становится очевидным, насколько тяжелая музыка в Литве продвинулась вперед. „Katedra“ — единственная в своем роде группа в Литве, и, возможно, является одной из самых горячих трэш-метал-групп Европы».

Пик активной деятельности пришёлся на 1991 год, когда группа участвовала в фестивале «Baltic Sea Music Fest» (Швеция). Группа вызвала восхищение у организаторов фестиваля: «„Katedra“ — действительно мощная хэви-метал-группа. Они одни из тех, чьи живые выступления звучат намного лучше, чем записи на виниле». К сожалению, это было последнее выступление группы в оригинальном составе, так как Повилас и Ромас покинули группу немного погодя, а роль вокалиста взял на себя Ричардас. Несмотря на это, в следующем году был выпущен второй альбом «Natus in Articulo Mortis», который также получил хорошие отзывы не только у себя на родине. Музыка стала более жесткой, чему отчасти поспособствовал вокал Ричардаса. Также стоит отметить, что это единственный англоязычный альбом во всей дискографии группы. Группа снова приняла участие в нескольких фестивалях, а несколько треков с альбома попали на вершины чартов местных радиостанций.

В 1994 году правительство Литвы предложило группе выступить на дне литовской культуры в Лейпциге. Кроме «Katedra» там выступило ещё несколько групп. Однако после этого группа распалась и была возрождена только через пять лет. Началом возрождения группы можно считать их выступление на фестивале «Metalinis Uostas» в Клайпеде в 1999 году.

Воссоединение и наши дни

Чтобы восполнить годы тишины, группа приняла участие в знаменитом фестивале «Death Comes», сыграла несколько концертов в клубах Литвы, а также на байк-шоу в Вильнюсе в 2002 году. Вскоре четвёртым полноценным участником группы стал клавишник Наглис Патамсис. Тогда же группа открыла для себя акустическое звучание и начала экспериментировать с ним. 25 января 2003 «Katedra» выступила на одном из самых известных местных рок-фестивалей под названием «Ferrum Frost», а в августе того же года на фестивале «Rock Nights», проходившем в Плателяе. Более того, группа сыграла эпизодическую роль в немецком фильме «Крысы 2». После того как осенью «Katedra» отыграла на фестивале «Mountain Rock» в Каунасе, группу покинул барабанщик Мариус, игравший в группе с самого её основания. Но уже в начале следующего года на его место пришёл Домас Дединас. После отличного выступления на фестивале «Nights of Rock 2004» в Плателяе, «Katedra» подготовила новую концертную программу, с которой группа успешно выступала в клубах Литвы, а также на байк-фестивале «Riga Bike Show 2005» и на байк-фестивале «Балтийский штурм 2005», проходившем в Калининграде. Летом 2005 года на фестивале «Nights of Rock 2005» группа исполнила свои старые и новые песни в новой аранжировке совместно со струнным дуэтом Глеба Пышняка (виолончель) и Кристины Балтрушайтите (альт).

Запись долгожданного третьего альбома был закончена в 2006 году. Альбом, получивший название «III», был издан тиражом в две тысячи копий.

В конце 2006 года из группы уходит бас-гитарист Альгис Радавичюс, игравший в «Katedra» с самого её основания. Его место занял Гедиминас Юргайтис, игравший до этого в группе «Hersh Tu».

Группа продолжает успешно выступать, давая концерты по всей Литве. В том же 2006 году «Katedra» отметила своё двадцатилетие.

Осенью 2007 года состав группы снова поменялся. На этот раз в группе появился новый барабанщик Сальвиюс Жеймис.

В 2008 году группа представила свой последний на данный момент альбом «Ugnikalnis», который содержит десять новых песен. Запись происходила с 13 по 17 июля в Латвии. Альбом издан на лейбле «Atra Musica».

В конце 2010 группу покинул басист Гедиминас Юргайтис, а его место занял Римантас Будрюнас.

В настоящее время музыка группы, сочетает в себе несколько стилей, но, несмотря на это, «Katedra» остается преданной хеви-металу, в который верит уже на протяжении многих лет.

Состав

Нынешний состав

• Ричардас Лагинаускас — гитара (с 1986), вокал (с 1991)
• Сальвиюс Жеймис — ударные (с 2007)
• Римантас Будрюнас — бас-гитара (с 2010)

Бывшие участниики

• Повилас Мешкела — вокал (1986—1991)
• Ромас Райнис — гитара (1986—1991)
• Мариус Гиедрис — ударные (1986—2003)
• Альгис Радавичюс — бас-гитара (1986—2006)
• Наглис Патамсис — клавишные (2002)
• Домас Дединас — ударные (2003—2007)
• Гедиминас Юргайтис — бас-гитара (2006—2010)

Дискография

Название	Участники	Год выпуска
Mors Ultima Ratio	Лагинаускас/Райнис/Мешкела/Радавичюс/Гиедрис	1989
Natus in Articulo Mortis	Лагинаускас/Радавичюс/Гиедрис	1992
III	Лагинаускас/Радавичюс/Дединас	2006
Ugnikalnis	Лагинаускас/Юргайтис/Жеймис	2008

Ссылки

• [www.katedrainrock.com/lt.php/naujienos Официальный сайт группы]
• [www.darkside.ru/album/1893/ Рецензия на альбом «Mors Ultima Ratio»]
• [www.atra-musica.com/ Официальный сайт лейбла «Atra Musica»]

Отрывок, характеризующий Katedra

Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.