Kuunkuiskaajat

Kuunkuiskaajat
В мае 2010 года в Осло, Норвегия
Основная информация
Жанр	фолк
Годы	2008—н.в.
Страна	Финляндия Финляндия
Язык песен	финский
Состав	Сусан Ахо и Йоханна Виртанен
[www.kuunkuiskaajat.fi/ nkuiskaajat.fi]

KuunkuiskaajatKuunkuiskaajat

Kuunkuiskaajat — финская фолк-группа, поющая на финском языке. Название группы можно перевести как Говорящие шёпотом с луной, на официальном сайте дан более простой перевод названия - "Moonwhispers", Лунные шёпоты.

История

Коллектив был образован летом 2008 года, изначально в форме дуэта - Сусан Ахо и Йоханна Виртанен. Обе участницы до этого выступали в составе группы «Värttinä», Сусан - с 1998, Йоханна - с 2001. Выпустив в 2009 году свой дебютный альбом, "Kuunkuiskaajat", дуэт победил в финском отборе на Евровидение 2010 и представил свою страну на данном конкурсе.

В 2011 году коллектив перестал быть дуэтом и стал полноценной фолк-группой - в состав вошли басист Сампса Асикайнен (Sampsa Asikainen), гитарист и трубач Топи Корхонен (Topi Korhonen) и барабанщик Кевин Кноуна (Kevin Knouna). В то время, как Сусан продолжила выступать в «Värttinä», Йоханна в 2012 году покинула данный коллектив.

В сентябре 2014 года ожидается второй альбом группы.

Дискография

• Kuunkuiskaajat (2009)
• Revitty rakkaus (2015)

Евровидение

В национальном отборе в Финляндии на Евровидение 2010 в Норвегии «Kuunkuiskaajat» победила с песней «Työlki ellää». За эту песню проголосовало 42 % телезрителей. Финляндия участвовала в 1-м полуфинале 25 мая 2010 года, но не вышла в финал. Тогда «Kuunkuiskaajat» заняла 11 место, набрав 49 очков и отстав на 3 очка от Молдавии.

Ссылки

• [duokuunkuiskaajat.com/ Официальный сайт]  (англ.)
• [music.itop.net/EurovisionSinger/34 На сайте «music.itop.net»]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Kuunkuiskaajat

– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.