Линней, Карл (младший)
| Карл Линней младший | |
| Carl von Linné d.y. | |
 Портрет Карла Линнея младшего работы Юнаса Форслунда (швед. Jonas Forslund) | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
сын Карла Линнея |
| Систематик живой природы | |
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «L.f.».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=L.f.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=22405-1 Персональная страница] на сайте IPNI |
Карл Линней младший (швед. Carl von Linné d.y., лат. Carolus Linnaeus filius, 1741—1783) — шведский врач и натуралист (ботаник); сын Карла Линнея (швед. Carl Linné, Carl von Linné, лат. Carolus Linnaeus, 1707—1778).
Содержание
Биография
Карл был первым ребёнком в семье Карла Линнея и его супруги, Сары Мореи (швед. Sara Elisabeth Moraea, 1716—1806) (всего у них было семеро детей).
Детство и юность
Он был зачислен в Уппсальский университет в возрасте девяти лет и учился вместе с другими студентами, которым преподавал его отец. По заданию Карла Линнея его сына опекали лучшие студенты: в будущем знаменитые ботаники Пер Лёфлинг (швед. Pehr Löfling, 1729—1756), Даниэль Суландер (швед. Daniel Solander, 1733—1782) и Иоганн Петер Фальк. В 10 лет он уже знал большинство растений в Уппсальском старом ботаническом саду (Саду Линнея).
В 18 лет по протекции отца он был назначен на должность демонстратора в Уппсальский ботанический сад. В 1762 году была опубликована его первая работа — Plantarum Rariorum Horti Upsaliensis, — в которой он описал наиболее редкие растения ботанического сада. В 1763 году была издана вторая часть этой работы.
Зрелые годы
В 1763 году, в возрасте двадцати двух лет, он был назначен адъюнкт-профессором ботаники кафедры практической медицины Уппсальского университета. Его назначение на должность профессора «без сдачи экзаменов или защиты диссертации» вызвало негодование среди его коллег, поэтому до 1765 года он писал под руководством Самуэля Ауривиллиуса (1721—1767) докторскую диссертацию и лишь после её защиты стал читать собственные лекции. Докторская степень была ему присвоена в 1765 году распоряжением крон-принца Густава (будущего короля Густава III). Ординарным (штатным) профессором он стал только в 1777 году, незадолго до смерти своего отца.
В январе 1778 года скончался Карл Линней старший. Он оставил огромную коллекцию, в которую входили два гербария, собрание раковин, насекомых и минералов, а также большая библиотека. После долгих семейных разногласий и вопреки оставленным письменным указаниям Карла Линнея вся коллекция досталась его сыну, который перевёз её из музея Хаммербю в свой дом в Уппсале и в высшей степени усердно трудился над её сохранением (гербарии и собрание насекомых к тому времени уже пострадали от вредителей и сырости). Английский натуралист сэр Джозеф Банкс предлагал ему продать коллекцию, но он отказался.[1]
Путешествие по Европе (1781—1783)
Весной 1781 года Карл Линней младший отправился в длительное ботаническое путешествие по Западной Европе. Одной из целей путешествия была подготовка к новому изданию книги его отца Systema Naturae.
С мая 1781 года по август 1782 года он жил в Англии — большей частью в доме натуралиста Джозефа Банкса, Президента Королевского общества (1778—1820), занимаясь изучением его ботанической коллекции.
После этого он посетил Бельгию, Нидерланды, был в Париже (где король Людовик XVI удостоил его аудиенции и подарил три огромных ботанических фолианта с пятью сотнями гравюр на меди), Киле, Гамбурге (где гостил у Пауля Дитриха Гизеке), Копенгагене, Гётеборге.
Воспользоваться результатами своего путешествия он не успел: ещё во время пребывания в Лондоне он заболел желтухой — и вскоре после возвращения на родину, 1 ноября 1783 года, скоропостижно скончался (по другим данным он скончался от инсульта[1]).
Научные достижения Карла Линнея младшего гораздо скромнее, чем у его отца. Наиболее известная его работа — Supplementum Plantarum systematis vegetabilium (1781), содержит отредактированные и дополненные Карлом Линнеем младшим ботанические описания, сделанные Карлом Линнеем старшим, его учениками и последователями.
Избранные работы
- Decas prima [et secunda] plantarum rariorum Horti Upsaliensis sistens descriptiones & figuras plantarum minus cognitarum. — Stockholm, 1762—1763.
- Plantarum rariorum Horti Upsaliensis fasciulus Primus, 1767.
- Nova graminum genera…, 1779.
- Supplementum plantarum Systematis vegetabilium editionis decimae tertiae, Generum plantarum editionis sextae, et Specierum plantarum editionis secunda. — Braunschweig, 1781.
Судьба коллекций Карла Линнея и его сына
Детей у Карла Линнея младшего не осталось. Вскоре его мать продала коллекцию английскому натуралисту Джеймсу Эдварду Смиту. Среди предметов, полученных Смитом, были и рукописи Карла Линнея младшего.
Собственный гербарий Карла Линней младшего — так называемый «Малый гербарий» (лат. Herbarium parvum) — состоял из растений, собранных им самим, а также из дубликатов тех образцов, которые вошли в коллекцию его отца. Этот гербарий был оставлен барону Класу Альстрёмеру (швед. Clas Alströmer, 1736—1894), ученику Карла Линнея, в качестве залога: Альстрёмер предоставил Карлу Линнею младшему заём для путешествия по Европе. Позже этот гербарий был подарен Шведской Королевской академии наук и теперь хранится в Стокгольме.
См. также
Напишите отзыв о статье "Линней, Карл (младший)"
Примечания
Ссылки
- Карл Линней младший: [www2.nrm.se/fbo/hist/linnefil/linfil.html.en] (англ.), [www2.nrm.se/fbo/hist/linnefil/linfil.html.se] (швед.) на сайте [www.nrm.se/ Шведского музея естествознания] (Проверено 30 октября 2008)
- [asaweb.huh.harvard.edu:8080/databases/botanists?id=100347 Карл Линней младший на сайте Гарвардского университета] (англ.) (Проверено 30 октября 2008)
- [runeberg.org/nfbp/0383.html Карл Линней младший в энциклопедии Nordisk familjebok] (швед.) (Проверено 30 октября 2008)
- [www.botanicus.org/page/411019 Supplementum Plantarum: полный текст (pdf)] на сайте [www.botanicus.org/ botanicus.org] (Проверено 30 октября 2008)
Отрывок, характеризующий Линней, Карл (младший)
– Что с тобой? Ты болен?– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
