LOVE (скульптура, Индианаполис)

Роберт Индиана

LOVE. 1970

Кортеновская сталь. Высота 3,7 м

Музей искусств в Индианаполисе, Индианаполис, Индиана, США США

К:Скульптуры 1970 года

Эта статья о скульптуре LOVE в Индианаполисе. О вариациях этой скульптуры в разных городах Земли см. ст. LOVE (скульптура).

LOVE (рус. ЛЮБОВЬ) — скульптура американского поп-арт-художника Роберта Индианы. Создана в 1970 году и стала первой в длинном ряду скульптур тематики LOVE. В 1975 году работа была приобретена Музеем искусств в Индианополисе, с тех пор и поныне выставлена на открытом воздухе на его территории.

Описание

Общий размер композиции: 3,7 метра в длину, 3,7 метра в высоту и 1,8 метра в глубину. Материал — кортеновская сталь. Скульптура представляет собой четыре полые буквы: «L» и «O», стоящие на, соответственно, буквах «V» и «E», причём буква «O» наклонена под углом 45°. Буквы «L» и «V» представляют собой единый блок без зазора между собой, а буквы «O» и «E» являются отдельными частями композиции с чётко выраженным разделением. Также буквы «V» и «E» соединены друг с другом засечками, а буквы «L» и «O» чётко отделены друг от друга. Постаментом служит обычный гравий. Скульптура естественным образом покрыта оксидом железа (III), что придаёт ей красно-коричневый цвет и предотвращает от дальнейшей коррозии. Летом 2006 года неравномерная коррозия букв была удалена с помощью пескоструйной обработки оксидом алюминия, в результате чего они приобрели первоначальный серебристо-оранжевый цвет. По окончании реставрации композиция вновь была выставлена на открытый воздух, где она понемногу начала снова покрываться патиной, возвращаясь к знакомому посетителям цвету.

История

Слово «любовь» играло большую роль в молодёжной западной жизни 1960-х годов (хиппи), однако Индиана утверждал, что у него с этим словом есть собственная, более ранняя и личная связь. Ещё ребёнком он стал прихожанином церкви Христианской науки и там на него произвела большое впечатление табличка над алтарём, на которой была написана короткая фраза: «Бог есть любовь», взятая из 1-го послания Иоанна (4:7-21).

Впервые изображение LOVE в виде квадрата и с наклонённой «O» появилось на рождественской открытке Нью-Йоркского музея современного искусства в 1964/1965 году. Изображение стало пользоваться популярностью, стали печататься пиратские копии этого рисунка, поэтому в конце 1960-х годов Индиана попытался защитить это своё произведение авторским правом, но ему было отказано с формулировкой «одно слово не может являться объектом авторского права». В 1973 году изображение LOVE было напечатано на восьмицентовой почтовой марке Почтовой службы США — их было отпечатано более 300 миллионов штук.

В июле 1993 года специалисты Смитсоновского музея американского искусства исследовали скульптуру на предмет сохранности, в частности, наличия влаги внутри полых букв, и признали инсталляцию находящейся в хорошем состоянии.

В настоящее время вариации скульптуры LOVE стоят во многих городах Земли, причём слово «любовь» там представлено не только на английском языке, но и на иврите (אהבה), китайском (愛), итальянском (Amore) и испанском (Amor) языках.

Местонахождение

Скульптура была создана компанией Lippincott, Inc. в городке Норт-Хэвен, штат Коннектикут, в 1970 году. Сразу после этого она была перевезена в Индианаполис и установлена на главной площади нового, только что открывшегося здания Музея искусств. В течение следующего года скульптура выставлялась в Бостоне и Нью-Йорке (в Центральном парке). Вернувшись в Индианаполис, LOVE некоторое время простояла перед зданием Банка Индианы, потом в торговом центре на фоне административного корпуса фармацевтической компании Eli Lilly and Company: это было сделано с целью использовать композицию как фон для рекламных роликов Eli Lilly, таким образом проводилась параллель между креативностью в искусстве и творческим потенциалом исследований фармацевтической компании.

В настоящее время LOVE стоит на открытом воздухе на территории Музея искусств рядом с художественной инсталляцией Цифры 1—0, созданной тем же Робертом Индианой в начале 1980-х годов.

См. также

• 1970 год в искусстве
• Список паблик-арт-работ Музея искусств Индианаполиса

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме LOVE Роберта Индианы

Отрывок, характеризующий LOVE (скульптура, Индианаполис)

Быть энтузиасткой сделалось ее общественным положением, и иногда, когда ей даже того не хотелось, она, чтобы не обмануть ожиданий людей, знавших ее, делалась энтузиасткой. Сдержанная улыбка, игравшая постоянно на лице Анны Павловны, хотя и не шла к ее отжившим чертам, выражала, как у избалованных детей, постоянное сознание своего милого недостатка, от которого она не хочет, не может и не находит нужным исправляться.
В середине разговора про политические действия Анна Павловна разгорячилась.
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l'imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d'estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
И она улыбнулась своею восторженною улыбкой.
– Que voulez vous? Lafater aurait dit que je n'ai pas la bosse de la paterienite, [Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,] – сказал князь.
– Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.
– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.