Lockheed T2V SeaStar
Поделись знанием:
Lockheed T2V SeaStarLockheed T2V SeaStar
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
| Lockheed T2V-1 / T-1 SeaStar | |
|---|---|
 | |
| Т-1А в полете. 1965 год | |
| Тип | Учебно-тренировочный самолета ВМС США |
| Производитель | Lockheed |
| Первый полёт | 15 декабря 1953 года |
| Начало эксплуатации | май 1957 |
| Конец эксплуатации | 1970-е годы |
| Основные эксплуатанты |  ВМС США
|
| Единиц произведено | 150 |
| Базовая модель | Lockheed T-33 Shooting Star |
 Изображения на Викискладе
| |
Lockheed T2V-1 SeaStar (Lockheed T2V-1/T-1 SeaStar) — учебно-тренировочный самолёт. Создан на базе американского истребителя Т-33 «Шутинг Стар». Именовался также как T-1 SeaStar. Разработан для обучения пилотов ВМС США. Оснащен одним двигателем Allison J33.
Содержание
История
ВМС США с 1949 года в качестве учебного самолета использовали Lockheed T-33, который не был приспособлен для посадки на палубу авианосца. На базе самолета Lockheed F-80 Shooting Star для ВМС США был разработан вариант, получивший обозначение TO-2, позже TV-2. Дальнейшие разработки пригодного для посадки на палубу авианосца самолета осуществлялись на базе самолета Lockheed F-80 Shooting Star/Lockheed T-33. Проект получил наименование Lockheed L-245 и Lockheed T2V в ВМС США. Первый полет Lockheed L-245 состоялся 16 декабря 1953 года, а серийные поставки Lockheed T2V SeaStar в ВМС США начались в 1956 году[1].
По сравнению с TV-2 новый Lockheed T2V был полностью перепроектирован для посадок на палубу авианосца и выполнения полетов над морем, получил видоизмененное хвостовое оперение; электронные системы, навигации, отображения и управления согласно стандарту ВМС США; усиленные опоры шасси и выдвижной тормозной гак; механический привод выпуска предкрылков (для увеличения подъемной силы на малых скоростях); улучшенное место в кабине для инструктора; антикоррозийную обработку от воздействия неблагоприятных условий, связанных с повышенным содержанием соли в морском воздухе.
Поступив в ВМС США самолет получил наименование T2V-1. Так он именовался до 1962 года, когда Министерство обороны США приняло новую Систему 1962 обозначения воздушных судов в США, согласно которой самолет стал именоваться как T-1A SeaStar. С этим названием он прослужил весь свой срок эксплуатации.
В середине 70-х годов прошлого века самолет был заменен на учебный самолёт T-2.
Существующие экземпляры
- Один самолета T-1A находится в рабочем состоянии и годен к полетам в аэропорту Феникс-Меса ([en.wikipedia.org/wiki/Phoenix%E2%80%93Mesa_Gateway_Airport Phoenix–Mesa Gateway Airport], бывшая авииабаза Уильямс ([en.wikipedia.org/wiki/Williams_Air_Force_Base Williams])) в городе Меса штата Аризона;
- Два экземпляра выставлены на всеобщее обозрение в Тусоне штата Аризона.
Тактико-технические характеристики
- Технические характеристики
| Параметры | Значение |
|---|---|
| экипаж | 2 человека |
| длина | 11,75 м |
| размах крыла | 13,06 м |
| площадь крыла | 22.3 м² |
| высота | 4,06 м |
| масса пустого | 5 427 кг |
| максимальная взлетная масса | 7 636 кг |
| двигатели | 1× ТРД Allison J33-A-24/24А |
| тяга | 1× 27,2 кН |
- Лётные характеристики
| Параметры | Значение |
|---|---|
| максимальная скорость | 933 км/ч |
| практическая дальность | 1 560 км |
| практический потолок | 13 006 м |
| скороподъёмность | 32 м/с |
Использовался в странах
Галерея
- 144200 Lockheed T-1A Seastar U.S. Navy (8743315367).jpg
T-1A ВМС США
- Lockheed T-1A and F-104B c1959.jpeg
Lockheed T-1A и F-104B
- Lockheed T-1A Seastar N447TV SLC 25.06.94R edited-3.jpg
Lockheed T-1A Seastar
- TV-2 T2V-1 NAN6-55.jpg
TV-2 и T2V-1
См. также
 МиГ-15УТИ 
|
Як-17УТИ 
|
Як-23УТИ 
|
МиГ-9УТИ [www.airwar.ru/image/idop/other/mig9uti/mig9uti-2.jpg Фото] |
Ла-15УТИ [www.airwar.ru/image/idop/other/la15uti/la15uti-4.jpg Фото] |
|---|
 Lockheed T-33 Shooting Star 
|
 Canadair CT-133 Silver Star 
|
 Fiat G.80 
|
 Hispano HA-200 
|
 Fuji T-1 
|
|---|
Напишите отзыв о статье "Lockheed T2V SeaStar"
Примечания
- ↑ Swanborough p. 297
Литература
- Francillon, René J. Lockheed Aircraft since 1913. London:Putnam, 1982. ISBN 0-370-30329-6.
- Ginter, Steve. Lockheed T2V-1/T-1A Seastar. Naval Fighters #42. Simi Valley, California: Ginter Books, 1999. ISBN 978-0-942612-42-4.
- Ogden, Bob. Aviation Museums and Collections of North America. 2007. Air-Britain (Historians) Ltd. ISBN 0-85130-385-4.
- Swanborough, Gordon, with Bowers, Peter M. United States Navy Aircraft since 1911. 1990. Putnam Aeronautical Books. ISBN 0-87021-792-5.
- Green, William, with Gerald Pollinger. The Aircraft of the World. New York; Doubleday & Co., 1965. P. 255.
- Green, William, with Dennis Punett. MacDonald World Air Power Guide. London; Purnell & Sons, Ltd. (reprinted by Doubleday), 1963. P. 28.
Ссылки
- [www.history.navy.mil/branches/avchr8.htm Naval Aviation Chronology 1954-1959 chapter from United States Naval Aviation 1910-1995 book.]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Lockheed T2V SeaStar
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
