Lumen Gentium

Lumen Gentium (с лат. — «Свет народам») — догматическая конституция Второго Ватиканского собора Католической церкви. Полное название — Догматическая конституция о Церкви «Lumen Gentium». Утверждена папой Павлом VI 21 ноября 1964 года, после того как она была одобрена на соборе. За финальный вариант конституции высказался 2 151 участник собора, против — 5. Своё название получила по принятой в католицизме практике по своим двум первым словам.

Конституция Lumen Gentium стала одной из четырёх конституций Второго Ватиканского собора и одним из наиболее важных документов, принятых на нём. Она посвящена Церкви, её мистической роли в деле спасения человечества, её иерархическому устройству, правам и обязанностям отдельных её членов.

Структура

Конституция Lumen Gentium состоит из 69 статей, объединённых в 8 глав:

1. О тайне Церкви (статьи 1-8)
2. О народе Божием (статьи 9-17)
3. Об иерархическом строении Церкви и, в частности, о епископате (статьи 18-29)
4. О мирянах (статьи 30-38)
5. О всеобщем призвании ко святости в Церкви (статьи 39-42)
6. О монашествующих (статьи 43-47)
7. Об эсхатологической природе странствующей Церкви и о её единстве с Церковью небесной (статьи 48-51)
8. О Пресвятой Богородице Деве Марии в тайне Христа и Церкви (статьи 52-69)

Содержание

Конституция суммирует экклезиологическое учение Католической церкви. В первой главе раскрывается смысл мистического понятия Церкви, как невесты Христа и чётко определяется, что Церковь Христова может быть только одна и что она пребывает в Католической церкви:

Это и есть единственная Церковь Христова, которую мы исповедуем в Символе веры как единую, святую, кафолическую и апостольскую, которую Спаситель наш по воскресении Своём поручил пасти Петру (ср. Ин 21, 17) и ему же, как и другим апостолам, вверил её распространение и управление (ср. Мф 28, 18 слл.) и навсегда воздвиг её как "столп и утверждение истины" (1 Тим 3, 15). Эта Церковь, установленная и устроенная в мире сем как общество, пребывает в католической Церкви, управляемой преемником Петра и Епископами в общении с ним,

хотя и замечается, что «вне её (Церкви) состава обретаются многие начала освящения и истины, которые, будучи дарами, свойственными Церкви Христовой, побуждают к кафолическому единству».

Вторая глава посвящена понятию «народ Божий», главы с третьей по шестую описывают иерархическое устройство Церкви и излагают взгляд Церкви на клир, мирян и монашествующих. В третьей главе, помимо прочего, Lumen Gentium вновь подтверждает Догмат о папской безошибочности. В четвёртой главе особо подчёркивается важность деятельности мирян: «Поэтому миряне, даже занятые преходящими заботами, могут и должны осуществлять ценнейшую деятельность по возвещению Евангелия миру». Седьмая глава иллюстрирует понятие «общение святых» и говорит о связи земной Церкви и Церкви небесной. Заключительная глава конституции подробно рассказывает о понимании Католической церковью роли Девы Марии в спасении человечества и о её почитании в Церкви.

Ссылки

• [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19641121_lumen-gentium_ge.html Lumen Gentium на официальном сайте Ватикана  (нем.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19641121_lumen-gentium_en.html  (англ.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19641121_lumen-gentium_sp.html (исп.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19641121_lumen-gentium_fr.html  (фр.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19641121_lumen-gentium_it.html  (итал.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19641121_lumen-gentium_lt.html  (лат.)] [www.vatican.va/archive/hist_councils/ii_vatican_council/documents/vat-ii_const_19641121_lumen-gentium_po.html  (порт.)]
• [www.krotov.info/acts/20/2vatican/dcmnt063.html Lumen Gentium на русском языке]
• [www.unavoce.ru/library/oconnor_church.html Джеймс Т. О'Коннор. Церковь Христова и Католическая Церковь ]

Отрывок, характеризующий Lumen Gentium

Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.