M1 Carbine

M1 Carbine
М1 Carbine и M1A1 Carbine
Тип:	самозарядный карабин
Страна:	США США
История службы
Годы эксплуатации:	июль 1942 — 1960-е (США)
На вооружении:	США и союзники, Израиль, Норвегия, Южный Вьетнам, Бразилия. Южная Корея
Войны и конфликты:	Вторая мировая война, Война в Корее, Война в Малайе, Война во Вьетнаме
История производства
Конструктор:	Дэвид Уильямс
Разработан:	1938—1941 годы
Производитель:	Winchester Repeating Arms
Годы производства:	сентябрь 1941 — август 1945
Всего выпущено:	более 6,25 миллионов
Варианты:	См. Варианты
Характеристики
Масса, кг:	2.36 (без патронов)
Длина, мм:	904
Длина ствола, мм:	458
Патрон:	7,62×33 мм (.30 Carbine)
Калибр, мм:	7,62
Принципы работы:	отвод пороховых газов, поворотный затвор
Скорострельность, выстрелов/мин:	стрельба одиночными (M1/A1); 750—770 (M2/M3)
Начальная скорость пули, м/с:	600
Прицельная дальность, м:	200—300
Вид боепитания:	коробчатый магазин на 15 или 30 патронов
Изображения на Викискладе?:	M1 Carbine

M1 CarbineM1 Carbine

М1 Carbine (полное наименование - US Carbine, Caliber .30, M1) — американский лёгкий военный самозарядный карабин времён Второй мировой войны, самое массовое стрелковое оружие этого периода.

В отечественной литературе M1 Carbine иногда ошибочно называют «бэби Гаранд» или «карабин Гаранда», но в американских источниках такие названия не встречаются.

История

В 1938 году в армии США впервые задумались о необходимости перевооружения военнослужащих так называемой «второй линии» (не участвующие в пехотном бою экипажи боевых машин, расчёты орудий и прочие солдаты, которым по штату не положена «полноценная» винтовка) с самозарядных пистолетов на лёгкие карабины. Причиной для этого послужила бо́льшая эффективность карабинов, меньшие затраты на обучение солдат эффективному использованию их (в сравнении с пистолетами), и, при этом, достаточно небольшие массо-габаритные характеристики. Подобные идеи созвучны современной концепции PDW («личного оружия самообороны военнослужащих»).

В 1941 году по заказу Армии США фирмой «Винчестер» был разработан новый патрон .30 Carbine (7,62×33 мм), похожий по своей мощности и конструкции на револьверный «магнум» (и впоследствии он действительно использовался в ряде револьверов). Благодаря своей высокой по меркам пистолетных боеприпасов мощности, этот патрон изредка даже считается переходным к промежуточному, но на самом деле, хотя его дульная энергия (порядка 1200 Дж) действительно была намного, примерно вдвое, выше, чем у популярных тогда армейских пистолетных патронов, всё же она оставалась ощутимо ниже, чем у появившихся позднее «настоящих» промежуточных боеприпасов (обычно имеющих в этом калибре дульную энергию порядка 2000 Дж), и не превосходила показателей популярных в США пистолетных и револьверных патронов класса «магнум». Кроме того, его короткая пуля с круглым носком имела достаточно посредственную баллистику, быстро теряя скорость, что также не позволяет напрямую сравнивать его с промежуточными патронами, которые снаряжаются остроносыми пулями, рассчитанными на ведение огня на сравнительно большие дальности. В целом, однако, затруднительно дать однозначное определение класса этого патрона, видимо, наиболее корректно то обозначение, которое было дано ему при принятии на вооружении — «карабинный» (Carbine), по тому единственному (на тот момент) образцу оружия, в котором он использовался, и для которого он, по сути, и был спроектирован.

Под этот новый патрон фирмой Winchester был разработан и лёгкий самозарядный карабин. За основу его конструкции была принята схема газового двигателя, разработанная Дэвидом Уильямсом. Это было элегантное, похожее на лёгкий охотничий самозарядный карабин, оружие. Карабин был коротким, удобным и необременительным в обращении, имел массу всего в 2,6…2,8 кг в снаряжённом виде, — то есть, был существенно легче, чем пистолеты-пулемёты того времени; в крайних случаях из него можно было стрелять с одной руки, как из пистолета. Несмотря на «форм-фактор» полноценного лёгкого карабина с деревянной ложей, по сути это был пистолет-карабин, тяготеющий по назначению и характеристикам к таким классическим образцам этого класса, как Mauser C96 или артиллерийский «Люгер».

Попав в действующую армию в 1941 году, когда США уже вступили во Вторую мировую войну, карабины М1 быстро завоевали огромную популярность. М1 получил ласковое прозвище «бэби-гаранд», в честь бывшей в то же время основным оружием американской пехоты «полноразмерной» винтовки M1 Garand, уменьшенный вариант которой он немного напоминал внешне благодаря ряду общих черт в конструкции и дизайне. М1 успешно применялся в ближнем бою, превосходя по кучности и меткости одиночного огня любые пистолеты-пулемёты того времени благодаря лёгкому запирающемуся во время выстрела затвору вместо массивного свободного и курковому ударно-спусковому механизму вместо стрельбы «с заднего шептала». Мягкая (по сравнению с винтовками) отдача могла провоцировать на частую стрельбу, впрочем, у американских солдат не было проблем с нехваткой патронов. Правда, прицельная дальность стрельбы из карабина не превышала 200—300 м, что прежде всего было связано с неудачной с точки зрения баллистики формой пули.

В 1944 появился M2 Carbine, отличавшийся наличием в ударно-спусковом механизме автоспуска, позволяющего вести огонь очередями, переводчика видов огня слева на ствольной коробке, а также секторным магазином ёмкостью 30 патронов. Вполне вероятно, что его появление стало ответом на применение немцами StG-44, — во всяком случае, хронология событий позволяет прийти к такому выводу. При этом большая часть карабинов М2 была получена не производством на заводе «с нуля», а в полевых условиях, установкой на имеющиеся М1 специального набора деталей (обозначения наборов — T17 и T18). Между тем, эффективность автоматического огня из такого лёгкого оружия, даже при умеренной мощности патрона, оказалась низка, кроме того, его ведение негативно сказывалось на долговечности оружия, поэтому М2 не получил такого широкого распространения, как его прототип, — было выпущено около 600 тысяч экземпляров, включая переоборудованные из М1.

Во время войны в Корее M2 Carbine занимал нишу автоматов. Оживальный носик пули обеспечивал хорошее останавливающее действие на коротких дистанциях. Однако автоматический огонь из столь лёгкого оружия приводил к слишком сильному подбросу ствола, что делало стрельбу на длинные дистанции бесполезной. В целом, M2 Carbine заметно уступал пистолетам-пулемётам в управляемости непрерывным огнём. Из-за баллистики пули огонь одиночными выстрелами не достигал точности винтовки M1 Garand. Кроме того, в морозную погоду автоматика карабина работала не идеально.

Устройство

М1 имел относительно простую для своего класса конструкцию, адаптированную к массовому производству и весьма технологичную по меркам промышленности США. Оружие имело газоотводный двигатель с коротким (всего порядка 8 мм) ходом газового поршня, расположенный под стволом. При выстреле поршень коротким энергичным толчком передаёт энергию затворной раме, дальнейшая работа автоматики происходит за счёт инерции подвижных частей, а также воздействующего на донце гильзы остаточного давления газов в канале ствола. Затворная рама вместе с возвратной пружиной располагалась внутри цевья под стволом, за пределами ствольной коробки, скользя расположенным справа отростком по ступеньке на её боковой наружной поверхности, что позволило свести к минимуму габариты самой ствольной коробки, снизив тем самым общую массу оружия. Расположенный справа на затворной раме отросток, совмещённый со взводной рукоятью, непосредственно осуществлял отпирание-запирание и открывание-закрывание затвора при помощи фигурного паза со скосом. Затвор запирался поворотом по часовой стрелке на два боевых упора за вырезы ствольной коробки.

Ударно-спусковой механизм — курковый. Оружие имело кнопочный предохранитель в передней части спусковой скобы, который блокировал спусковой крючок и шептало при нажатии на кнопку; на поздних выпусках он был заменён на рычажок, так как кнопку можно было легко перепутать с расположенной перед ней такой же кнопкой защёлки магазина. На М2 имелся переводчик видов огня в виде вертикального рычажка, расположенный на ствольной коробке слева в районе окна для выброса гильз. Полноценной затворной задержки оружие не имело, однако находящуюся в крайне заднем положении затворную раму можно было зафиксировать, нажав кнопку у основания взводной рукояти. Магазины могли снаряжаться из обойм на 15 патронов, причём без использования каких либо дополнительных устройств — направляющие для установки обоймы имелись на самих магазинах.

Детали оружия изготавливались преимущественно на металлорежущих станках, однако по американским меркам М1 считался достаточно технологичным и недорогим в производстве оружием: армии каждый экземпляр обходился в 45 долларов, при том, что закупочная цена винтовки М1 Гаранд составляла $85, пистолета-пулемёта Томпсона — $209 в начале войны и до $45 ближе к концу, пистолета Кольт М1911 — порядка $12. За все годы выпуска было произведено более 6 миллионов экземпляров карабина. Кое-где он до сих пор используется в полиции и аналогичных структурах; в США его выпуск продолжается несколькими фирмами, уже в качестве гражданского оружия, часто с теми или иными отличиями в конструкции и внешнем дизайне.

Карабин сравнительно быстро и просто разбирался и собирался, для этого было необходимо ослабить винт на ложевом кольце (ранние выпуски имели неразрезное кольцо с пружинной защёлкой), сдвинуть его вперёд, вынуть механизм оружия из деревянных деталей ложи, отсоединить удерживаемую шпилькой спусковую коробку, снять затворную раму и вынуть затвор.

На некоторых карабинах применялись ружейные гранатомёты M8. Начиная с 1944 года на стволах карабинов появляются приливы для установки штыков М4.

Производители

В 1941-1945 гг. карабины М1 производились для вооружённых сил США на значительном количестве предприятий ряда американских компаний, среди которых:

• Winchester Repeating Arms Company
• IBM - International Business Machines Corporation
• Rock-Ola Manufacturing Corporation

После окончания Второй мировой войны карабины M1 и их коммерческие модификации выпускались ещё несколькими оружейными компаниями, среди которых:

• Springfield Armory
• Howa Machinery Company Ltd. (на военном арсенале в городе Нагоя)
• «Auto-Ordnance»
• «Chiappa Firearms» (Италия)

Модификации

• М1А1 — карабин для парашютно-десантных частей, со складным металлическим прикладом; выпущено 150 000 шт.
• М1А2 — М1 с изменёнными прицельными приспособлениями, серийно не выпускался.
• М1А3 — М1А1 с изменённым складным прикладом, серийно не выпускался.
• M2 Carbine образца 1944 года — вариант с возможностью ведения автоматического огня с темпом 750 выстрелов в минуту. Вместе с карабином М2 был принят на вооружение новый секторный магазин на 30 патронов, полностью взаимозаменяемый с магазинами на 15 патронов.
• M3 Carbine — «снайперский карабин», модификация автоматического карабина М2, заключавшаяся в установке креплений для инфракрасных ночных прицелов, а также съёмного пламегасителя. На карабин М3 могли быть установлены ночные прицелы первого поколения М1, М2 и М3. Выпущено примерно 3000 шт.
• M1 Enforcer — послевоенная коммерческая гражданская модификация без приклада и с укороченным стволом.
• «Le MAG» — коммерческая модификация под 11,43-мм патрон .45 Winchester Magnum, созданная в начале 1990-х годов фирмой «Ле МАГ» (конструктор Тим Ле Жандр), кроме того, вместо штатной деревянной ложи на карабины устанавливалась новая, изготовленная из чёрной пластмассы.
• в 2000-е годы компания «Auto-Ordnance» выпустила серию реплик карабина M1 под патрон 7,62х33 мм:

• Auto-Ordnance AOM110 — реплика M1 времён Второй мировой войны с берёзовой ложей, но без крепления для штыка
• Auto-Ordnance AOM120

• в 2008 году компания «Auto-Ordnance» выпустила новую серию реплик карабина M1 под патрон 7,62х33 мм:

• Auto-Ordnance AOM130 — точная реплика M1 времён Второй мировой войны с ореховой ложей
• Auto-Ordnance AOM150 — точная реплика M1A1 времён Второй мировой войны со складным металлическим прикладом
• Auto-Ordnance AOM160 — «тактическая модификация» со складным прикладом, ложей и пистолетной рукоятью, которые изготовлены из чёрной пластмассы

• компания «LSI Citadel» (США) выпускала:

• Citadel M1 Carbine — конверсионный вариант M1 под патрон 9×19 мм «Parabellum»
• Citadel M1-22 — конверсионный вариант M1 под патрон .22LR

• компания «Chiappa Firearms» выпускала собственные модификации:

• Chiappa M1-9 — модификация M1 под патрон 9×19 мм «Parabellum» с питанием от 15-зарядных магазинов от пистолета Beretta 92
• Chiappa M1-22 — модификация M1 под патрон .22LR

Аксессуары

• В 1944 году на вооружение армии США был принят единый стандартизованный штык-нож М4 (Bayonet-Knife M4) для карабина M1 Carbine и винтовки M1 Garand

На вооружении

• США США — состоял на вооружении отдельных категорий военнослужащих США (преимущественно командного состава, военнослужащих «второй линии» и вспомогательных подразделений) и Национальной гвардии США.
• Великобритания Великобритания — некоторое количество получено по программе ленд-лиза во время Второй мировой войны
• Франция Франция — значительное количество получено по программе ленд-лиза во время Второй мировой войны и по программе военной помощи после её окончания
• Третий рейх Третий рейх — трофейные карабины поступали на вооружение под наименованием Selbstladekarabiner 455(a)
• Китайская Республика — поставлялся по программе военной помощи из США
• Норвегия Норвегия — после Второй мировой войны некоторое количество карабинов было получено по программе военной помощи из США, они использовались под наименованием Selvladekarabin M1
• Федеративная республика Германия — после создания бундесвера, полученные по программе военной помощи из США самозарядные карабины M1 поступили на вооружение под наименованием G54, а автоматические карабины M2 – под наименованием G55
• Япония Япония — после окончания Второй мировой войны полученные из США по программе военной помощи карабины были переданы на вооружение сил самообороны Японии
• Панама Панама — M1 и M2 находились на вооружении вооружённых сил Панамы до декабря 1989 года, когда в ходе вторжения США в Панаму все панамские вооружённые формирования были разоружены и расформированы

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=dizArLleY3I Устройство и действие карабина М1.] Учебный фильм (видео).
• [world.guns.ru/rifle/rfl08-r.htm Описание M1 Carbine] на сайте world.guns.ru
• [www.olive-drab.com/od_other_firearms_rifle_m1carbine.php3 M1 Carbine Family: M1, M1A1, M2, M3]

Отрывок, характеризующий M1 Carbine

– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.