M47 (танк)

M47, Patton II
Классификация	средний танк
Боевая масса, т	46,1
Компоновочная схема	классическая
Экипаж, чел.	5
История
Разработчик	см. Разработка
Производитель	см. Производство
Годы производства	июнь 1951—1953
Годы эксплуатации	1952 — 1990-е
Количество выпущенных, шт.	8676
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	6358
Длина с пушкой вперёд, мм	8509
Ширина корпуса, мм	3513
Высота, мм	3327
Клиренс, мм	470
Бронирование
Тип брони	стальная, катаная и литая гомогенная
Лоб корпуса (верх), мм/град.	102 / 60°
Лоб корпуса (низ), мм/град.	76…89 / 53°
Борт корпуса, мм/град.	51—76 / 0°
Корма корпуса (верх), мм/град.	51 / 0°
Корма корпуса (низ), мм/град.	20 / 62°
Днище, мм	13—25
Крыша корпуса, мм	22
Лоб башни, мм/град.	102 / 40°
Маска орудия, мм/град.	114 / 60°
Борт башни, мм/град.	64 / 30°
Корма рубки, мм/град.	76 / 3°
Крыша башни, мм	25
Вооружение
Калибр и марка пушки	90-мм M36
Тип пушки	нарезная
Боекомплект пушки	71
Углы ВН, град.	—10…+19
Прицелы	перископический M20, баллистический вычислитель M3, дальномер M12
Пулемёты	1 × 12,7-мм M2HB, 2 × 7,62-мм M1919A4
Подвижность
Тип двигателя	V-образный 12-цилиндровый карбюраторный воздушного охлаждения
Мощность двигателя, л. с.	704
Скорость по шоссе, км/ч	48
Запас хода по шоссе, км	130
Удельная мощность, л. с./т	13,8
Тип подвески	индивидуальная торсионная; трансмиссия: Allison CD-850
Удельное давление на грунт, кг/см²	1,03
Преодолеваемый подъём, град.	30
Преодолеваемая стенка, м	0,9
Преодолеваемый ров, м	2,6
Преодолеваемый брод, м	1,2

M47 «Паттон II» — модернизированный вариант танка М46, выпускавшийся в США с июня 1951 года (производители — Detroit Tank Arsenal и American Locomotive Co).

На танке M47 были увеличены углы наклона лобовых листов корпуса, установлены инфракрасные приборы наблюдения и обогреватель для экипажа. Литая башня новой, улучшенной конструкции была оснащена модернизированной, более мощной 90-мм пушкой M36 с начальной скоростью снаряда более 900 м/с.

Танки М47 состояли на вооружении армий США, Австрии, Бельгии, Иордании, Испании, Италии, Турции, Франции, ФРГ и Японии.

История создания и производства

Производство

Серийное производство узлов и агрегатов и сборка танков осуществлялась на следующих предприятиях военно-промышленного комплекса США:

Государственный сектор

• Detroit Arsenal Tank Plant;

Частный сектор

• American Locomotive Company;
• Chrysler Corporation;
• General Motors Corporation;
• Ford Motor Company.

Модификации танка

• M46E1 — первая (пилотная) модификация, корпус типа М46 с башней типа М42. Оснащена 90-мм пушкой M36, проектировалась возможность установки дополнительной радиостанции, вентилятора, стереоскопического видоискателя. Построен только один экземпляр.
• M47 — основная версия, запущенная в производство, корпус М46 был модифицирован наклонной броней, понижающая передача с пяти на три траковых катка с каждой стороны, удлинены глушители за задних кранцах; построено 8576 экземпляров
• M47M — танк, прошедший модернизацию в конце 1960-х годов, он был оснащён двигателем и средствами управления огнём от танка M60A1. Количество членов экипажа было уменьшено до четырёх человек, место помощника механика отсутствовало, здесь был размещен дополнительный боекомплект 90-мм снарядов. M47M не состоял на вооружении армии США, однако до 800 шт. были произведены для Ирана и Пакистана.
• M47E — вариант M47M для Испании.
• M47ER3 — испанская ремонтно-эвакуационная бронированная машина (всего, в 1994—1996 годы было построено 22 шт.).
• M47M «Sabalan» — иранские M47M, прошедшие модернизацию

Конструкция

M47 имеет классическую компоновку, с расположением моторно-трансмиссионного отделения в кормовой части, а боевого отделения и отделения управления — в лобовой части машины. Экипаж танка состоит из пяти человек: командира, наводчика, заряжающего, механика-водителя и помощника водителя.

Броневой корпус и башня

Корпус танка несколько изменен в сравнении с танком М46 и состоит из сваренных литых деталей и катаных броневых листов. В передней части крыши корпуса справа и слева расположены люки механика-водителя и его помощника. Внутри корпус танка разделен на три отделения: отделение управления, боевое отделение, а также расположенное в кормовой части корпуса силовое отделение.

Башня танка литая с удлиненной частью на корму. На крыше башни расположены люк заряжающего и командирская башенка с люком.

Вооружение

Основным вооружением танка является 90-мм танковая пушка M36; ствол пушки — моноблок с навинтным казенником, дульным тормозом и эжекционным устройством для удаления из канала ствола пороховых газов. Затвор пушки — вертикальный клиновый полуавтоматический. Противооткатные устройства состоят из гидравлического тормоза отката и пружинного накатника. Механизмы наведения пушки имеют электромеханический и ручной приводы. Пульты управления электроприводами расположены у наводчика и командира танка.

Заряжание пушки ручное, выстрелы унитарные.

В качестве вспомогательного вооружения на танке установлены два 7,62-мм пулемёта M1919A4 и один 12,7-мм пулемёт M2HB. Один пулемёт M1919A4 спарен с танковой пушкой; второй, курсовой пулемёт M1919A4 установлен в шаровой установке в лобовой части корпуса танка, крупнокалиберный зенитный пулемёт установлен на штыревой установке перед люком командира.

Боекомплект составляет 71 шт. 90-мм снарядов; 5950 шт. 7,62-мм патронов и 900 шт. 12,7-мм патронов.

Средства наблюдения

Наблюдение из танка осуществляется смотровыми перископическими приборами M13, M13B1 или M6. Для вождения танка в ночных условиях предусмотрен инфракрасный перископ M19.

Средства связи

Радиостанция (AN/GRC-3, AN/GRC-4, AN/GRC-5, AN/GRC-6, AN/GRC-7 или AN/GRC-8), ТПУ.

Двигатель и трансмиссия

Силовая установка — 12-цилиндровый бензиновый двигатель AV-1790-5B «Континенталь» воздушного охлаждения с V-образным расположением цилиндров (мощность — 810 л.с.). Два вентилятора, нагнетающие охлаждающий воздух, установлены в развале цилиндров двигателя и имеют привод от двигателя. Силовая передача — гидродинамическая трансмиссия типа «Кросс-Драйв» CD-850-4. Она представляет собой единый агрегат, состоящий из первичного редуктора, гидротрансформатора, коробки передач и механизма поворота. Коробка передач и механизм поворота управляются одним рычагом, который служит для переключения передач и поворота танка. Силовая передача снабжена устройством, блокирующим гидротрансформатор и обеспечивающим запуск двигателя танка с буксира. Приводы управления — гидравлические. Силовая установка и силовая передача расположены в кормовой части машины.

Ходовая часть

Ходовая часть танка имеет шесть опорных и три поддерживающих катка с каждой стороны. Подвеска независимая, торсионная, с гидравлическими амортизаторами телескопического типа, установленными на передних и задних катках. Ведущие колеса заднего расположения. Между ведущим колесом и задним опорным катком установлен натяжной ролик. Гусеницы резино-металлические, со сварными траками.

Навесное оборудование

• M3 — землеройный бульдозерный обвес для серии М47.
• M6 — землеройный бульдозерный обвес для серии М47.

Машины на базе M47

• в Пакистане, на паровозостроительном заводе в городе Могхалпур (провинция Пенджаб) производятся мостоукладчики на базе танков M47M «Паттон», ранее поставленных в Пакистан из США

На вооружении

• Иордания Иордания — было приобретено 49
• Сомалиленд Сомалиленд
• Хорватия Хорватия — около 20 было получено после 1992 года, 16 оставались на вооружении до 1996 года, по меньшей мере 1 находился на вооружении в 2011 году.

Сняты с вооружения

• Австрия Австрия — имелось 147, сняты с вооружения;
• Бельгия Бельгия — имелось 784, сняты с вооружения;
• Греция Греция
• Ирак Ирак — все уничтожены или списаны.
• Иран Иран — 168 (включая M48)
• Испания Испания — всего получено 389
• Италия Италия
• Кипр Кипр — один (трофейный) экземпляр, состоял на вооружении с 1974 до 1993 года.
• Нидерланды Нидерланды
• Пакистан Пакистан
• Португалия Португалия
• Саудовская Аравия Саудовская Аравия
• США США
• Турция Турция — имелось 1347 танков, полученных по программам военной помощи из США и ФРГ, были сняты с вооружения, использовались в качестве мишени для наземных стрельб и атак с воздуха, затем были отправлены в металлолом. Один танк превращен в памятник, еще один находится в музее.
• Франция Франция
• ФРГ — в 1956 году M47 начали поступать на вооружение бундесвера, в конце 1965 года началась их замена на танки других типов
• Чили Чили — использовался во время событий 1973 года;
• Югославия Югославия — 319 было получено в 1951—1958 гг. по программе военной помощи из США.
• Южная Корея — всего поставлено 531 танка, списанные в 2006—2007 гг.
• Япония Япония — 1 танк был приобретен для изучения.

Эксплуатация и боевое применение

Суэцкий кризис

8-й французский бронетанковый полк поддерживал огнём парашютно-десантные войска.

Вторая индо-пакистанская война

Первым крупным конфликтом с участием M47 стала Индо-пакистанская война 1965 года. Всего к этому времени Пакистан получил 230 танков M47, что составляло примерно треть всех танков Пакистана. М47 состояли на вооружении 1-й и 6-й танковых дивизий армии Пакистана. В период 8-10 сентября произошло крупнейшее танковое сражение этой войны. 264 пакистанских танка M47,M48 и лёгких M24 перешли границу и захватили индийский населённый пункт Кхем-Каран. Обнаружив пакистанское выдвижение, индийские войска подготовили оборону в холмистой местности. Индийцы могли противопоставить им 135 танков «Центурион», «Шерман» и лёгких AMX-13. Атака пакистанских танков на индийские позиции при Асал-Уттаре завершилась провалом — 97 пакистанских танков было уничтожено и захвачено, в основном Паттонов, индийцы потеряли 32 танка, в основном Шерманов. Пакистанцы прозвали Асал-Уттар «кладбище Паттонов».

Шестидневная война

Применялись иорданской стороной. К началу войны Иордания имела 49 танков M47 «Паттон» в составе независимого 12-го бронетанкового полка. В ходе сражений с израильской армией у Иордании осталось только восемь M47. На счету иорданских танкистов больше 20 израильских Шерманов. Подбитые и брошенные M47, израильтяне эвакуировать и принимать себе на вооружение не стали. Лишь несколько танков были завезены в Израиль в качестве памятников.

Турецкое вторжение на Кипр

Турецкая армия задействовала для вторжения около 110 танков M47, в составе 28-го и 39-го дивизиональных танковых батальонов. Вторжение началось днём 20 июля 1974 года, в составе передовой группы из 15 M47 39-го батальона. 22 июля вторая волна турецкого десанта начала наступление на Кирению. Первая линия обороняющихся возле аэропорта Никосия огнём 106 мм и 57 мм безоткаток уничтожила два M47, но была прорвана. К концу дня турецкие танки прорвались в город, при этом один «Паттон» был подбит противотанковой ракетой. Взяв город, турецкие танкисты припарковали два M47 возле средневековой крепости и пошли на обед, даже не догадываясь что крепость была под контролем греков-киприотов. Возпользовавшись моментом греки бросили в открытые люки гранаты и оба танка взорвались. На следующий день киприотскими войсками возле аэропорта была отбита атака двух M47, оба танка были уничтожены «супербазуками». 1 августа возле деревни Каравас на севере Кирении один «Паттон» был уничтожен ракетой «Шмель». 2 августа «Паттоны» 28-й дивизии взяли штурмом холм 1024 и стали продолжать движение. На холме Корнос турецкая колонна попала в засаду, передний танк и последний БТР были уничтожены сразу, сковав движение колонны, после чего начали отступление оставив заблокированные ещё один M47 и один БТР. Греки-киприоты сразу взяли трофейные машины в свой состав. 6 августа 28-я дивизия турков начала масштабное наступление на Каравас, к ночи все греки-киприоты отступили, при этом было потеряно два «Паттона» уничтоженных огнём безоткаток.

14 августа 39-й батальон, совместно с частями 28-го и несколькими танками M48 5-й бригады начали крупномасштабное наступление на восточном направлении и достигли Мия Милии на севере Никосии. Район оборонялся греческой пехотой и несколькими пушками Six-pounder. Увидев танковую армаду турков, многие расчёты пушек просто бежали с поля боя ни сделав ни одного выстрела. Сражение с оставшимися войсками стало бойней, турецкие танки уничтожили 150—200 греческих солдат, потеряв только 30 — 40 человек убитыми и ни одного танка. 15 августа турецкие танки вошли в Фамагусту, в итоге пройдя за два дня 80 километров. В этот же день на западном направлении, два турецких батальона парашютистов, при поддержке двух рот M47 (30 — 35 танков) атаковали греческие позиции возле Скиллоуры, обороняющейся пятью ротами пехоты и одним единственным танком M47, захваченным и введённым в строй 2 августа. На подступах к деревне один турецкий «Паттон» был уничтожен огнём 106 мм безоткатки, после чего населённый пункт оказался в окружении. Времени не было и греки решили вывести из деревни свой единственный танк, надеясь что турки примут танк за свой. Обман сработал и турецкие войска посчитали что просто ещё один танк присоединился к атаке. В течение двух часов «троянский танк» ехал в их составе и стрелял в спину турецким «Паттонам». Турки так и не поняли откуда ведётся огонь. Оставив на поле боя семь уничтоженных и горящих «Паттонов», «троянский» M47 успешно вышел на позиции к своим. На севере возле Лапитоса греки-киприоты в результате засады захватили ещё один M47 и обстреливали с помощью него турецкие войска, пока, отступая, танк не пришлось уничтожить экипажу. 16 августа, в ночном танковом бою на севере Никосии, один M47 был уничтожен огнём греческого Т-34-85. Этот бой стал последним с участием танков, и вторым непосредственно между танками. Всего в ходе войны турки потеряли около 20 танков M47.

Война за Огаден

Эфиопские M47 участвовали в боях с сомалийскими танками, где потерпели поражение. Только в боях за Джиджигу сомалийские Т-54/55 уничтожили как минимум 14 танков M47.

В это же время эфиопская армия вела бои с эритрейскими партизанами. Было задействовано 30 танков M47 в составе двух рот, 24 из которых было уничтожено.

Ирано-иракская война

Иран перед началом войны имел 160 танков M47M. M47 были в составе пехотных дивизий, тогда как более новые иранские танки состояли в бронетанковых. В частности, одна бригада M47 из 77 пехотной дивизии, перед началом войны располагалсь на границе с Ираком. Большое количество иранских М47 было захвачено иракцами в качестве трофеев.

Война против курдов

Турция в 80-е и 90-е года использовала «Паттоны» для борьбы с курдами на своей территории и на территории Ирака.

Гражданская война в Югославии/Война в Хорватии

Хорватские M47 плохо себя показали в боях против сербских Т-55.

Гражданская война в Сомали

25 M47, переданных Саудовской Аравией, имелись в Сомали. Известный бой с их участием произошел во время сражения за Могадишо. Несколько M47 было подбито вертолётами.

M47 в компьютерных играх

M47 Patton II представлен в ММО War Thunder, где является одной из наиболее совершенных машин класса средних танков.

Интересные факты

• Арнольд Шварценеггер купил у правительства Австрии за 1,4 млн долларов танк М47, тот самый, механиком-водителем которого он был в австрийской армии. Танк был перевезён в США, и установлен в музее в городе Колумбус, штат Огайо.В 2008 году Шварценеггер забрал танк из музея, установив его «поближе к дому»

См. также

• Список танков

Литература

• Н. Р. Андреев, Н. И. Гришин. Пехотный батальон армии США. М., Воениздат, 1964. стр.65-66.
• R.P. Hunnicutt. Patton. A history of the American Main Battle Tank Vol. 1. — Presidio, 1992. ISBN 978-0-89141-230-4
• М. Барятинский. Средние и основные танки зарубежных стран 1945—2000 (Часть 1). — М.: Бронеколлекция, выпуск № 3, 2001.

Отрывок, характеризующий M47 (танк)

Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.