M60 (танк)

105 mm Gun Full Tracked Combat Tank M60
Классификация	основной боевой танк
Боевая масса, т	46,2
Компоновочная схема	классическая
Экипаж, чел.	4
История
Количество выпущенных, шт.	15 221
Размеры
Длина корпуса, мм	6947
Длина с пушкой вперёд, мм	9309
Ширина корпуса, мм	3632
Высота, мм	3213
Клиренс, мм	390
Бронирование
Тип брони	стальная гомогенная
Лоб корпуса (верх), мм/град.	93/65°
Лоб корпуса (низ), мм/град.	85…143/55°
Борт корпуса, мм/град.	36…74/0…45°
Корма корпуса (верх), мм/град.	25/0°
Корма корпуса (низ), мм/град.	30…41/30…60°
Днище, мм	13—19
Крыша корпуса, мм	36
Лоб башни, мм/град.	178/0°
Маска орудия, мм/град.	114/30°
Борт башни, мм/град.	76/0°
Корма рубки, мм/град.	51/0°
Крыша башни, мм	24
Вооружение
Калибр и марка пушки	105-мм M68
Тип пушки	нарезная
Длина ствола, калибров	50,92
Боекомплект пушки	57
Углы ВН, град.	—9…+19
Прицелы	M31, M105C, дальномер M17C, баллистический вычислитель M10, M13A1D
Пулемёты	1 × 12,7-мм M85, 1 × 7,62-мм M73
Подвижность
Тип двигателя	V-образный 12-цилиндровый дизельный воздушного охлаждения с турбонаддувом
Мощность двигателя, л. с.	750
Скорость по шоссе, км/ч	48
Запас хода по шоссе, км	480
Удельная мощность, л. с./т	15,6
Тип подвески	индивидуальная торсионная
Удельное давление на грунт, кг/см²	0,76
Преодолеваемый подъём, град.	35
Преодолеваемая стенка, м	0,9
Преодолеваемый ров, м	2,6
Преодолеваемый брод, м	1,2

М60, (англ. 105 mm Gun Full Tracked Combat Tank M60) — основной боевой танк США 1960-х годов. M60 был разработан в 1957—1959 годах на основе среднего танка М48. M60, неоднократно модернизируясь, находился в серийном производстве с июля 1959 года по 1987 год. Вопреки расхожему мнению, название «Patton IV», официально ему никогда не присваивалось.

История создания

М60 стал развитием танка М48 и отличался от него вооружением.

Была несколько изменена форма носовой части корпуса и конфигурация башни, увеличена толщина брони в наиболее уязвимых местах; корпус и башня танка — литые; 105-мм пушка английской конструкции снабжена эжектором, она значительно мощнее 90-мм пушки танка М48, в боекомплект входят подкалиберные снаряды с отделяющимся поддоном, с пластическим взрывчатым веществом, кумулятивные и осколочно-фугасные; механизмы наведения пушки и поворота башни — электрогидравлические с ручным дублированием.

На танке установлен прицел-дальномер и баллистический вычислитель. Ходовая часть и подвеска остались такими же, как и на М48, но с некоторыми улучшениями — так, опорные и поддерживающие катки и ведущие колёса изготовлены из алюминиевого сплава. М60 оснащен дизельным двигателем (впервые на послевоенном американском танке), гидромеханической силовой передачей, системой запуска двигателя при низких температурах, а также оборудованием для преодоления брода глубиной до 3,5 м.

На танке применена автоматическая система противопожарного оборудования, он оборудован приборами ночного видения и ночным прицелом. У водителя имеется инфракрасный перископ, подсветка которого производится фарами, установленными на лобовом листе корпуса.

С 1960 года состоит на вооружении США и Италии, а также Израиля, Египта, Ирана, Саудовской Аравии, Иордании, Австрии.

Всего было изготовлено более 15 тысяч машин этой модели, из которых свыше 9 тысяч к началу 1990 года состояло на вооружении в американской армии. Незначительное количество (менее 100 машин) приобрели Бахрейн, Йемен, Оман, Судан, Тайвань, Тунис.

Серийное производство и дальнейшее развитие

М60А1

Основной боевой танк. Годы производства: 1962—1968. Корпус и башня танка M60A1 литые, удлинена кормовая часть корпуса. Толщина лобовой брони корпуса составила 109 мм, а башни (без маски пушки) — 254 мм . На новой башне (увеличены углы наклона и толщина лобовых деталей) установлена командирская башенка, вращающаяся на 360°. По её периметру расположены восемь стеклоблоков, обеспечивающих круговой обзор. В передней части смонтированы перископический прицел (может заменяться ИК прицелом) и 12,7-мм пулемёт для стрельбы по наземным и воздушным целям. Механик-водитель размещается в отделении управления, находящемся в центре носовой части корпуса танка. Для вождения ночью устанавливается ИК прибор. Масса увеличилась до 52,6 т. Танк оснащён фильтровентиляционной установкой, подающей очищенный воздух членам экипажа, рентгенметром, автоматической системой противопожарного оборудования, обогревателем воздуха, радиостанцией и танковым переговорным устройством. Преодоление водных преград глубиной до 2,4 м осуществляется после предварительной подготовки, а до 4 м — с помощью специального оборудования для подводного вождения.

М60А2

(1968—1978) Выпускался в период с 1972 года по 1974 год, общее число выпущенных машин 526. Установлена новая башня со 152-мм орудием — пусковой установкой, позволяющим вести стрельбу как обычными артиллерийскими снарядами, так и противотанковыми управляемыми ракетами «Шилейла» (на дальность до 3000 м). Орудие стабилизировано в двух плоскостях наведения. В систему управления огнём входит лазерный прицел-дальномер и электронный баллистический вычислитель, пассивные приборы ночного видения, гусеницы со съёмными асфальтоходными подушками. Танки М60А2 находились в подразделениях американских войск в ФРГ. Судя по сообщениям зарубежной прессы, они показали недостаточную эффективность и особенно надёжность вооружения, поэтому было решено переоборудовать их в другие варианты.

М60А3TTS

(1978—1990) В процессе дальнейшей модернизации танка, кроме стабилизатора пушки, была введена новая система управления огнём, включающая лазерный дальномер и электронный баллистический вычислитель, установлены бесподсветочные приборы ночного видения (сейчас прицел наводчика заменяется тепловизионным прибором), использован более надёжный дизель, трубчато-стержневая подвеска и новая резинометаллическая гусеница, заменён спаренный 7,62-мм пулемёт, а на ствол пушки надет теплоизоляционный кожух, применена более эффективная быстродействующая система пожаротушения, для постановки дымовых завес по бортам передней части башни смонтированы шестиствольные гранатомёты.

М60120S

(1990 — н. в.) Проект модернизации М60 до уровня M1A1 Abrams c использованием узлов от Абрамса, в том числе пушку и двигатель AGT-1500.

На базе модели М60 были созданы танковый мостоукладчик AVLB для преодоления преград шириной до 18 м, сапёрный танк M728 CEV (имеет 165-мм короткоствольное орудие, бульдозерное и крановое оборудование, тяговую лебёдку) и катковый минный трал для скоростного преодоления минных полей (ширина проделываемого колейного прохода 2х1,2 м).

Производился в США c 1978 по 1980 год, по лицензии в Италии — до 1987 года.

Производство М60A1, A2, A3TTS прекращено с началом выпуска в феврале 1980 года основного боевого танка M1 «Абрамс», но вариант 120S выпускается по наше время из-за схожести по характеристикам с М1 Абрамс.

Конструкция

M60 имеет классическую компоновку, с расположением отделения управления в лобовой, боевого отделения — в средней и моторно-трансмиссионного отделения — в кормовой части танка. Экипаж танка состоит из четырёх человек: механика-водителя, чьё место располагается в отделении управления по продольной оси танка, командира и наводчика, располагающихся в башне с правой стороны, и заряжающего, чьё место находится по левой стороне башни.

Вооружение

Боеприпасы и баллистика

Боеприпасы пушки M68
Тип снаряда	Марка снаряда	Длина выстрела, мм	Масса выстрела, кг	Масса снаряда, кг	Масса ВВ, г	Марка взрывателя	Дульная скорость, м/с	Дальность прямого выстрела по цели высотой 2 м	Страна разработки	Год принятия на вооружение
бронебойный подкалиберный с отделяющимся поддоном, трассирующий	APDS-T M392 / M392A2 Shot	838	18,57	5,78	—	—	1478			1961 / н/д
бронебойный подкалиберный с отделяющимся поддоном, трассирующий	APDS-T M728 Shot	838	18,89	н/д	4000	—	1426			н/д
бронебойный подкалиберный оперённый, трассирующий	APFSDS-T M735 Shot	964	17,21	5,79	—	—	1501			н/д
бронебойный подкалиберный оперённый, трассирующий	APFSDS-T M774 Shot	908	17,12	н/д	—	—				1980
бронебойный подкалиберный оперённый, трассирующий	APFSDS-T M833 Shot	999	17,30	н/д	—	—	1493			1983
бронебойно-фугасный, трассирующий	HEP-T M393A1 / M393A2 Shell	940	21,16	11,23	2850 / 3000 Composition A (A1/A2)	M534 (A1) M578 (A2)	732			1965
кумулятивный оперённый, трассирующий	HEAT-T M456 / M456A1 / M456A2 Shell	1006	21,74	10,15	970 (Composition B)	M509A1	1173			н/д / 1966 / 1980
картечь, трассирующая	APERS-T M494	995	24,92	14,04	4170 (готовые стальные стреловидные поражающие элементы)	M571	823	—		1972
дымовой, трассирующий	WP-T M416 Shell	940	20,61	11,40	2720 (белый фосфор)	M534	732			1964
учебный подкалиберный с отделяющимся поддоном, трассирующий	TP-T M724 / M724A1 Shot	838	20,75	н/д	—	—	1539			1974
учебный подкалиберный оперённый, трассирующий	TPCSDS-T DM128 Shot	924	16,58	н/д	—	—				1974
учебный бронебойно-фугасный, трассирующий	TP-T M393A1 Shell	940	21,16	11,23	—	—	732			н/д
учебный бронебойно-фугасный, трассирующий	TP-T M467 Shell	940	21,16	11,23	—	—	732			1973
учебный кумулятивный оперённый, трассирующий	TP-T M490 Shell	991	21,74	10,15	—	—	1173			1963
учебный кумулятивный, трассирующий	TP-T M490A1 Shell	999	18,57	5,78	—	—	1173			н/д

152-мм

Боеприпасы пушки M162
Тип снаряда	Марка снаряда	Длина выстрела, мм	Масса выстрела, кг	Масса снаряда, кг	Масса ВВ, г	Марка взрывателя	Дульная скорость, м/с	Дальность прямого выстрела по цели высотой 2 м	Год принятия на вооружение
управляемая ракета	MGM-51C	н/д	27,86					—
кумулятивно-осколочный оперённый, трассирующий	HEAT-T M409 / M409A1 / M409A2 Shell	686	22,56	19,39	2850 (Composition B)	M539 или M539A1	683		н/д / н/д / 1976
Осколочно-фугасный, трассирующий	HE-T M657 Shell	625	22,65	19,52	4300 (тротил)	M720	683		1972
картечь	Canister M625 / M625A1	488	21,74	18,94	6885 (10 000 готовых стальных стреловидных поражающих элементов)	—	683		н/д / 1972
учебная управляемая ракета	MGM-51T	н/д	27,86		—	—		—
учебный, трассирующий	TP-T M411 / M411A1 / M411A2 / M411A3 Shell	678	22,56	19,39	—	—	683		1972

В моделизме

в масштабе 1/35 танк представлен в модификации М60А3 с навесной динамической защитой для Корпуса Морской пехоты США производства японской фирмы Tamiya. Также и от фирмы Academy. В масштабе 1/72 танк представлен немецкой фирмой Revell AG в следующих модификациях: M60A1 with ERA (#03168), M60A3 (#03140) и M60A3 with M9 dozer blade (#03175)

На вооружении

• Современные
  • Бахрейн Бахрейн — 180 M60A3, по состоянию на 2010 год
  • Босния и Герцеговина Босния и Герцеговина — 45 M60A3, по состоянию на 2010 год
  • Бразилия Бразилия — 91 M60A3TTS, по состоянию на 2010 год
  • Греция Греция — 324 M60A1/M60A3, по состоянию на 2010 год
  • Египет Египет — 300 M60A1 и 1200 M60A3, по состоянию на 2010 год
  • Израиль Израиль — В период с 1964 года из США было поставлено 1400 танков M60 (в 1971 году были поставлены первые 150 танков). По состоянию на 2010 год — 711 M60/M60A1/M60A3 и 111 Магах-7
  • Иордания Иордания — 115 M60A1/M60A3 и 88 M60 Phoenix, по состоянию на 2010 год
  • Иран Иран — 150 M60A1, по состоянию на 2010 год.
  • Испания Испания:
    • Армия Испании — 184 M60A3TTS, по состоянию на 2010 год
    • Морская пехота Испании — 16 M60A3TTS, по состоянию на 2010 год
  • Йемен Йемен — 50 M60A1, по состоянию на 2010 год
  • Марокко Марокко — 220 M60A1 и 120 M60A3, по состоянию на 2010 год
  • Оман Оман — 6 M60A1 и 73 M60A3, по состоянию на 2010 год
  • Португалия Португалия — 86 M60A3, 7M60A1 и 8 M60A4, по состоянию на 2010 год
  • Саудовская Аравия Саудовская Аравия — 450 M60A3, по состоянию на 2010 год
  • Таиланд Таиланд — 53 M60A1 и 125 M60A3, по состоянию на 2010 год
  • Китайская Республика Китайская Республика — 376 M60A3, по состоянию на 2010 год
  • Тунис Тунис — 30 M60A1 и 54 M60A3, по состоянию на 2010 год
  • Турция Турция — 274 M60A1 и 658 M60A3, по состоянию на 2010 год
• Бывшие:
  • Австрия Австрия — 169 M60A3, сняты с вооружения
  • Италия Италия — сняты с вооружения
  • Судан Судан — 20 M60A3 сняты с вооружения
  • США США — сняты с вооружения. В 1994 году четырнадцать танков M60 были утилизированы путём сброса их в океан

Боевое применение

Октябрьская арабо-израильская война

В 1971 году в Израиль было поставлено около 150 новейших танков M60A1, которые были использованы во время войны Судного дня. На них были заменены спаренные пулемёты M73 на Browning M1919. Они были распределены в следующих соединениях 143-й бронетанковой дивизии: 600-я бригада (111 M60A1), 87-й разведбатальон (24 M60A1). 196-й батальон 460-й бригады имел одну-две роты M60A1. Иордания к началу войны также имела танки M60, но о их использовании информация неизвестна.

7 октября 600-я бригада Израиля атаковала египетские позиции в районе Кантары. В ходе танкового сражения с Т-54/55 и египетскими коммандос бригада потеряла 60 процентов имевшихся в ней утром танков. В одной из атак на египетскую оборону, бригада потеряла за 18 минут 24 танка.

8 октября под артиллерийским обстрелом погиб командир 87-го разведбатальона. К ночи 9-го октября этот батальон нашёл брешь между 2-й и 3-й египетскими армиями.

Утром 16 октября в битве за «Китайскую ферму» в составе 14-й бригады участвовали M60 407-го батальона 600-й бригады, 196-го батальона 460-й бригады и 87-го разведбатальона. 87-му батальону было получено задание атаковать с запада перекрёсток «Тиртур» — «Лексикон». Ценой значительных потерь израильтяне отбили египетскую контратаку. Погибло 25 танкистов, включая командира батальона и командира роты «B». В батальоне осталось всего лишь несколько боеспособных танков. К ночи израильская бригада потеряла больше половины танков и отступила к форту Лакекан. 17 октября 1973 года они впервые встретились в бою с новейшими советскими танками Т-62. Египетская 25-я бронетанковая бригада, участвовавшая в неудачной попытке ликвидировать израильскую угрозу правому флангу 2-й Армии на восточном берегу Суэцкого канала, попала в организованную израильтянами ловушку из частей четырёх израильских бригад, включая два батальона M60 600-й бригады. Египтянам ситуацию усугубило большое минное поле на которое они наехали и массовое применение израильтянами ПТУР TOW. В результате значительная часть бригады была уничтожена, по египетским данным треть от 134 единиц бронетехники, по израильским почти все БТР и 85 танков Т-62. Как отмечал начальник египетского генштаба аль-Шазли, «Наши экипажи сражались отчаянно, несмотря на все трудности. Но когда наступила ночь, лишь немногие выжившие вернулись к плацдарму Третьей армии». Израильские потери в этом бою составили по меньшей мере 4 танка — по разным данным, все при подрыве на своём же минном поле во время преследования, или же два при подрыве на минном поле и по одному от Т-62 (предположительно) и ПТУР «Малютка». Эхуд Гросс, командовавший одной из израильских рот в этом бою, отмечал, что M60 без проблем подбивали новые советские машины огнём своих 105-мм орудий.

18 октября, перешедшие на другой берег израильские войска вели сражение за город Исмаилия. 22 октября, за несколько минут до объявления перемирия, 139-й египетский отряд коммандос под командованием майора Ибрагима аль-Десуки и капитана Хамида Шарауи устроил засаду с гранатомётами РПГ-7 на последние израильские танки 87-го батальона. В результате засады три танка M60A1 и две бронемашины было уничтожено. Продвижение израильтян на крупный город было остановлено.

На конец войны, в 600-й бронетанковой бригаде осталось только 19 боеспособных танков M60A1, погибло 120 человек личного состава. 87-й разведбатальон был полностью ликвидирован как соединение.^{[неавторитетный источник? 3000 дней]}

Ирано-иракская война

Следующим крупным конфликтом, где участвовали танки M60, стала ирано-иракская война. На вооружении армии Шаха имелось 460 танков М60А1. Перед началом войны на границе с Ираком располагались три бронетанковых бригады M60A1 16-й дивизии, 1-я в Казвине, 2-я в Сенджане, 3-я в Хамадане и одна бригада 28-й пехотной дивизии в Курдистане.

К концу 1980 года Ирак захватил в качестве трофеев 25 иранских танков M60A1. 5 января 1981 года иранская танковая дивизия в составе 300 танков M60A1 и «Чифтен» вышла из города Сусенгерда и пересекла реку Каркхех. Иракцы узнали о выдвижении техники и подготовили оборону из 300 танков Т-62. 6 января началось крупнейшее танковое сражение войны. В результате сражения три иранских танковых бригады были разгромлены, потери составили до 250 танков M60A1 и «Чифтен», Ирак потерял около 50 танков Т-62. Иранское контрнаступление остановилось. Вероятно иранские M60 имели успехи в ходе контрнаступления в конце 1981 и 1982 годах, но подробная информация нигде об этом не писалась. После первых столкновений с танками Т-72 иранские танкисты получили указания вступать с ними в открытый бой только с не менее чем пятикратным численным преимуществом. К середине войны у Ирана осталось 200 танков M60A1. В марте 1986 года более 50 иракских МиГ-23 «накрыли» скопление иранской бронетехники в районе Ахфаза, полностью разгромив механизированную дивизию, вооружённую в основном М60A1 и М113.

Война в Ливане

Израиль задействовал для вторжения в Ливан 19 батальонов M60, больше чем танков других типов. Броня израильских «Паттонов» была модернизирована путём установки динамической защиты Blazer, которая повысила защищенность от кумулятивных боеприпасов. Для 105 мм пушки использовались снаряды нового типа, сделанные на основе 115мм БПС пушки У-5ТС «Молот».

В ходе перестрелки израильских M60 196-го батальона и Меркав 198-го у Аин-А-Тина, огнём Магахов была уничтожена одна Меркава. В бою M60 211-й бригады с сирийскими Т-62 85-й бригады были подбиты 7 сирийских танков, израильтяне потерь не понесли.

По израильским данным, за первые дни войны было выведено из строя 80 танков M60 и M48.

Война в персидском заливе(1990—1991)

17 августа 1990 года, после захвата Кувейта Ираком, 33 танка M60A3 1-го американского батальона прибыли в Дхахран в Саудовской Аравии. Там они присоединились к 3-му танковому батальону. Ожидаемое нападение со стороны Ирака так и не последовало. В сентябре танки участвовали в учебных стрельбах. Одним из преимуществ перед новыми танками M1 «Абрамс», вооружёнными 120 мм пушками, считалось наличие осколочно-фугасных снарядов. Одной из проблем являлась малая пригодность к пустынным условиям: когда танки одного из батальонов выехали из гарнизона в пустыню, 60 % из них лишилось подвижности из-за забитых воздушных фильтров.

Первые столкновения с участием танков M60 произошли во время сражения за город Хафджи в Саудовской Аравии. Иракские танковые части, вооруженные в том числе танками M60A1(захваченными у Ирана), 29 января захватили город. 1 февраля бронетанковые силы Саудовской Аравии и Катара при поддержке авиации многонациональных сил отбили Хафджи. Саудовские M60A3 подбили несколько иракских танков Type-59. О подробностях использования иракцами информация малоизвестна.

США в ходе операции «Буря в пустыне» задействовало 277 танков M60A3. По заявлениям американских танкистов они подбили около 140 иракских танков, в основном Т-55 и Т-62, но также по крайней мере пять Т-72. В танковых боях M60 не понесли никаких потерь, не было ни одного попадания в них вражеского танкового снаряда или противотанковой ракеты. Также они участвовали в инцидентах «дружественного огня». В одном из них танки открыли огонь по американской колонне, подбив два грузовика и один AAV. Всего в ходе операции 10 танков M60A3 было потеряно при подрывах на минах, четыре были отремонтированы.

Другие конфликты

Йеменские M60 могли участвовать в танковых сражениях в 90-х годах.

В 1997 году два израильских M60 «Магах 6B» и один «Магах 7С» были подбиты противотанковыми ракетами, выпущенными боевиками организации «Хезболла». К этому времени динамическая защита Blazer оказалась неспособна защитить танк от современных БПС, также как и от кумулятивных, таких как ПТРК «Фагот».

15 февраля 2003 года, в Газе, в результате подрыва на мине, был уничтожен израильский танк M60 «Магах 7C», весь экипаж, четыре человека, погиб.

• Октябрьская арабо-израильская война (1973, Израиль)
• Ирано-иракская война (1980—1988, Иран)
• Ливанская война (1982, Израиль)
• Вторжение США на Гренаду (1983, США) — принимали участие пять танков М60А1 корпуса морской пехоты США.
• Война в Персидском заливе (1991, США, Египет, Саудовская Аравия)
• Миротворческая операция ООН в Сомали (1992—1995, Италия)
• Вооружённый конфликт в Йемене (2014—2015) (2014-, Йемен, Саудовская Аравия)

Сравнение с аналогами

Сравнение основных характеристик танков первой половины 1960-х годов
	Тип 61	Т-55А / Тип 59-I	Pz 61	M60	M60А1	«Центурион» Mk.12	Т-10М
Общие данные
Экипаж	4	4	4	4	4	4	4
Боевая масса, т	35,0	36,5 / 36,0	38,0	46,2	47,6	51,0	50,0
Ширина, м	2,95	3,27	3,06	3,63	3,63	3,36	3,51
Высота, м	2,49	2,40; 2,59	2,72	3,26	3,26	2,94	2,59
Приборы ночного видения	—	ПНВ механика-водителя и командира, ночной прицел	—	ПНВ механика-водителя и командира, ночной прицел	ПНВ механика-водителя и командира, ночной прицел	ПНВ механика-водителя и командира, ночной прицел	ПНВ механика-водителя и командира, ночной прицел
Система защиты от ОМП	—	коллективная, с противорадиационным подбоем / —	—	коллективная	коллективная	—	—
Вооружение
Марка пушки	90-мм Тип 61	100-мм Д-10Т	105-мм Pz.Kan.61	105-мм M68	105-мм M68	105-мм L7A1	122-мм М-62-Т2
СУО	перископический прицел (6×), оптический дальномер	телескопический прицел (3,5/7×), стадиаметрическая шкала, двухплоскостной стабилизатор / одноплоскостной стабилизатор	перископический прицел, оптический дальномер	перископический прицел (8×), оптический дальномер	перископический прицел (8×), оптический дальномер	перископический прицел (8×), пристрелочный пулемёт, двухплоскостной стабилизатор	телескопический прицел Т2С-29-14, двухплоскостной стабилизатор
Боекомплект пушки	50	43 / 44	52	63	63	70	30
Пулемёты	1 × 12,7-мм M2 HB, 1 × 7,62-мм M1919A4	2 × 7,62-мм ПКТ / 1 × 12,7-мм Тип 54 2 × 7,62-мм Тип 59	1 × 20-мм «Эрликон» 5TGK, 1 × 7,5-мм MG 51	1 × 12,7-мм M2 HB, 1 × 7,62-мм M73	1 × 12,7-мм M2 HB, 1 × 7,62-мм M73	1 × 12,7-мм L21, 1 × 7,62-мм M1919A4	2 × 14,5-мм КПВТ
Бронирование, мм
Верхняя лобовая деталь	46	100 / 60° (200)	60 /	93 / 65° (220)	109 / 65° (258)	121 / 57° (222)	120 / (55°+40°) (270)
Нижняя лобовая деталь	н/д	100 / 55° (174)	н/д	85—143 / 55° (148—249)	85—143 / 55° (148—249)	76 / 46° (109)	120 / 50° (186)
Лоб башни	64	(200—216)	120	178 / 0°	(254)	200 / 0°	(250)
Борт корпуса	25	80 / 0°	н/д	(51—74)	(51—74)	51 / 12° + 10 (52+10)	80 / 0°-62°
Борт башни	н/д	(160—172)	н/д	(140)	(140)	112 / 0…10° (112…114)	(200—208)
Подвижность
Тип двигателя	V-образный, дизельный, воздушного охлаждения, 600 л.с.	V-образный, дизельный, жидкостного охлаждения, 580 л.с. / 520 л.с.	V-образный, дизельный, жидкостного охлаждения, 630 л.с.	V-образный, дизельный, воздушного охлаждения, 750 л.с.	V-образный, дизельный, воздушного охлаждения, 750 л.с.	V-образный, карбюраторный, жидкостного охлаждения, 650 л.с.	V-образный, дизельный, жидкостного охлаждения 750 л.с.
Удельная мощность, л. с./т	17,1	15,9 / 14,4	16,6	16,2	15,8	12,5	15,0
Тип подвески	индивидуальная торсионная	индивидуальная торсионная	индивидуальная на тарельчатых пружинах	индивидуальная торсионная	индивидуальная торсионная	сблокированная попарно пружинная	индивидуальная торсионная
Максимальная скорость по шоссе, км/ч	45	50	55	48	48	34	50
Запас хода по шоссе, км	200	500—715 / 440—600	300	480	480	190	350
Удельное давление на грунт, кг/см²	0,95	0,81	0,85	0,77	0,78	н/д	0,77

Интересные факты

• Один из первых поставленных в Иран танков был угнан в Советский Союз.
• Один M60, захваченный египтянами в ходе войны Судного дня был отправлен советскими специалистами в СССР. Танк был на полном ходу, только со сломанным механизмом поворота башни. Египтяне первоначально не хотели отдавать танк, но после получения сведений о возможном ограничении поставок вооружения из СССР, он был отправлен.
• 17 мая 1995 года житель города Сан-Диего,США, 35 летний безработный водопроводчик и наркоман Шон Нельсон, угнал из ангаров Национальной гвардии штата Калифорния танк M60. На нём он устроил беспредел на улицах города, сметая все на своем пути и удирая от полицейских. 40 автомобилей было раздавлено, ранения получили мать с ребёнком, когда танк протаранил их фургон. 22 минуты понадобилось полицейским, чтобы поймать нарушителя и расстрелять его. [www.youtube.com/watch?v=KBQPtVVBhNw Видео]

В массовой культуре

Танк был представлен в 4 сезоне 8 серии сериала «Ходячие мертвецы»

Стендовый моделизм

Танк M60 широко представлен в стендовом моделизме. Сборные пластиковые модели-копии M60 различных модификаций в масштабе 1:35 выпускаются фирмами Академия (Южная Корея), Тамия (Япония), Драгон (Китай).

В компьютерных играх

М60 встречается в играх: Operation Flashpoint: Cold War Crisis; War Thunder, World of Tanks, Armored Warfare,World in Conflict, Steel Beasts, а также в серии Wargame.

См. также

• Список танков

---

Литература

• М.Барятинский. Основной боевой танк M60. — М.: Бронеколлекция, выпуск № 4, 2005.
• R.P.Hunnicutt. Vol. 1 // Patton. A history of the American Main Battle Tank. — Presidio, 1984. — 460 p. — ISBN 978-0-89141-230-4.
• подполковник-инженер О. Иванов. Модернизация основных танков типа М60 // "Техника и вооружение", № 3, 1982. стр.37
• Зарубежное военное обозрение, 1984, № 8

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=qZXIcAyKLow Затопленный M60 Patton под водой(ВИДЕО)]
• Сайт ARMS.ru: [www.arms.ru/tank/m60.htm Энциклопедия вооружений]
• Проект Броне-сайт: [armor.kiev.ua/Tanks/Modern/M60/ Танки М60]
• [afvdb.50megs.com/usa/m60.html The American Fighting Vehicle Database]
• [www.nsncenter.co.uk/Library/M60/ M60 Technical Library] (англ.)

Отрывок, характеризующий M60 (танк)

Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.


Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.


Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.