Катастрофа Boeing 777 в Донецкой области

Рейс 17 Malaysia Airlines
Схема полёта рейса 17
Общие сведения
Дата	17 июля 2014 года
Характер	Взрывная декомпрессия
Причина	Воздушная атака (поражение ракетой «земля–воздух»)
Место	близ Грабова, Донецкая область (Украина)
Координаты	48°08′18″ с. ш. 38°38′20″ в. д.48.1384222° с. ш. 38.6391222° в. д. / 48.1384222; 38.6391222
Воздушное судно
Фотография уничтоженного самолёта, сделанная в Риме за 3 года до катастрофы.
Модель	Boeing 777-200ER
Авиакомпания	Malaysia Airlines
Пункт вылета	Схипхол, Амстердам (Нидерланды)
Пункт назначения	Куала-Лумпур (Малайзия)
Рейс	MH17/MAS17/KL4103
Бортовой номер	9M-MRD
Дата выпуска	1997 год
Пассажиры	283
Экипаж	15
Погибшие	298 (все)

Катастро́фа Boeing 777 в Доне́цкой о́бласти — авиационная катастрофа самолёта Boeing 777 авиакомпании Malaysia Airlines, выполнявшего плановый рейс из Амстердама в Куала-Лумпур, произошедшая 17 июля 2014 года на востоке Донецкой области Украины, в районе вооружённого противостояния между правительственными силами и формированиями непризнанных Донецкой и Луганской народных республик.

На борту самолёта находилось 283 пассажира и 15 членов экипажа, все они погибли. Эта катастрофа по количеству погибших стала крупнейшей в истории авиации за период с 11 сентября 2001 года и вошла в десятку крупнейших авиакатастроф за всю историю. Крупнейшая авиакатастрофа XXI века и на постсоветском пространстве.

Все стороны конфликта на востоке Украины отрицают свою причастность к крушению авиалайнера. Власти Украины и ряда западных стран утверждают, что имеется достаточно доказательств того, что самолёт был сбит ЗРК «Бук», находившимся в руках пророссийских повстанцев. Руководители самопровозглашённых ДНР и ЛНР утверждают, что не располагали средствами, которыми можно было бы сбить самолёт на такой высоте.

21 июля 2014 года СБ ООН принял резолюцию № 2166, осуждающую действия, приведшие к гибели пассажирского самолёта, в которой потребовал от вооружённых групп, контролирующих место катастрофы и прилегающий район, воздерживаться от любых действий, представляющих угрозу для неприкосновенности места катастрофы, потребовал немедленного прекращения всех военных действий в районе, непосредственно прилегающем к месту катастрофы, и призвал к всестороннему сотрудничеству всех государств и ответственных лиц при проведении международного расследования инцидента.

23 июля 2014 года было подписано соглашение о передаче Украиной полномочий по проведению технического расследования катастрофы (принадлежавших ей согласно правилам ИКАО) Совету по безопасности Нидерландов (DSB - Dutch Safety Board).

9 сентября 2014 года был опубликован предварительный отчёт Совета по безопасности Нидерландов. Итоговый отчёт по данному расследованию был опубликован 13 октября 2015 года. Согласно отчёту, крушение самолёта было вызвано взрывом боевой части типа 9Н314М, установленной на ракете серии 9М38, выпущенной из зенитно-ракетного комплекса «Бук».

Одним из выводов технического расследования Совета по безопасности Нидерландов было указание на недостаточность введённых Украиной мер для защиты гражданской авиации от известных ей систем оружия, применявшихся в вооружённом конфликте (власти государства не закрыли воздушное пространство над зоной военных действий, хотя, по мнению СБН, все основания для этого были).

7 августа 2014 года была сформирована Объединённая следственная группа (JIT), в которую вошли представители Нидерландов, Бельгии, Австралии и Украины, занявшаяся уголовно-правовым расследованием авиакатастрофы. 4 декабря 2014 года в следственную группу были включены представители Малайзии.

30 июля 2015 года Россия в Совете Безопасности ООН наложила вето на проект резолюции о создании международного трибунала для привлечения к уголовной ответственности виновных в гибели самолёта, представленный от лица вошедших в Объединённую следственную группу Нидерландов, Бельгии, Австралии, Украины и Малайзии.

28 сентября 2016 года Объединённая следственная группа представила часть предварительных результатов расследования, заявив, что комплекс «Бук», из которого был сбит самолёт, был доставлен на Украину из России, после чего он был возвращён обратно на российскую территорию. Мандат следственной группы продлили до 1 января 2018 года.

Несколькими группами родственников погибших были инициированы судебные иски против Украины, Малайзии, России и авиакомпании Malaysia Airlines.

Крушение пассажирского авиалайнера привело к усилению международного давления на Россию, которая, по утверждению правительств США и ряда западных стран, поставила сбивший самолёт ЗРК «Бук-М».

Предыстория

См. также: Потери авиации в ходе вооружённого конфликта на востоке Украины

За несколько дней до катастрофы, согласно заявлениям украинских властей, в зоне конфликта произошли другие инциденты с воздушными судами: 14 июля в Луганской области на высоте 6,5 километров был сбит Ан-26, 16 июля был сбит Су-25 и ещё один Су-25 был обстрелян из ПЗРК. Всего за июнь-июль 2014 года сообщалось о потерях в этом районе более десяти пилотируемых летательных аппаратов ВВС Украины.

Украинские власти закрыли воздушное пространство над зоной конфликта для полётов гражданской авиации с 1 июля до высоты 7900 метров (26000 футов), а с 14 июля до высоты 9800 метров (32000 футов). Международная ассоциация воздушного транспорта (IATA) опубликовала заявление, согласно которому, по её данным, никаких ограничений на полёты в пространстве, через которое следовал малайзийский лайнер, не существовало, а Европейская организация по безопасности воздушной навигации указывает, что на маршруте следования лайнера пространство было закрыто украинскими властями до эшелона 320, а на эшелоне 330 (33000 футов), на котором следовал самолёт, полёты были разрешены.

Самолёт

Внешние изображения
	[aviation-safety.net/photos/aircraft/20140717-0-P-2.jpg Борт 9M-MRD вылетает в злополучный рейс] (Проверено 9 августа 2015)

Boeing 777-200ER, зарегистрированный под номером 9M-MRD, оснащённый двумя двигателями Rolls-Royce Trent 800 и 282 креслами для пассажиров, был построен на заводе Boeing в Эверетте (штат Вашингтон) в 1997 году, совершил первый полёт 17 июля, 29 июля 1997 года был передан авиакомпании Malaysia Airlines. За 17 лет эксплуатации лайнер совершил 11 434 полёта общей продолжительностью 75 322 часа. Последнюю техническую проверку самолёт прошёл 11 июля 2014 года.

Катастрофа

Место падения самолёта

16 июля 2014 года Boeing 777 авиакомпании Malaysia Airlines б/н 9M-MRD выполнил ежедневный рейс MH16 Куала-Лумпур — Амстердам, прибыв в аэропорт Схипхол в 4:23 UTC 17 июля. Обратный рейс MH17 Амстердам — Куала-Лумпур отправился от терминала H в 10:14 UTC и произвёл взлёт с ВПП 36С в 10:31 UTC (14:31 МСК). Полёт до границы с Украиной проходил на эшелоне 310 (9448 м), далее на эшелоне 330 (10000 м). В 12:53, при входе в зону ответственности Днепропетровского РПИ, самолёт, согласно плану полёта, должен был подняться до эшелона 350, но отрицательно ответил на запрос диспетчера о подъёме, оставшись на эшелоне 330, в результате чего диспетчером был поднят на эшелон 350 другой самолёт. Эшелон 330, включая высоту в 10 километров, на котором шёл разбившийся Boeing, над территорией Украины был открыт для международных транзитных рейсов. По сведениям авиакомпании, связь с самолётом пропала в 14:15 GMT, примерно в 50 км от украинско-российской границы. По данным же портала Flightradar24, самолёт прекратил передачу ADS-B над Снежным (последние переданные координаты — 48°02′25″ с. ш. 38°46′22″ в. д.48.0403° с. ш. 38.7728° в. д. / 48.0403; 38.7728   ) после 13:21:28 UTC (17:21:28 MSK, 16:21:28 по местному времени) на эшелоне 33 тысячи футов (чуть выше 10 км). Российскую границу лайнер должен был пересечь примерно в 17:25 по московскому времени. Авиалайнер перед крушением сигнал тревоги не подавал. Конец записи бортовых самописцев зафиксирован в 13:20:03 UTC. Непосредственно перед этим экипаж получил от диспетчера команду взять курс вправо на точку RND, но не успел её подтвердить и выполнить.

Впоследствии останки самолёта были обнаружены горящими на земле на территории Украины. Самолёт упал в районе села Грабово (неподалеку от города Торез). Обломки самолёта были обнаружены на территории, превышающей 15 км². Зона поисковых работ на востоке Донецкой области, на границе с Луганской областью, составила более 34 км², куда вошли населённые пункты Московское, Рассыпное, Грабово, Стрюково и Грабовское водохранилище.

Это была вторая катастрофа с Boeing 777-200ER нумерации 9M-MRx этой авиакомпании за пять месяцев (первой стало исчезновение Boeing 777 в марте 2014 года).

Поисковая операция, эвакуация тел и расследования

Уведомление о происшествии и начало технического расследования по правилам ИКАО

Утром 18 июля 2014 года Национальное бюро по расследованию авиационных происшествий и инцидентов с гражданскими воздушными судами Украины разослало уведомление о том, что 17 июля, около 16:20 по местному времени, Боинг-777-200 с регистрационным номером 9M-MRD, принадлежащий Malaysia Airlines, пропал с экранов радаров к западу от путевой точки TAMAK. Государственное предприятие обслуживания воздушного движения Украины сообщило Национальному бюро о потере связи с экипажем самолёта. Был получен сигнал аварийного радиобуя и определено его примерное положение.

Уведомление о происшествии в соответствии с Приложением 13 к Конвенции о международной гражданской авиации было направлено Малайзии (государству регистрации и государству эксплуатанта), США (государству разработчика и государству-изготовителю), Международной организации гражданской авиации, а также Нидерландам и Австралии, как странам, чьи граждане погибли в катастрофе.

23 июля Украина передала Нидерландскому Совету по безопасности полномочия по техническому расследованию авиакатастрофы в соответствии с приложением 13 правилами ИКАО.

После катастрофы Украина полностью закрыла воздушное пространство над Донбассом начиная с 17 июля.

Уголовные расследования

В связи с катастрофой Служба безопасности Украины (СБУ) открыла уголовное производство по статье 258 УК Украины (террористический акт).

Поисковая операция

Согласно пункту 3.2 Приложения 13 к Конвенции о международной гражданской авиации, государство места события (то есть Украина) принимает все необходимые меры для сохранения вещественных доказательств и обеспечения надежной охраны воздушного судна и всего находящегося на нём в течение времени, необходимого для расследования. Однако исполнение этого требования и осуществление поисковой операции в целом осложнилось тем, что падение самолёта произошло в зоне вооружённого конфликта на территории, контролируемой вооружёнными отрядами самопровозглашённой Донецкой Народной Республики.

Сразу же после катастрофы премьер-министр ДНР Александр Бородай заявил о возможности заключить гуманитарное перемирие с украинскими властями для проведения расследования. Но вскоре Игорь Стрелков, занимавший тогда пост министра обороны самопровозглашённой ДНР, заявил, что перемирие не требуется, так как зона падения Боинга находится в тылу ДНР, и гарантировал безопасность международным экспертам.

Однако приезд экспертной группы по непонятным причинам затянулся, на что ещё 20 июля жаловался премьер-министр ДНР Александр Бородай. По его словам, через два дня после трагедии на месте были лишь наблюдатели от ОБСЕ и украинской стороны. Он отметил, что дальнейшее затягивание может привести к проблемам как гуманитарного, так и технического характера: в регионе стоит 30-градусная жара, а район крушения находится на «простреливаемой нейтральной территории».

18 июля в Донецк прибыло 30 сотрудников специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине, которым было поручено «заниматься сбором фактов и наблюдением за обстановкой в районе крушения» и «обеспечить международное присутствие до прибытия авиационных экспертов». Уже вечером наблюдатели получили ограниченный доступ к месту крушения. Как сообщила заместитель пресс-секретаря ОБСЕ Наташа Раджакович, речь идёт о довольно большой зоне с периметром в десятки километров.

18 и 19 июля в ряде СМИ появилась информация о том, что поисковым работам на месте катастрофы мешают вооружённые люди, отвечающие за охрану местности. 19 июля наблюдатели ОБСЕ смогли получить ограниченный доступ к обломкам. К тому времени 38 тел доставили в морг контролируемого повстанцами Донецка. По словам вице-премьера ДНР Андрея Пургина, повстанцы не допускали представителей ОБСЕ к обломкам самолёта, поскольку он «лежит между двумя фронтами». Так как украинская сторона не дала ответа на предложение ДНР о десятикилометровой зоне прекращения огня вокруг места катастрофы, из соображений безопасности представителей ОБСЕ нельзя было подпускть ближе определённой линии.

СНБО Украины сообщил, что повстанцы окружили место падения самолёта и отбирают у специалистов бригады Государственной службы по чрезвычайным ситуациям Украины вещественные доказательства причин катастрофы. Информация о том, что представители ДНР препятствуют расследованию и не дают забрать тела жертв, также была озвучена главой правительственной комиссии по расследованию причин авиакатастрофы Владимиром Гройсманом. Представитель спецмиссии ОБСЕ на Украине Майкл Бочуркив заявил, что отсутствуют причины для разговоров о фальсификациях доказательств со стороны повстанцев. По словам вице-премьера ДНР Андрея Пургина, украинские власти опасаются, что их вина в катастрофе станет очевидной, поэтому они продолжают военную спецоперацию на Юго-Востоке Украины и не собираются заключать перемирие с той целью, чтобы не допустить международных экспертов к месту крушения, ссылаясь на соображения безопасности.

Президент Украины Пётр Порошенко во время встречи с министром иностранных дел Нидерландов Франсом Тиммермансом сообщил, что, несмотря на достигнутую договорённость с представителями ДНР, были обстреляны представители ОБСЕ, которые приехали на место катастрофы, чтобы зафиксировать обстоятельства крушения самолёта. Пресс-служба ОБСЕ в интервью агентству Интерфакс рассказала, что «был осуществлён предупредительный выстрел вверх, потому что кто-то пересёк дозволенную линию» — это произошло в момент, когда представители ОБСЕ уже покидали место крушения, пострадавших нет. Государственный департамент США также сообщил, что боевики ДНР препятствуют доступу международных специалистов к месту катастрофы. Американское ведомство заметило, что в пятницу наблюдатели ОБСЕ смогли находиться на месте катастрофы только в течение 75 минут, в субботу — менее трёх часов. Кроме того, специалистам разрешают находиться лишь на небольшом участке места падения самолёта.

Как было указано в опубликованном в Вене 21 июля докладе наблюдательной миссии ОБСЕ на Украине за период по 18:00 20 июля включительно, наблюдатели ОБСЕ получили полный доступ к месту падения самолёта, зона крушения теперь надёжно охраняется. «Двадцатого июля сотрудникам миссии был предоставлен полный доступ к основному месту аварии, который для этого был соответствующим образом оцеплен, — говорится в документе. — Поиск погибших продолжался». Наблюдатели констатировали, что «19 июля их доступ был ещё ограничен, но в меньшей степени, чем днём ранее; периметр безопасности охранялся слабо».

Эвакуация погибших

Как было отмечено в докладе наблюдательной миссии ОБСЕ, «спасатели на месте происшествия сообщили, что места расположения всех тел погибших были сфотографированы и сняты на видео до того, как были убраны в мешки». При этом сами наблюдатели 19 июля насчитали 55 тел погибших, убранных в мешки для транспортировки. Они также сообщают, что количество тел, хранящихся в рефрижераторном вагоне на железнодорожной станции Торез, им подсчитать не удалось.

21 июля премьер-министр ДНР Александр Бородай сообщил, что на месте крушения «Боинга» обнаружены останки 282 погибших: «Тела с максимально возможной корректностью собраны с места крушения и погружены в пять вагонов-рефрижераторов. Эти вагоны находятся на вокзале в Торезе… Мы можем их отправить куда-либо только в сопровождении международных экспертов». Согласно данным авиаперевозчика, всего в результате крушения погибло 298 человек. В числе жертв оказались 193 подданных Нидерландов, один из которых также имел гражданство США. В списке также значатся 43 гражданина Малайзии, среди которых 15 членов экипажа, 27 граждан Австралии, 12 — Индонезии. Ещё 10 жертв трагедии — подданные Великобритании, у одного из них было второе гражданство — ЮАР. Среди погибших четверо немцев и столько же бельгийцев, трое филиппинцев, один гражданин Канады и один — Новой Зеландии.

Вечером 21 июля поезд с телами жертв авиакатастрофы направился в Харьков. По словам премьер-министра Нидерландов Марка Рютте, украинские власти согласились на то, чтобы процесс опознания был организован в Нидерландах.

Пресс-служба ДНР 23 июля сообщила, что ещё 16 тел погибших находятся под остатками фюзеляжа на месте падения лайнера и будут эвакуированы «по проведении необходимых работ».

В Харькове вагоны с телами погибших были направлены на территорию завода им. Малышева. В помещениях завода специалисты из Нидерландов развернули лабораторию для проведения осмотра и исследования тел погибших. Там же были организованы места для работы международных экспертов и оформления документов судмедэкспертами, таможенниками и пограничниками.

22 июля сотрудники группы Интерпола по расследованию происшествий начали в Харькове процедуру предварительного опознания тел жертв.

23 июля первые сорок тел были перевезены двумя военно-транспортными самолётами в Эйндховен. После траурной церемонии процессия из 40 катафалков направилась на военную базу в Хилверсуме, где должна была проводиться процедура идентификации останков.

24 июля в Нидерланды были доставлены тела ещё 74 жертв авиакатастрофы.

7 августа Государственная комиссия по расследованию катастрофы сообщила, что группа международных экспертов завершила первую фазу поисков обломков самолёта и тел погибших пассажиров в связи с угрозой жизни членов группы, работавших на месте катастрофы. По информации комиссии, «неисследованными остаются менее трёх территориальных зон, где находятся обломки». До принятия решения о продлении поисков большая часть экспертов покинет Украину, за исключением небольшой группы для осуществления связи и координации.

По состоянию на 27 марта 2015 года были опознаны 296 тел погибших. Последние поисковые работы на месте крушения прошли с 18 по 28 апреля 2015 года, по данным МЧС ДНР было собрано 2,5 тысячи фрагментов тел жертв крушения, в Нидерланды 2 мая были доставлены останки 7 человек.

Бортовые самописцы

Власти самопровозглашённой Донецкой Народной Республики через несколько часов после катастрофы заявляли, что бортовые самописцы малайзийского «Боинга» будут переданы на экспертизу в Россию, в Межгосударственный авиационный комитет. Министр иностранных дел России Сергей Лавров 18 июля заявил, однако, что Россия не будет забирать «чёрные ящики»: «Мы не собираемся забирать „чёрные ящики“. Мы не собираемся нарушать нормы для таких случаев в международном сообществе… Это дело тех государств, которые имеют наиболее прямое отношение к той трагедии, чьи граждане были на борту… Это нужно сделать, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в неискренности и готовности провести полноценное расследование».

19 июля министр транспорта Малайзии Наджиб Тун Разак потребовал предоставить «чёрные ящики» потерпевшего крушение самолёта. По его словам, согласно международному праву, владелец самолёта, то есть в данном случае Малайзия, имеет полное право на то, чтобы ему отдали бортовые самописцы. Ранее в Киеве заявили, что, «согласно всем нормам международного права, эти бортовые самописцы должны находиться на территории государства, где произошёл этот инцидент, то есть на территории Украины». «Соответственно, перемещение их за пределы Украины является неправомерным», — сказал директор департамента консульской службы МИД страны Андрей Сыбига. Об обнаружении чёрных ящиков спасателями сообщил 18 июля советник главы Донецкой областной госадминистрации Константин Батозский. Украинская сторона заявила, что «чёрные ящики» «захвачены» повстанцами.

20 июля агентство Интерфакс сообщило, что «чёрные ящики» действительно обнаружены и доставлены в Донецк. При этом премьер-министр ДНР Александр Бородай заявил, что ДНР не отдаст самописцы властям Украины, но готова передать их международным экспертам: «В районе крушения обнаружены технические детали лайнера, похожие на чёрные ящики, они находятся в Донецке, в Доме правительства ДНР под моим личным контролем. Они будут вручены международным экспертам в случае их приезда».

Поздно ночью с 21 на 22 июля было объявлено, что глава правительства ДНР Александр Бородай в присутствии наблюдателей ОБСЕ и журналистов передал «чёрные ящики» представителям Малайзии. Факт передачи был зафиксирован в специальном протоколе, подписанном двумя сторонами. Представитель Малайзии, член её Совета национальной безопасности полковник Мохамед Сакри, поблагодарив Бородая, сказал: «Я вижу, что „чёрные ящики“ в нетронутом состоянии, хотя и немного повреждённые». Малайзийские представители, в свою очередь, передали самописцы экспертам из Нидерландов.

22 июля министр иностранных дел Нидерландов Франс Тиммерманс, выступая на заседании Совета Безопасности ООН, заявил, что Нидерланды согласились взять на себя ведущую роль в расследовании обстоятельств авиакатастрофы в тесном сотрудничестве с соответствующими странами, ООН и ИКАО. 23 июля было подписано соглашение, которое передавало полномочия от Украины голландскому совету. Согласно официальному заявлению Совета по безопасности Нидерландов от 23 июля, именно этот орган «отвечает за координацию всех участвующих в расследовании следователей и групп следователей вовлечённых сторон» — России, Украины, Малайзии, Австралии, Германии, США и Великобритании. «Хотя специалисты пока не получили доступ на место катастрофы, сбор данных идёт полным ходом как на Украине, так и в Нидерландах, — отметили в организации». Совет по безопасности Нидерландов оставил за собой право самостоятельно определять содержание и сроки всех дальнейших публикаций, касающихся международного расследования обстоятельств авиакатастрофы. Совет по безопасности Нидерландов пообещал «сосредоточить своё внимание на выяснении фактов, нежели на определении меры вины».

22 июля премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон сообщил, что по просьбе Нидерландов расшифровкой чёрных ящиков займутся британские эксперты лаборатории Фарнборо, где ведутся расследования воздушных происшествий с самолётами НАТО в Европе. В расшифровке информации бортовых самописцев примет участие представитель Межгосударственного авиационного комитета стран СНГ (МАК).

Как сообщила пресс-служба Минрегионразвития Украины, 23 июля «чёрные ящики» были доставлены на военный аэродром в Фарнборо (Великобритания) под наблюдением ИКАО. В министерстве подчеркнули: «В протоколе зафиксировано, что объекты, которые называют „чёрными ящиками“, были предъявлены украинской стороне, но украинская сторона их не касалась, и ни минуты под контролем украинской стороны эти предметы не находились». Эту информацию подтвердил и представитель британского МИДа.

23 июля ИКАО сообщила, что речевой самописец малайзийского Boeing 777 находится в хорошем состоянии; 25 июля эксперты ИКАО подтвердили отсутствие признаков манипуляций со вторым самописцем и сохранность модуля памяти, с которого успешно считаны полётные данные. В этот же день об отсутствии признаков несанкционированного доступа к содержимому самописцев заявил Межгосударственный авиационный комитет.

Сбор и вывоз обломков

В течение долгого времени из-за небезопасной обстановки комиссия по расследованию Нидерландского совета по безопасности не могла выехать на место крушения. Первая операция по вывозу обломков началась 4 ноября 2014 года. За шесть дней начиная с 16 ноября сотни обломков были собраны и перевезены на железнодорожную станцию в г. Торез. Оттуда они поездом были доставлены в г. Харьков, большей частью перегружены на грузовики для отправки в Нидерланды. Первая колонна с обломками прибыла на базу ВВС в г. Гилзе-Райен 9 декабря.

В последовавшие за крушением месяцы местные аварийно-спасательные службы и жители собирали обломки, которые затем были перевезены в Нидерланды весной 2015 года. Две дополнительные операции по вывозу обломков были проведены в марте и апреле. В ходе одной из операций были найдены и затем изучены части ракеты.

Реконструкция воздушного судна

После изучения обломков была проведена реконструкция передней части воздушного судна.

В течение трех месяцев на базе ВВС в г. Гилзе-Райен была осуществлена реконструкция кабины пилотов и салона бизнес-класса. Для этой цели был изготовлен каркас по форме Боинга 777-200, на который были закреплены обломки самолета. Реконструкция позволила определить последствия поражения для воздушного судна, угол попадания в кабину пилотов и последовательность последующего распада воздушного судна.

Версии

Версия о причастности повстанцев

Президент Украины Пётр Порошенко в своём заявлении, сделанном сразу же после происшествия, обвинил в случившемся «агрессоров и боевиков на Донбассе», ссылаясь на перехваченные СБУ переговоры лидера повстанцев с полковником Главного разведывательного управления России (ГРУ) Василием Гераниным.

18 июля президент Парламентской ассамблеи ОБСЕ Илкка Канерва заявил о наличии явных признаков того, что самолёт был сбит ракетой, запущенной из контролируемых повстанцами районов. С аналогичными заявлениями выступил президент США Барак Обама.

19 июля пресс-служба украинского президента заявила, что вице-президент США Джозеф Байден в разговоре с Порошенко заявил о наличии у американской стороны чётких доказательств, что ракетный выстрел по самолёту рейса MH17 был осуществлён с территории, которая полностью контролируется повстанцами (по словам Байдена — «поддерживаемыми Россией боевиками»).

19 июля Государственный департамент США сообщил, что вывод о том, что ракетный выстрел по самолёту рейса MH17 был осуществлён с территории, которая контролируется повстанцами, основан на следующем: был зафиксирован пуск ракеты с территории, которая контролируется повстанцами, имеются записи переговоров повстанцев, опубликованные СБУ, имеются фотографии и видео перевозки зенитного комплекса «Бук» в социальных сетях.

СБУ обнародовала запись разговора «террористов», где говорится, что «группа Минёра» сбила самолёт и он упал за Енакиевом, а затем, что самолёт оказался гражданским. На записи человек с позывным «Майор» докладывает информацию собеседнику с позывным «Грек», которого называет Сашей. «Майор» докладывает также о найденных на месте документах «индонезийского студента из института Томпсона». Представитель руководства ДНР Сергей Кавтарадзе заявил, что утверждения СБУ о перехваченных радиопереговорах казаков является «непрофессиональной пропагандой». Кроме того, представитель повстанцев заявил, что фигурирующие в переговорах повстанцы были далеко от места событий, а чернухинский блокпост, с которого, как утверждается по информации из записи, сбили самолёт, находится уже в Луганской области. О дезертирстве из рядов повстанцев человека с позывным «Минёр» сообщалось 3 июля.

В соответствии с информацией СБУ, в перехваченных переговорах участвовал И. Безлер, который доложил «своему куратору полковнику ГРУ РФ В. Геранину о только что сбитом боевиками гражданском самолёте». Специальный корреспондент «Коммерсанта» вечером 17 июля связался с Гераниным, который сказал, что не в курсе событий и обсуждения самолёта не было.

По предположению советника министра внутренних дел Украины Антона Геращенко, самолёт сбит «террористами» из зенитного ракетного комплекса «Бук». Он опубликовал фотографии инверсионного следа, оставленного, по его утверждению, ракетой ЗРК «Бук». Геращенко заявил, что ракета была запущена «из 3-го микрорайона города Торез».

Руководство ДНР заявило, что не имеет оружия, способного сбить самолёт на такой высоте. Председатель правительства ДНР Александр Бородай заявил, что у повстанцев «нет средств ПВО, которые могли бы поразить транспортный самолёт на магистральной высоте»^{[неавторитетный источник? 2937 дней]}. Ранее, однако, политолог Сергей Кургинян заявлял, что на вооружении у повстанцев есть установки «Бук». Хотя в момент заявления это утверждение повстанцами не опровергалось, впоследствии, после катастрофы малайзийского «Боинга», Кургинян был объявлен ими предателем и провокатором.^{[неавторитетный источник? 2937 дней]}

Системы «Бук» имеются на вооружении как украинских, так и российских войск.

29 июня 2014 года повстанцы заняли территорию воинской части А-1402 — полк ПВО, вооружённый ЗРК «Бук». Пресс-служба ДНР сообщила, что система ПВО перешла в распоряжение сил самообороны. Информация о захвате воинской части была косвенно подтверждена представителем информационного центра Совета национальной безопасности и обороны Украины Андреем Лысенко. По словам пресс-офицера украинской силовой операции Алексея Дмитрашковского, были захвачены два грузовика и один нерабочий ЗРК «Бук». Однако генпрокурор Украины Виталий Ярема заявил, что повстанцы не захватывали исправные украинские комплексы «Бук» или «С-300».

По сообщениям украинской стороны, журналистов и руководителей повстанцев, попавшие в руки повстанцев украинские комплексы «Бук» находились в небоеспособном состоянии. Поддерживающий повстанцев российский политолог Сергей Кургинян высказывал предположение, что повстанцам удалось починить один украинский комплекс.

Как заявляла украинская сторона, у повстанцев есть как минимум два комплекса. По словам Дмитрия Тымчука, в день катастрофы в регионе была зафиксирована колонна повстанцев с ЗРК «Бук».

Корреспондент Ассошиэйтед Пресс Питер Леонард в своём репортаже, переданном 17 июля, сказал, что один из корреспондентов АП видел зенитный комплекс «Бук» в контролируемом повстанцами Снежном. Позднее в журнале Paris Match была опубликована фотография, на которой, по утверждению журналиста, им был запечатлён «Бук» в пригородах Донецка на дороге в Снежное утром 17 июля.

18 июля глава МВД Украины Арсен Аваков на своей странице в Facebook заявил, что подразделениями скрытого наблюдения МВД был зафиксирован тягач с «Буком», двигающийся по направлению через Краснодон, в сторону границы с Российской Федерацией. Также МВД Украины опубликовало видео, на котором запечатлено данное событие. На следующий день он уточнил, что «съёмка сделана в Луганске», а 22 июля указал координаты проведения съёмки — 48°32′45″ с. ш. 39°15′53″ в. д.48.545760° с. ш. 39.264622° в. д. / 48.545760; 39.264622   .

Начальник департамента СБУ Виталий Найда опубликовал сообщение, что ночью 18 июля в Россию были вывезены три пусковых установки «Бук-М» и, предположительно, модуль управления комплексом. Ссылаясь на неназванные источники, Wall Street Journal и «Washington Post» также сделали сообщения о попытке вывоза установок в Россию с Украины. Подтверждений того, что повстанцы могли получить установки «Бук» из России, у США нет, что признал официальный представитель Пентагона Джон Кирби: «У меня нет конкретной информации по поводу комплексов „Бук“».

Официальный представитель Министерства обороны РФ заявил, что никакие виды вооружений ВС РФ, включая комплекс «Бук», государственную российско-украинскую границу не пересекали.

Версия о причастности российских военных

По версии главы СБУ Валентина Наливайченко, зенитный ракетный комплекс «Бук», которым был сбит самолёт, «был переправлен с территории России» вместе с экипажем, что подтверждается перехваченными разговорами. По заявлению МВД Украины, «имеются доказательства того, что к катастрофе причастны российские кадровые военные». Постпред Украины в ООН Юрий Сергеев заявил, что Киев представит ООН доказательства причастности российских военных к катастрофе.

Генерал армии Украины Николай Маломуж заявил, что комплексом «Бук», сбившим самолёт, могли управлять только опытные специалисты высокой квалификации. Этой же версии придерживаются и другие эксперты. По его предположению, это были специально переброшенные российские военные.

18 июля Служба безопасности Украины (СБУ) объявила о задержании на украинско-российской границе в Донецкой области двух «корректировщиков огня из России», которых обвиняют в причастности к катастрофе. Представитель СБУ заявил также, что экипаж установки ЗРК «Бук», с которой запущена сбившая самолёт ракета, — трое российских военнослужащих, и СБУ намерена выяснить их фамилии. Министерство обороны России сделало официальное заявление, что ни российская военная техника, ни военный персонал государственную границу с Украиной не пересекали.

19 июля руководитель департамента контрразведки СБУ Виталий Найда заявил: «У нас имеются безупречные доказательства того, что террористический акт был спланирован и совершён с участием представителей Российской Федерации. Следствие чётко знает, что членами экипажа установки „Бук“ были граждане РФ».

7 августа СБУ сообщила, что есть вероятность того, что вместо малайзийского Boeing-777 российские военные хотели сбить самолёт российской авиакомпании «Аэрофлот», следовавший рейсом SU-2074 Москва-Ларнака, с целью создать повод для начала войны против Украины, однако повстанцы перепутали место, где пролетал самолёт. Как планировалось, ЗРК «Бук», по замыслу кураторов из России, должен был находиться в районе населённого пункта Первомайское (находящегося на расстоянии менее 20 км к северо-западу от Донецка), но был расположен в районе населённого пункта тоже Первомайское, находящегося на расстоянии более 70 км к юго-востоку от Донецка).

В конце 2015 года голландская прокуратура получила отчёт экспертно-журналистской группы Bellingcat, который содержал, в частности, список из 20 имен российских военных, которые, как полагает группа, могут быть причастны к крушению малайзийского самолёта под Донецком. Эксперты Bellingcat также пришли к выводу, что часть ответственности за трагедию MH17 несут высшие чины российской армии: командир зенитного ракетного соединения Западного военного округа Алексей Золотов, командующие 20-й гвардейской общевойсковой армией ЗВО Александр Лапин (до 8 июля 2014) и Александр Чайко (с 8 июля 2014), начальник войск противовоздушной обороны и авиации ЗВО Андрей Коханов, командующий войсками ПВО Сухопутных войск Вооруженных Сил России Александр Леонов, командующий войсками Западного военного округа Анатолий Сидоров, главнокомандующий сухопутными войсками России Олег Салюков, министр обороны России Сергей Шойгу вместе с заместителями Валерием Герасимовым и Аркадием Бахиным, президент и верховный главнокомандующий ВС России Владимир Путин. По версии Bellingcat, зенитная установка «Бук», из которой был сбит «Боинг», скорее всего принадлежала российской 53-й зенитной ракетной бригаде, тайно действовавшей на Донбассе. Должность командира 2-го батальона в тот период, предположительно, занимал Дмитрий Трунин, его начальником был командир 53-й зенитно-ракетной бригады Сергей Мучкаев. Представитель голландской прокуратуры Вим де Брюн пообещал тщательно изучить доклад и «определить, можно ли его использовать в уголовном расследовании».

Версия о причастности украинских военных

По версии руководства ЛНР, лайнер мог сбить украинский штурмовик Су-25. Сходную версию высказывали и российские власти Эта версия была опровергнута в ходе международного расследования.

По другой версии повстанцев, лайнер могли сбить украинские военные с помощью системы Бук. Еще в марте 2014 года появились сообщения о том, что в Донецкой области идет передислокация ЗРК «Бук», а незадолго до падения малайзийского самолёта (в том числе и 16 июля, то есть за день до трагедии) было снято на видео присутствие ЗРК Вооружённых сил Украины в зоне боевых действий («зона АТО»).

Как заявила представитель США в Совбезе ООН Саманта Пауэр, США не считают причастными к инциденту украинских военных. «Украинские военные имели системы SА-11 (Бук) на своих складах, но рядом с этим районом такого оружия не было. А с начала этого кризиса ПВО Украины не выпустило ни одной ракеты, несмотря на то, что их воздушное пространство нарушалось». Украинская сторона, кроме того, указывала, что у неё не было повода запускать ракету «земля-воздух» просто потому, что у неё не было воздушных целей: у ополченцев отсутствовала авиация.

25 июля 2014 года была предложена новая версия причин авиакатастрофы под Донецком. По сообщениям российских СМИ со ссылкой на анонимный источник в «силовых ведомствах» Украины, причиной падения малайзийского «Боинга» в Донецкой области могла стать внештатная ситуация на тренировке подразделения ПВО украинской армии. Министерство обороны Украины, комментируя эту версию, заявило, что «речь ни о каких учениях ПВО в этой связи идти не может. […] это абсолютный бред».

28 сентября 2016 года был опубликован предварительный доклад международной следственной группы, в котором утверждается, что ЗРК «Бук», сбивший самолет, прибыл из России, а после происшествия был доставлен обратно на её территорию. Версия о причастности украинских военных в докладе не упоминается.

Информация в СМИ о сбитом повстанцами Ан-26

По данным портала Flightradar24, Боинг прекратил передачу ADS-B после 16:21 по Киевскому времени.

Вскоре после этого на странице, озаглавленной «Сводки от Стрелкова Игоря Ивановича» в социальной сети «ВКонтакте», был размещён текст под заголовком «Сообщение от ополчения», датированный 17:50 по Московскому времени (16:50 по Киевскому) 17 июля 2014 года, о том, что в районе Тореза был сбит украинский самолёт Ан-26; позже сообщение было удалено.

Вечером того же дня российский информационный телеканал Life News со ссылкой на неназванных «ополченцев» сообщал о военно-транспортном самолёте Ан-26 украинских ВВС, сбитом повстанцами с помощью ракеты около 17:30 по местному времени. В дальнейшем Life News сообщил, что звонок в милицию о том, что неизвестный самолёт упал на землю, поступил от очевидцев в 17:00 по местному времени. Также Life News по телеканалу и на своём канале на YouTube сообщил, что сбитие «произошло около 5 вечера по московскому времени» над городом Торез. РИА Новости сообщило, ссылаясь на свидетельства очевидцев — местных жителей: «Около 16:00 по местному времени над городом (Торез) пролетал Ан-26. Мы видели, как в него врезалась ракета, раздался взрыв, самолёт пошёл к земле, оставляя за собой чёрный дым. С неба посыпались какие-то обломки».

«Коммерсантъ FM» после известий о катастрофе опубликовал интервью с журналистом газеты «Донецкий кряж» Игорем Сычёвым, который заявил, что «сегодня в 17:30 по местному времени в районе Тореза был сбит самолёт ВВС Украины Ан-26. По предварительным данным, он должен был доставлять грузы, людей в районы, окружённые группировкой противника, в районы Саур-Могилы, которая также находится недалеко от Тореза … В 17:30 был сбит Ан-26, а потом уже малайзийский Boeing-777 потерпел катастрофу.». Сообщения очевидцев о военно-транспортном самолёте Ан-26 украинских ВВС, сбитом повстанцами с помощью ракеты, также публиковались ИТАР-ТАСС.

Украина о потере Ан-26 17 июля не сообщала.

Сведения, обнародованные силовыми ведомствами России

Российские официальные лица выдвигали различные версии произошедшего, состоящие в том, что малайзийский лайнер был сбит украинской ракетой класса «земля-воздух» или «воздух-воздух».

Как заявило 18 июля министерство обороны России, 17 июля, в день катастрофы, российскими средствами радиотехнического контроля была зафиксирована работа украинской РЛС «Купол» батареи «Бук-М1», дислоцированной в районе населённого пункта Стыла (30 км южнее Донецка). Технические особенности комплекса «Бук-М1» позволяют осуществлять обмен информацией о воздушных целях между батареями одного дивизиона — «таким образом, пуск ракет также мог быть осуществлён со всех батарей, дислоцированных в населённом пункте Авдеевка (8 км севернее Донецка) или Грузско-Зорянское (25 км восточнее Донецка)».

21 июля начальник главного оперативного управления Генштаба ВС РФ генерал-лейтенант Андрей Картаполов представил на брифинге для российских и иностранных журналистов данные объективного контроля, имеющие отношение к крушению малайзийского самолёта. Он утверждает, что в распоряжении Минобороны имеются космические снимки с расположением средств ПВО украинской армии, которые указывают, что в день катастрофы одна из установок «Бук» была перемещена к контролируемой повстанцами территории. По данным российских вооружённых сил, в день крушения самолёта группировка ПВО Украины в районе Донецка насчитывала 3-4 зенитных ракетных дивизиона комплексов «Бук-М1», способных поражать цели на дальности до 35 км и на высотах до 22 км. Картаполов представил космические снимки отдельных мест расположения средств ПВО украинской армии, сделанные 14, 17 и 18 июля в районе 8 км северо-западнее Луганска (самоходная установка и две пускозаряжающие машины) и вблизи Донецка (радиолокационные станции). Как утверждают российские власти, сопоставление снимков показывает, что к утру 17 июля одна батарея ЗРК «Бук» была переведена в район населённого пункта Зарощенское, что в 50 км восточнее Донецка и в 8 км южнее Шахтёрска, вблизи контролируемой повстанцами территории. «Съёмки этого района, произведённые 18 июля, показали, что батарея оставила занимаемую ранее позицию», — сказал Картаполов. Он утверждает, что именно к 17 июля максимально возросла интенсивность работы украинских радиолокационных станций 9С18 «Купол-М1» зенитного комплекса «Бук» (15 июля работало 7 станций, 16 июля — 8, а 17 июля — уже 9; с 18 июля интенсивность работы РЛС резко снизилась до 2-3 в сутки). Картаполов также сообщил, что 17 июля с 17:06 мск по 17:21 мск над юго-восточными районами Украины пролетал американский экспериментальный аппарат, предназначенный для обнаружения и отслеживания ракетных пусков. Картаполов утверждал, что время крушения самолёта и время наблюдения каким-то неназванным им экспериментальным спутником США за территорией Украины совпадают, так что американцы, по его мнению, также могли бы предоставить имеющиеся у них данные наблюдения.

Как утверждают российские власти, по данным объективного контроля «Боинг-777» до Донецка следовал в установленном коридоре, но далее отклонился от маршрута на север, при этом максимальное удаление от левой по ходу границы коридора составило 14 км. Согласно данным Ростовского центра воздушного движения, лайнер предпринял манёвр для возврата на заданный маршрут, но закончить его не успел. С 17:20, на удалении 51 км от госграницы РФ, было зафиксировано резкое снижение скорости самолёта. В 17:23 отметка «Боинга» исчезла с экранов российских радаров.

Материалы брифинга размещены на [function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=11970654@egNews сайте министерства обороны РФ].

Как сообщил российским журналистам в Брюсселе постпред РФ при ЕС Владимир Чижов, Россия 22 июля передала ЕС все данные Минобороны РФ о катастрофе малайзийского Boeing.

26 сентября 2016 года состоялась пресс-конференция представителя предприятия-изготовителя трассового радиолокационного комплекса «Утёс-Т», используемого в качестве гражданского локатора освещения воздушной обстановки в посёлке Усть-Донецкий (Ростовская область), и начальника радиотехнических войск Воздушно-космических сил генерал-майора Андрея Кобана. Речь шла о передаче Россией следствию в Нидерландах первичных радиолокационных данных воздушной обстановки 17 июля 2014 г. в районе авиакатастрофы.

Было заявлено, что до момента крушения малайзийского Boeing 777 российский гражданский локатор освещения воздушной обстановки в Усть-Донецком не зафиксировал приближения к нему каких-либо посторонних воздушных объектов с восточной стороны, в том числе со стороны населённого пункта Снежное, который на момент катастрофы контролировался ополчением ДНР. При этом было отмечено, что российские средства объективного контроля не имеют данных, которые помогли бы судить о возможном запуске ракеты из точек южнее или западнее места крушения — однако эта информация могла бы содержаться на космических снимках, которые до сих пор не были предоставлены США. Кобан напомнил, что, как сообщалось ранее, российские средства радиотехнической разведки 17 июля 2014 года зафиксировали работу радиолокаторов ВС Украины близ места крушения, что подтверждает «наличие украинских средств ПВО в районе катастрофы». По его словам, Украина должна располагать соответствующей информацией со своих военных и гражданских локаторов.

Сведения, обнародованные спецслужбами США

Согласно заявлениям разведки США, сделанным сразу же после катастрофы, малайзийский лайнер был сбит ракетой «земля-воздух». Единственное, в чём расходились американские спецслужбы, — это вопрос о том, кто именно сбил самолёт, — российская армия или пророссийские повстанцы, которые, по мнению официальных лиц США, не располагают необходимыми знаниями и умениями, чтобы сбить авиалайнер.

22 июля 2014 года на специально организованном администрацией США брифинге для журналистов представители американской разведки заявили, что спецслужбы США полагают, что пассажирский самолёт «Малайзийских авиалиний» был «по ошибке» сбит повстанцами, которые, по всей видимости, приняли его за военный самолёт. Они признали, что никакой информацией о прямой причастности властей России к случившейся трагедии США не располагают. В то же время ведущие брифинга утверждали, что Россия «создала условия», которые и привели в конечном счёте к авиакатастрофе. Кроме того, они обвинили Москву в том, что та продолжает поставлять украинским повстанцам вооружения, в том числе средства ПВО и танки. Никакой технической информации, которая бы подкрепила вывод администрации США о причастности повстанцев к гибели малайзийского авиалайнера, на брифинге представлено не было. Свои заключения американская разведка обосновывает на имеющихся в её распоряжении фотографиях, полученных со спутников, данных радиоперехвата и сведениях, размещённых в различных социальных сетях. При этом ведущие брифинга не скрывали, что спецслужбы США подтвердили достоверность далеко не всех таких данных, почерпнутых из открытых источников. Представители спецслужб США отрицали возможность причастности к трагедии вооружённых сил Украины. По их версии, украинские вооружённые силы 17 июля не имели в районе катастрофы зенитно-ракетных комплексов, способных поразить малайзийский Boeing. В то же время, они не исключили версию о том, что пуск ракеты был осуществлён украинским военным, имевшим соответствующую специальную подготовку, и перешедшим на сторону повстанцев.

Техническое расследование по правилам ИКАО

23 июля 2014 года Украина передала Нидерландскому Совету по безопасности полномочия по техническому расследованию авиакатастрофы в соответствии с приложением 13 правилами ИКАО. Содействие расследованию осуществляли эксперты из Австралии (ATSB), Франции (BEA), Германии (BFU), Индонезии (KNKT), Италии (ANSV), Малайзии (DCA), России (Росавиация), Межгосударственного авиационного комитета, Украины (Национальное бюро по расследованию авиационных происшествий), Великобритании (AAIB), США (NTSB) и Европейского агентства авиационной безопасности. Помощь предлагали и другие страны, однако на момент публикации предварительного отчёта экспертной группы (9 сентября 2014 г.) их представители к расследованию не привлекались ввиду отсутствия необходимости. Кроме того, для контроля соблюдения установленной процедуры расследования привлекались представители Международной организации гражданской авиации.

Совет по безопасности Нидерландов уполномочен вести независимые расследования серьёзных происшествий и катастроф, установления их причин и факторов, способствующих их возникновению. В задачи таких расследований не входит возложение вины или установление ответственности, они проводятся независимо от уголовного расследования - в данном случае, уголовного расследования, проводимого Объединенной следственной группой под руководством Прокуратуры Нидерландов.

Предварительный отчёт

9 сентября 2014 года Советом по безопасности Нидерландов (DSB) был опубликован первый предварительный отчёт международной комиссии по расследованию авиакатастрофы. Комиссия пришла к выводу, что самолёт при вылете был технически исправен. Согласно предварительным данным анализа чёрных ящиков самолёта, полёт проходил в штатном режиме вплоть до обрыва записи в 13:20:03 UTC. Последний ответ экипажа самолёта был зафиксирован в 13:19:56 и длился три секунды. На следующий запрос диспетчера 13:20:00—13:20:05 ответа не последовало.

Комиссия не смогла получить обломки фюзеляжа для криминологической экспертизы, однако по фотографиям, сделанным на месте крушения группами следователей, был сделан вывод о соответствии структуры разрушений в передней части обломков самолёта удару по фюзеляжу большим количеством быстро движущихся мелких предметов, исходящих снаружи самолёта из точки над его носом. Хотя голландские эксперты напрямую не утверждали, что «Боинг» был уничтожен ракетой, эта и многие формулировки, приведённые в тексте доклада, позволяли предположить именно это. По расположению обломков комиссия сделала вывод о разрушении самолёта в воздухе, причём расположение обломков носа ближе к точке обрыва записи свидетельствует о том, что носовая часть разрушилась первой, в то время как центральная и задняя части фюзеляжа ещё продолжали падение с движением вперёд.

Окончательный доклад был опубликован 13 октября 2015 года.

Вопросы к предварительному отчёту

Журналисты Süddeutsche Zeitung, медиакомпаний WDR, NDR и эксперты нидерландской компании ARGOS, обратили внимание на то, что на 14-й странице промежуточного отчёта был удалён следующий текст:

Было распространено извещение NOTAM об ограничении воздушного пространства вследствие того, что 14 июля на высоте 6500 метров был сбит самолёт Ан

— www.inopressa.ru/article/04dec2014/sueddeutsche/mh17.html

По поводу изъятия этой фразы из текста предварительного отчёта депутат голландского парламента Питер Омтцигт подал запрос в правительство Нидерландов, в котором просил объяснить причины этого изъятия. Правительство Нидерландов ответило, что этот текст был удалён для того, чтобы избежать отличий в версиях промежуточного отчёта.

Окончательный отчёт технического расследования

В соответствии с требованиями ИКАО, проект окончательного отчёта по расследованию авиакатастрофы малайзийского Боинга, был разослан заранее, 1 июля 2015 года, для согласования с авиационными властями государств, участвовавших в проведении расследования. Материалы были отправлены представителям семи стран: Малайзии, Украины, России, США, Великобритании, Австралии и Нидерландов. Собранные замечания были обработаны и учтены при формировании окончательного отчёта.

13 октября 2015 года Совет по безопасности Нидерландов (DSB) опубликовал финальную версию отчёта технического расследования. В нём на основании установленных по делу фактов разбираются различные версии причин авиакатастрофы, отталкиваясь от установленных повреждений на найденных обломках, записи бортовых самописцев, данных радарного наблюдения и прочих доказательств. DSB не обнаружило признаков технической неисправности самолёта или ошибки экипажа. Исходя из показаний бортовых самописцев и данных наземных диспетчерских служб, голландские эксперты констатируют, что рейс MH17 выполнялся в штатном режиме до 17:20:03 мск, когда полет оборвался.

В приложении G к окончательному отчёту были опубликованы переговоры днепропетровских диспетчеров с экипажем MH17, а также со своими коллегами из ростовского района полётной информации.

Запись переговоров

Сокращения

• MH17: Один из пилотов
• DNP: Днепропетровский центр управления воздушным движением
• RST: Ростовский центр управления воздушным движением

Время (UTC)	В эфире	Текст сообщения (перевод)
13:08:00	MH17 к DNP	Днепр-Радар, Малайзийские один семь, эшелон полёта 330 (англ.)
	DNP к MH17	Малайзийские один семь, Днепр-Радар, добрый день, радарный контакт (англ.)
	MH17 к DNP	Малайзийские один семь (англ.)
13:19:21	DNP к RST	Да
	RST к DNP	Так, Днепр, Ростов один. Вы Малайзийскому можете дать курс на Ростов, в точку RND, там у нас сходятся три штуки
	DNP к RST	Малайзийскому семнадцатому?
	RST к DNP	Да, потом мы его вернём на TIKNA
	DNP к RST	Хорошо
	RST к DNP	Да, точка RND
	DNP к RST	Хорошо
	RST к DNP	Ага, спасибо
13:19:49	DNP к MH 17	Малайзийские один семь, из-за движения следуйте прямо к точке ROMEO NOVEMBER DELTA (англ.)
13:19:56	MH17 к DNP	ROMEO NOVEMBER DELTA, Малайзийские один семь (англ.)
13:20:00	DNP к MH17	Малайзийские один семь, и после точки ROMEO NOVEMBER DELTA ожидайте спрямление на TIKNA (англ.)
13:21:10	DNP к MH17	Малайзийские один семь, как поняли? Малайзийские один семь, Днепр-Радар (англ.)
13:21:28	Прекращение передачи ADS-B
13:21:36	DNP к MH17	Малайзийские один семь, Днепр-Радар (англ.)
13:22:02	DNP к MH17	Малайзийские один семь, Днепр-Радар (англ.)
13:22:05	RST к DNP	Слушаю, Ростов
	DNP к RST	Ростов, а вы малайзийца семнадцатого наблюдаете по… по ответу?
	RST к DNP	Да нет. Что-то начала разваливаться метка его.
	DNP к RST	Ну у нас тоже. И на вызовы не отвечает.
	RST к DNP	И не отвечает на вызовы, да?
	DNP к RST	Да. И не видим пока его. То есть ему дали отворот, он подтвердил и…
	RST к DNP	И всё, да?
	DNP к RST	Да, и исчез.
	RST к DNP	Сейчас, подожди, я попрошу.
	DNP к RST	В пассиве там ничего у вас не наблюдается?
	RST к DNP	Не, не, не, ничего. Ничего не видим.
	DNP к RST	Ну хорошо, сейчас мы зовём их сюда.

Ещё в предварительном отчёте был сделан вывод, что самолёт разрушился в воздухе после попадания в него большого количества небольших высокоэнергетических объектов.

Около сотни страниц отчёта посвящены анализу альтернативных объяснений катастрофы. Даётся последовательное опровержение следующим версиям:

• Украинские авиадиспетчеры якобы снизили высоту полета МН17 (такого указания от них не поступало);
• Украинские авиадиспетчеры якобы отправили самолёт за пределы «воздушного коридора» (выход за пределы коридора был осуществлен по инициативе пилотов, а самолёт был сбит уже после возвращения в коридор);
• Вблизи самолёта якобы были зафиксированы другие воздушные суда (ближайшие находились на удалении более 33 км);
• Самолёт был якобы поражен огнём авиапушки или ракетой «воздух-воздух» (следы поражения не соответствуют этим версиям).

Рассматривались также экзотические версии повреждения лайнера в результате случайного попадания метеорита или «космического мусора» (остатков спутников и космических аппаратов). После подробного рассмотрения эти версии были отвергнуты.

В конечном счёте делается вывод, что самолёт был сбит ракетой «земля—воздух». Исходя из свойств обломков, найденных в районе крушения, а также осколков, извлечённых из тел экипажа и пассажиров самолёта, а также его конструкции, делается вывод об их соответствии поражающим элементам и обломкам только одного распространённого в регионе типа боеголовок — а именно 9Н314М, которые могут устанавливаться на ракеты 9М38 и 9М38М1, которые могут, в свою очередь, запускаться с ЗРК Бук, Бук М1 и Бук М1-2. На основании математического моделирования взрыва подобной боеголовки, в том числе по данным о её структуре, предоставленным наследником производителей этих боеголовок — российским концерном «Алмаз-Антей», путём сравнения с наблюдаемой структурой повреждений определены место подрыва, пространственная ориентация и скорость ракеты в момент взрыва. Делается вывод, что определённое место взрыва (левее и выше кабины пилотов) согласуется с работой взрывателя ракеты по данным, предоставленным концерном «Алмаз-Антей», а также с примерным положением точки подрыва по методу лучей и по триангуляции звукового сигнала на последних миллисекундах звукозаписи «чёрных ящиков». Полученная ориентация и скорость ракеты с учётом определённых для них погрешностей позволяют установить вероятное расположение места запуска — фигуру площадью около 320 км². Далее в отчёте установлена последовательность разрушения самолёта в воздухе, отмечено, что пассажиры, вероятнее всего, были мертвы, без сознания или в помрачённом состоянии сознания до момента падения обломков самолёта на землю.

Вторая часть отчёта содержит анализ рисков и практики полётов гражданской авиации над районами активных боевых действий, а также анализ действий различных стран, затрагивающих гражданскую авиацию, связанных с крымским кризисом и затем вооружённым конфликтом на востоке Украины. Делается вывод о том, что украинские службы, отвечающие за организацию воздушного движения, в недостаточной степени учли имевшиеся риски — в частности, две предшествующие катастрофы военной авиации ВСУ, которые, по заявлениям украинской стороны, произошли выше эффективной высоты применения ПЗРК. В то же время отмечается отсутствие фактической практики полного запрета полётов гражданской авиации над зонами боевых действий в мире.

Реакция на результаты технического расследования

Президент Украины Пётр Порошенко в интервью американскому телеканалу CNN отверг выводы Совета по безопасности Нидерландов, касающиеся недостаточных мер по обеспечению безопасности полётов над украинской территорией. Он заявил, что Украина в соответствии с рекомендациями Международной организации гражданской авиации (ИКАО) закрыла воздушное пространство до высоты 9725 метров. «У нас не было никакой информации, которая свидетельствовала о необходимости закрыть его выше этой отметки», — заявил Порошенко.

МИД РФ назвал расследование Совета по безопасности Нидерландов предвзятым и исполняющим «политический заказ». Крупнейшие западные СМИ вышли со статьями о выводах отчёта на первой полосе, подчёркивая факт российского производства ракеты ЗРК «Бук», сбившей самолёт, но, следуя логике доклада, газеты не прокомментировали возможную причастность России к гибели рейса MH17. Большинство крупнейших западных СМИ отметило содержащийся в отчёте вывод о недостаточном обеспечении безопасности полётов со стороны Украины. В них также были изложены выводы, представленные на состоявшейся в день публикации отчёта второй презентации концерна «Алмаз-Антей» по поводу катастрофы. В частности, в отчёте «Алмаз-Антея» утверждалось, что пуск ракеты был произведён с территории, контролировавшейся в тот период украинской армией. В отличие от отчёта DSB, в котором в качестве возможного места пуска ракеты была определена площадь более 300 км², концерн «Алмаз-Антей» указал более компактное место запуска в 3,5 км к югу от населённого пункта Зарощенское.​. По данным нидерландского расследования, ракета приблизилась к самолёту практически встречным курсом, что также противоречит результатам натурного моделирования «Алмаз-Антея»: концерн считает, что ракета шла пересекающимся курсом.

14 октября 2015 года уполномоченный представитель РФ в международном техническом расследовании катастрофы замглавы Росавиации Олег Сторчевой на пресс-конференции раскритиковал отчёт DSB, назвав его нелогичным и по сути сфальфицированным — «выполненным в технике подгонки фактов под заранее определённые выводы», которые Олег Сторчевой объявил «в корне неверными». По его заявлению, Росавиация считает, что нидерландское следствие не смогло доказать наличие поражающих элементов-двутавров, однозначно указывающих на боевую часть 9Н314М. 14 января 2016 года Олег Сторчевой направил в Совет по безопасночти Нидерландов письмо с критикой отчёта и выводами российской стороны для отражения в окончательном отчёте. 25 февраля 2016 года DSB отправило ответ на это письмо, указывая, что после внимательного рассмотрения вопросов, поднятых российской стороной, было обнаружено, что они рассматривались в отчёте или приложениях к нему либо не являлись предметом технического расследования, в результате чего письмо не содержит никакой новой и важной информации.

Действующая независимо под руководством Государственной прокуратуры Нидерландов Международная следственная группа JIT 13 октября 2015 года объявила, что их выводы пока совпадают с изложенными в окончательном отчёте DSB. Более того, группа JIT сообщила, что имеет сведения о конкретных лицах, которые могут быть причастны к пуску ракеты.

Уголовное расследование

Уголовное расследование происшествия было инициировано властями Украины, Малайзии, Нидерландов, Австралии и США. 28 июля при содействии агентства Евроюст состоялось совещание представителей Интерпола, Европола, Украины и 11 стран, чьи граждане находились среди жертв авиакатастрофы, имевшее целью координацию и ускорение расследования. 7 августа по результатам прошедшего совещания была сформирована Объединённая следственная группа (JIT), в которую вошли представители Нидерландов, Бельгии, Австралии и Украины, занявшаяся уголовно-правовым расследованием авиакатастрофы. Руководство группой взяла на себя прокуратура Нидерландов. Бельгия вошла в состав Объединённой следственной группы, поскольку для её создания требовалось участие как минимум двух государств-членов полицейской службы Евросоюза Европол, однако её участие было формальным. Соглашение о создании следственной группы является секретным, поскольку содержит положение о неразглашении.

Изначально Малайзию не включили в состав следственной группы (хотя разбившийся самолёт принадлежал малайзийской компании, был зарегистрирован в Малайзии и среди погибших было 43 гражданина этой страны), и она смогла к ней присоединиться в качестве полноправного члена лишь спустя несколько месяцев. Малайзии для этого даже пришлось пойти на отказ от сотрудничества с Советом по безопасности Нидерландов, ведущим техническое расследование (впоследствии в правительстве Малайзии подтвердили, что отказ от сотрудничества с Советом по безопасности был намеренным, и сотрудничество началось лишь после урегулирования вопроса об участии Малайзии в Объединённой следственной группе). 28 ноября 2014 года прокуратура Нидерландов известила Малайзию о том, что она будет принята в JIT в качестве полноправного члена, а 4 декабря в Гааге состоялось координационное совещание Евроюста, на которое были приглашены руководители прокуратуры и полиции Малайзии. В конце марта 2015 года представители нидерландской прокуратуры посетили Малайзию для окончательного оформления соглашений о её полноправном членстве в Объединённой следственной группе. Причины, по которым Малайзии разрешили присоединиться к расследованию лишь спустя 4 месяца после его фактического начала (ноябрь 2014 года, когда члены следственной группы впервые смогли посетить место падения самолёта и был произведён вывоз обломков), остаются нераскрытыми.

Поиск свидетелей международной следственной группой

30 марта 2015 года голландская полиция и прокуратура опубликовали видеообращение от международной следственной группы к возможным свидетелям использования и транспортировки ЗРК «Бук».

Предварительный доклад

28 сентября 2016 года был опубликован предварительный доклад JIT. В докладе сообщалось, что комиссия пришла к выводу о том, что самолёт был сбит ракетой ЗРК «Бук» 9М38, при этом прочие версии происшествия были отвергнуты. По версии комиссии, запуск ракеты был осуществлён из района поселка Первомайский, который на этот момент контролировали сепаратисты. Также следствие утверждает, что ЗРК «Бук», сбивший самолет, прибыл из России, а после происшествия был доставлен обратно на её территорию. Своей следующей задачей комиссия считает установление лиц, виновных в катастрофе. Полномочия комиссии, по соглашению стран-участниц, были продлены до 1 января 2018 года.

Министр иностранных дел Австралии Джули Бишоп заявила 2 октября 2016 года, что судебный процесс по делу об авиакатастрофе в Донецкой области может быть организован международным сообществом в обход Совбеза ООН, в стиле судебного процесса по делу Локерби.

Жертвы и последствия

Погибшие

Гражданство находившихся на борту
Гражданство	Кол-во
Нидерланды Нидерланды	192
Малайзия Малайзия	44
Австралия Австралия	27
Индонезия Индонезия	12
Великобритания Великобритания	10
Бельгия Бельгия	4
Германия Германия	4
Филиппины Филиппины	3
Канада Канада	1
Новая Зеландия Новая Зеландия	1
Общее	298

Всего в результате авиакатастрофы погибло 298 человек. Все погибшие находились на борту упавшего самолёта, на земле случаев гибели и ранения людей в результате падения обломков самолёта не было отмечено. Среди пассажиров было 80 несовершеннолетних, в том числе трое малолетних (возрастом до 2 лет) детей: двое малайзийцев и один индонезиец.

Первоначально со ссылкой на «Международное общество борьбы со СПИДом» заявлялось, что на борту самолёта находилось более ста учёных, врачей и общественных деятелей, среди которых были ведущие специалисты мира в области борьбы со СПИДом, летевших на международную конференцию в Мельбурне (Австралия). Позже, однако, президент общества Международного борьбы со СПИДом Франсуаза Барре-Синусси сообщила, что малайзийским рейсом воспользовались лишь шесть участников конференции.

Среди погибших:

• Сенатор от Партии труда Нидерландов Виллем Виттевен.
• Основатель и председатель PharmAccess</span>^ru_en фонда Юп Ланге</span>^ru_en.
• Австралийский писатель Лиам Дэвисон.
• Пресс-секретарь Всемирной организации здравоохранения Гленн Томас.
• Шри Сити Амира, вторая жена деда премьер-министра Малайзии Наджиба Разака.

Экономические последствия

Происшествие привело к снижению таких фондовых индексов, как Dow Jones (0,73 %) и S&P 500 (0,77 %). Крупнейший индексный фонд, инвестирующий в российские акции, Market Vector Russia ETF потерял 7 % от своей стоимости. Так называемый «индекс страха (англ.)» возрос на 31 % и достиг пика с апреля года. Кроме того, возросли цены на золото и сырую нефть: на 1,3 % и 1,8 % соответственно.

Катастрофа стала существенным доводом для принятия новых санкций ЕС и США по отношению к России и одной из официальных причин

После катастрофы акции Malaysia Airlines упали на 18 %; и без того убыточная авиакомпания оказалась на грани банкротства. Мгновенное падение средних недельных показателей по бронированию билетов составило 33 %. В августе Кабинет министров Малайзии утвердил самую масштабную реструктуризацию авиакомпании со времен её создания в середине 1970-х годов, предусматривающий сокращение около четверти из 19 500 сотрудников и части дальнемагистральных рейсов. Правительство выделило для национализации авиакомпании около 1,38 млрд ринггитов ($429 млн).

Выплаты компенсаций

Согласно Монреальской конвенции (en), устанавливающей минимальный уровень ответственности авиаперевозчика за причинение вреда жизни и здоровью пассажира, размер компенсации составляет 113100 СПЗ, что на момент авиакатастрофы соответствовало около 180 тыс. долларов. При этом, бремя судебного доказательства невиновности ложится на авиакомпанию, тогда как пассажир (или его родственники) имеет право на получение компенсации.

9 августа 2014 года Malaysia Airlines объявила о выплате родственникам жертв авиакатастрофы разовой безвозмездной компенсации в размере 5000 долларов.

Судебные иски от родственников погибших

Несколькими группами родственников погибших были инициированы судебные иски против Украины, Малайзии, России и авиакомпании Malaysia Airlines.

Так, родственники трёх погибших граждан Германии возлагают вину за катастрофу на правительство Украины, которое не закрыло воздушное пространство в районе боевых действий, несмотря на то, что ранее в зоне конфликта были сбиты несколько самолётов. Интересы родственников представляет адвокат Эльмар Гимулла, который утверждает, что правительство Украины не закрыло воздушное пространство в зоне конфликта на высотах 10 000 метров и более из корысти, не желая лишаться доходов от сборов за пролёт воздушного пространства Украины в сумме 2 млн евро в день. Эту точку зрения разделяет и Симон Вецеман — эксперт стокгольмского института исследований проблем мира (SIPRI).

Каждое государство несёт ответственность за своё воздушное пространство, если оно открыто для полётов. Если же государство не в состоянии обеспечить безопасность, оно должно закрыть своё воздушное пространство. Роль России в трагедии, в свою очередь, неизвестна.

— Эльмар Гимулла, www.inopressa.ru/article/22Sep2014/bild/mh17.html

По мнению профессора университета Северной Каролины Марка Гибни, в том, что касается юрисдикции Международного суда ООН, Россия в силу слабой по сравнению с существующими судебными прецедентами связи с действиями повстанцев не будет признана судом сколько-нибудь ответственной за катастрофу MH17 Как полагает Гибни, ЕСПЧ, несмотря на принцип ответственности государства за своё воздушное пространство, вряд ли применит его в случае Украины, поскольку исключением из этого принципа являются «чрезвычайные обстоятельства», в том числе военная оккупация территории. В то же время в ЕСПЧ даже в отсутствие твердо доказанных фактов, касающихся степени участия российской стороны в атаке на MH17, военно-политическая поддержка, оказываемая Россией украинским повстанцам, может быть признана нарушением ст. 2 Европейской конвенции по правам человека.

Глава Государственной авиационной службы Украины Денис Антонюк отметил, что на момент катастрофы самолёта МН 17 воздушное пространство над территорией Донбасса было ограничено для полетов до высоты около 10000 метров, что существенно выше, чем, к примеру, в Сомали, в котором годами идёт война.

Адвокат Эльмар Гимулла заявил о намерении подать иск в ЕСПЧ против Украины и против Президента Украины Петра Порошенко с целью взыскать не менее 1 млн евро. Данный иск был коммуницирован в августе 2016 года.

А семьи восьми погибших австралийцев подали иск в ЕСПЧ против России, Украины, Малайзии и авиакомпании Malaysia Airlines. Представителем потерпевших стал адвокат Джерри Скиннер, добившийся от Ливии миллионных компенсаций для родственников погибших в авиакатастрофе над Локерби в 1988 году.

В июле 2015 года от лица 18 семей погибших в один из судов Чикаго был подан иск на $900 млн к экс-министру обороны непризнанной ДНР Игорю Стрелкову (он же И. В. Гиркин). Согласно тексту искового заявления в чикагский суд, «рейс MH17 пролетал над территорией, на которой вела боевые действия армия под командованием Стрелкова, и самолёт был сбит ракетой, пущенной повстанцами». Адвокат родственников жертв трагедии Флойд Уинсер заявил, что суть иска — не в деньгах, а в желании получить ответы от Гиркина и заставить Россию работать с международным трибуналом.

Реакция на происшествие

Лидеры ряда стран потребовали проведения независимого международного расследования катастрофы. Ряд европейских лидеров возложили ответственность за произошедшее на Россию и высказались за ужесточение санкций.

Президент Украины Пётр Порошенко назвал катастрофу террористическим актом. Госавиаслужба Украины после катастрофы полностью закрыла воздушное пространство для гражданских полётов в зоне военных действий. Украинские власти обвинили Россию в том, что она поставляет повстанцам современное оружие - танки, артиллерию и ракетные системы.

В связи с катастрофой Служба безопасности Украины открыла уголовное производство по статье 258 УК Украины (террористический акт).

Россия Россия Президент Российской Федерации Владимир Путин на совещании 17 июля заявил, что «трагедии не произошло бы, если бы на этой земле был мир, <…> не были бы возобновлены боевые действия на юго-востоке Украины. И, безусловно, государство, над территорией которого это произошло, несёт ответственность за эту страшную трагедию».

США США Власти США заявили, что располагают данными, которые свидетельствуют о том, что авиалайнер был сбит повстанцами либо с территории, контролируемой ими.

17 июля премьер-министр Малайзии Наджиб Разак заявил, что «на данном этапе Малайзия не может достоверно определить причину трагедии, но мы должны выяснить и выясним в точности, что именно случилось с этим рейсом». Он сказал также, что Малайзия примет непосредственное участие в расследовании и если выяснится, что самолёт был действительно сбит, Малайзия будет настаивать, чтобы виновные были незамедлительно преданы правосудию. 23 июля премьер-министр Малайзии Наджиб Разак заявил, что власти Малайзии считают преждевременным выступать с обвинениями до получения неопровержимых доказательств о причинах катастрофы. По его словам, Малайзия «не будет ни на кого указывать, пока не получит неопровержимые доказательства случившегося».

Нидерланды Нидерланды Премьер-министр Нидерландов Марк Рютте объявил 23 июля днём национального траура по погибшим в крушении самолёта на Украине. В этот день в Эйндховене приземлились самолёты, на борту которых — останки жертв катастрофы. Здесь же прошла основная траурная церемония в присутствии короля Виллема-Александра, королевы Максимы, премьер-министра, высокопоставленных представителей стран, чьи граждане находились на борту Boeing 777, и родственников погибших. В этот день были приспущены национальные флаги на всех государственных и муниципальных зданиях, а также в голландских посольствах и торговых представительствах за рубежом.

Премьер-министр Австралии Тони Эбботт призвал «не позволить России помешать проведению полноценного расследования, которое позволит точно установить, что произошло».

Проект резолюции СБ ООН о создании международного трибунала

24 июня 2015 года, спустя почти год после катастрофы, Нидерланды выступили с предложением создать международный трибунал при ООН для уголовного преследования виновных в катастрофе авиалайнера. В июле к этому требованию присоединились Австралия, Бельгия, Великобритания, Новая Зеландия и Украина. 14 июля Малайзия внесла в Совет Безопасности ООН проект резолюции с требованием создать международный трибунал, чтобы гарантировать справедливое правосудие для виновных в крушении лайнера на востоке Украины, сославшись на главу VII Устава ООН «Действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии». Министерством иностранных дел России идея проекта резолюции о создании трибунала была названа преждевременной, нелогичной и контрпродуктивной. Вместо трибунала ООН по крушению «Боинга» Россия предложила назначить спецпосланника ООН по расследованию авиакатастрофы на Украине.

29 июля 2015 года состоялось голосование СБ ООН по проекту резолюции, предложенному Малайзией. За документ проголосовали 11 из 15 стран-членов Совета Безопасности, три государства — Китай, Ангола и Венесуэла — воздержались. Воспользовавшись правом вето, Россия заблокировала принятие данной резолюции. Решение России вызвало негативную реакцию у стран, которые поддерживали эту идею, и они заявили о продолжении попыток создания иных судебных механизмов привлечения к ответственности виновных в гибели самолёта.

См. также

• Катастрофа Boeing 747 под Сахалином
• Катастрофа A300 над Персидским заливом
• Катастрофа Ту-154 над Чёрным морем
• Катастрофа Ту-154 под Донецком
• Катастрофа Ил-76 в Луганске
• Катастрофа C-130 под Степанакертом

Литература

• DUTCH SAFETY BOARD. [www.onderzoeksraad.nl/uploads/phase-docs/701/b3923acad0ceprem-rapport-mh-17-en-interactief.pdf Preliminary report Crash involving Malaysia Airlines Boeing 777-200 flight MH17. Hrabove, Ukraine] (англ.). Проверено 11 сентября 2014. [www.webcitation.org/6SVm84RSK Архивировано из первоисточника 11 сентября 2014]. (предварительный отчёт)
• DUTCH SAFETY BOARD. [www.onderzoeksraad.nl/uploads/phase-docs/1006/debcd724fe7breport-mh17-crash.pdf MH17 Crash]. — 2015. — 279 с. — Окончательный отчёт; Приложения [www.onderzoeksraad.nl/uploads/phase-docs/1006/77c9b856be08report-mh17-crash-appendices.pdf A-U], [www.onderzoeksraad.nl/uploads/phase-docs/1006/7c3683079996report-mh17-crash-appendix-consultation-a.pdf V], [www.onderzoeksraad.nl/uploads/phase-docs/1006/6d5c6fa8499areport-mh17-crash-appendix-consultation-b.pdf W], [www.onderzoeksraad.nl/uploads/phase-docs/1006/3ae49217f73breport-mh17-crash-appendix-nlr.pdf X], [www.onderzoeksraad.nl/uploads/phase-docs/1006/edde09c73ca4appendix-y-tno-report-en.pdf Y], [www.onderzoeksraad.nl/uploads/phase-docs/1006/9afe4498c958appendix-z-tno-report-en.pdf Z], 2015-10-13 (англ.)
• DUTCH SAFETY BOARD. [www.onderzoeksraad.nl/uploads/phase-docs/1006/42a34fdbd5b2report-mh17-abouttheinvestigation.pdf MH17 About the investigation]. — 2015. — 99 с.
• DUTCH SAFETY BOARD. [cdn.onderzoeksraad.nl/documents/brochure-mh17-crash-en.pdf MH17 Crash] (англ.) 20 (13 October 2015). Проверено 13 октября 2015. (summary brochure of the report)
  • Нидерландский Совет по безопасности. [www.onderzoeksraad.nl/uploads/phase-docs/1006/25596af9304breport-mh17-brochure-crash-russian.pdf Крушение рейса MH17] (рус.) 20 (13 октября 2015). Проверено 6 июня 2016. (брошюра на основе отчётов расследования)

Видео

•  [youtube.com/watch?v=yAMY2SpohDA Пресс-конференция Концерна ПВО "Алмаз-Антей" о санкциях и о сбитом боинге MH-17]
•  [youtube.com/watch?v=M1n7S0__2pc Пресс-конференция «Алмаз - Антей» 13.10.2015. Полная Версия.]
•  [youtube.com/watch?v=iGm00TdqirY MH17 Crash — Russian subtitles / Нидерландский Совет по безопасности, 2015-10-13 (видео о результатах расследования с русскими субтитрами)]

Ссылки

• [www.malaysiaairlines.com/content/mas/my/en/travel_advisory/mh17-latest.html Malaysia Airlines Flight 17] — Malaysia Airlines  (англ.)
  • [www.malaysiaairlines.com/content/dam/malaysia-airlines/mas/PDF/MH17/MH17%20PAX%20AND%20CREW%20MANIFEST%20200714.pdf MH17 Passenger Manifest] at Malaysia Airlines (официальный список пассажиров)
• [top.rbc.ru/politics/18/07/2014/937572.shtml Тёмная история: что известно о ЗРК «Бук», из которого могли сбить Boeing] — РБК, 18 июля 2014
• «[www.onderzoeksraad.nl/en/onderzoek/2049/investigation-crash-mh17-17-july-2014 Investigation crash MH17, 17 July 2014 Donetsk].» Dutch Safety Board.  (англ.)
• "[www.mot.gov.my/en/Newsroom/Pages/MH17.aspx Malaysia Airlines Flight 17] — Malaysia Ministry of Transport  (англ.)
• «[www.nbaai.gov.ua/news.html?id=6&lang=ua Розслідування катастрофи літака Boeing 777].» Национальное бюро по расследованию авиационных происшествий и инцидентов с гражданскими воздушными судами. 18.07.2014  (укр.)
• [www.onderzoeksraad.nl/en/onderzoek/2049/investigation-crash-mh17-17-july-2014/onderzoek Investigation crash MH17, 17 July 2014 Donetsk] (англ.) (07.05.2015). Проверено 9 сентября 2014. (Информация о расследовании Dutch Safety Board)
• Топографические карты: Лист карты M-37-138 Красный Луч. Масштаб: 1 : 100 000. Состояние местности на 1982 год. Издание 1985 г.

Авиация   Катастрофы   Малайзия   Нидерланды   Украина   Донецкая Народная Республика

Отрывок, характеризующий Катастрофа Boeing 777 в Донецкой области

6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.


В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.