Manchester United Supporters' Trust

Manchester United Supporters' Trust (Траст болельщиков «Манчестер Юнайтед»), сокращённо MUST — официальный траст болельщиков английского футбольного клуба «Манчестер Юнайтед». Конечной целью организации является получение контрольного пакета акций клуба его болельщиками для демократического, не связанного с получением прибыли управления клубом. Организация также выступает с законодательными инициативами о реформе системы управления футбольными клубами.

Ранее организация называлась Shareholders United (Акционеры «Юнайтед»).

В октябре 2013 года число участников траста превысило 200 000 человек.

Происхождение

Группа была основана в 1998 году под названием Shareholders United Against Murdoch (Акционеры «Юнайтед» против Мердока) с целью противодействия захвату клуба американским бизнесменом Рупертом Мёрдоком. Противодействие оказалось успешным, сделка по приобретению клуба Мёрдоком была заблокирована британской комиссией по монополиям, слияниям и поглощениям. После этого группа сменила название на Shareholders United (Акционеры «Юнайтед») и продолжила призывать болельщиков клуба приобретать его акции.

Реакция на захват клуба Глейзером

13 мая 2005 года американский бизнесмен Малкольм Глейзер получил контрольный пакет акций клуба стоимостью около 1,47 млрд. долларов. 16 мая он увеличил свою долю до 75 %, необходимых для получения полного контроля над клубом. Для приобретения акций «Манчестер Юнайте» Глейзер взял крупные суммы в долг под залог самого клуба, что вызвало яростный протест болельщиков. В 2006 году долг был рефинансирован.

Несмотря на реструктурирование долга, болельщики провели акции протеста против Глейзеров 23 января 2010 года на стадионе «Олд Траффорд» и возле Тренировочного центра Траффорда. Протест был организован группами болельщиков, призывающих приходить на матчи клуба в одежде и аксессуарах зелёного и золотого цветов (цвета оригинальной формы «Ньютон Хит»). В начале 2010 года появились данные о том, что MUST провёл переговоры с группой состоятельных болельщиков, получивших название «Красные рыцари» (Red Knights), которые собираются выкупить клуб у Глейзеров. В конце мая 2010 года Глейзеры выступили с заявлением, что не собираются продавать клуб.

Даже после смерти Малкольма Глейзера клуб продолжает находиться в собственности его семьи. Траст болельщиков продолжает активно выступать против Глейзеров, проводя различные акции протеста и выступая с заявлениями в прессе.

Ссылки

• [joinmust.org/ Официальный сайт организации]  (англ.)
• [www.facebook.com/MUST Официальная страница организации] на Facebook  (англ.)

Отрывок, характеризующий Manchester United Supporters' Trust

Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.