March of the Eagles

March of the Eagles
Разработчик	Paradox Development Studio
Издатель	Paradox Interactive
Дата выпуска	18 февраля 2013
Жанр	Глобальная стратегия
Платформа	Microsoft Windows
Игровой движок	Clausewitz Engine
Режимы игры	Однопользовательская игра Многопользовательская игра
Управление	Клавиатура, мышь
Сайт	[www.paradoxplaza.com/games/march-of-the-eagles adoxplaza.com/games/march-of-the-eagles]

March of the Eagles — глобальная стратегия, разработанная и выпущенная шведской компанией Paradox Interactive в 2013 году. Игра, действие которой проходит в Европе, Северной Африке и на Ближнем Востоке, охватывает исторический период 1805—1820 годов. Согласно изначальному проекту, стратегия должна была стать сиквелом игры Napoleon’s Campaigns компании AGEOD. Тем не менее, студия была приобретена шведским разработчиком, который пересмотрел концепцию продукта и дал игре новое название.

Геймплей

Игрок выбирает одно из государств и руководит основными направлениями его политики. Как и в других проектах Paradox Interactive, важной составляющей игры являются решения — инициируемые игроком события, оказывающие существенное влияние на игровой процесс. Решения могут касаться военной системы государства, производства или дипломатии. Победа в игре достигается при выполнении ряда условий (территориальная экспансия, полный захват своего культурного ядра, ослабление конкурентов), различающихся для каждого государства.

Доминирование

В начале игры лидером является Французская империя, при этом первенство в море удерживает Великобритания. Важнейшим элементом игры являются коалиции, создаваемые некоторыми странами с целью борьбы с лидерами. При изменении геополитической ситуации лидером может стать любая другая страна .

Статусом великих держав, позволяющим претендовать на победу в кампании, обладают восемь государств:

• Австрийская империя
• Британская империя
• Испанская империя
• Османская империя
• Пруссия
• Российская империя
• Французская империя
• Швеция

Для великих держав крайне важно занять доминирующее положение в море и на суше, в то время как другие государства смогут победить в случае успеха их военного блока.

Идеи

В March of the Eagles используется система идей, принятие которых приносит государству преимущество в некоторой области: передвижении войск, морских сражениях, финансах, производстве и т д. Создание новых идей осуществляется путём накопления очков, которое происходит постоянно (при этом за участие в сражениях государству присуждаются дополнительные очки — проигрыш может принести даже больше баллов, чем победа). Великие державы обладают особым направлением идей, уникальным для каждого из этих государств.

Разработка

Дизайнером игры выступил Крис Кинг, ранее работавший над проектами Victoria II и Sengoku. Изначально игра разрабатывалась под названием Napoleon’s Campaigns 2.

Первая часть «Кампаний Наполеона» вышла в 2007 году, а в декабре 2009 года студия AGEOD была приобретена Paradox. Шведы стремились создать в игре боевую систему, вдохновлённую серией игр Hearts of Iron, привнести в эпоху войн Наполеона стилистику Europa Universalis и дополнить игровой процесс возможностью выиграть. Бета-версия March of the Eagles увидела свет в августе 2012 года.

Критика

Средняя оценка игры составляет 73 балла. Многопользовательский режим игры снискал положительные отзывы специалистов.

Ссылки

• [www.paradoxplaza.com/games/march-of-the-eagles Страница игры] на ParadoxPlaza.com

Отрывок, характеризующий March of the Eagles

– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.