Мартынов, Иван Иванович

Иван Иванович Мартынов
Дата рождения:	1771(1771)
Место рождения:	Переволочна, Полтавская губерния
Дата смерти:	20 (1) ноября 1833(1833-11-01)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Страна:	Российская империя Российская империя
Научная сфера:	филология, ботаника

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Martinov». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Martinov&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=6170-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI Встречается также сокращение: Martynov Страница на Викивидах

Ива́н Ива́нович Марты́нов (1771, Переволочна Полтавской губернии — 20 октября (1 ноября) 1833, Петербург) — русский филолог и ботаник. Член Российской академии (1807), издатель литературного журнала «Муза».

Краткая биография

Родился в Полтавской губернии в семье священника. Учился в Полтавской славянской семинарии (до 1788 года), затем в Александро-Невской семинарии (1788—1792). После окончания семинарии был учителем греческого языка, затем латинской грамматики, поэзии и риторики, потом перешёл на службу в канцелярию коллегии иностранных дел. В 1796 году начал издавать журнал «Муза», с которым сотрудничали Гавриил Державин, Михаил Сперанский, Львовы, Пётр Словцов и другие.

В 1797 году Мартынов был назначен учителем русского языка и географии в Смольном институте. По поручению Николая Новосильцева и Александра Строганова сделал много переводов. В 1803 году Мартынов был назначен директором Министерства народного просвещения; содействовал учреждению Педагогического института (где читал лекции по эстетике) и многих других учебных заведений.

В 1804—1805 годах он издавал журнал «Северный вестник». В 1806 году им написан устав цензуры. В 1823—1829 годах Мартынов издал 26 томов переводов греческих классиков Софокла, Гомера, Геродота, Пиндара и других. Перевод каждого классика снабжён обширными историко-филологическими объяснениями. Стихи были переведены прозой, за исключением Анакреона, переданного белыми стихами.

Однако важнейшим вкладом в науку, сделанным Иваном Мартыновым, был опубликованный в 1820 году словарь ботанической терминологии и номенклатуры. В словаре использована латинская и русская терминология, созданная на основе французской. Когда его книга «Техно-ботанический словарь» была переиздана в 1990 году, и была признана важность его работы, ботаники-систематики Руурд Хугленд и Джеймс Ревил сообщили об изменении авторства некоторых наименований таксонов высокого ранга в пользу Мартынова.

Работы

• [www.memoirs.ru/rarhtml/1251Martynov.htm Записки И. И. Мартынова // Памятники новой русской истории. — Т. 2. — Спб.: тип. Майкова, 1872. — С. 68-182 (паг. 2).]
• Техно-ботанический словарь на латинском и русском языках, составленный Иваном Мартыновым.- Спб.: В тип. Имп Рос. Акад.

Семейства растений, описанные Мартыновым

• Andropogonaceae Martinov Tekhno-Bot. Slovar (dup.) 28. 1820 (3 августа 1820)
• Avenaceae Martinov Tekhno-Bot. Slovar (dup.) 60. 1820 (3 августа 1820)
• Lamiaceae Martinov, nom. cons. Tekhno-Bot. Slovar 355. 1820 (3 августа 1820)
• Prunaceae Martinov Tekhno-Bot. Slovar 511. 1820. (3 августа 1820)
• Zingiberaceae Martinov, nom. cons. Tekhno-Bot. Slovar 682. 1820 (3 августа 1820)

Литература

• Б. Н. В. Д. Мартынов, Иван Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1896. — Т. XVIIIa. — С. 701.

Ссылки

• [www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=1014 И. И. Мартынов на сайте Института русской литературы РАН]

Отрывок, характеризующий Мартынов, Иван Иванович

– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».