Max Payne

Max Payne
Официальная обложка игры
Разработчики	Remedy Entertainment (Win) Rockstar Toronto (PS2) Rockstar Vienna (Xbox) Rockstar Leeds (GBA) MacSoft (Mac)
Издатели	Gathering of Developers (Win) 1C (Win) Rockstar Games (PS2, Xbox, GBA) MacSoft (Mac) Feral (Mac)
Локализатор	Логрус
Создатели Руководитель Петри Ярвилехто Продюсеры Джордж Бруссард, Скотт Миллер Сценарист Сэм Лэйк Художник Сами Ванхатало Композиторы Картси Хатакка, Киммо Каясто
Часть серии	Max Payne
Дата анонса	1997
Дата выпуска	23 июля 2001 Windows 23 июля 2001 27 июля 2001 PlayStation 2 6 декабря 2001 11 января 2002 Xbox 12 декабря 2001 14 марта 2002 Macintosh 21 апреля 2003 Game Boy Advance 18 декабря 2003 19 марта 2004 Xbox Originals 27 апреля 2002 iOS 12 апреля 2012 Android 14 июня 2012
Последняя версия	1.05
Жанр	шутер от третьего лица
Возрастные рейтинги	BBFC: 15 ESRB: M — Mature OFLC (A): MA15+ — Mature 15+
Носители	CD-ROM, DVD, картридж, цифровая дистрибуция
Платформы	Windows, PlayStation 2, PlayStation 3, Xbox, Mac, Game Boy Advance, iOS, Android, PlayStation 4
Игровой движок	MaxFX
Режим игры	однопользовательский
Системные требования	ПК Windows процессор Pentium III 450 МГц 128 МБ ОЗУ видеокарта с 16 МБ ОЗУ DirectX 8.0
Управление	клавиатура, мышь, геймпад
Сайт	[www.rockstargames.com/maxpayne/main.html www.rockstargames.com]

Max Payne — компьютерная игра в жанре шутера от третьего лица, разработанная финской компанией Remedy Entertainment, спродюсированная 3D Realms и изданная Gathering of Developers в 2001 году. Это первая часть в серии Max Payne. В этом же году «Max Payne» была портирована на игровые приставки Xbox и PlayStation 2, а в июле 2002 года — на персональные компьютеры Macintosh компанией MacSoft в Северной Америке и компанией Feral Interactive в остальном мире. В декабре 2003 года вышла версия для Game Boy Advance. В планах также была разработка версии для Dreamcast, но проект был отменён в связи с прекращением производства консоли. Игра была переиздана 29 апреля 2009 года в качестве загружаемой игры в Xbox Originals через программу для Xbox 360. Игра была переиздана весной 2012 года в качестве загружаемой игры в PlayStation Store для PlayStation 3. 12 апреля 2012 года вышла версия для iOS. 14 июня вышла версия для Android.

Повествование игры охватывает три года из жизни Макса Пэйна, агента управления по борьбе с наркотиками, которого подставили, обвинив в убийстве коллеги и лучшего друга. Скрываясь от полиции, Макс Пэйн неожиданно выходит на след людей, которые несколько лет назад убили его семью.

Дизайн и сценарий игры намеренно подражают фильмам в жанре нуар, а также «крутым детективам» таких авторов, как Микки Спиллейн. Игра содержит многочисленные отсылки к скандинавской мифологии, в частности, Рагнарёку. На геймплей в «Max Payne» оказали влияние гонконгские кинофильмы-боевики и в первую очередь фильмы режиссёра Джона Ву. Кроме этого, «Max Payne» является первой игрой с применением эффекта Bullet time.

Игра «Max Payne» получила довольно высокие оценки и лестные отзывы игровой прессы. Критики отмечали захватывающий геймплей и блестящую подачу сюжета. Кроме этого, игра получила ряд наград, в том числе премию BAFTA. В 2008 году вышел на экраны одноимённый фильм — «Макс Пэйн», который был снят по мотивам игры.

Игровой процесс

При разработке игры создатели «Max Payne» вдохновлялись кинематографом, а в частности — жанром «гонконгского боевика». Наибольшее влияние на игру оказали работы режиссёра Джона Ву — в его фильмах часто используется замедление времени (slow motion) вместе с акробатическими перестрелками. Считается, что на игру также оказал большое влияние фильм «Матрица», но в действительности это не так. Несмотря на то, что «Max Payne» был выпущен через два года после премьеры «Матрицы», это лишь совпадение — игра находилась в разработке задолго до «Матрицы», и повсеместное замедление времени было её основным геймплейным элементом ещё в начале работ.

В результате популярности «Матрицы» дизайнеры игры внесли множество отсылок к фильму. Взрыв двери в метро аналогичен похожей сцене со взрывом двери лифта в фильме. Убийцы в костюмах (англ. Killer Suits — оперативники «Эйзир Корпорэйшн») своим поведением и видом напоминают Агентов. Начало уровня «Nothing to Lose» очень похоже на знаменитую перестрелку в холле, имевшую место в фильме, а некоторые гангстеры в игре носят точно такие же чёрные плащи и тёмные очки, как и Нео.

Стилистика максимальной кинематографичности происходящего в игре объединена со стилем так называемых нуар-фильмов, что повлияло на персонажей и диалоги. Возможно, благодаря этому нуар-стилю вместо скриптовых роликов для рассказа истории в «Max Payne» используются графические новеллы.

В течение игры развиваются мини-сюжеты в форме телевизионных шоу, сериалов и рекламы, которые игрок может просмотреть, включив телевизоры, расставленные на уровнях (некоторые телевизоры уже включены). Некоторые шоу и сериалы основаны на реально существующих прототипах.

«Max Payne» сфокусирована исключительно на одиночной игре, мультиплеер отсутствует. Многие действия AI врагов, вроде спрыгивания со стен или бросания в игрока гранат, заскриптованы (то есть запрограммированы в сценарии).

Основной акцент игры сделан на перестрелках. Почти весь игровой процесс основан на использовании замедления времени (bullet-time) при перестрелках с врагами. Большинство уровней игры достаточно линейны и не имеет дополнительных задач вроде поиска ключей, скрытых дверей и тому подобного, но есть и исключения.

В отличие от большинства шутеров от третьего лица, враги в «Max Payne» обладают большей живучестью, чем герой игры. Даже на самом лёгком уровне сложности Макс хрупок и умирает после пяти попаданий из пистолета. Выживание во время перестрелки сильно завязано на использовании замедления, поскольку именно в этом режиме Макс может что-то противопоставить нескольким противникам при игре в стиле «напролом», а также в некоторых «особых» случаях. Использование замедления ограничено, но его шкала пополняется за счёт убийства врагов. Есть также перекаты , которые тоже замедляют время, делают Макса практически неуязвимым к пулям и при этом бесплатны. Ключом к выживанию и победе также является внимательность и планирование (стратегия и тактика) действий.

Помимо обычного режима в игре есть режим Время не ждет, где игрок должен достигнуть контрольных точек на уровне до того, как закончится время, выделенное на прохождение (убийство врагов пополняет запас времени).

Игра имеет специальный скрипт для автоматической регулировки сложности. Если игрок умирает слишком часто, то понизится меткость и выносливость противников, и наоборот.

Вместе с игрой поставляется функциональный редактор «MAX-FX», позволяющий создавать новые уровни и делать изменения игрового мира. За время существования игры вышло огромное количество созданных фанатами модификаций. Большая часть из них изменяет лишь несущественные аспекты игры, но есть и полностью меняющие игровой мир моды (англ. total conversion). Одними из самых известных пользовательских проектов являются «The Family» и серия «Kung-Fu».

Bullet-time

Весь игровой процесс «Max Payne» вращается вокруг режима замедления. Запущенное bullet-time замедляет время так, что можно заметить движение летящих пуль. Игрок, несмотря на то, что его движение замедлено, так же как и всё его окружение, всё ещё способен передвигаться и действовать. Bullet-time позволяет избегать ранений и совершать специальные движения, вроде прыжков со стрельбой, когда Макс прыгает в сторону, продолжая стрелять из своего оружия (уклонение от пуль).

Из-за того, что в реальности пули летят с огромной скоростью, немыслимой ни для какого bullet-time, в игре их скорость значительно меньше, что заметно при стрельбе на длинные расстояния: с двадцати-тридцати шагов пуля, выпущенная из Беретты, попадёт во врага через полсекунды-секунду.

Интересно, что после смерти последнего персонажа во вражеской группе камера срывается с места и, совершая облёт, с нескольких ракурсов показывает в замедлении труп, падающий на землю. При этом игрок всё ещё воздействует на игру — если выстрелить в сторону камеры, можно заметить пролёт пуль.

Max Payne (Game Boy Advance)

Версия игры для Game Boy Advance была разработана Mobius Entertainment Ltd, теперь известной как Rockstar Leeds. Поскольку GBA далёка от гораздо более мощных платформ, версия «Max Payne» для неё разительно отличается от РС-версии и версий для Xbox и PlayStation 2: вместо 3D игра основана на спрайтовой графике и представляется в изометрической проекции. Игровой процесс остался тем же, что в оригинале. Сюжет остался таким же, как на РС, но из игры были вырезаны несколько уровней. GBA-версия включает большую часть графических новелл с озвучкой.

Max Payne (версия для смартфонов)

6 апреля 2012 года был анонсирован порт Max Pyne для Android и iOS. Версия для устройств на базе iOS была выпущена 13 апреля 2012 года, а версия для Android была отложена до 14 июня 2012. Сама же игра не претерпела никаких серьёзных изменений, кроме поддержки текстур высокого разрешения (1024x720) и соотношения сторон 16:9.

Сюжет

«Коп под прикрытием обвинён в убийстве, которого он не совершал, и теперь преследуется полицией и гангстерами. Макс вынужден сражаться в битве, в которой он может не выиграть. Приготовьтесь к новому типу экшн игр. Приготовьтесь к боли…»

После убийства жены и маленькой дочери бандой наркоманов Макс Пэйн в отчаянии становится агентом DEA под прикрытием, объявив войну наркотику, который помутил сознание убийцам его семьи. Но его подставляют, обвинив в убийстве его лучшего друга и напарника, Алекса Болдера. Разыскиваемый полицией и без права сделать шаг назад Пэйн путешествует в одиночку, сквозь ночной Нью-Йорк, подстрекаемый жаждой мести; дорогой, пропитанной кровью, он продвигается от рядовых бандитов к большим криминальным боссам и находит тех, кто породил ад, называемый «Валькирин».

Предисловие

История начинается с концовки игры: короткий ролик показывает Макса, стоящего на крыше небоскреба, окружённого полицией. Он держит в руках снайперскую винтовку «M24» и вспоминает события, произошедшие «три года назад, в ту ночь, когда началась боль…».

Часть 1. Воздушный замок

Глава 1. Пролог: Американская Мечта

Всё начинается три года назад. Макс работает полицейским в «Адской Кухне» (англ. Hell’s Kitchen). 22 августа 1998 года после долгого рабочего дня Макс собирается домой, когда его друг Алекс Болдер предлагает ему вступить в DEA, но Макс отказывается. Добравшись до дома, он заходит внутрь и видит беспорядок. Макс понимает, что в дом кто-то забрался. На стене прихожей был нарисован зловещий рисунок — буква V со шприцом, ставший ключом ко всему произошедшему. Внезапно раздаётся телефонный звонок. Макс поднимает трубку и странная женщина спрашивает, попала ли она в дом Пэйнов (игра слов — её вопрос «Is this the Payne Residence?» — «Это дом Пэйнов?» звучит так же, как и «Is this the Pain Residence?» — «Это Обитель Боли?»). Макс просит её позвонить в полицию, на что получает ответ: «Боюсь, я не смогу вам помочь». Наверху он находит свою жену и дочь, убитых психами. Макс убивает наркоманов, но было уже поздно.

Глава 2. Станция Роско-Стрит / Прямой репортаж с места преступления

Становится ясно, что эти наркоманы были накачаны неизвестным тогда наркотиком «Валькирином». После похорон Макс присоединяется к DEA и становится внедрённым агентом в известной бандитской группировке Нью-Йорка. Зима 2001 года. П. П., ещё один агент DEA, друг Алекса и Макса, звонит последнему и сообщает, что Алекс хочет встретиться с ним на станции метро Роско-Стрит. Прибыв туда на поезде, Макс не встречает никого, но находит труп охранника в туалете. Вскоре он понимает, что бандиты Джека Люпино, капо мафиозного клана семьи Пунчинелло, задумали ограбление банка на Роско-Стрит. Для этого им надо проникнуть туда через заброшенную часть станции, куда никто не заходил с начала 40-х годов. Пытаясь помешать ограблению банка, Макс находит то, что пытались похитить грабители — акции Эйзир Корпорэйшн. Взорвав заваренную дверь, Макс встречает Алекса. Короткая встреча прерывается неизвестным, убившим Алекса из-за угла, тем самым, оставив Макса на месте преступления. Пэйн покидает станцию и решает пойти в отель Люпино, чтобы разобраться в происходящем.

Глава 3. Играя в Богарта / Глава 4. Кровавые вены Нью-Йорка

В отеле Макс сразу же встречает братьев Финито — Джоя и Виргилио. Они говорят, что Люпино ушёл, но просил передать привет. Понимая, что его легенда раскрыта, Макс убивает их и находит письмо, написанное правой рукой Люпино, Винни Гоньитти. Тот сообщает, что Рико Муэрте, чикагский бандит, должен прибыть в Нью-Йорк для наблюдения за главной наркосделкой по продаже «Валькирина». Максу остаётся только выбраться из этой гостиницы. Он слышит по радио о том, что его обвиняют в зверском убийстве Алекса. Макс находит комнату Рико Муэрте, но его самого там не обнаруживает. Продвигаясь через отель, Макс попадает в номер проститутки Кэнди Дон. Она зарабатывает тем, что записывает «встречи» со своими клиентами на видеокассеты. В своём дневнике она упоминает неизвестную женщину (Кэнди называет её «ведьмой»), покупающую кассеты с «Одноглазым Альфредом» (что можно расценить как намёк на встречи проститутки с Альфредом Уоденом, который носил наглазную повязку). Спустившись в подвал гостиницы и прервав наркосделку, Макс находит в баре Рико Муэрте вместе с Кэнди Дон и убивает их. Перед выходом из отеля Пэйн находит подслушивающее устройство и успевает услышать нервного Гоньитти, приказывающего убить Макса. Тот понимает, что Винни находится в ночлежке рядом с отелем и отправляется туда в надежде узнать, где Джек Люпино.

Глава 5. Пусть заговорят стволы / Глава 6. Страх, что даёт людям крылья / Глава 7. Жестокость полиции

Выйдя на улицу, Макс видит, как в зданиях, принадлежащих Люпино, детонируют бомбы. Макс замечает Владимира, главу русской мафии, вероятно, ответственного за взрывы, величаво уезжающим на своём чёрном Mercedes-Benz (с номерным знаком VODKA).

Проходя мимо старых жилых зданий, Макс видит на доске объявлений заголовки газет, кричащие о нём, обвиненном в убийстве Алекса. Проникнув в прихожую обветшалого дома через подвал, нашпигованный взрывчаткой, Макс слышит телефонный звонок. Таинственный собеседник, назвавшийся Альфредом Уоденом, сообщает, что полиция уже в пути и знает, где находится Макс. Он говорит, что ещё позвонит и кладёт трубку. Позже, в поисках ключа к запертой двери, Макс находит письмо, в котором Гоньитти подробно описывает кражу нелегального оружия у Владимира. Это и объясняет произошедшие недавно взрывы. Макс открывает дверь на лестницу и поднимается наверх. С третьего этажа путь окажется заблокирован. Попасть в офис Люпино можно только по крыше соседней ночлежки. Макс спускается по пожарной лестнице во дворик. В соседнем доме есть прачечная, в которой находится лифт. Максу дверь не открывают. Он идет в соседний дом и, поднявшись наверх, встречает бандита и заставляет его назвать пароль для тех, кто прячется в прачечной.

Справившись со всеми, Макс поднимается на лифте на четвёртый этаж. Оттуда он выходит на крышу и переходит по трубе в соседний дом, а затем возвращается в то здание, где и находится кабинет Джека Люпино на пятом этаже. Добравшись до офиса, он встречает там Винни Гоньитти. После короткой беседы с Максом, схвативший пулю Винни убегает. Пэйн второпях прочитывает скомканное письмо, которое Винни писал Пунчинелло, рассказывая о сошедшем с ума Джеке Люпино, и пускается в погоню. После поездки на крыше поезда и долгой погони по крышам домов, Макс наконец нагоняет Гоньитти в тупике и расстреливает его. Полуживой Винни сообщает о том, что Люпино находится в клубе «Рагнарок». Макс, выяснив всё, что нужно, оставляет Гоньитти умирать.

Глава 8. Рагнарок / Глава 9. Империя зла

В «Рагнароке» Макс встречает сильное сопротивление охранников. По дороге к Люпино, Пэйн находит сатанинские и оккультные книги. В закулисье Макс находит рваные, окровавленные куски бумаги на диване, бывшие когда-то письмом от самого Пунчинелло, приказывающим Люпино взять себя в руки. Рядом расположились трупы, уложенные по краям сатанинского знака и список с беспорядочным перечислением различных демонов, написанный кровью. Макс понимает, что Люпино сошёл с ума и пытался подписать сделку с Дьяволом — душу в обмен на вечную жизнь и бесконечную силу. Вскоре Макс встречает самого Джека и ужасается. Перекачанный наркотиками Люпино несёт сумасшедший бред и, по словам Макса, «мог бы выдержать пятнадцать раундов с аллигатором-мутантом». Джек верит, что он мистический волк Фенрир из норманнских мифов, который принесёт с собой Рагнарёк (апокалипсис). Макс с огромным трудом убивает его и тут появляется Мона Сакс, сестра-близнец Лизы Пунчинелло, жены дона. Мона рассказывает Максу, что в убийстве его напарника Алекса виноват вовсе не Джек Люпино и что нужно брать выше, убить самого Анджело Пунчинелло. После дружественной выпивки Макс понимает, что Мона что-то подсыпала ему в бокал, боясь за свою сестру. Макс теряет сознание.

Часть 2 и следующие

Бейсбольная бита

Максу снится жуткий кошмар о том дне, когда всё началось. Во сне он с трудом добирается по лабиринту коридоров из прихожей в гостиную, затем в кромешной тьме плутает по кровавой дорожке, пытаясь найти детскую. В итоге он попадает в спальню и видит самого себя в «другом» обличии, стреляющего в жену. Что интересно, в этом сне Макс обращает внимание на свадебные фотографии и газетные вырезки, на которые в тот раз он не смотрел.

Он просыпается и понимает, что привязан к стулу в подвале отеля Люпино. Компанию ему составляет киллер Фрэнки Ниагара. Макс отпускает в его адрес шутку, за что получает по голове бейсбольной битой. Решив добить Макса чуть позже, Фрэнки уходит в бар выпить. Макс освобождается, сломав стул. Он понимает, что Мона была права — ему нужно было целиться в верхушку организованной преступности Нью-Йорка, дона Анджело Пунчинелло, а не идти за первым попавшимся злодеем. Вооружённый лишь бейсбольной битой Ниагары и сильно потрёпанный, Макс начинает игру в прятки с вооружёнными гангстерами, охраняющими подвальные помещения. В конце концов Макс выбирается на улицу и оказывается перед входом в отель. Отель уже посетила полиция, «раскрасив всё мелками и обвязав ленточкой, как новогодний подарок». Но для гангстеров это не помеха, они убили охранников и теперь греются в баре. Макс находит там Ниагару и, после продолжительной перестрелки, убивает его. По пути к бару Пэйн подслушал разговор бандитов и узнал, что Мона попыталась совершить покушение на Пунчинелло, её схватили и теперь пытают бандиты. Также, Макс узнаёт из сообщения по радио о том, что полиция считает Пэйна убитым в перестрелке в ночном клубе.

Предложение, от которого не можешь отказаться / С крысами и масляной водой / Туши моё пламя бензином

Покинув отель, Макс вскоре встречает Владимира, делающего Пэйну предложение, от которого тот не может отказаться. Борис Дайм, подручный Влада, предал его и начал работать на Семью Пунчинелло, оставив у себя корабль «Харон» с целым арсеналом оружия в трюме. Если Пунчинелло контролирует Дайма, это плохо и для Макса, и для Влада. Влад обещает, что, если Макс отобьёт корабль и всадит по пути пару пуль «Дайму в голову», он сможет взять себе столько оружия, сколько сможет унести и получит нового союзника. Макс соглашается и отправляется в Бруклинский порт, где пришвартован «Харон». Устроив лихую перестрелку в каптёрках, на складах и в «коридорах» контейнеров, Макс случайно узнаёт о политическом заказе для Рико Муэрте — убийстве мэра. Скоро Макс добирается до «Харона». Оказавшись в рубке, Макс слышит телефонный звонок, поднимает трубку и беседует с Пунчинелло. В разговоре он не может удержаться от каламбура: «Сколько ты заплатил Дайму? Уж наверняка никак не меньше 10 центов!». Убив Дайма и всю его команду, Макс берет нужное оружие и отдаёт корабль Владимиру. Затем Макс решает схитрить, притвориться уставшим, сдавшимся и звонит Пунчинелло. Пунчинелло назначает встречу в «Casa di Angelo» (с итал. — «Дом Ангела»), своём ресторане. Внутри Макс видит пустой и тёмный ресторан. Через пару секунд всё вокруг начинает взрываться. Пэйн пробивается через горящие помещения ресторана к кухне и встречает там вооружённых гангстеров, охраняющих выход из ресторана. Когда Макс выходит из ресторана, Владимир предлагает довезти Макса до особняка Пунчинелло.

Ангел смерти

Макс входит в поместье через подвал, зная, что за центральными дверями внутри его ожидает убийственное трио: Винс Муньяджо, Пилат Провиденс, известный как Большой Брат, и Джо «Каменюка» Салем — три известных гангстера с «уголовными делами, толстыми, как телефонные справочники», работающих на дона. Странно, что дверь подвала была открыта, а охранники убиты. Макс предполагает, что это Моне удалось сбежать от бандитов. Чтобы добраться до дона, Максу придётся с боем пробираться по особняку от подвала до кабинета Пунчинелло. Пэйн знает, что встречи с Трио, капо дона, ему не избежать, поэтому он решает устранять их по одному. Трио — последняя надежда Пунчинелло и его единственная козырная карта против Макса. На кухне Пэйн находит три карты таро, на них изображены: Башня, возможно обозначающая особняк Пунчинелло, Дьявол, возможно изображающий дона, и Смерть, воплощающаяся в Максе (как позже выяснится, первые две карты трактованы ошибочно). Дон в отчаянной попытке остановить Макса бросает против него все имеющиеся силы, но ничто не способно остановить Ангела Смерти. Первым от руки Макса умирает Пилат Провиденс, пытавшийся скрыться от него за перевёрнутым столом, затем Макс устраняет Джо Салема, убив заодно и двух бандитов, спрятавшихся в комнате.

В спальне Макс находит труп Лизы Пунчинелло, забитой до смерти доном. Тем временем, над поместьем становится слышно клёкот вертолёта. В следующей комнате звонит телефон. Снова таинственный собеседник сообщает Максу, что у особняка приземлился вертолет. Последним препятствием оказывается Винс Муньяджо, который вместе с двумя бандитами охраняет вход в кабинет дона. Убив трио и всех гангстеров на своём пути, Макс добирается до кабинета Пунчинелло и слышит, как тот просит у кого-то помощи по телефону. Макс вламывается внутрь и собирается убить дона. Пунчинелло в страхе признаётся, что он лишь пешка в играх правительства. В кабинет вламываются люди в пиджаках и застреливают дона. Макс убивает их и убегает из кабинета. За следующей дверью его ждала таинственная женщина с дюжиной вооруженных оперативников. Она вводит Максу смертельную дозу «Валькирина» и оставляет его умирать. Перед тем, как отключиться, Макс успевает услышать: «Отвезите меня в Холодную Сталь.»

Отвезите меня в «Холодную сталь» / Скрытые истины / Глубина 6

Максу вновь снится жуткий кошмар. Он оказывается в кабинете Пунчинелло, единственная дверь из которого ведет прямо в прихожую дома Макса, который окончательно «вывернут наизнанку». Дойдя до спальни, Макс опять неожиданно оказывается в кабинете дона, но на этот раз помещение объято пламенем. Звонит телефон, кто-то голосом Макса несёт несусветную чушь, телефонная трубка в руке Макса превращается в пистолет. На столе Макс находит письмо, из которого следует, что он находится в «рисованном романе» (то есть в комиксе). Попытавшись выйти из кабинета, Макс снова оказывается у стола, опять звонит телефон, по которому кто-то его голосом пытается заставить того «вспомнить». В письме на этот раз значится, что Макс в компьютерной игре. Снова попытавшись выйти, Макс оказывается в своей прихожей. Затем снова следует прогулка по кровавой дорожке, после чего Макс оказывается в своей спальне и убивает себя же, стоящего у трупа жены.

Макс просыпается в луже собственной рвоты, лишь с одной зацепкой — Холодная Сталь. Он добирается до завода «Холодная сталь» и замечает, что там происходит что-то странное: грузовики, вооружённый персонал. Пробравшись внутрь, Макс встречает множество вооружённых наёмников. После очередной перестрелки он успевает услышать команды по рации, обозначающие прорыв периметра и срочное начало операции «Слепой».

Макс находит лифт, доставляющий его в военный бункер под заводом. Спустившись, Макс видит «агентов», активировавших систему самоуничтожения и убивших главу наёмников (такой дозы свинца, которую ему всадили, хватило бы на пятерых наемников). На полу помещения, где он остаётся лежать, Пэйн замечает логотип с буквой V и мечом. Он вспоминает, что похожие знаки видел в городе, только вместо меча там был изображён шприц — знак «Валькирии». Макс начинает понимать суть событий. Машины обработки V, файлы данных, тестовые субъекты и лабораторные исследователи.

В лаборатории Макс находит компьютер с файлами об истории проекта «Вальгалла». Пэйн узнает, что «Валькирин» был разработан в 1991 году как средство для увеличения моральной и физической стойкости солдат. В 1995 году после четырёх лет неудачных исследований правительство закрыло проект. Мозаика в голове Макса наконец-то была собрана. Мишель Пэйн, жена Макса, работала на внешнюю компанию проекта «Вальгалла» и случайно узнала секретную информацию. Исследования были нелегально продолжены, и для тестирования выбрали дом Пэйна; тестовые субъекты были теми самыми наркоманами, убившими его жену и дочь. Теперь Пэйн знал всё. К сожалению, все доказательства незаконной деятельности были уничтожены после взрыва бункера, из которого Макс еле успел выбраться.

Вероломный ублюдок

После столь напряжённой ночи Макс решает отдохнуть и немного поесть. Именно тогда ему звонит П. П., который предлагает встретиться на парковке «Чоир Коммуникэйшенс». Макс невольно начинает анализировать произошедшее и вспоминает, что П.П послал Макса на встречу с Алексом и туда сразу же приехала полиция. Бандиты Гоньитти и Люпино знали, что Пейн из полиции. Без сомнения, именно П. П. убил Алекса и подставил Макса. Встретившись с ним, Пэйн сразу всё выговаривает ему в лицо: «Что означает „П.П“? „Паршивый Предатель?“». Тот пытается уверить Пэйна, что всё это неправда, но, поняв, что бесполезно, бежит на машине. Макса пытаются окружить вооруженные люди. Вырвавшись из окружения, он бросается в погоню. Пэйн пробегает по всем этажам парковки, убивая всех на своём пути. На последнем этаже гаража машина П. П. попадает в аварию, и предателю приходится встретиться с Максом лицом к лицу. Макс убивает его. Звонит телефон, где таинственный «благодетель» Альфред Уоден назначает Максу встречу в «Асгард Билдинг», где обещает всё объяснить.

В стране слепых / Византийская игра власти

Макс приезжает на место встречи, Уоден встречает его и представляет других членов секретного общества, называемого «Внутренний Круг». Макс узнает, что Николь Хорн (та самая таинственная женщина, которая звонила ему домой в прологе) возглавляла проект «Вальгалла» и является ответственной за создание «Валькирина». После прекращения финансирования правительством Хорн продолжила разработку проекта. Сейчас она — президент «Айзир Корпорэйшн», и «больше половины города принадлежит ей». Внутренний Круг хочет остановить её, но Хорн шантажирует их. Уоден предлагает Максу убить Хорн, тогда с него снимут все обвинения.

Люди Хорн находят место встречи и убивают членов Внутреннего Круга. Макс спасается, выпрыгнув из окна, и пытается выбраться из окружённого здания. В комнате охраны на мониторе камеры слежения Макс видит, как ранее казавшийся мёртвым Уоден встаёт и спокойно уходит («В стране слепых и одноглазый — король»). В офисе Макс находит интересную информацию — для шантажирования Внутреннего Круга Хорн использовала видеокассеты, которые она покупала у Кенди Дон, на которых запечатлён «Одноглазый Альфред» Уоден; он также находит планы небоскрёба Эйзир Корпорэйшен Плаза, подготовленные для него Альфредом, с обозначенными секторами и президентским офисом. Макс убегает из Асгарда и некоторое время бродит по городу, подготавливаясь к развязке истории.

Нечего терять

Макс на очередной украденной машине доезжает до небоскрёба Айзир Корпорэйшен. Охранники сразу же нападают на Макса после того, как тот проходит через металлодетекторы у входа. Хорн выставила против Пэйна целое войско хорошо вооружённых, обученных наёмников, однако ничто уже не в силах остановить Макса. Хорн понимает, что Пэйну нужна лишь она и Макс ни перед чем не остановится. В отчаянии по громкой связи она кричит на своих подчинённых, требуя немедленного устранения Пэйна. Коридор за коридором, лестница за лестницей, этаж за этажом, Макс проходит сквозь охрану Хорн, с каждым выстрелом всё ближе подбираясь к цели. С каждой секундой сопротивление со стороны наёмников лишь нарастает, даже личная охрана Хорн не может справиться с преследователем. Макс с боем пробивается на четвёртый этаж. Здесь он встречает Мону. Через внешнюю голосовую связь Хорн приказывает Моне убить Макса, доказывая, что Мона работает на Хорн. Мона говорит, что Макс «хороший парень», а она не убивает хороших парней. Её сострадание награждается пулей от охранников.

Мона замертво падает, залив лифт кровью. Двери лифта закрываются, и Макс остается один против охранников. Справившись с ними, Макс вызывает лифт и видит, что Моны в нём уже нет, а осталась лишь лужа крови. Он поднимается к главному терминалу охранной системы и получает доступ к подвалу, где и снимает защиту пентхауса Хорн.

Боль и страдание

Макс поднимается в пентхаус и лицом к лицу встречается с Хорн, но она сбегает. Макс преследует её до крыши здания, где она пытается улететь на вертолёте. Макс отстреливает удерживающие высокую мачту тросы (если не успеть сделать это до взлета вертолета, Макс погибнет от минигана) и выстрелами заставляет антенну упасть на вертолет Хорн, который взрывается и падает с небоскрёба на землю. Макс стоит на крыше здания (как в начале игры), держа в руках снайперскую винтовку. «Все они были мертвы. Последний выстрел поставил жирную точку в этой истории. Я снял палец с курка — всё было кончено». В это время на крышу врывается спецназ и арестовывает Пэйна. Макс говорит, повторяя название главы, сакраментальную фразу: «Рваные тучи разошлись и я увидел звездное небо… чуть ближе к небесам».

Макса усаживают в полицейскую машину. Он замечает в толпе зевак Уодена, с «усмешкой победителя» на лице. Макс ухмыляется: «И победителей было двое».

Персонажи

• Макс Пэйн — главный герой игры, бывший полицейский детектив, позже сотрудник нью-йоркского Управления по борьбе с наркотиками, внедренный под прикрытием в итальянскую мафию. Наркоманы убили его жену и дочь. (Модель — Сэм Лэйк, голос — Джеймс МакКеффри, дубляж — Геннадий Венгеров).
• Николь Хорн — президент компании «Эйзир Корпорэйшен» и участница секретных военных разработок. Именно она приказала убить семью Пэйна, потому что его жена узнала нечто, компрометирующее деятельность Хорн. Макс убивает Хорн, обрушив мачту-маяк на вертолёт, на котором она хотела сбежать от него. Николь Хорн также входила во «Внутренний круг». В третьей части становится известно, что она была похоронена на кладбище в Нью-Йорке. (Голос — Джейн Геннаро, дубляж — Александра Назарова).
• Мона Сакс — женщина-киллер, работающая на Николь Хорн, сестра-близнец Лизы Пунчинелло. Мона не соглашается убить Макса, и в конце её подстреливают в лифте люди Хорн (во второй части оказывается, что она выжила). (Голос — Джулия К. Мюрней, дубляж — Александра Назарова)
• Альфред Уоден — член секретной организации «Внутренний Круг», бывший коллега Хорн. Сначала долгое время помогает Максу, а затем предлагает ему сделку: Макс убивает Хорн, а «Внутренний Круг» снимает с него все обвинения в убийстве. Имитирует свою смерть во время нападения головорезов Хорн на «Внутренний Круг». (Голос — Джон Рэндол Джонс).
• Джим Бравура — заместитель начальника полиции, который всю игру гоняется за Максом в надежде его арестовать, что ему в конце концов удаётся. (Голос — Питр Аппел, дубляж — Олег Форостенко).
• Винни Гоньитти — член мафии Пунчинелло, правая рука Джека Люпино. Пэйн расстреливает Винни и тот, умирая, выдает ему местоположение Джека Люпино. Во второй части становится известно, что он выжил. (Голос — Джо Далло, дубляж — Олег Форостенко).
• Джек Люпино — наркоман, сумасшедший владелец ночного клуба «Рагнарок» и капореджиме дона Пунчинелло. Склонен к бессмысленным убийствам, увлечён оккультизмом, искренне считает себя волком Фенриром и думает, что подписал контракт с Дьяволом. В нелёгкой схватке Макс убивает его. (Голос — Джефф Гарнер)
• Дон Анжело Пунчинелло — крестный отец мафиозного клана Пунчинелло. Является пешкой в руках Николь Хорн, которая поставляет ему и его мафии товар валькирии. Погибает от рук наёмников Хорн в кабинете на своей вилле. Предварительно пытался расправиться с Максом, пригласив его на встречу в свой ресторан, который пытался сжечь вместе с Пэйном. Забил до смерти свою жену Лизу, сестру Моны Сакс. (Голос — Джо Рагно, дубляж — Александр Котов).
• П.П. — Паршивый Предатель, как расшифровал его прозвище Макс (в оригинале B. B. — Backstabbing Bastard, то есть Вероломный ублюдок). Изначально связной Пэйна в DEA, обеспечивающий его прикрытие, затем предал своих друзей, начав работать на Пунчинелло, а после — на Николь Хорн. Убивает Алекса Болдера и подставляет Макса в этом убийстве. Пэйн убивает его на автостоянке, где П.П. назначает ему встречу с целью расправиться. (Голос — Адам Группер, дубляж — Александр Котов).
• Владимир Лем — глава русской мафии в Нью-Йорке. Помог Максу разобраться с Пунчинелло в обмен на то, что тот вернул корабль Лема, захваченный людьми Бориса Дайма. После успешной сделки становится лучшим другом Макса. (Дубляж — Олег Форостенко).

Второстепенные персонажи

• Рико Муэрте — сутенёр, чикагский наёмный убийца и бандит криминальной семьи Пунчинелло. Был также нанят Николь Хорн, чтобы убить мэра Нью-Йорка. Убит Максом Пэйном в отеле Джека Люпино.
• Фрэнки Ниагара — палач криминальной семьи Пунчинелло. Обожает мультфильмы, в особенности сериал «Капитан Бейсбольная Бита». Убит Максом Пэйном в отеле Джека Люпино.
• Борис Дайм — шкипер корабля «Харон», ранее подручный Владимира Лема. Предал русскую мафию и перешел на сторону Анжело Пунчинелло. Убит Максом Пэйном на корабле «Харон».
• Джой Финито и Виргилио Финито — братья-бандиты, менеджеры в отеле Джека Люпино. Они подчиняются Винни Гоньитти, хотя и недолюбливают того: кидают дротики в его фотографию. Убиты Максом Пэйном в отеле Джека Люпино.
• Мишель Пэйн — супруга Макса Пэйна, работала на неполную ставку в окружной прокуратуре. Вместе со своей дочерью Рози была убита наркоманами.
• Кира Сильвер — диктор местного телевидения, освещающая все события, которые происходят в течении игры.
• Кэнди Дон — проститутка, стриптизёрша. Она зарабатывает тем, что записывает «встречи» со своими «клиентами» на видеокассеты . Девушка Рико Муэрте, убита Максом Пэйном вмсете с ним в отеле Джека Люпино.

Группировки

• Русская мафия — враги клана Пунчинелло. Глава — Владимир Лем. Союзник — Макс Пэйн
• Мафиозный клан Пунчинелло — могущественный мафиозный клан. Глава клана — дон Пунчинелло. После гибели дона и его капо клан начинает скатываться вниз по криминальной лестнице.
• Телохранители Хорн — личная армия Николь Хорн. Вся охрана была уничтожена Максом.
• Внутренний круг — тайная организация влиятельных людей Нью-Йорка. Лидер — Альфред Уоден. Часть членов круга была уничтожена армией Хорн.

Отзывы в прессе

Рецензии

Зарубежные издания Издание Оценка GBA PC PS2 Xbox 1UP.com B B+ B+ Allgame (Mac) (Win) Computer and Video Games 8 /10 Eurogamer 8 / 10 7 / 10 6 / 10 GamePro Game Revolution B+ B B+ GameSpot 7.1 / 10 9.2 / 10 8.0 / 10 9.2 / 10 GameSpy IGN 9.0 / 10 9.3 / 10 8.1 / 10 8.9 / 10 Российские издания Absolute Games 90% Рейтинг на основании нескольких рецензий GameRankings 79,68 % (40 обзоров) 89,24 % (47 обзоров) 79,81 % (45 обзоров) 85,91 % (54 обзора) GameStats 8.0 / 10 8.5 / 10 (Mac) 9.0 / 10 (Win) 8.0 / 10 8.4 / 10 Metacritic 89 / 100 (32 обзора) 80 / 100 (21 обзор) MobyGames 80 / 100 91 / 100 79 / 100 85 / 100

Игра получила множество ежегодных наград, включая «Лучшая игра для ПК» от British Academy of Film and Television Arts; «Золотой Джойстик» от Dennis Publishing; «Лучшая игра 2001 года», «Лучшая графика в игре для ПК» и «Лучшая экшен-игра» от The Electric Playground; «Лучшая игра по выбору читателей» и «Лучшая игра для ПК» от Pelit; «Компьютерная игра года» от The Augusta Chronicle; «Лучшая игра для ПК 2001 года» от Amazon.com; «Игра года для ПК» от Shacknews и Gamezone; «Лучшее 2001 года — ПК» от Game Revolution; «Игра на выбор читателей», «Лучший однопользовательский экшен» и «Лучшая игра для Xbox» от Gamespot; «Игра года по выбору читателей», «Лучшая сюжетная линия», «Лучшая графика» и «Лучшее звуковое сопровождение», и «Лучшая приключенческая игра» (Xbox) и «Выбор редакции» от IGN; «Выбор игроков» (Xbox) от Games Domain; «Лучший игровой персонаж» и «Лучшая кинематографичность» от Eurogamer; «Выбор редакции» от Game Revolution. IGN пишет: «Эта игра получила так много голосов от читателей, что мы почти решили создать категорию «Лучшая игра Max Payne 2001 года».

Продолжения и спин-оффы

Max Payne 2: The Fall of Max Payne

В финале первой части игры Макс Пэйн был арестован, однако на суде он был оправдан благодаря очень влиятельному члену общества Сенатору Альфреду Уодену, который сдержал своё обещание. Через несколько лет Макс вернулся на работу в полицию в качестве детектива по расследованию убийств. Во время одного из расследований он встречает Мону Сакс, которую давно считал мёртвой. Между ними назревает роман, которым Макс хочет заполнить пустоту, оставшуюся после смерти его жены и дочери. Вместе Макс и Мона объединяются в команду, чтобы распутать очередную запутанную историю.

Игровой процесс продолжения по-прежнему основан на замедлении времени, однако механизм Bullet-time был переработан. Шкала замедления стала пополняться не за счёт убийства врагов, а со временем. Чем больше Макс убивает врагов в замедлении, тем сильнее замедляется время, но Макс в это время действует в «обычном» замедлении, что даёт большее преимущество над противниками. Прыжки со стрельбой были доработаны — теперь Макс не встаёт сразу после приземления, а может продолжать стрельбу лёжа. Макс стал более живучим, выдерживает больше попаданий по сравнению с первой частью игры. Большинство врагов, кроме боссов, гораздо слабее него.

A.I. улучшен, враги научились действовать в команде и прятаться за укрытиями. Если кинуть во врага гранату, он попытается убежать от неё. Также добавлена технология Ragdoll, которая сделала бои более эффектными; враги больше не умирают одинаково — в зависимости от того, куда попала пуля, тело будет падать по-разному. Выстрел в голову теперь приводит к гибели врага. Появилась возможность стрелять из Desert Eagle с двух рук.

Арсенал Макса также пополнился. Добавлено меню вторичного оружия, давая игроку возможность драться врукопашную, кидаться гранатами и коктейлями Молотова, не переключаясь на другое оружие.

Графика была значительно улучшена, установив новые стандарты в играх жанра TPS.

Max Payne 3

23 марта 2009 года Rockstar Games анонсировала игру Max Payne 3, которая была выпущена 15 мая 2012 года на двух платформах: Xbox 360 и PlayStation 3. А 1 июня 2012 года состоялся релиз игры в Steam и на PC. Действие игры происходит через 9 лет после событий Max Payne 2: The Fall of Max Payne в Сан-Паулу, Бразилия, где Макс работает на некое охранное агентство. Дизайн постаревшего Макса П'йна, отрастившего бороду и побрившего голову наголо, вкупе с необычностью окружающей его обстановки, заставили ряд обозревателей и игроков обвинить создателей игры в разрушении визуального и стилистического облика серии.

В игре сохранена система Bullet Time; добавлена система укрытий на манер Grand Theft Auto IV, которая должна привнести в перестрелки тактический элемент, а также мультиплеер. В превью была упомянута Мона Сакс, погибшая (или выжившая — в зависимости от уровня сложности) в конце Max Payne 2, но вскоре разработчики исправились, добавив новую модель Пэйна. Увидеть её можно на официальном сайте Rockstar.

По сюжету игры, с момента последних событий в Нью-Йорке прошло 9 лет. Макс постарел, расклеился и не знал, как жить дальше: целыми днями он сидел в баре и пил. Макс застрелил сына криминального босса мафии и ему больше ничего не оставалось, как уехать из страны; таким образом Макс отправляется в Сан-Паулу, где его друг устраивает его частным телохранителем в местную богатую семью. Жену и дочку работодателя крадёт самая сильная криминальная группировка в Сан-Паулу, которая хотела только денег, и впоследствии Макс бросает все свои силы, борясь с террористами, узнав, что в Сан-Паулу преступность ещё хуже, чем в Нью-Йорке, а местная мафия торгует человеческими органами. Макс знакомится с единственным некоррумпированным полицейским, который в дальнейшем помогает ему.

Экранизация

Компанией «20th Century Fox» снят фильм по мотивам игры. В фильме рассказывается история первой части игры. Однако, несмотря на то, что многие события фильма повторяли игру, история косвенным образом изменилась. К тому же сменилось несколько фактов:

• Бравура стал чернокожим (его роль сыграл Ludacris).
• Валькирин стал синего цвета.
• Валькирин принимают внутрь, а не колют в вену.
• Сестру Моны Сакс зовут Наташа Сакс, а не Лиза.
• Источником зла является приятель Пэйна Б. Б., начальник охраны Aesir Corporation, а не женщина, руководитель Aesir Corporation.
• В игре супруга Макса Пэйна была блондинкой, по фильму — брюнетка.
• В фильме Макс носит полностью чёрный костюм из свитера, кожаной куртки и джинсов, в то время как в игре у него серые штаны, белая футболка и гавайская рубашка. Куртка на игровую похожа, но приблизительно.
• Само завершение фильма намекает на то, что будет продолжение — фигурирует женщина, руководитель Aesir Corporation, которая уезжает на автомобиле, и Макс с Моной, которые после всего встречаются в баре. Сцена встречи показана после финальных титров.
• Мону не подстрелили в лифте, как это было в игре.
• В фильме Б. Б. гораздо старше, чем в игре. Также он был другом отца Макса, в отличие от игры, и работает начальником охраны, а не агентом DEA.
• В игре у Макса дочь, а в фильме — сын.
• В игре Алекс работал в отделе по борьбе с наркотиками, а в фильме — в отделе убийств Нью-Йоркской полиции.
• Джим Бравура в игре был начальником Макса Пэйна, в фильме он сотрудник отдела внутренних расследований.

Ссылки

• [www.rockstargames.com/maxpayne/main.html Официальный сайт игры] (англ.)
• [app-reviews.ru/obzor-max-payne-na-android/ Обзор мобильной версии игры]
• Max Payne (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.ag.ru/games/max_payne Max Payne] на сайте Absolute Games
• [igromania.ru/articles/57391/Kak_sozdavalsya_Max_Payne.htm Как создавался Max Payne] // Игромания. — 2009. — № 2 (137). — С. 186—191.

Отрывок, характеризующий Max Payne

Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.


В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала:
– Не могу видеть эту женщину.
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]
Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]