Mercedes-Benz

Mercedes-Benz
Тип	Подразделение Daimler AG
Основание	1926
Основатели	Карл Бенц Готлиб Даймлер Вильгельм Майбах
Расположение	Германия Германия: Штутгарт
Ключевые фигуры	Дитер Цетше (председатель совета директоров)
Отрасль	Автомобильная промышленность
Продукция	Легковые автомобили, грузовики, автобусы, двигатели
Оборот	▲ €73,584 млрд (2014 г.)
Чистая прибыль	▲ €5,853 млрд (2014 г.)
Число сотрудников	129,106 (31 декабря 2014 г.)
Материнская компания	Daimler AG
Дочерние компании	• Mercedes-AMG  • Mercedes-Maybach
Сайт	[mercedes-benz.de s-benz.de]

К:Компании, основанные в 1926 году

Mercedes-Benz (Мерсе́дес-Бенц; немецкое произношение mɛʁˈtseːdəs ˈbɛnts) — торговая марка легковых автомобилей премиального класса, грузовых автомобилей, автобусов и других транспортных средств немецкого автостроительного концерна «Daimler AG». Является одним из самых узнаваемых автомобильных брендов во всём мире. Штаб-квартира Mercedes-Benz находится в Штутгарте, Баден-Вюртемберг, Германия.

В 2014 году бренд оценивался в 34,338 млрд долларов, удерживая второе место (после Toyota) среди компаний-производителей автомобилей и десятое место среди всех брендов мира. По оценке BrandZ в 2015 году марка занимает 43 место со стоимостью в 21,786 млрд долларов.

История Mercedes

История этой марки слагается из историй двух известных автомобильных марок — «Мерседес», выпускавшихся немецкой компанией «Даймлер-Моторен-Гезельшафт», и «Бенц», которые строились одноимённой фирмой. Обе компании вполне благополучно развивались самостоятельно, a в 1926 году слились в новый концерн «Даймлер-Бенц».

Benz

В 1886 году создана трёхколесная самоходная повозка с бензиновым двигателем. В этом же году 29 января её создатель — Карл Бенц — получил патент на это изобретение (№ 37435). Первый в мире трёхколесный автомобиль запущен в серийное производство.

Через семь лет, уступив Даймлеру первенство, Карл Бенц создает свой четырёхколесный автомобиль, а в следующем году ещё более совершенная конструкция под странным названием «Велосипед» идёт в серию.

В 1901 году, вскоре после выпуска Даймлером новой модели «Мерседес-35PS», становится понятно, насколько «Бенц» отстаёт от прогресса. Чтобы наверстать упущенное, акционеры приглашают в компанию французского инженера Мариуса Барбару. Из-за технических разногласий Карл Бенц покидает основанную им же компанию. Вскоре становится ясно, что француз не оправдал возложенных надежд. Следуя логике, что немецкие автомобили должны делаться немецкими руками, в фирму на должность главного инженера приглашён Фриц Эрле. Эта идея также оказывается неудачной. Только с приходом в компанию талантливого инженера Ганса Нибеля дела постепенно начинают идти в гору. В 1909 году, создав целый ряд прекрасных легковых автомобилей, фирма построила самый известный гоночный автомобиль того времени «Блитцен Бенц» с мотором мощностью в 200 лошадиных сил и объёмом 21 594 см³.

В послевоенные годы создано множество новых моделей, большинство из которых с успехом выпускались до середины двадцатых годов. Всего с момента начала производства в 1886 году и до объединения с «Даймлер-Моторен-Гезелльшафт» в 1926 г., фирма «Бенц» произвела 47,555 автомобилей, включая легковые автомобили, грузовики и омнибусы.

Daimler

В 1890 году Готлиб Даймлер в районе Бад-Канштат (Штутгарт) основал компанию «Даймлер-Моторен-Гезелльшафт», решив выпускать созданный четырьмя годами ранее им самим и, принимавшим активное участие, Вильгельмом Майбахом, четырёхколёсный автомобиль. После ряда не очень удачных попыток, которые всё же нашли своих восторженных покупателей, конструктору В. Майбаху в 1901 году удалось создать успешный образец. По настоянию консула Австро-Венгерской империи в Ницце и по совместительству главы представительства «Даймлер» во Франции Эмиля Еллинека автомобиль назван в честь Девы Марии Милосердной (фр. Maria de las Mercedes (от латинского «merces» — «дары»)), в честь которой также названы все его дети, в числе которых небезызвестная дочь консула Мерседес, и имущество (яхты, дома, отель и казино).

Первый «Мерседес-35PS» обладал четырёхцилиндровым двигателем рабочим объёмом 5913 см³, классическим расположением основных агрегатов и красивой (по тем временам) внешностью. Через год свет увидел более совершенную конструкцию под названием «Мерседес-Симплекс». Кроме того, расширился модельный ряд. Самые известные представители этой серии носили гордые имена «Мерседес-40/45PS» и «Мерседес-65PS», обладая двигателями объёмом в 6785 см³ и, соответственно, 9235 см³, позволявшие развивать скорость до 90 км/ч.

До Первой мировой войны «Даймлер-Моторен-Гезелльшафт» успела выпустить широкий модельный ряд своих автомобилей с разными двигателями (от 1568 см³ до 9575 см³), рассчитанный на разных потребителей, включая роскошные, практически бесшумные автомобили, используя двигатели с бесклапанным газораспределением, произведённые по патенту американской компании «Найт».

Сразу после войны Пауль Даймлер начинает проводить эксперименты с компрессором, позволяющим в полтора раза повысить мощность двигателя. Пришедший на должность главного инженера в 1923 году Фердинанд Порше довёл эксперименты до логического завершения, создав в 1924 году один из самых выдающихся автомобилей мира — «Мерседес-24/100/140PS» с великолепным шасси и шестицилиндровым компрессорным мотором объёмом 6240 см³ и мощностью 100—140 лошадиных сил.

К 1926 г. «Даймлер-Моторен-Гезелльшафт» произвела на всех своих заводах в общей сложности 147,961 автомобиль, причём максимальная производительность была достигнута в 1918 году. Несмотря на все трудности этого последнего военного года, удалось произвести 24,690 автомобилей.

Объединение конкурентов

После слияния в 1926 году фирм Daimler и Benz новый концерн Daimler-Benz смог эффективно использовать опыт и знания конструкторов обеих компаний, руководить которыми стал Фердинанд Порше. Он полностью обновил производственную программу, взяв за основу последние модели Daimler, выпускавшиеся теперь под маркой Mercedes-Benz. Первой новой разработкой Порше в 1926 году стала компрессорная серия, включавшая модель 24/100/140 (англ.) с шестицилиндровым мотором рабочим объёмом 6240 см³. За большую мощность и скорость (до 145 км/ч) её прозвали «смертельной ловушкой». Она стала базовой для более известной серии S, состоявшей из моделей S (Sport), SS (Supersport), SSK (Supersport Kurz — суперспорт короткий) и SSKL (Supersport Kurz leicht — суперспорт короткий лёгкий).

В 1928 году Порше покинул Daimler-Benz, а его место занял Ганс Нибель (нем. Hans Nibel). Под его руководством выпускались легковые автомобили Mannheim 370 (англ.) с шестицилиндровым мотором рабочим объёмом 3,7 л. и Nürburg 500 (англ.) с восьмицилиндровым 4,9-литровым агрегатом, базировавшимися на последних разработках Порше.

В 1930 году появился «Большой Мерседес» (нем. Großer Mercedes) или Mercedes-Benz 770 (W07) с восьмицилиндровым 200-сильным двигателем, рабочим объёмом в 7655 см³ с нагнетателем. В 1931 году фирма дебютировала в секторе малолитражных автомобилей, где её представлял весьма успешный Mercedes 170 (англ.) с шестицилиндровым мотором, рабочим объёмом в 1692 см³ и независимой подвеской передних колёс.

В 1933 году появились легковой Mercedes-Benz 200 и спортивный Mercedes-Benz 380 (англ.) с 2,0- и 3,8-литровыми моторами. Последний из них был оснащён нагнетателем и имел мощность в 140 лошадиных сил. На базе спортивной модели в 1934 году создали Mercedes-Benz 500K с 5-литровым двигателем, ставший через два года основой для более известного большого компрессорного автомобиля Mercedes-Benz 540K (англ.). В 1934—1936 годах фирма выпустила лёгкий Mercedes-Benz 130 (англ.) с четырёхцилиндровым 26-сильным двигателем заднего расположения, рабочим объёмом всего 1308 см³, за которым последовали родстер 150 (англ.) и седан 170H (англ.).

Под техническим руководством главного конструктора Макса Зайлера (англ. Max Sailer), сменившего Нибеля в 1935 году, созданы популярная недорогая модель 170V с четрёхцилиндровым мотором рабочим объёмом 1697 см³, первый в мире серийный легковой автомобиль с дизельным двигателем Mercedes-Benz 260 D (1936 год), а также новый «Большой» Mercedes-Benz 770 (W150) (1938 год) с рамой из балок овального сечения и задней пружинной подвеской, служивший нацистским лидерам.

Mercedes-Benz в период Второй мировой войны

Во время войны Daimler-Benz выпускала как грузовики, так и легковые автомобили различных классов. Однако двухнедельная воздушная бомбардировка англо-американскими ВВС в сентябре 1944-го года превратили Daimler-Benz Aktiengesellschaft в груду руин. Разрушение крупного концерна оценивались по-разному, главный цех в Штутгарте был разрушен на 70 %, двигательный и кузовный цеха в Зинделфингене — 85 %, цех грузовиков в Гаггенау был полностью уничтожен. Бывшей фабрике Benz und Cie в Маннгейме повезло больше всех — всего 20 % разрушения, а завод дизельных двигателей Berlin-Marienfeld, купленный Daimler’ом в 1902, полностью сравнен с землёй. Когда оценки разрушения были готовы к январю 1945-го года, совет директоров постановил, что «Daimler-Benz физически больше не существует».

Новое начало

На послевоенное восстановление разрушенных заводов потребовалось время, поэтому автомобильное производство было начато только в июне 1946 года. Для разработки новых автомобилей не было ни технической базы, ни средств, поэтому первым послевоенным автомобилем стал седан W136 — «170V». Хотя конструкция была разработана ещё в середине 1930-х годов, малолитражный автомобиль с мотором всего 38 лошадиных сил стал началом новой истории марки. Уже с мая 1949-го года проведена крупная модернизация. Двигатель увеличен на 70 см³, (до 52 л.с.; модель «170S»), появились варианты в кузовах кабриолет и универсал (т. н. кабриолеты «А» и «B») и главное — модели с дизельными двигателями «170D».

К началу 1950-х Daimler имел крупные амбиции на будущее, однако запуск нового поколения автомобилей требовал дальнейшего развития производственной базы. Поэтому в начале 1950-х, несмотря на появление новой роскошной серии «300» (см. ниже), продолжался выпуск моделей с морально устаревшей конструкцией. Продолжалась постоянная модернизация и запуск новых моделей. Так в январе 1952-го года появилась модель с увеличенным кузовом, которая получила номер W191. Но ещё до этого, в марте 1951-го, на машину поставили шестицилиндровый двигатель с мощностью 80 л.с. вместо 4-хцилиндрового. Вместе с новым внешним дизайном (например, расположение передних фонарей в крылья) автомобиль W187 получил новое имя «220» и занял средний сегмент между «170»-ми и «300»-ми. Он предлагался в трёх кузовах (седан и кабриолеты «А» и «B»).

Всего за девять лет (выпуск завершился в сентябре 1955-го) построено соответственно 151042 и 18514 автомобилей «170» и «220». Благодаря этим автомобилям Mercedes-Benz смог создать прочный фундамент, на котором компания станет ведущим автомобильным производителем в Западной Европе.

170-е, которые пережили войну

W136 (1936—1939)		W191 (1949—1955)		W136 (1946—1953)

«Аденауэры»

После успешного восстановления заводов и производства своих малолитражных автомобилей, к концу 1940-х Mercedes-Benz вновь приступил к восстановлению своего довоенного бренда как производителя роскошных автомобилей. Учитывая современные прорывы в моде автомобилестроения, в ноябре 1951-го года на Парижском автосалоне появился новый представительский лимузин W186 «300». Автомобиль, хоть и был построен в классической компоновке (отдельная рама и кузов), оснащался мощным 6-цилиндровым мотором в 2996 см³ с верхним распределительным валом.

Машина производилась в двух кузовах — седан и четырёхдверный кабриолет «D» и имела огромный успех среди крупных бизнесменов, знаменитостей и политиков. Именно последняя категория и дала автомобилю неофициальное название в честь первого федерального канцлера ФРГ, Конрада Аденауэра, который имел личный автомобиль и высоко его оценил. Так как сборка автомобиля проводилась вручную, интерьеры делались под покупателей и оснащались радио, телефоном и многими другими новшествами.

Ручная сборка автомобилей позволяла проводить непрерывные модернизации, в итоге в конце 1954-го появилась серия W186 «300b», которая получила новые тормозные барабаны и передние форточки. Год спустя её заменила «300с», оснащённая автоматической коробкой передач фирмы Borg-Warner. Но самый большой шаг вперёд был сделан в середине 1950-х, когда фирмой Bosch было сделано изобретение системы впрыска топлива. Ей была оснащена серия W188 «300Sc» c конца 1955-го года.

В январе 1952-го года появилась ещё одна серия представительского класса W188 — «300S», которая выпускалась как купе, кабриолет «А» и двухместный родстер. Степень сжатия двигателя увеличена до 7,8:1, а мощность составила 150 л.с. Если сборка больших «аденауэров» шла относительно быстро (около тысячи в год, учитывая совокупные возможности заводов марки), то средний выпуск автомобилей «300S» был не более ста штук в год.

Однако, если спрос на крупные «аденауэры» продолжался, то выпуск малосерийных «300S» стал непрактичным после появления родстеров SL и аналогичных двухдверных понтонных моделей в середине 1950-х (см. ниже). Дальнейшая сборка морально устаревших автомобилей оказалась для фирмы большим бременем, поэтому в 1958-м году выпуск всех трёх кузовов W188 прекращён после выпуска всего лишь 760 автомобилей.

Что же касается флагманских седанов и кабриолетов «D», то в августе 1957-го года проведена основательная модернизация автомобиля, который стал именоваться как W189 — «300d». Главное внешнее отличие было в хвостовой части кузова, которая приобрела форму понтонного седана (см. ниже). Аналогично изменила форму и задняя часть крыши с увеличенным хвостовым стеклом. Боковое остекление также получило очень удобную для летнего времени возможность убрать центральную стойку. Чтобы успешно проникнуть на рынок США, автомобили могли оснащаться кондиционерами и гидроусилителями руля, а их шины покрашены в белый цвет. Под капотом нового «аденауэра» теперь стояла система впрыска топлива, и мотор мог выработать 180 л. с. и разогнать тяжёлый автомобиль до 165 км/ч.

Сборка «аденауэров» продолжалась до марта 1962-го года, всего построено 8288 W186-х и 3142 W189. Благодаря этой серии Mercedes-Benz полностью восстановил свою довоенную репутацию производителя роскошных автомобилей.

Модели серий «300» и «300S»

Кабриолет D W186 «300»		Купе W188 «300S»		Родстер W188 «300S»		Кабриолет А W188 «300Sс»		Седан W189 «300d»

Понтоны

В начале 1950-х гг. у Mercedes-Benz наконец появились ресурсы и персонал, чтобы реализовать свои амбиции. Как уже отмечалось, модели «170» и «200», к началу 1950-х уже полностью устарели, а «300»-е могли себе позволить лишь элита того времени. Марке требовалась унифицированная серия автомобилей, которая была бы современной, надёжной, но при этом относительно недорогой и простой в обслуживании.

Выход был очевиден — кузов типа монокок, но тут Mercedes-Benz сохранил классические линии колёсных арок и тем самым ввёл в автомобильную терминологию дизайн понтонного кузова. Таким был новый автомобиль W120 «180», впервые показанный в июле 1953 г. Выпуск продолжался вплоть до начала 1960-х гг. и было разработано множество моделей и модернизаций. Так, в феврале 1954 г. появился дизельный вариант «180D», а в марте 1956 г. более мощный и комфортабельный W121 «190», к которому также появилась дизельная модификация «190D» в августе 1958 г. Но самой значимой моделью был спортивный родстер «190SL», построенный на общем кузове с W121, несмотря на существенные внешние отличия (см. описание ниже).

Первые шестицилиндровые, т. н. «крупные понтоны» появились в июне 1954 г., с моделью W180 «220a» с двигателем мощностью в 89 л. с. Как и свои младшие братья, автомобили перенесли целый ряд модификаций, с марта 1956 г. появилась аналогичная «190»-му флагманская серия «220S», которая выпускалась, помимо седана, в кузовах двухдверного купе и кабриолета с мощностью двигателя в 105 л. с. Старые же «220а» теперь стали именоваться как «219» под новым номером кузова W105. Последним штрихом в истории крупных понтонов произошла в октябре 1958 г., когда появились модели с системой впрыска топлива «220SE» (Е — Einspritzmotor) для седанов, купе и кабриолетов, которые теперь стали именоваться как W128.

Выпуск крупных понтонов 220-й серии продолжался до сентября 1959 г. (седаны) и ноября 1960 г. (купе и кабриолеты). Всего построено, соответственно, 111035 и 5371 таких автомобилей. Младшие понтоны выпускались дольше, до октября 1962 г. Всего построено 442963 седанов W120 и W121, а также 25881 родстеров «190SL». Итого 585250 автомобилей, масштаб, который позволил прославить марку на весь мир, так как только официально их экспортировано в 136 стран. За время выпуска создалась прочная база для производства будущих моделей, уже в 1960 г. по анализу Daimlera сборка одного автомобиля в Зиндельфингене занимала всего 25 часов. Но автомобильный мир в конце 1950 — начале 1960-х гг. переживал бурные изменения, и, чтобы сохранять конкурентоспособность в неравном бою с американскими производителями, требовались новые поколения автомобилей.

Понтоны

180 W180 (1953—1961)		190 W190 (1956—1961)		219 W105 (1956—1959)		220S W180 (1953—1959)		220SE W128 (1958—1961)

SL (Sport Leicht)

Одновременно с производством легковых автомобилей фирма уделяла немало внимания восстановлению гоночной репутации. Целое бюро занималось созданием лёгких аэродинамических кузовов. Особым успехом стал автомобиль Mercedes-Benz W196, на котором аргентинский гонщик Хуан-Мануэль Фанхио выиграл чемпионаты Формулы 1 в 1954 и 1955 годах (см. команда Мерседес в формуле 1). Сам автомобиль построен на основе опыта бывших конструкторов авиадвигателей истребителя Messerschmitt Bf.109 и имел систему впрыска топлива и десмодромный привод клапанов.

В 1955 году улучшенная версия автомобиля — Mercedes-Benz W196S (300SLR) под номером 722, за рулём которой сидел знаменитый английский гонщик Стирлинг Мосс, установила, не побитый по сей день, рекорд гонки Милле Милья. Несмотря на трагический исход гонки 24 часа Ле-Мана, в которой погибли Пьер Левег и 82 зрителя, Mercedes-Benz выиграл чемпионат мира в 1955 году. Однако после этого марка ушла из гоночного мира на многие годы.

Но успех не мог остаться без последствий. Ещё в 1952 году появилась гоночная модель Mercedes-Benz W194, предшественница SLR, которая смогла финишировать на втором и четвёртом местах в Милле Милья этого же года, а также участвовала в гонках Carrera Panamericana и Targa Florio. Кузов автомобиля состоял из трубчатой рамы, покрытой листами, сделанными из лёгкого запатентованного алюминиевого сплава и имел облегчённый и переделанный вариант шестицилиндрового двигателя от «аденауэра». Самыми интересными элементами конструкции были форма кабины и дверей, которые, для обеспечения прочности и уменьшения веса, открывались вверх и дали автомобилю прозвище «крыло чайки».

В 1953 году бизнесмен Макс Гоффман (Max Hoffman) предложил фирме создать дорожную версию W194 для развивающегося американского рынка. Результатом стал Mercedes-Benz W198 (300SL). С момента его премьеры в 1954 году, его футуристические черты, и, конечно, необычные двери, гарантировали полный успех. Элита США, куда поставлялись более 80 % всех автомобилей, раскупала их на аукционах. Изначально на автомобилях стоял двигатель с системой из трёх карбюраторов типа Weber развивавший мощность 115 л.с., однако вскоре была установлена система впрыска топлива фирмы Bosch, что повысило мощность до 215 л.с. и позволило разогнать лёгкий автомобиль до 250 км/ч.

Успех автомобиля 300SL шокировал саму фирму. Однако при всех его плюсах сложная конструкция и долгая сборка делали его стоимость недоступной для старого света. Чувствуя потенциал открывшегося для марки рынка, инженеры Mercedes-Benz сразу принялись разрабатывать массовую модель на базе стандартного «понтона» Mercedes-Benz 190 (W121). При этом автомобиль сохранил многое от 300SL — независимую переднюю подвеску и заднюю подвеску с качающимися полуосями. В апреле 1954 года состоялась премьера «младшего брата» 190SL. Автомобиль выпускался как родстер, либо со съёмной жёсткой крышей, либо со складывающейся брезентовой. Цена на него была почти в два раза меньше, чем у 300SL, автомобиль оказался очень успешным, особенно среди покупателей-женщин.

В 1957 году 300SL подвергся крупной модернизации, в ходе которой он лишился своей уникальной конструкции дверей-крыльев. Причин этому несколько: во-первых, автомобиль был скорее гоночным, нежели класса Гран-Туризмо, в который он неожиданно перешёл. Следовательно, в плане удобства имел большие недостатки, такие как отсутствие багажника, слабую вентиляцию (только за счёт задних треугольных форточек, которые могли приоткрыться) и вход и выход пассажиров в салон, который был очень неудобен, особенно для женщин. Ещё одной причиной стала высокая смертность в авариях, вследствие того, что пассажирам трудно выбраться из автомобиля, особенно при его перевороте. Поэтому в 1957 году появился новый 300SL, который превратился в родстер, аналогично 190SL и выпускался как с брезентовой, так и со съёмной жёсткой крышей. При этом автомобиль получил новую, более комфортабельную заднюю подвеску, дисковые тормоза (с 1961 года) и, впервые для Mercedes-Benz, на него поставили новый тип вертикальных фар, которые вскоре станут характерной чертой всех последующих моделей марки вплоть до начала 1970-х годов.

В 1963 году завершился выпуск обоих автомобилей. Всего выпущено 1 400 автомобилей 300SL первого поколения и 1 858 второго. «Понтонных» 190SL построено 25 881 шт. Оба автомобиля открыли для марки совершенно новый класс машин, которые отныне имели окончание SL — Sport Leicht — спортивно-лёгкий.

Первые модели SL

300SL W198 (1954—1957)		190SL R121 (1955—1963)		300SL W198 (1957—1963)

Плавники

В 1950-х годах Западная Европа выходила из разрухи и бедности — последствий Второй мировой войны. Ещё в сентябре 1956 года, когда Понтоны только ещё начали выпускаться, руководство Daimler-Benz занялось разработкой нового поколения автомобилей. Главные требования были выше, чем когда-либо: безопасность и удобство пассажиров внутри, снаружи машина должна была иметь форму автомобилей итальянского стиля, переднюю же часть унаследовать от Mercedes-Benz’a. Разработка началась в 1957 году, в период, когда бесспорным лидером автомобильной промышленности была Америка. Американский внешний дизайн автомобиля переживал революцию, которая была вызвана эпохой реактивного воздушного и космического полёта (отсюда характерные «крылья», которые украшали заднюю часть кузова). В последний момент ведущий инженер-дизайнер добавил эту деталь в новую конструкцию. Хотя сами крылья были намного меньше и скромнее, чем их американские собратья, их форма дала характерное прозвище всему поколению автомобилей «Heckflosse» — «плавники». Производство началось в начале 1959 года. Осенью на Франкфуртском автосалоне автомобиль W111 был показан публике. Несмотря на то, что шасси было одинаковое с понтонами, внешне «плавник» выглядел совершенно иначе, имея элегантный кузов, вертикальный блок фар, и конечно же, сами плавники. Помимо этого, Mercedes-Benz опередил весь мир, запатентовав передние и задние зоны деформации, которые поглощают кинетическую энергию столкновения, и ремни безопасности. Внутри салон был намного просторнее, и при этом вся панель приборов и даже руль были обшиты мягким материалом. Площадь остекления выросла на 35 %, тем самым улучшив обзор водителю и пассажирам. Комфортабельность также улучшила независимая задняя подвеска.

W111 заменил седаны W128 и W180, с моделями «220b», «220Sb» и «220SEb» (b — никогда внешне не упоминалась, но была введена, чтобы не спутать с ранними моделями). Модели отличались, помимо разных мощностей двигателя (от 95 до 120 л.с.), своей компоновкой, и «220SE» считалась неким флагманом линейки. Выпуск продолжался до лета 1965 года, когда появился преемник W108 (см. ниже). Однако за счёт своей популярности выпуск модели «220S» продолжился, автомобиль получил увеличенный диаметр цилиндров (мощность возросла на 20 л.с.) и пневматическую, самовыравнивающуюся заднюю ось. Из-за более крупного объёма двигателя автомобиль был переименован в «230S», и его выпуск продолжался до января 1968 года. Всего было выпущено 337.803 автомобилей такого типа.

Вслед за W111 началась разработка замены остальным понтонным автомобилям, в частности двухдверным купе и кабриолетам. При разработке внешнего вида Mercedes-Benz попробовал придать автомобилю более спортивный характер с аналогичным передним и задним оформлением от будущего SL «Пагода» (см. ниже), однако лишь задняя часть оформления дошла до купе и кабриолета, за счёт чего их «плавники» лишились хромированного подчёркивания. В марте 1961 года бесстоечные двухдверные автомобили «220SEb» произвели фурор на Женевском автосалоне.

Одновременно с работой по замене понтонных двухдверных 220-х на плавниковые шли работы по созданию массовой бюджетной версии плавников, которая бы заменила четырёхцилиндровые седаны W120 и W121. Летом 1961 года появился автомобиль W110 в двух моделях: «190c» и «190Dc». Как и прежде, автомобили были почти одинаковы с W111, но имели более скромное переднее оформление (на 14,5 см короче). W110 был более экономичен, особенно дизельный «190D», который стал любимым автомобилем для многих таксистов. На базе W110-го строились универсалы, кареты скорой помощи и т. д. Интересно заметить, что за счёт одинаковой конструкции с W111, во множестве модернизаций за время выпуска, Mercedes-Benz ставил более дорогие агрегаты флагманского седана на W110, например, регулировку спинок кресел, вентиляцию, внешний хромированный декор, но главное — двигатели. В 1965 году, при запуске нового поколения двигателей, «190»-е превратились в «220» и «220D». Но главной стала модель «230», которая возникла путём установки шестицилиндрового двигателя от W111 «230S» в кузов W110. В январе 1968 года Mercedes-Benz прекратил её производство, выпустив к тому времени 628.282 автомобиля.

Последний штрих истории плавников был сделан в том же 1961 году. Как отмечалось выше, Mercedes-Benz завершил выпуск не только понтонов, но и высшую лигу автомобилей ручной сборки W189 «Аденауэр» «300». Работа над заменой лимузина высшего класса только началась, а завершение выпуска устаревшего рамного лимузина образовало нишу в модельном ряду. Mercedes-Benz решил проблему простейшим способом, поставив крупный трёхлитровый двигатель в обычный седан W111. Результатом стал автомобиль с намного улучшенными динамическими характеристиками. Добавив пневматическую подвеску, автоматическую коробку передач, роскошный интерьер и удвоив количество хромированной внешней отделки, Mercedes воссоздал роскошь лимузина в обычном седане. Однако, зная, что многие из высших эшелонов покупателей могут не принять данную «халтурность», Mercedes-Benz решил дальше оторвать флагманскую модель «300SE» от основной линейки, и даже выделил отдельный заводский индекс W112. А в 1963 году появилась модель с удлинённой колесной базой «300SEL». Как и ожидалось, не все положительно отреагировали на замену автомобиля ручной сборки массовым автомобилем в комплектации люкс. Тем не менее, за короткий период его выпуска (по 1965 год) было выпущено 5.202 «300SE» и 1.546 «300SEL». Разбив табу преемственности, в марте 1962 года Mercedes-Benz пошёл на следующий логический шаг и поставил тот же мотор на двухдверные плавники. Такой W112 «300SE» отличался от W111 «220SE» по аналогичным признакам седанов (больше внешнего хрома, обшивка панели приборов из корня орехового дерева и т. д.). Всего по 1968 год было выпущено 3.12

Плавники

220 W111 (1959—1968)		250SE W111 (1961—1971)		300SE W112 (1961—1965)		300SE W112 (1961—1967)		190 W110 (1961—1968)

К началу 1960-х мода на плавники уже успела уйти из автомобильного дизайна, но обновление автомобильного парка продолжалась, и летом 1963 года настал черёд замены спортивной серии SL. До конца 1962 года продолжался одновременно массовый выпуск четырёхцилиндровых родстеров W121 «190SL» и ручная сборка роскошных автомобилей гран туризмо W198 «300SL». Аналогично тому, как W111 и W112 объединили разные седаны 220-й и 300-й серий, новый автомобиль W113 объединил оба класса SL. Разработка автомобиля шла по тому же пути, глубокая модернизация понтонного кузова. Но при этом на ней уже стоял не четырёх-, а шестицилиндровый двигатель. Имея простой компактный кузов, независимую подвеску и конечно же, возможность снять либо жёсткую, либо брезентовую крышу, новый родстер «230SL» быстро стал популярной машиной, особенно среди женщин. Именно необычная форма крыши и дала ему прозвище «Пагода» во время его премьеры. Впоследствии автомобиль дважды модернизировался задними дисковыми тормозами и более мощными двигателями «250SL» (1967) и «280SL» (1968—71). Всего было выпущено 48.912 таких автомобилей

Следующий 1964 год наконец решил проблему с заменой Аденауэров. Как уже отмечалось, автомобиль W112 «300SE», хоть и был оснащен на порядок лучше, чем стандартные плавники, он все-таки оставался массовым автомобилем, и был временным решением для замены W189. Настоящий преемник Аденауэра, лимузин W100 был почти 5,5 метров в длину, имел пневматическую подвеску, квадратный кузов и внутри мог быть оснащён любыми деталями комфорта, вплоть до телевизора. Но главным стал его двигатель: старый трёхлитровый уже не годился для автомобиля массой в три тонны, да и после серии W112 он уже успел опуститься из эксклюзивности в массы, и Mercedes-Benz вернул в свой ряд первый V-образный восьмицилиндровый двигатель. Мотор M100 объёмом 6,3 литра, имея 250 л.с., мог разогнать огромный автомобиль до 205 км/ч, тем самом сделав его вторым по скорости автомобилем ФРГ (после Порше 911). Модель «600» могла выпускаться, помимо стандартного лимузина, в комплектации удлинённого (на 74 см) «Пульман» или полукабриолета «Ландоле», которые закупались главами стран для парадных целей, а также Ватиканом как Папамобиль. В целом автомобиль стал настолько успешным, что его сборка продолжалась до 1981 года (было выпущено 2.677 автомобилей).

Новая эпоха

600-й завершил обновление всего модельного ряда. Годы выпуска этих автомобилей как раз совпали с расцветом ФРГ как новой экономической силы Западной Европы, что говорит и о масштабах производства и об экспортном успехе автомобилей. К середине 1960-х Mercedes-Benz утвердился в лидерах немецкого автопрома. Разумеется, плавниковая эпоха не завершилась с запуском 600-го, но возможность унифицировать модельный ряд позволила сэкономить огромное количество материальных и людских ресурсов.

Понтонами и SL Mercedes сумел за 10 лет превратиться из фирмы, находившейся до войны на 170-м месте по выпуску машин, в производителя лучших европейских автомобилей. Модели экспортировались во многие страны мира и закупались как знаменитостями, так и политиками. Но к концу 1950-х образ современных автомобилей, как и западного общества, резко менялся, и Mercedes стал авангардом в этой эпохе. В 1959-м году пошло в серию новое семейство представительского класса W111, получившее элегантные несущие кузова с вертикальными блоками фар, огромный багажный отсек и независимую подвеску всех колёс (модели 220, 220S, 220SE, 230S, 250SE, 280SE и 280SE 3.5). Они продемонстрировали высочайший технический уровень автомобилей этой марки. Главным символом новой эпохи стал квадратный кузов, но с четким американским влиянием в виде «плавников» на задних крыльях. У автомобиля также имелись версии купе и кабриолет. Мода на плавники также перешла на автомобили среднего класса W110 в 1961-м году. В 1961-м году Mercedes выпускает роскошную версию, основанную на 111-м 300SE W112, также имевшую версии купе и кабриолета.

Но мода на плавники ушла так же быстро, как и пришла, а Mercedes продолжал вводить новые и более роскошные модели. В 1963 году появились две новые модели. Первой стала SL «Пагода» с уникальной крышей (её средняя часть была ниже боковин). Автомобиль выпускался в трёх сериях: 230SL, 250SL и 280SL. А в конце 1963-го появился лимузин Mercedes-Benz W100 600. Автомобиль имел 6,3-литровый двигатель V8 мощностью 250 л.с., автоматическую 4-ступенчатую коробку передач, и пневматическую подвеску колёс. Главное, что у автомобиля почти не было конкурентов, и не только в престиже — несмотря на огромные размеры, он мог развивать максимальную скорость до 205 км/ч. Выпускались также удлинённые версии Pullman (включая шестидверные варианты) и полукабриолеты — ландоле.

Середина 1960-х

W113 (1963—1971)		W100 (1963—1981)		W108 (1965—1972)		W109 (1965—1972)

На Франкфуртском автосалоне 1965 года была впервые показана гамма моделей так называемого S-класса (W108) — самых престижных (после лимузина 600) автомобилей фирмы. В него вошли модели 250S и 250SE с 6-цилиндровыми моторами в 150 и 170 л.с., по своим техническим параметрам превосходящие конкурентов. Со временем они получили моторы в 2,8 л, а с 1968 года: 3,5- и 4,5-литровые двигатели V8. Самой мощной и комфортабельной моделью этой серии стала удлинённая W109 300SEL, включая флагман 300SEL 6.3 с 6,3-литровым двигателем от 600-го, развивавшая максимальную скорость 220 км/ч. С этого момента серия S стала символом технических достижений компании Mercedes-Benz.

В 1968-м году появились новые модели среднего класса W114 и W115, отличавшиеся набором двигателей. На последних (230, 250 и 280) стояли шестицилиндровые моторы, на первых (200, 220 и 240) — четырёхцилиндровые. Широкую популярность также получили дизельные комплектации этих моделей. Автомобиль выпускался в версии купе, универсала и удлинённого седана. Особенностью серии был тот факт, что её кузов был полностью разработан «с нуля», в отличие от предыдущих, которые в той или иной форме были позаимствованы у прежних моделей.

W114/115

W114 (1968—1975)		W115 (1968—1975)		C115 (1968—1972)		V114 (1968—1975)		S114 (1968—1975)

1970-е годы

Если марка смогла к концу 1950-х годов занять нишу в послевоенной Европе, то к концу 1960-х о ней знал весь мир, как в плане масштабов производства, так и качества автомобилей. В начале 1970-х Mercedes принял новую систему классификации автомобилей, где приставку W пополнили R (родстер), С (купе), S (универсал) и V (длинная база). Также появился новый стандарт стайлинга, который стал более мужским и харизматическим, давший новым автомобилям более элегантный, но, тем не менее, строгий и спортивный очерк.

Первой новинкой десятилетия был новый SL R107, который в 1971-м году сменил Пагоду. Успех автомобиля можно охарактеризовать тем, что он выпускался 18 лет (вплоть до 1989-го года). Хотя и были модели начального уровня с шестицилиндровыми двигателями (280SL и 300SL), но в основном R107 оснащался восьмёркой (V8), которая успешно завоевала американский рынок на моделях 350SL, 380SL, 420SL, 450SL, 500SL и 560SL. Последняя модель вообще не была доступна для Европы.

В 1972-м году на смену 108-му пришло новое поколения S-класса W116, получившее первую в мире антиблокировочную систему (ABS) а также гидропневматическую подвеску и трёхступенчатую АКПП. Как и его предшественник, автомобиль имел две базы, короткую и длинную (V116). Модельный ряд также, в основном, состоял из «восьмёрок» 350SE/SEL и 450SE/SEL. Но, помимо «шестёрки» 280S и 280SE/SEL, была также и дизельная модель 300SD с короткой базой (для североамериканского рынка), а флагманом стал 450SEL 6.9 с огромным 6,9-литровым двигателем V8.

Если у всех S-классов были купе, то W116 был исключением, и для замены уже устаревшего С111 в 1972-м году пришла новая модель C107 SLC, которая была разработана на базе R107. В отличие от родстера, у купе была твёрдая крыша и увеличенный салон с задними сиденьями.

Новинки 1970-х

R107 SL (1971—1989)		C107 SLC (1972—1981)		W116 SE (1972—1980)		V116 450SEL 6.9 (1972—1980)

1973 год для фирмы стал суровым испытанием — начавшийся нефтяной кризис серьёзно снизил продажу автомобилей, особенно с крупными двигателями. Но благодаря серии W114/W115 и усилиям, которые концерн приложил в рамках работы над улучшением качества и в разработках более экономичных двигателей с середины 1970-х, в 1975-м году Mercedes представил новые модели массового автомобиля — W114/W115.

Новая машина W123 оказалась одна из самых надёжных в истории марки. Выпускалась также версия универсал (с 1976 года), купе и лимузин (с 1977 года). Автомобиль отличался простотой и экономичностью. Во многих странах W123 до сих пор находятся в эксплуатации.

Семья W123

W123 (1975—1985)		S123 (1976—1985)		C123 (1977—1985)		V123 (1977—1985)

1980-е

В 1979-м году Mercedes запустил в производство свой новый S-класс W126, успех которого можно сравнить с огромным количеством новшеств, принесённым им в автомобильный мир. В один миг его предшественник устарел на целое поколение. У нового автомобиля был революционный дизайн: благодаря знаменитому итальянскому дизайнеру Брунно Сакко впервые упор был сделан на аэродинамику. Всего было выпущено около 840 тысяч автомобилей — рекорд, не побитый ни одним S-классом с тех пор, так же, как и рекорд продолжительности производства — 12 лет. Новые флагманские модели S-класса 500SEL и 560SEL позволили, наконец, завершить выпуск тяжёлого лимузина W100.

В отличие от W116, W126 с 1981 года пополнил свой модельный ряд новыми купе C126, которые заменили C107 SLC. Но эпоха спортивного купе всё-таки сказалась на внешнем виде новой машины. Бесстоечный автомобиль оказался не менее успешным, чем седан, особенно версии с мощными двигателями 500SEC и 560SEC.

Семья W126

W126 (1979—1991)		V126 (1979—1991)		V126 Pullman (1979—1991)		C126 (1981—1992)

Но успехов нового S-класса фирме было недостаточно, и в начале 1980-х она открывает для себя два совершенно новых рынка. Первый из них — внедорожник серии 460, известный как Geländewagen. Полноприводный автомобиль родился благодаря заказу иранского шаха Мохаммед Реза Пехлеви, который был акционером Daimler-Benz. Революция в Иране 1977 года, после которой шах потерял власть, внесла свои коррективы: оставшись без заказчика, Damler-Benz превратил военный автомобиль в гражданский внедорожник, который прославился своей высокой проходимостью и надёжностью.

Марка Mercedes-Benz в конце 1970-х получила мощный вызов от своего главного конкурента BMW и его успеха с 3-й серией, который быстро перехватил маятник массового автомобиля. У Daimler-Benz был единственный выход, и в 1982-м году состоялась премьера компактного седана W201 190. Автомобиль, несмотря на его скромные размеры, имел отличное спортивное оформление, благодаря тому же Брунно Сакко, широкую гамму двигателей (1,8—2,6 с мощностью 75—185 л.с.) и, главное, по цене был доступен более широкому кругу покупателей. Об успехе автомобиля говорят цифры: всего за 11 лет было выпущено 1,8 миллион автомобилей. Машина, прозванная «Baby Benz», полностью вернула конкурентоспособность марки.

Новинки 1980-х

W201 190 (1982—1993)		W201 190 (1982—1993)		460 Geländewagen (1979—1991)		460 Geländewagen (1979—1991)

Основные модели Mercedes-Benz, седаны и универсалы серии W123, к середине 1980-х морально устарели, и в 1984 году появился W124. Автомобиль в очередной раз показал возможность марки создавать стильные и современные автомобили, но при этом делать их прочными и надёжными. Новый ряд выпускался в четырёх версиях: седан, универсал (S124), купе (C124) и кабриолет (A124). Если 123 был рабочей машиной, то 124 добавил элегантность к этому качеству. Также в конце 1980-х появилось множество тюнинговых фирм, как Brabus, AMG, Carlsson и других, поэтому ради эксперимента в 1989 году Mercedes вместе с Porsche создаёт спортивную специальную серию 500E с 5-литровым двигателем V8. Всего было выпущено свыше 2,7 млн автомобилей W124, включая порядка 10 тысяч 500Е.

Семья W124

W124 (1984—1995)		S124 (1984—1996)		C124 (1987—1996)		A124 (1987—1996)

1990-е

В 1989 году накануне нового десятилетия наступает период замены успевшего стать легендарным R107 SL. На смену ему приходит новый Mercedes-Benz R129. Автомобиль, которому пришлось наверстать пробел в целое поколение, со своей задачей справился. Имея современный гоночный вид, R129 быстро вернул компанию на рынок спортивных автомобилей.

Начало 1990-х

R129 SL (1989—2001)		461 Geländewagen (1991—по настоящее время — военный автомобиль)		463 Geländewagen (1990-)

В период 1990—91 годы Mercedes обновляет свой Geländewagen моделями 461 и 463. Первая модель фактически осталась полноприводным внедорожником, который выпускался мелкой серией, но последняя модель стала уже городским вседорожником, который на заказ мог быть дополнен различными опциями, вплоть до бронированного корпуса. Производство этого автомобиля продолжается по сей день.

В 1991 году Mercedes демонстрирует новый S-класс W140, автомобиль, огромный по своим размерам, ввёл марку в компьютерную эру. Но главное то, что он был первым, где был установлен двигатель V12. Флагман был назван 600SEL в честь легендарного лимузина, который по многим габаритам уже уступал новому W140. Двигатель V12 также в 1992-м году поставлен на R129 (600SL) и новое купе С140 600SEC.

Семья W140

W140 (1991—1998)		V140 (1991—1998)		C140 (1992—1998)

В 1993 году происходит коренное изменение именной системы автомобилей. Классификация, которая строилась главным образом по объёму двигателя, включая одну-две модели, исчерпала себя уже к началу 1980-х, когда на одном и том же кузове предлагались вплоть до десяти двигателей. Ярким примером этого может служить модель W201, которая называлась 190, хотя оснащалась тем же двухлитровым двигателем M102, что и Mercedes-Benz 200 семейства 123. Чтобы избежать подобных пересечений с другими двигателями, концерну пришлось дать автомобилям W201 с 2,5-литровыми двигателями другое название — 190E 2,5. Также было с флагманскими S-классами, например, на автомобиль V116 с 6,9-литровым мотором M100 был 450SEL 6.9, чтобы не смешивать его с лимузином W100 600. Такая система использовалась на американском рынке, где все модели серии 124 обозначались как Mercedes-Benz 300 с указанием объёма двигателя. 1993 год положил конец путанице: теперь Mercedes распределил свои автомобили по классам, в каждом из которых был собственный кузов. В целом система уже за многие годы сложилась, поскольку большинство моделей имели собственные буквы в обозначениях. Так, автомобили Sonderklasse (особый класс) стали S-классом, Sport Leicht (лёгкий спортивный) — SL-классом, Geländewagen (внедорожник) — G-классом. Сложность возникла с автомобилями W124 и W201. В то время, как остальные автомобили уже имели ту или иную классификацию, серия 124, как и её предшественники, оставалась «базовой» и буквенных индексов для неё не предусматривалось. Буквы относились к типу двигателя: Е (Einspritzmotor) означала впрыск топлива вместо карбюратора, а D соответствовала дизелю. Однако после 1989 года карбюраторные двигатели на 124 серию уже не ставили, и большинство этих седанов имели обозначение Е. В ходе реформы вместо впрыска топлива эта буква получила значение Exekutivklasse. В связи с появлением W201 более солидные представители серии 124 стали менее массовыми. Присвоение нового обозначения «Е-класс» совпало также с существенной модернизацией автомобиля.

В это время появился преемник W201 — W202. Это уже не была дешёвая альтернатива среднему классу, а рассчитанный на массовый (для марки Mercedes-Benz) рынок автомобиль. Mercedes-Benz делает ставку на качество и разнообразие. Серия получает обозначение Comfortklasse. В отличие от W201, здесь появляется версия универсал — S202. Помимо большого выбора двигателей, модель предлагалась в разных линиях исполнения, отличаясь внешними и внутренними деталями.

Новые С- и Е-классы

W202 (1993—2000)		S202 (1996—2001)		W210 (1995—2002)		S210 (1996—2003)

В 1995 году Mercedes демонстрирует новый E-класс W210. Автомобиль был первым, на котором марка применила новый стандарт стайлинга в форме четырёх фар. В качестве основной конструкции двигателей применялись дизельные с новой технологией Common Rail. У автомобиля, так же, как и у C-класса, была версия с кузовом универсал (S210) и разные линии исполнения.

В середине 90-х марка в корне меняет свою политику в отношении новых автомобилей. Определяющими факторами стали экономия и доступность, что напрямую сказалось на качестве автомобилей. Концерн представил три новых класса в 1996—97 годах.

Первый класс: SLK-класс (модель R170). SLK — Sport-Leicht-Kurz, или «спортивно-лёгко-короткий», был облегчённой версией «тяжёлого» SL. Компактный родстер имел первый в истории Мерседеса цельнометаллический верх, за 25 секунд автоматически убирающийся в багажник.

Второй новинкой стал новый вседорожник M-класса W163, который частично производился в США как часть программы глобализации производства концерна.

Третьей новинкой стал новый компактный A-класс W168, рассчитанный на потребителей среднего класса. Автомобиль имел отличные данные по экономии топлива, и несмотря на мелкие внешние габариты, вполне вместительной салон. Однако репутация автомобиля была сильно подорвана, когда на лосином тесте при скорости 37 км/ч автомобиль перевернулся. Чтобы не подорвать свой престиж, концерну пришлось отозвать более 130 тысяч автомобилей, чтобы поставить на них ESP. В 2001 году был запущен вариант V168 с длинной базой. Всего было выпущено 1,8 млн таких автомобилей.

Новинки середины 90-х

R170 SLK-класс (1996—2004)		W168 A-класс (1997—2004)		W163 М-класс (1997—2005)

Одновременно в 1996 году Mercedes решил дополнительно рационализировать свою систему классификации. Первой «жертвой» стал купе S-класса — CL-класс (Comfort Leicht — «лёгкий комфорт»), который как раз совпал с косметическим обновлением C140. Но дальше, в 1996 году, на замену купе и кабриолету E-класса (C124 и A124) появляется CLK-класс (Comfort Leicht Kurz — «лёгкий комфорт укороченный»), а с ним и модель W208. И хотя внешне новые купе и кабриолет были стилизованы под W210 Е-класс, на деле оба автомобиля имели кузов W202 С-класса как основу.

В 1999-м году случается ещё одно историческое для Mercedes событие, он покупает тюнинговую фирму AMG, которая и так была официальным тюнером ещё с 1992-го года, и за это время выпустила целый ряд спортивных автомобилей, включая 190E 3.5 AMG (92-93), C36 AMG (1993—1996), E60 AMG (1993—1995), E36 AMG (1993—1997), SL60 AMG (1993—1995) и др. С тех пор многие классы имели версии AMG как дорогие альтернативы для тех, кто хотел более резкой спортивной езды. Одновременно AMG помогает создать первую версию Gran Turismo на основе купе С208 CLK. Результат — гоночный автомобиль Mercedes-Benz CLK GTR, (который был доступен лишь очень обеспеченным клиентам), имевший 6,9-литровый V12 мощностью 612 л.с. и развивавший максимальную скорость более 320 км/ч.

Семья W208

C208 (1997—2002)		A208 (1998—2002)		CLK GTR (1997—1999)

Mercedes завершает десятилетие пуском двух новых автомобилей S- и CL-класса, разъединённых в 1998 году. Модель W220 смогла полностью воплотить новую концепцию компактности в сочетании с экономией. Автомобиль был почти на 300 кг легче и на 120 мм короче своего предшественника, но при этом внутренний объём удалось увеличить за счёт применения более компактных приборов и дальнейшей рационализации их расположения. Двигательный ряд также был в целом слабее W140, особенно флагман S600, отличаясь меньшим расходом топлива и гораздо большей экологичностью. Профиль нового CL-класса С215 был похож на седан. Однако внешне, на примере купе, применили целый ряд деталей, для того чтобы отличить автомобили (в частности, четырёхфарную компоновку спереди автомобиля). Оба автомобиля продемонстрировали ещё один стандарт будущих моделей марки XXI века — насыщенность электроникой.

Новые S- и CL-классы

W220 (1998—2005)		V220 (1998—2005)		СL215 (1998—2006)

Последней новинкой 1990-х стал новый С-класс W203, который внешне по стилизации много позаимствовал от W220 S-класса. В частности, это касается концепции компактности дизайна (внешне уменьшенный, внутри увеличенный). Помимо универсала, автомобиль также имел версию 3-дверного лифтбэка (CL203). Как и у его предшественника, были доступны несколько разных линий исполнения с большим выбором двигателей — от самых экономичных дизелей Common Rail до спортивных восьмёрок AMG.

Семья W203

W203 (2000—2007)		S203 (2000—2007)		CL203 (2001—2007)

2000-e

За десять лет Mercedes-Benz вдвое расширил свой модельный ряд (если в 1993 году имелось всего пять классов автомобилей, то в 1999 их было уже десять). Но при этом постоянный поиск дешёвых средств отразился на фундаментальной особенности марки — качестве. Сложные приборы, применённые на автомобилях образца второй половины 90-х, часто ломались, и к началу нового тысячелетия репутация марки резко упала.

Первой моделью нового тысячелетия стала долгожданная замена SL-класса R230 в 2001 году. Этот автомобиль, как и SLK, имел складывающейся в багажник верх. Самой удачной моделью стала версия SL55 AMG с 5,5-литровым двигателем V8 с нагнетателем мощности почти в 500 л.с., что обеспечивало автомобиль неплохими характеристиками: разгон до 100 км/ч за 4,5 с, максимальная скорость (при снятии ограничителя) — 300 км/ч. Машина несколько лет держала рекорд как самый быстрый автомобиль с АКПП, и это при том, что SL55 уступал модели SL65 AMG с V12. В 2008 году автомобиль получает капитальное обновление оформления передней части (новая версия AMG SL63). На базе машины безопасности Формулы 1 создается т. н. «чёрная серия» — SL65 AMG.

Семья R230

R230 (2001—2008)		R230 (2008-)		«чёрная серия» (2008-)

В середине 2002 года вышел новый Е-класс W211. В отличие от W210, автомобиль стал больше снаружи и внутри (особенно если принять во внимание, что он построен по той же компактной схеме, как и W220 и W203), и намного престижнее, полностью вписавшись в определение «бизнес-класс». Например, роскошные детали, такие как кожаный салон и деревянная отделка интерьера (ранее дорогая опция), на W211 была «в стандарте». Как и его предшественник, автомобиль выпускался в форме седана или универсала, последнего самого крупного за всю историю марки.

Новый Е-класс

W211 (2002—2008)		S211 (2002-)

В мае 2002 года состоялась премьера нового CLK-класса W209. Внешний вид автомобиля сочетает в себе наследие спортивного купе (а также кабриолета) и младшего брата CL (так, к примеру, звезда переместилась на центр решётки радиатора). Как и у его предшественника, кузов был позаимствован у W203 C-класса, но стилизован под W211 Е-класс. Если W208 прославился своей специальной серией CLK-GTR, то у W209 их было две. AMG в 2003 году выпустил специальную серию из 100 автомобилей CLK-DTM, которая была основана на гоночной ДТМ-версии. В 2007 году появилась т. н. чёрная серия CLK63 AMG, основой для которой послужила машина безопасности Формулы 1.

Семья W209

C209 (2002-)		A209 (2002-)		CLK DTM AMG (2005—2006)		«Чёрная серия» (2007-)

В середине 2000-х Мерседес выпускает около десяти новых моделей, включая замены для введённых в середине 1990-х. В 2004 году появляется новый A-класс W169. В 2004 году также состоялась премьера «дамского» родстера R171 SLK-класса, который был немного больше своего предшественника. А в 2005 году М-класс был обновлён новой моделью W164.

Новые А-, M- и SLK-классы

W169 (2004-)		C169 (2004-)		R171 (2004-)		W164 (2005-)

Одновременно Mercedes-Benz продолжает запускать новые автомобили. Взяв за основу компактный характер А-класса и увеличив его габариты, в 2005 году компания получает два новых класса. Первый минивэн B-класса T245, который Мерседес прозвал как «компакт спорт турер». Второй, крупный кроссовер R-класса W251, прозванный «гран спорт турер», предназначен преимущественно для американского рынка. Последней новинкой стало разработанное на базе W211 Е-класса купе, бывшее единственным четырёхдверным. Модель С219 CLS-класса (CLS — Comfort Leicht Sonder или «особый лёгкий комфорт») создаёт иллюзию спортивного купе, оставаясь при этом седаном.

Новинки B-, R- и CLS-классы

Т245 B-класс (2005-)		C219 CLS-класс (2004-)		W251 R-класс (2005-)		V251 R-класс (2005-)

В 2005 году наступает черёд запуска новых моделей S и CL классов — автомобилей W221 и C216. Автомобили продемонстрировали новый взгляд на внешний вид марки. Экстерьер отличается элементами в стиле «ретро» (широкие колёсные арки и более крупные объёмы), а салон стал больше. Автомобиль укомплектован самой новейшей технологией и аппаратурой. Флагманы серии — S65 и CL65 AMG с мощным двигателями V12.

Новые S- и CL-классы

W221 (2005-)		V221 (2005-)		C216 (2006-)

После обновления S-класса наступила очередь C-класса и в начале 2007 года состоялась премьера нового W204. Автомобиль по традиции был стилизован как малая версия S-класса, но и тут качество сборки отличилось. Как и в предыдущих поколениях, на выбор предлагались версии седан и универсал. Но три линии исполнения, различия между которыми раньше были заметны лишь опытному глазу, стали сильно отличаться на вкус покупателя. Стандартный Classic, роскошный Elegance (отличившийся более роскошным кожаным салоном и технологией) и спортивный Avantgarde, который можно легко отличить по звезде, расположенной на центре решётки. В 2008 году ряд пополнился новым CLC-классом (CLC — Comfort-Leicht-Coupe или лёгкое комфортное купе). Несмотря на то, что кузов остался прежним — CL203, внешний вид был обновлен под стандарт 204-х.

Новые С- и CLC-классы

W204 Classic (2007-)		W204 Avantegarde (2007-)		S204 (2007-)		CL203 (2008-)

Во второй половине 2000-х компания внедряет два новых класса внедорожников. Первая модель внедорожника GL-класса (X164) является удлинённой версией W164 М-класса. Автомобиль поначалу предназначался для замены внедорожника Geländewagen, но по причинам успеха последнего от идеи отказались, и автомобиль далее увеличили в размерах (GL — Geländewagen Lang, удлинённый внедорожник), сделав его трёхрядным (вместительность от семи до девяти человек). А в 2008 году появился среднеразмерный внедорожник GLK-класса (X204), разработанный на базе универсала S204-го С-класса (GLK — Geländewagen-Leicht-Kurz, то есть укороченный лёгкий внедорожник).

Мерседес неоднократно пытался войти в почти закрытый мир Гран туризмо, но до 2004-го года его успехи были ограниченными. Но когда в 2000-м году Daimler купил 40 % акций английской компании McLaren, появилась уникальная возможность. McLaren, занимающаяся преимущественно Формулой-1, выпускала и успешные GT, такие как McLaren F1. После покупки McLaren конструкторы обеих компаний объединились в работе над новым проектом, для которого в McLaren разработали мощнейший двигатель V8 с нагнетателем мощностью 617 л.с. В 2004 году суперкар Mercedes-Benz SLR McLaren был готов. Автомобиль С199 был назван в честь легендарного победителя мирового чемпионата спортивных автомобилей W196 300SLR 1955 году. Всего к 2009 году было запланировано выпустить 3500 автомобилей. Автомобиль постоянно дорабатывался версией 722 (мощность 641 л.с. назван в честь гоночного номера автомобиля-победителя W196 300SLR) и 722 GT (671 л.с.). Планируется завершить серию 75-ю автомобилями SLR Stirling Moss, названными в честь гонщика-победителя Стирлинга Мосса, которые будут иметь двери формы «чайка» (как на 300SLR).

Новинки GL, GLK и SLR

X164 GL-класс (2006-)		X204 GLK-класс (2008-)		C199 SLR (2004—2007)		R199 SLR (2007—2009)

Мерседес закончил десятилетие пуском нового Е-класса W212 в начале 2009 года. С новым седаном, на место CLK-класса пришёл и Е-купе (C207) как часть Е-класса (который разработан на базе W204-го С-класса). А в августе того же года появился и универсал S212. Кабриолет A207 будет запущен в 2010 году. Сама новая семья Е-классов достигла огромных успехов по экономическим и экологическим показателям. На смену открывающим модельный ряд бензинным двигателям с нагнетателями пришли двигатели с новым типом непосредственного впрыска топлива (CGI — Stratified (Charged Gasoline Injection)) с двойным турбонаддувом, и все, за исключением флагманских 8-мицилиндровых моделей, носят значок BlueEfficiency.

Семья W212

C207 E-купе (2009-)		W212 E-седан (2009-)		A107 E-кабриолет (2010-)		S212 E-универсал (2009-)

Рождение автомобиля

• 1883, 1 октября — Карл Бенц основал компанию «Бенц и Ко. Райнише Газмоторен-Фабрик, Манхайм» в форме открытого торгового общества вместе с бизнесменом Максом Каспаром Розе и коммерсантом Фридрихом Вильгельмом Эсслингером.
• 1883, 16 и 23 декабря — Готлиб Даймлер защищает свой «Газовый двигатель с зажиганием от горячей трубки» патентом DRP No. 28022. Также он получает патент DRP No. 28243 на систему «Регулирование скорости двигателя с помощью выпускного клапана» Эти два патента — основа для первого быстроходного двигателя внутреннего сгорания.
• 1885, 29 августа — Даймлер регистрирует Reitwagen («верховая повозка») с «газовым или бензиновым двигателем» как патент DRP No. 36423. «Reitwagen» — всемирный первый цикл двигателя.
• 1886, 29 января — Для своей трёхколесной моторной коляски Карл Бенц получает патент DRP No. 37435 — «свидетельство о рождении» автомобиля.
• 1886 — Карета с мотором Даймлера. В отличие от запатентованной моторной коляски Бенца, первый автомобиль Даймлера был обычной каретой с трёхрычажным управлением — обычная карета, но без лошадей.
• 1888, август — Берта Бенц с её двумя сыновьями Евгением и Ричардом отправляется в первое самое длинное путешествие в автомобильной истории. Она использует запатентованный автомобиль Бенц и проезжает от Мангейма до Профцгейма.
• 1888, 29 сентября — После того, как Даймлер лицензирует пакет для США, изготовитель фортепиано Вильям Стейнвей основывает «Daimler Motor Company» на Лонг-Айленде в Нью-Йорк.
• 1889 — Готлиб Даймлер представляет новый двухцилиндровый V-двигатель, развивающий 1,5 л. с. при 600 об/мин.
• 1889 — Автомобиль Даймлера со стальными колёсами. Дальнейшее развитие реализовали Даймлер и Майбах благодаря установке стальных колёс и двухцилиндрового V-образного двигателя.
• 1890, весна — Вильгельм Майбах строит первый 4-цилиндровый, четырёхтактный двигатель. Машина весит 153 кг, двигатель развивает 5 л. с. при 620 об/мин.
• 1890, 28 ноября — нотариальным сертификатом Штутгарта был официально зарегистрирован Daimler-Motoren-Gesellschaft (DMG).
• 1892, октябрь — Вильгельм Майбах и Готтлиб Даймлер разрабатывают «Феникс» (Phoenix), который позже будет установлен на легковых машинах, суднах и аэропланах.
• 1893, 26 мая — британский бизнесмен Фредерик Ричард Симмс открывает «Daimler Motor Syndicate Ltd.» в Лондоне. Хотя он первоначально не производит машины и двигатели, создание знаменует начало Британской автомобильной промышленности. Карл Бенц получает патент DRP No. 73515 для двойного стержня управления и начинает делать четырёхколесные автомобили «Виктория».

Вильгельм Майбах разрабатывает распылительный карбюратор, предшественник современного карбюратора.

• 1894 — Бенц патентует «Velo-Motorwagen» («Velociped»), первую серию автомобилей в мире.
• 1894, 22 июля — проезд автомобилей между Парижем и Руаном стал первой гонкой. Стартовал 21 участник, 15 доезжают до конца, включая девять машин с лицензированными двигателями Daimler Panhard-Levassor и 3-hp Бенц «Vis-#-Vis.»
• 1895, 18 марта — Daimler-Motoren-Gesellschaft доставляет в Кронштадт первый в мире грузовик с двухцилиндровым двигателем, мощностью 4 л. с.
• 1897, лето — Daimler-Motoren-Gesellschaft представляет «Phönix». Это первый тип машин с двигателями в передней части.
• 1897, 16 июня — первое моторизированное такси. Daimler «Виктория» с пометкой «такси», поставляется транспортному предпринимателю в Штутгарт. Фридрих Гринер запускает всемирную первую моторизованную компанию такси.
• Бенц & Ко. разрабатывает первый цилиндр для двигателей, которые Бенц назвал «contra engine», поскольку цилиндры установлены противоположно друг другу.
• Австро-венгерский бизнесмен и дипломат Эмиль Еллинек делает поставку первой машины Daimler под именем своей дочери Мерседес. Еллинек также продаёт машины Daimler и продолжает закупать машины с более мощными двигателями от Daimler-Motoren-Gesellschaft.
• 1898, 1 октября — Gesellschaft поставляет первый 4-цилиндровый двигатель для автомобиля Daimler Phönix.

Модельный ряд

Легковые автомобили

Нынешняя классификация легковых автомобилей разработана в середине 90-х годов. Каждый класс (нем. Klasse) обозначает тип кузова, например: SL — Sport Leicht («Спорт лёгкий» — родстер); CLK — Comfort-Leicht-Kurz («Комфорт лёгкий короткий» — купе среднего размера); G — Geländewagen (внедорожник) и т. п. На данный момент Mercedes-Benz выпускает следующие автомобили:

• А-Класс хэтчбек
• B-Класс семейный/субкомпактвэн
• C-Класс седан/купе/универсал/кабриолет
• CLA-Класс компактный седан/универсал
• CLS-Класс четырёхдверное купе/универсал
• E-Класс бизнес-седан/купе/универсал/кабриолет
• G-Класс внедорожник
• GLA-Класс кросс-хэтч
• GLC-Класс кроссовер/кросс-купе (ранее GLK-Класс)
• GLE-Класс среднеразмерный кроссовер/кросс-купе (ранее M-Класс)
• GLS-Класс полноразмерный кроссовер (ранее GL-Класс)
• R-Класс кросс-универсал (2006-2015) в России не продавался
• S-Класс премиум-седан/купе/кабриолет/Maybach
• SL-Класс родстер
• SLK-Класс компактный родстер (с 2016 — SLC-класс)
• SLS AMG суперкар 2010-2013
• Mercedes-AMG GT суперкар
• V-Класс фургон/минивэн

Значимые автомобили

• 1928: SSK — легендарный гоночный автомобиль
• 1930: 770 «Grosser Mercedes» — торжественный и церемониальный автомобиль
• 1934: 500 K
• 1936: 260 D — первый дизельный автомобиль в мире
• 1938: W125 Rekordwagen — победитель рекордов скорости
• 1939: T80 — должен был установить рекорд скорости на земле
• 1953: «Ponton» Модели
• 1954: 300SL «Gullwing»
• 1959: «Fintail» модели
• 1960: 220SE Кабриолет
• 1963: 600 «Grand Mercedes»
• 1963: Mercedes-Benz 230SL "Pagoda"
• 1965: Mercedes-Benz S-Class
• 1966: 300SEL 6.3
• 1969: C111 experimental vehicle
• 1972: Mercedes-Benz W107 350SL
• 1974: 450SEL 6.9
• 1974: 240D
• 1975: 280
• 1976: 300D
• 1979: 500SEL и G-Class
• 1983: 190E 2.3-16
• 1984: W124
• 1990: W124 500E
• 1991: 600SEL
• 1993: Первый C-класс
• 1995: Mercedes-Benz C43 AMG — первый автомобиль, тюнингованный AMG в Аффальтербах после слияния компаний в 1998 году
• 1995: Mercedes-Benz SL73 AMG — самый большой двигатель Mercedes-Benz, 7,3 л V12
• 1996: Mercedes-Benz SL60 AMG — очень редкий 6,0 л. V8, 408 л. с.
• 1996: Mercedes-Benz RENNtech E7.4RS — самый быстрый дорожный седан конца 1990-х годов
• 1996: Mercedes-Benz CL-Класс купе 1996-2013
• 1997: Mercedes-Benz M-Class
• 1998: Mercedes-Benz CLK GTR
• 2004: Mercedes-Benz CLK DTM AMG
• 2004: Mercedes-Benz SLR McLaren
• 2004: Mercedes-Benz CLS
• 2007: E320, GL320 Bluetec, ML320 Bluetec, R320 Bluetec
• 2008: Mercedes-Benz CLC-Класс лифтбэк 2008-2010

Концепт-кары

• Mercedes-Benz C111 — спорткар с плавником на корме.
• Mercedes-Benz Auto 2000 — 4-дверный седан.
• Mercedes-Benz NAFA — микроавтомобиль.
• Mercedes-Benz C112 — концептуальный спорткар.
• Mercedes-Benz F100 — концептуальный минивэн, показан в 1991.
• Mercedes-Benz F200 Imagination — 2-дверное купе, показанное в 1996 на Парижском автосалоне.
• Mercedes-Benz F300 Life Jet — 3-колёсный автомобиль/мотоцикл, показанный в 1997 во Франкфуртском автосалоне.
• Mercedes-Benz Vario Research Car — 4 автомобиля в одном.
• Mercedes-Benz Vision SLR — прототип Mercedes-Benz SLR McLaren, показанный в 1999 на Североамериканском автосалоне.
• Mercedes-Benz Vision SLA — открытая версия Vision SLR, показанная в 2000 на Североамериканском автосалоне.
• Mercedes-Benz F400 Carving — 2-местный родстер, показанный в 2002 на Токийском автосалоне.
• Mercedes-Benz Vision GST — минивэн, прототип R-класса, представленный в 2002 на Североамериканском автосалоне.
• Mercedes-Benz F500 Mind — 4-дверный седан, показанный в 2003 на Токийском автосалоне.
• Mercedes-Benz F600 Hygenius — компактный автомобиль на топливных элементах, показанный в 2005 на Токийском автосалоне.
• Mercedes-Benz Bionic — автомобиль с низким коэффициентом аэродинамического сопротивления, показанный в 2005 на симпозиуме инноваций DaimlerChrysler в Вашингтоне, в основу дизайна которого легла тропическая рыбка.
• Mercedes-Benz Ocean Drive — 4-дверный кабриолет, на базе S600.
• Mercedes-Benz F700 — большой престижный 4-местный седан с экспериментальным экономичным бензино-дизельным двигателем, показанный в 2007 году во Франкфуртском автосалоне.
• Mercedes-Benz Vision GLK — прототип GLK-класса с двигателем BlueTEC, показанный в 2008 на Североамериканском автосалоне.
• Mercedes-Benz ConceptFASCINATION — трёхдверный хетчбек, представлен публике на Парижском автосалоне в 2008 году.
• Mercedes-Benz BlueZERO — серия из трёх концепт-каров (BlueZero E-Cell, BlueZero E-Plus Cell и BlueZero F-Cell), отражающая подход марки к экологически чистым автомобилям. Серия представлена публике на Североамериканском автосалоне в 2009.
• Mercedes-Benz F-Cell Roadster — концепт-кар по мотивам Benz Patent-Motorwagen 1886 года.
• Mercedes-Benz ESF 2009 — концепт, построенный на базе Mercedes-Benz S400 Hybrid. Представляет собой экспериментальный автомобиль повышенной безопасности.
• Mercedes-Benz F800 Style — концепт, представляющий нити развития «экологичного Мерседеса» — дизельный гибрид и с водородной установкой.
• Mercedes-Benz F125! — концепт, представленный к 125-летию марки Mercedes-Benz.
• Mercedes-Benz Concept IAA — автомобиль с повышенной аэродинамической эффективностью, представленный в 2015 году.

Автобусы

Mercedes-Benz также производит автобусы, преимущественно для Европы и Азии.

Первым заводом, построенным вне Германии после Второй мировой, был завод в Аргентине. На заводе первоначально делали грузовики, многие из которых впоследствии были модифицированы в автобусы, обычно называемые Colectivo. Сегодня на заводе собирают автобусы, грузовые автомобили и Sprinter Van.

Модельный ряд автобусов Mercedes-Benz включает все современные классы автобусов:

• мини-автобусы: Sprinter, Vario, Medio;
• городские модели: Cito, Citaro, Conecto (модификации C,G,O), Capacity;
• пригородные: Integro (серии H, L), Citaro (модификации U, LU, GU, MU), Conecto (модификации U, H, E);
• туристические: Tourino, Travego (модификации RH, RHD, L, M), Tourismo (RHD, SHD), Intouro (RH, RHD).

Фургоны

Мерседес производит широкую гамму фургонов. На сегодняшний день выпускаются:

• Mercedes-Benz Citan — компактный фургон/минивэн.
• Mercedes-Benz Vito — лёгкий фургон, основанный на базе Mercedes-Benz Viano с грузоподъёмностью около тонны.
• Mercedes-Benz Sprinter — среднеразмерный фургон грузоподъёмностью от 2 до 6 тонн (в США и Канаде выпускается под маркой Dodge с названием Freightliner Sprinter Vito. Совместное производство.)
  • Sprinter 414/416CDI «Скорая помощь».
  • Sprinter 316CDI light «Скорая помощь».
• Mercedes-Benz Vario — тяжёлый фургон с грузоподъёмностью, сравнимой с малотоннажными грузовиками (7,5 т).

Предыдущие модели:

• Mercedes-Benz TN или T1 — среднеразмерный фургон, предшественник Sprinter.
• Mercedes-Benz T2 — тяжёлый фургон.
• Все предыдущие модели на немецкой Википедии.

Грузовики

На данный момент Мерседес предлагает следующую гамму грузовых автомобилей:

• Mercedes-Benz Atego — малотоннажная серия грузовиков (грузоподъёмность 7—16 тонн).
• Mercedes-Benz Axor — среднетоннажная серия грузовиков (грузоподъёмность 18—26 тонн), может комплектоваться седельным устройством для полуприцепов.
• Mercedes-Benz Actros — многотоннажная серия грузовиков и тягачей полуприцепов (грузоподъёмность 18—50 тонн). Военная версия Mercedes Actros 3341 поставлялась для ракетных пусковых установок с кассетными бомбами для Грузии в 2007—2008 годах.
• Mercedes-Benz Econic — низкорамная версия Axor для мусоровозов или узкоспециализированного применения.
• Mercedes-Benz Unimog — универсальный грузовик для специального использования (имеется широкая гамма дополнительного навесного оборудования) и транспортировки в экстремальных условиях.
• Mercedes-Benz Zetros — грузовик для работы в условиях экстремального бездорожья.
• 1828L (F581) — передвижной центр чрезвычайных ситуаций.
• 1517L — передвижной центр чрезвычайных ситуаций.

Тюнинг

Автомобили Мерседес популярны среди требовательных покупателей, и поэтому несколько компаний занимаются настройкой и доводкой автомобилей этой марки, добавляя больше мощности и комфорта бренду.

• AMG — тюнинговое подразделение Мерседес, специализирующееся на высокомощных версиях автомобилей Мерседес. Двигатели AMG построены вручную, готовые двигатели получают ярлык с подписью инженера, построившего двигатель. AMG полностью принадлежит Мерседесу с 1999 года.
• BRABUS — тюнинговое подразделение, специализирующееся в первую очередь на автомобилях марки Mercedes-Benz, а также других, выпускаемых концерном Daimler AG, автомобилях марки Maybach и Smart.

Mercedes-Benz Center

Mercedes-Benz Center — большой комплекс учреждений, самое значимое из которых — Музей Mercedes-Benz — автомобильный музей, расположенный в Штутгарте, Германия. В комплекс также входит штаб-квартира Mercedes-Benz. Также к нему можно отнести Мерседес-Бенц-Арену, являющуюся домашним стадионом футбольного клуба Штутгарт. Штутгарт является родиной марки Mercedes-Benz и штаб-квартиры Daimler AG. Здание, которое стоит сразу за главными воротами фабрики Daimler в Штутгарте-Унтертюркхайме, было разработано компанией UNStudio. Общими очертаниями здание высотой 47,5 м снаружи и внутри напоминает переплетающиеся ленты молекулы ДНК. Музей открылся 19 мая 2006 года.

Впервые музей Mercedes-Benz был открыт в 1936 году в честь 50-летнего юбилея изобретения автомобиля. По прошествии 25 лет музей был расширен и переехал в новое здание на территории завода в Унтертюркхайме. 100-летний юбилей дал толчок к последнему крупному обновлению коллекции.

В 2009 году, спустя 3 года после открытия, за свою архитектуру музей получил премию Гуго Гэринга. Этой премией, присуждаемой раз в три года, награждаются образцовые здания в Баден-Вюртемберге.

Журнал Mercedes

Mercedes-Benz Magazin

Первый номер журнала на русском языке вышел в июле 2002 года. Журнал стал 19 национальным изданием концерна Daimler AG. Журнал знакомит читателей со всеми новейшими моделями и технологиями знаменитой марки. С 2003 года журнал выходит 6 раз в год. В феврале 2004 года во время проведения 5-й церемонии награждения премиями «Автомобильный журналист года» журнал Mercedes стал лучшим корпоративным изданием.

Mercedes-Benz Classic

Первый номер вышел в свет в 2004 году. Журнал выходит раз в год в качестве приложения к другому изданию — Mercedes-Benz Magazin. На страницах журнала читатель знакомится с историей автомобильной марки.

Mercedes-Benz Transport

Журнал посвящён коммерческой технике марки: грузовикам, малотоннажным автомобилям, специальной технике, а также послепродажному обслуживанию и аксессуарам. Издание знакомит читателей с новой продукцией, услугами и особенностями эксплуатации коммерческих автомобилей.

Журнал «Mercedes-Benz Transport» выходит на русском языке 4 раза в год.

Mercedes-Benz TV

12 июля 2007 года Mercedes-Benz запустил вещание собственного интернет-телевидения [www.mercedes-benz.tv/]. Премьерный показ состоялся с открытия Берлинской недели моды Mercedes-Benz. Интернет-ТВ вещает на двух языках — немецком и английском. Ведущая — Таня Бютлер. 15 ноября 2008 стартовал обновленный сервис.

В сувенирной и игровой продукции

Модели в различных масштабах и уровне детализации выпускаются многими фирмами, такими как AUTOArt, Minichamps, Altaya и др. Также во Франции с 1 августа 2007 года выходит журнальная серия, целиком посвящённая автомобилям марки — La légende MERCEDES-BENZ («Легенда Mercedes-Benz»).

Компьютерные игры с автомобилями Mercedes-Benz:

• Mercedes-Benz Truck racing — гонки на грузовиках.
• Mercedes-Benz World Racing — гоночная аркада с большим числом легковых автомобилей марки.
• Mercedes-Benz CLC Dream Test Drive — промоигра, созданная в поддержку Mercedes-Benz CLC-класса.

Аксессуары Mercedes-Benz

Компания Mercedes-Benz занимается производством различных аксессуаров со своим наименованием, таких как канцелярские предметы, брелки и прочее.

Факты

• 9 февраля 1998 года на президента Грузии Эдуарда Шеварнадзе было совершено покушение, когда тот ехал по Тбилиси на автомобиле «Мерседес S600». Бронированный автомобиль спас жизнь президенту, несмотря на то, что автомобиль был обстрелян автоматными очередями, а также выдержал попадание из гранатомёта. Основную силу удара принял на себя 12-цилиндровый двигатель.
• В фильме «Миллионер из трущоб» компания Mercedes-Benz потребовала, чтобы её логотипы были убраны из сцен, где действие происходит в трущобах.
• В Вёрт-на-Рейне находится один из крупнейших в мире заводов по производству и сборке грузовиков (3 млн м², 80 000 единиц/год).

См. также

• Бенц (бронедрезина)
• Мерседес-Бенц (автогоночная команда)
• Автобусы Мерседес-Бенц
• Maybach
• Smart
• AMG
• BRABUS

Ссылки

• [www.mercedes-benz.ru/content/russia/mpc/mpc_russia_website/ru/home_mpc/passengercars.html Mercedes-Benz]

Отрывок, характеризующий Mercedes-Benz

Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.