Messerschmitt Me.210

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Me.210
Me.210 A-1 в полёте
Тип тяжёлый истребитель
Производитель Messerschmitt
Первый полёт 5 сентября 1939 года
Начало эксплуатации 1943
Конец эксплуатации 1945
Основные эксплуатанты Luftwaffe
Magyar Királyi Honvéd Légierő
Годы производства 1939-1944
Единиц произведено 90 (Германия)
267 (Венгрия)
Базовая модель Bf.110
Варианты Me.410
 Изображения на Викискладе
Messerschmitt Me.210Messerschmitt Me.210

Мессершмитт Me.210 (нем. Messerschmitt Me.210) — немецкий тяжелый истребитель.

Me.210 был разработан для замены Bf 110. Первый полёт совершил в сентябре 1939 года. Самолёт обладал рядом конструктивных дефектов, которые сильно ограничивали боевую ценность. В Германии было построено 90 серийных самолётов, ещё 320 недостроенных экземпляров были переданы на хранение. В Венгрии было собрано 267 штук.[1]





Боевое применение

Они действовали, в основном, на Средиземноморском ТВД: в Тунисе и на Сардинии. Me.210 также использовались в разведывательных целях, привлекались для налётов на объекты на территории Великобритании. В Венгрии Me.210 эксплуатировались до марта 1945 года. Один экземпляр Me.210 на борту подводной лодки был доставлен в Японию, где использовался для испытаний.[2]

Модификации

  • Ме.210А-0 - имел двигатели DB 601F (1350 л. с). Вооружение составляло две 20-мм пушки MG 151 (боекомплект 350 патронов на ствол) и два 7,92-мм пулемета MG 17 (по 1000 патронов на ствол) под кабиной, а также два 13,2-мм пулемета MG 131 (по 450 патронов на ствол). Был изготовлен заводами «Мессершмитт» в Аугсбурге и Регенсбурге, а также фирмой МИАГ.
  • Ме.210А-1 
  • Ме.210С-1 - вариант, строившийся в Венгрии на Дунайском авиазаводе под Будапештом. Самолёт имел двигатели DB 605В (1475 л. с). Самолет поставлялся в ВВС Венгрии и для люфтваффе. Выпуск начался в декабре 1942 г. и продолжался до начала апреля 1944 г.[3]

Тактико-технические характеристики

Приведённые ниже характеристики соответствуют модификации Me 210:

Технические характеристики

  • Экипаж: 2 человека
  • Длина: 12,15 м
  • Размах крыла: 16,40 м
  • Высота: 4,30 м
  • Площадь крыла: 36,2 м²
  • Масса пустого: 7080 кг
  • Максимальная взлетная масса: 9715 кг
  • Двигатели: 2× Daimler-Benz DB 601F жидкостного охлаждения V12 (варианты Bf.210 С-1, С-2, С-3 и D-1 оснащались двигателями DB605B с устройством MW 50)
  • Мощность: 2× 1332 л.с. (993 кВт)

Лётные характеристики

Вооружение

Напишите отзыв о статье "Messerschmitt Me.210"

Ссылки

  • [www.pilotfriend.com/photo_albums/timeline/ww2/Messerschmitt%20Me%20210.htm Messerschmitt Me 210- Me 410 Hornisse "Hornet"]

Примечания

  1. [www.airwar.ru/enc/fww2/me210.html Уголок неба].
  2. Харук Андрей. Все самолёты люфтваффе. — Москва: Яуза, ЭКСМО, 2013. — С. 57. — 336 с. — ISBN 978-5-699-62618-2.
  3. [www.airaces.ru/plane/messershmitt-me-210.html Мессершмитт Me-210].

Отрывок, характеризующий Messerschmitt Me.210

– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.