Микель, Фридрих Антон Вильгельм

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Miq.»)
Перейти к: навигация, поиск
Фридрих Антон Вильгельм Микель
нем. Friedrich Anton Wilhelm Miquel
Дата рождения:

24 октября 1811(1811-10-24)

Место рождения:

Нойенхаус, Германия

Дата смерти:

23 января 1871(1871-01-23) (59 лет)

Место смерти:

Утрехт, Нидерланды

Страна:

Нидерланды

Научная сфера:

Ботаника

Место работы:

Ботанические сады в Роттердаме, Амстердаме и Утрехте, Государственный гербарий Нидерландов в Лейдене, Амстердамский университет, Утрехтский университет.

Альма-матер:

Гронингенский университет

Известен как:

ботаник-систематик

Систематик живой природы
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Miq.».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Miq.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI


Страница на Викивидах

Фри́дрих Анто́н Вильге́льм Мике́ль — голландский ботаник-систематик XIX века.

Он руководил ботаническими садами в Роттердаме (1835—1846), Амстердаме (1846—1859) и Утрехте (1859—1871). С 1862 года возглавлял Государственный гербарий (нидерл.  Rijksherbarium) в Лейдене.

Несмотря на то, что он никогда не совершал дальних путешествий, благодаря широким связям в научном ботаническом мире он собрал большую коллекцию растений Австралии и Нидерландской Ост-Индии. Он описал многие важные семейства растений Австралии и Индонезии, включая Казуариновые, Миртовые, Перечные и Гречишные.



Путь в науке

Отец Микеля, врач, был выходцем из юго-восточной Франции. Начальное образование Микель получил в семье.

Микель изучал литературу, а затем — с 1829 года — медицину и лекарственные средства в университете Гронингена, который окончил в 1833 году. Ещё будучи студентом, Микель увлёкся морфологией растений, напечатал несколько ботанических статей, удостоенных премии, первую свою ботаническую работу посвятил морфологии мхов и папоротников. Получив диплом врача и одновременно степень бакалавра естественных наук, работал врачом в больнице в Амстердаме.

В 1835 году он читал лекции о лекарственных средствах (особенно о лечебных травах) в клинической школе в Роттердаме. Жизнь в Роттердаме позволила ему сблизиться с миром учёных-ботаников, публиковать свои статьи по морфологии, геоботанике и систематике растений. Микель по слабости здоровья никогда не выезжал за пределы Европы, тем не менее, используя гербарии и живые растения, привезённые другими из-за границы, он описал флоры Новой Зеландии, Суринама, Восточной Индии, написал несколько монографий о родах растений. В 1846 году он был избран постоянным членом Академии наук, стал профессором ботаники в Амстердамском университете, где проработал 13 лет, читая, кроме всего, лекции по фармакологии, палеонтологии и даже геологии. В 1850 году по совокупности научных трудов ему была присуждена степень почётного доктора естественных наук.

В 1859 году он перешёл в Утрехтский университет, где также стал профессором ботаники (в этом звании он состоял до самой своей кончины), одновременно исполняя обязанности директора Утрехтского ботанического сада.

В 1862 года стал директором Государственного гербария в Лейдене. При нём коллекции растений постоянно пополнялись и содержались в образцовом порядке. Он заслужил славу заботливого попечителя ботанического наследия.

Поскольку правила Государственного гербария не позволяют директору иметь собственный гербарий, Микель был вынужден продать свой весьма обширный гербарий Утрехтскому университету (сейчас он включён в коллекцию Государственного гербария Нидерландов).

Микель провёл множество исследований по таксономии растений. Так, например, он описал флоры голландской Ост-Индии и Суринама. В общей сложности он описал около 7 000 ботанических таксонов. Для книги «Prodromus» О. Декандоля Микель обработал семейство Казуариновые, а для «Flora brasiliensis» Марциуса — Хлорантовые, Эбеновые, Мирзиновые, Перечные, Первоцветные, Симплоковые, Сапотовые и Крапивные. Его перу принадлежат 296 работ по самым различным вопросам ботаники, в том числе и палеоботаники. Он заметил сходство растений Японии и Северной Америки и развил теорию об общности происхождения флор этих двух регионов.

Микель направил письма коллегам в Европе и Америке с приглашением участвовать в обработке ботанических коллекций Государственного гербария. Предложение было принято, и некоторые ботаники приехали в Лейден.

В сотрудничестве с немецким ботаником Гёппертом Микель также проводил исследования ископаемых растений.

Вместе с Якобом ван Бреда (нидерл. Jacob G.S. van Breda), Питером Хартингом (нидерл. Pieter Harting) и Винандом Старингом (нидерл. Winand Staring) он принимал участие в Первом комитете по созданию геологической карты Нидерландов.

Микель был членом многих научных обществ и академий в стране и за рубежом.

Микель умер в 1871 году в возрасте 59 лет; на посту директора Государственного гербария его сменил Фредерик Виллем Reinier Suringar.

Состояние Микеля ныне составляет основу Фонда Микеля, который предоставляет финансовую поддержку ботаникам Утрехтского университета.

Бывший дом директора ботанического сада в Утрехте ныне является мемориальным Домом Микеля.

В его честь назван род растений Miquelia Meisn. семейства Икациновые.

Печатные труды

  • De nord-nederlandsche vergiftige Gewassen. Amsterdam, 1836 (с 36 таблицами) (нид.)
  • Commentarii phytographici. Leyden, 1838—1840 (с 14 таблицами) (лат.)
  • [visualiseur.bnf.fr/Visualiseur?Destination=Gallica&O=NUMM-98420 Genera cactearum : descripta et ordinata, quibus proemissi sunt characteres totius ordinis et adfinitatum adumbratio scripsit F. A. Guil. Miquel]. Roterodami, 1839  (Проверено 10 октября 2008) (лат.)
  • Monographia generis Melocacti. Breslau, Berlin, 1841 (с 11 таблицами) (лат.)
  • Monographia Cycadearum, Utrecht, 1842 (с 8 таблицами) (лат.)
  • Systema Piperacearum, Rotterdam,1843—1844 (лат.)
  • Illustrationes Piperacearum, Bonn, 1847 (с 92 таблицами) (лат.)
  • Revisio critica Casuarinarum, Amsterdam, 1848 (с 12 таблицами) (лат.)
  • Stirpes surinamenses selectae, Leyden, 1850 (с 65 таблицами) (лат.)
  • Analecta botanica indica, Amsterdam, 1850—1852 (с 20 таблицами) (лат.)
  • Cycadeae quaedam Americanae, partim novae. Amsterdam, 1851 (лат.)
  • Plantae Junghuhnianae, Leyden, 1851—1855 (лат.)
  • Flora Indiae batavae, Amsterdam, 1855—1859 (в 2 томах) (лат.)
  • Prodromus Florae Sumatranæ, Amsterdam, 1860—1861 (лат.)
  • Sumatra, seine Pflanzenwelt und deren Erzeugnisse, Leipzig, 1862 (нем.)
  • Choix des plantes rares et nouvelles, cultivées et dessiné es dans le jardin botanique de Buitenzorg, Den Haag, 1863 (с 26 таблицами) (фр.)
  • Annales Musei botanici Lugduno-Batavi, Amsterdam, 1863—1869 (в 4 томах, с 40 таблицами) (лат.)
  • Prolusio Florae japonicae, Amsterdam, 1865—1867 (лат.)
  • De Palmis Archipelagi Indici observationes novae. Amsterdam, 1868 (лат.)
  • Catalogus Musei botanici Lugduno-Batavi. I. Flora japonica, Den Haag, 1870 (лат.)
  • Illustrations de la Flore de l’Archipel indien / par F. A. W. Miquel. Amsterdam, Utrecht, van der Post, Leipzig, Fleischer, 1871 (фр.)

Напишите отзыв о статье "Микель, Фридрих Антон Вильгельм"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Микель, Фридрих Антон Вильгельм

Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.