Mk.18

Mk.18 (Mark 18) — американская 500-килотонная урановая бомба. Самое мощное чисто ядерное — т.е. не использующее вообще реакцию синтеза — оружие, когда-либо созданное в США. Разрабатывалась параллельно с первыми вариантами водородных боеприпасов и должна была послужить запасным решением на случай задержек или проблем с разработкой таковых. Также известна как "суперораллоевая" бомба.

История

В начале 1950-ых, в ответ на очевидный успех советской ядерной программы, правительство США авторизовало масштабный проект увеличения и усовершенствования американского ядерного арсенала. Важной частью таковой предполагалось создание термоядерного оружия мегатонного эквивалента; до этого, атомный арсенал США состоял из ядерных бомб эквивалентом не более 100-150 килотонн.

Экспериментальный образец термоядерной бомбы на криогенном топливе — жидком дейтерии - был готов к испытаниям в 1952 году. Однако, не было полной уверенности что термоядерная бомба (представлявшая собой на тот момент совершенно новое направление в теории и практике) сработает как надо, и представлялось неясным, как скоро удастся создать термоядерное устройство достаточно компактное для полевого применения. Прототип криогенной ядерной бомбы TX-16 весил 82 тонны и было очевидно, что даже если его удастся уменьшить до приемлемых размеров, охлажденный жидкий дейтерий будет очень неудобен в обращении.

В качестве временного решения проблемы, физики предложили создать сверхмощную атомную бомбу очень высокого эквивалента. Расчеты показывали, что, используя обогащенный уран (ораллой, в терминологии 1950-ых) вместо плутония в ядре стандартной стратегической атомной бомбы Mk.6 можно увеличить её эквивалент до сотен килотонн. Подобное "суператомное" оружие могло быть создано быстро и принято на вооружение как промежуточное решение до создания эффективных образцов термоядерного оружия.

Конструкция

Mk.18 — самая мощная американская бомба, основанная лишь на реакции деления (без использования термоядерных реакций). Была разработана на базе серийной атомной бомбы Mk.6, и имела точно такой же корпус, и 92-линзовый заряд имплозивного типа. Основным отличием была делящаяся начинка бомбы; в центре заряда размещалось ядро из высокообогащённого урана-235 массой от 60 до 90 кг. С учетом нейтронного отражателя, изготовленного из природного урана, бомба содержала более четырех критических масс делящегося вещества.

Из-за многократного превышения критической массы, бомба Mk.18 была опасна в эксплуатации. Любой инцидент, повлекший за собой подрыв части взрывчатых линз Mk.18 мог привести к ядерному взрыву мощностью порядка нескольких килотонн; обычная Mk.6 при этом просто разрушилась бы без взрыва. Чтобы избежать случайного подрыва, внутрь ядра бомбы помещалась длинная цепь из бор-алюминиевого сплава, игравшая роль поглотителя нейтронов. Эта цепь вытягивалась и извлекалась только непосредственно перед сбросом бомбы.

Эквивалент бомбы Mk.18 составлял 500 килотонн, что было продемонстрировано на практике в ходе испытания "Ivy King". По массогабаритным характеристикам бомба практически не отличалась от обычной Mk.6, имея каплевидную форму, длину порядка 3,2 метров и диаметр 1,5 метра. Она, однако, была тяжелее и весила порядка 4500 кг.

Производство

Бомба производилась серийно, с июля 1953 г. по февраль 1955 г.; всего было изготовлено 90 единиц. Производство Мк.18 было прекращено после успешных испытаний твердотельных термоядерных бомб на изотопах лития, пригодных для воздушной транспортировки. После принятия на вооружение серийного термоядерного оружия, необходимость в опасных и ненадежных атомных супербомбах исчезла. Все изготовленные бомбы Mk.18 были переделаны (путём уменьшения количества делящегося вещества до одной критической массы) в стандартные Мк.6 в 1956 году.

См. также

• Ядерное оружие
• Ядерный арсенал США
• Список ядерного оружия США

Литература

• Кузнецов, Константин, Григорий Дьяконов, В-36 — последний аргумент Америки? // Авиация и Время. — 2006. — № 3. — С.11,12.

Ссылки

• [www.airwar.ru/weapon/ab/mk18.html Mk.18. Энциклопедия «Уголок неба»]

Отрывок, характеризующий Mk.18

Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.