Mk 92 (система управления огнём)
Поделись знанием:
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
Mk 92 — американская система управления огнём артиллерии и зенитных ракет семейства «Стандарт» MR, разработанная для малых кораблей, в числе которых фрегаты типа «Оливер Перри». Является лицензионной американской версией системы WM-25 компании Thales Nederland. Применение системы одобрено в 1975 году, установка на корабли началась в 1978 году, с 1981 года проводились интенсивные исследования по совершенствованию системы, которые привели к созданию модификации Mod 6[1]. Основными элементами системы являются два радара: обзорный 2D-радар с режимом сопровождения во время обзора (обеспечивает два канала управления по надводным целям) и 3D-радар подсветки (обеспечивает один канал управления по воздушным целям), скомпонованные в единую РЛС-систему CAS. В некоторых модификациях дополнительно включается радар STIR, обеспечивающий второй канал по воздушным целям. Система обеспечивает управление 76-мм артиллерийской установкой Mk 75 и пусковой установкой Mk 13.
В США система производилась компаниями Sperry, затем — Unisys и Loral Unisys[2].
Содержание
Радары
Целеуказание системе Mk 92 осуществляется корабельным радаром воздушного обзора, радаром обзора поверхности или собственным радаром системы[1]. В зависимости от модели система имеет два или три радара:
- Антенны первых двух радаров скомпонованы в единый антенный пост, известный под названием CAS (англ. Combined Antenna System, рус. комбинированная антенная система) и расположенный под характерным радиопрозрачным колпаком яйцевидной формы. Эти два радара являются обязательной частью системы Mk 92. Дальность действия обоих радаров — 46 км.
- Первый радар (его антенна в форме параболического цилиндра находится в нижней части колпака) — двухкоординатная обзорная РЛС, обеспечивающая поиск, сопровождение и подсветку надводных целей. Применяется для управления артиллерийским огнём и наведения зенитных ракет на надводные объекты. В режиме «сопровождение во время обзора» сопровождает одновременно 8 целей, из них 2 — для управления оружием[2].
- Второй радар (его антенна в виде параболоида вращения расположена в верхней части колпака) — трёхкоординатная РЛС подсветки непрерывного излучения осуществляет сопровождение, подсветку цели и наведение зенитных ракет (или прицеливание артиллерийской установки) на одну воздушную цель.
- Третий радар, трёхкоординатная РЛС подсветки непрерывного излучения, известная под названием STIR (англ. Separate Target Illumination Radar, рус. отдельный радар подсветки цели), является опционной частью системы. Она разработана на основе радара AN/SPG-60 системы управления артиллерийским огнём Mk 86. Дальность действия радара — 110 км. Обеспечивает наведение зенитной ракеты или прицеливание артиллерийской установки по одной воздушной цели.
Модификации
- Mk 92 Mod 0 — прототип системы. Обеспечивает управление зенитным ракетным и артиллерийским огнём. Имеет 3 канала:
- 1 канал управления зенитным огнём;
- 2 канала обзора поверхности и сопровождения в процессе обзора.
- Mk 92 Mod 1 — модификация для кораблей береговой охраны США. Не имеет возможности использовать радар STIR и управляет только артиллерийским огнём. Имеет 3 канала:
- 1 канал управления зенитным огнём;
- 2 канала обзора поверхности и сопровождения в процессе обзора.
- Mk 92 Mod 2 — модификация для фрегатов типа фрегатов типа «Оливер Перри». Имеет 4 канала:
- 2 канала управления зенитным огнём (дополнительный канал обеспечивается радаром STIR с консолью Mk 107);
- 2 канала обзора поверхности и сопровождения в процессе обзора.
- Mk 92 Mod 5 — модификация для корветов типа «Бадр» ВМС Саудовской Аравии. Имеет 3 канала:
- 1 канал управления зенитным огнём;
- 2 канала обзора поверхности и сопровождения в процессе обзора.
- Mk 92 Mod 6 — модернизированная по программе CORT (англ. Coherent Receiver and Transmitter, рус. когерентный приёмник и передатчик) версия Mod 2, обеспечивающая улучшенный перехват низколетящих противокорабельных ракет[3]. Установлена на 12 фрегатах типа «Оливер Перри», восьми тайваньских фрегатах типа «Чен Кунг» и двух испанских кораблях типа «Санта-Мария». Имеет 4 канала:
- 2 канала управления зенитным огнём (дополнительный канал обеспечивается радаром STIR с консолью Mk 107);
- 2 канала обзора поверхности и сопровождения в процессе обзора.
Число каналов системы Mk 92 различных модификаций[4]
| Mod | Каналы перехвата надводных целей |
Каналы перехвата воздушных целей (только АУ) |
Каналы перехвата воздушных целей (АУ и ЗУР) |
|---|---|---|---|
| 0 | 2 | 1 | |
| 1 | 2 | 1 | |
| 2 | 2 | 2 | |
| 5 | 2 | 1 | |
| 6 | 2 | 2 |
Снятие с вооружения радара STIR
После того, как в 2003 году ракеты «Стандарт» SM-1 были сняты с вооружения в США, радары STIR были демонтированы с фрегатов типа «Перри». Однако они остались на вооружении кораблей некоторых иностранных государств.
Установки на кораблях
-
Фрегаты типа «Оливер Хазард Перри» (Mod 2, 6) - Ракетные катера типа «Пегас» (Mod 1)
- Корабли береговой охраны типа «Гамильтон» (Mod 1)
- Корабли береговой охраны типа «Феймес» (Mod 1)
-
Корветы типа «Бадр» (Mod 5)
Напишите отзыв о статье "Mk 92 (система управления огнём)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.globalsecurity.org/military/systems/ship/systems/mk-92-fcs.htm MK 92 Fire Control System (FCS)]. GlobalSecurity.org. Проверено 12 декабря 2008.
- ↑ 1 2 Norman Friedman. [books.google.ru/books?id=l-DzknmTgDUC The Naval Institute guide to world naval weapons systems, 1997-1998]. — Naval Institute Press, 1997. — 808 p. — ISBN 1557502684, 9781557502681..
- ↑ [www.thalesgroup.com/Countries/Australia/Documents/FFG_Upgrade/NAV_FFG_Upgrade_081030_web-1.pdf FFG upgrade. Delivering integrated warfare solutions]. Thales, 30 October 2008.
- ↑ [www.globalsecurity.org/military/systems/ship/systems/mk92-fcs.pdf MK 92 Fire Control System Manufacturer Doc.]. GlobalSecurity.org. Проверено 26 февраля 2009.
См. также
- en:Badr class corvette
- en:Hamilton class cutter
- RIM-66 Standard
- Фрегаты типа «Оливер Хазард Перри»
- Mk 74 (система управления огнём)
- en:USCG Medium Endurance Cutter
Отрывок, характеризующий Mk 92 (система управления огнём)
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
