Monster Magnet

Monster Magnet
Концерт в Мадриде, 2008
Основная информация
Жанры	стоунер-рок, хард-рок, хеви-метал, психоделический рок, спейс-рок
Годы	1989 — нынешнее время
Страна	США США
Город	Нью-Джерси
Лейблы	Circuit Glitterhouse Caroline A&M SPV Napalm
Состав	Дэйв Вайндорф Гарретт Суини Фил Кайвано Джим Бальино Боб Пантелла
Бывшие участники	Эд Манделл Джо Калландра Джон Клейман Майкл Уайлдвуд Джон Макбеин Тим Кронин
Другие проекты	The Atomic Bitchwax
[www.zodiaclung.com/ Официальный сайт]

Monster MagnetMonster Magnet

Monster Magnet — американская стоунер-рок-группа из Рэд Банка, Нью-Джерси. Группа, проделав длинный путь, чтобы добиться признания, получила его лишь в конце 1990-х, когда лучшие времена стоунера были уже позади. На данный момент коллектив является одним из самых взрывоопасных и захватывающих представителей своего жанра. Группа сменила много названий: «Dog of Mystery», «Airport 75», «Triple Bad Acid», «King Fuzz», и только потом пришла к варианту «Monster Magnet».

История группы

1989—1995

В первом составе Monster Magnet собрались земляки основателя группы Дэйва Вайндорфа: вокалист Тим Кронин, гитарист Джон Макбеин, басист Джо Калландра и барабанщик Джон Клейман. В 1989 команда записала две кассеты: Forget About Life, I’m High on Dope и I’m Stoned, What Ya Gonna Do About It?. Первым официальным релизом группы стал сингл Lizard Johnny/Freakshop USA выпущенный Circuit Records в Лонг-Айленде. Продвижение в большой шоу-бизнес новосозданная группа начала с издания дебютного ЕР Monster Magnet, который включал шесть треков и был опубликован на германском рекорд-лейбле Glitterhouse Records. Хотя в период репетиций солировал в группе Кронин, когда дело дошло до записи, все вокальные партии записал Вайндорф. В мини-альбом были включены песни «Snake Dance» и «Nod Scene», что позже появились в Spine of God, и «Tractor», которая была переиздана для Powertrip.

В 1990 группа подписала контракт с Caroline Records, после чего выпустила песню «Murder/Tractor». Вскоре Monster Magnet покинул вокалист Тим Кронин. В 1991 ребята выпустили свой первый альбом Spine of God. Альбом являлся типичным воплощением стоунера, и расположился на 28-м месте в «Top 50 of All Time» [www.heavyplanet.net/| Heavy Planet]. Альбом включает песню «Medicine» (которая будет выпущена через 10 лет в God Says No), что является первым музыкальным клипом группы. Один из рецензентов назвал Spine of God" метал-альбомом для тех, кто ненавидит метал-альбомы.

Гениальность Monster Magnet в том, что их музыка адресована как раз тем людям, на которых и направлено их сатирическое жало, — пишет критик. — От этого веселья сносит башку даже без всяких таблеток. Темы секса, наркотиков, зла так забавно перевернуты вверх тормашками, что перед полученной бессмыслицей совершенно невозможно устоять.

Особенно интересные инструментальные рок-джемы, воссоздающие образ межпланетных полетов, были объединены в мини-альбоме Tab…25, что был записан перед, а выпущен после Spine of God. Этот последний релиз с Caroline Records — кульминация экспериментов Monster Magnet с психоделией и спейс-роком.

Тур вместе с входящими в моду Soundgarden привлёк к команде внимание боссов мэйджора A&M Records. Когда до подписания контракта оставались считанные дни, Вайндорф серьёзно повздорил с гитаристом Макбейном, на место которого пришёл гитарист Эд Манделл из Atomic Bitchwax. Несмотря на смену состава, сделанную в последнюю минуту, новый альбом Superjudge 1993 года стал отличным дебютом на лейбле-мэйджоре. На этой достаточно сильной записи группа отдала предпочтение более четким, мускулистым гитарным риффам. К сожалению, имидж ретро-рокеров к середине 90-х казался уже совсем устаревшим и немодным: во времена постнирвановского альтернативного бума ретро-рок никого не интересовал. Как следствие, LP «Superjudge» продавался довольно вяло. Две песни «Twin Earth» и «Face Down» были выпущены как синглы (сопровождаемые видео), но и это не особо помогло сделать альбом более коммерческим.

1995—2003

Испытывая огромный прессинг со стороны рекординговых боссов, требовавших более ощутимой материальной отдачи, в 1995 году музыканты записали Dopes To Infinity, в котором доминировал спейс-рок. Альбом включал рок-хит «Negasonic Teenage Warhead», который поднялся в Тор 20 рок-чарта и выиграл за счёт музыкально видео, которое стали регулярно крутить на MTV. Dopes to Infinity стал первым релизом в биографии Monster Magnet, который засветился в американском рейтинге Heatseekers под #22. Ожидания лейбла стали оправдываться, но группа ожидала большего успеха. В промотуре в поддержку альбома разогревающие команды сменяли одна другую, одной из самых интересных была группа C.O.C. Несмотря на довольно успешный тур и все усилия по раскрутке, особой популярностью диск не пользовался, лишь незначительно превзойдя своего предшественника.

Устав от студийной работы и особенно от интенсивных гастролей, Дэйв Вайндорф взял тайм-аут и уехал в Лас-Вегас, чтобы в одиночестве подумать над новым материалом.

У меня был выбор — Лас-Вегас или Сайгон, — рассказывал Дэйв, — но Вегас дешевле. Это воплощение несбывшейся американской мечты. Это одно из самых фантастических и в то же время очень реальных мест на земле.

Состояние его было не из лучших, «как будто я вернулся с войны», говорит музыкант. Полгода он только и мог, что ездить на мотоцикле, читать старые комиксы и кормить белок. Когда пришло вдохновение, он писал, что называется, запоем — по песне в день. В итоге выпущенный в 1998 году новый лонг-плей Powertrip совершил настоящий прорыв, выведя карьеру Monster Magnet на новый виток. Это был самый «чистопородный» хард-роковый альбом группы за всю их карьеру. И самый успешный в коммерческом смысле. Он возглавил рейтинг Heatseekers и отметился в первой сотне хитов Billboard на 97-м месте. В материале Powertrip отразились многие пороки современного мира — алчность, разврат, жестокость. При этом, как отмечает Вайндорф, он попытался вернуть в музыку такую почти забытую вещь, как шутка. Первый сингл «Space Lord» начал победное шествие в радиоэфире летом 98 года, за ним последовали «Powertrip», «Temple of Your Dreams» и «See You In Hell», что, безусловно, подталкивало Powertrip к полумиллионному тиражу. В общем, альбом стал прорывным, и впервые за всю карьеру Monster Magnet заработал звание «золотой записи».

С новым ритм-гитаристом Филом Кайвано (Phil Caivano) Monster Magnet отправились в самый масштабный в своей карьере гастрольный тур, который продолжался два года. Они выступали и как хэдлайнеры, и на разогреве у других групп — Aerosmith, Rob Zombie, Metallica, Megadeth. Среди самых интересных шоу — выступления на одной сцене с Мэрилином Мэнсоном. Передышкой после гастролей фронтмен воспользовался для весьма необычного (как для рокера) занятия: он прочитал курс лекций студентам Bowling Green University, с которыми поделился своими мыслями о состоянии современной культуры и её будущем. В 2000 году команда записала трек «Silver Future» для саундтрека «Heavy Metal 2000» и завершили работу над своим пятым альбомом God Says No, который вышел в Европе в октябре. А их новый американский рекорд-лейбл Interscope без веских оснований тянул с релизом. Главной причиной, как логично предположить, была изменившаяся ситуация на музыкальном рынке: на фоне вездесущих бой-бэндов и смазливых поп-принцесс суровые длинноволосые рокеры с электрогитарами выглядели довольно нелепо. Альбом был издан в Штатах только через год. Два довольно интересных сингла, «Silver Future» и «Heads Explode», отметились в Тор 30 рейтинга мейнстрим-рока. Но драгоценный первый импульс был потерян, и успех релиза в Америке был довольно скромным. Это действительно был самый мягкий, поп-ориентированный альбом в их дискографии, в котором прозвучали даже синтезаторы и электронная драм-машина. Экспериментаторская смелость неугомонного Дэйва Вайндорфа на этот раз привела к сомнительным результатам. А вскоре после релиза группу покинули Джо Каландра и Джон Клеман. В списке Billboard God Says No расположился на 153-м месте.

2003 — настоящее время

В 2003 Monster Magnet выпустили Greatest Hits — двойной альбом, включающих их лучшие песни, раритеты, и музыкальные видео времён A&M. После этого группа подписала контракт с европейским лейблом SPV GmbH, и уже в начале 2004 года выпустила Monolithic Baby! в Европе, а затем и в США. Места покинувших участников заняли Джим Баглино и Михаэль Вайлдвуд (последнего после недолгого сотрудничества заменил основатель Love Among Freaks Боб Пантелла). Очередная глава «вайндорфианы» (как окрестила пресса стиль Monster Magnet) заслуживает всяческих похвал. Цитируя американского критика,

Вайндорф не подает никаких признаков упадка, он все так же уверенно пилотирует Monster Magnet в космическом пространстве, нацеливаясь прямо на логово Сатаны, окруженный женщинами, наркотиками и погруженный в свою паранойю.

В марте 2005 Кайвано покинул группу из-за разногласий с Вайндорфом, которые последний описал как мирные. Продолжение Monolithic Baby! ожидалось в марте 2006, дабы европейский тур Monster Magnet совпал с переизданием Spine of God и Tab; так или иначе, планам не суждено было сбыться. 27 февраля 2006 года фронтмен получил передозировку выписываемых ему лекарств.

В 2007 было объявлено, что Monster Magnet выпускают новый альбом 4-Way Diablo, релиз которого откладывался на год из-за передозировки Вайндрофа. Позже была выпущена другая коллекция хитов — 20th Century Masters — The Millennium Collection: The Best of Monster Magnet. После выздоровления Вайндроф вернулся в рок-н-ролл сильным и сосредоточенным как никогда.

В 2008 перед европейский туром в Monster Magnet вернулся Кайвано.

24 ноября 2009 года стало известно, что группа подписала новой контракт с Napalm Records и собирается вернуться в студию в январе 2010, чтобы записать альбом для выпуска летом. Новый альбом Mastermind был выпущен в октябре 2010. Группа отправилась в масштабный тур в поддержку новой записи по Европе в августе, а потом и в ноябре — декабре 2010. В первый день тура, то есть 3 ноября, Эд Мандл покинул группу, а на время тура его заменил Гаррет Свенни.

Осенью 2011 Monster Magnet были в туре, а в начале 2012 ребята засели в студии, чтобы записать продолжение Mastermind.

Жанры и стили

Значительно на Monster Magnet повлиял спейс-рок 70х, в частности Hawkwind и Captain Beyond. Группа модернизирует развернутые медитативные джемы и ультратяжелые риффы Black Sabbath и Blue Cheer, используя помимо спейс-рока наработки гранжа и психоделии. На страницах музыкальных журналов можно найти самые разнообразные характеристики Монстров. Rolling Stone: «Декадентское джакузи психоделического рока»; Entertainment Weekly: «Чудовищно галлюциногенные… Мать для тех, кто жаждет максимальных психоделических перегрузок»; New York Times: «команда, расширяющая сознание». А вот как описывает творчество своей группы фротнмэн Дэйв Вайндорф:

Это большой, крепкий шар из сумасшедших гимнов и мощного рока. Сама по себе музыка преувеличена и мускулиста. Будто классический рок сошёл с ума! Гигантские зацепки, гигантское звучание. Рокеры прямолинейные и напряжённые. Баллады уносящие и странные. Это гитарный рай.

Составы

<timeline> ImageSize = width:800 height:auto barincrement:30 PlotArea = left:120 bottom:100 top:10 right:10 Alignbars = justify DateFormat = mm/dd/yyyy Period = from:1989 till:01/01/2017 TimeAxis = orientation:horizontal format:yyyy Legend = orientation:horizontal position:bottom ScaleMajor = increment:2 start:1989

Colors =

 id:Vocals   value:red      legend:Вокал
 id:Guitar   value:green    legend:Гитара
 id:Bass     value:blue     legend:Бас
 id:Drums    value:purple   legend:Ударные
 id:Lines    value:black    legend:Студийные_альбомы

LineData =

 at:02/28/1992 color:black layer:back
 at:04/06/1993 color:black layer:back
 at:03/21/1995 color:black layer:back
 at:06/16/1998 color:black layer:back
 at:01/10/2001 color:black layer:back
 at:03/25/2004 color:black layer:back
 at:11/06/2007 color:black layer:back
 at:10/27/2010 color:black layer:back
 at:10/15/2013 color:black layer:back

BarData =

 bar:Wyndorf         text:"Дэйв Вайндорф"
 bar:McBain          text:"Джон Макбеин"
 bar:Mundell         text:"Эд Манделл"
 bar:Sweeny          text:"Гарретт Свини"
 bar:Caivano         text:"Фил Кайвано"
 bar:Cronin          text:"Тим Кронин"
 bar:Calandra        text:"Джо Калландра"
 bar:Baglino         text:"Джим Баглино"
 bar:Kosnik          text:"Крис Косник"
 bar:Diello          text:"Том Диелло"
 bar:Kleiman         text:"Джон Клейман"
 bar:Pantella        text:"Боб Пантелла"

PlotData=

 width:10 textcolor:black align:left anchor:from shift:(10,-4)
 bar:Wyndorf    from:01/01/1989 till:end        color:Vocals
 bar:McBain     from:01/01/1989 till:01/01/1993 color:Guitar
 bar:Mundell    from:01/01/1993 till:01/01/2010 color:Guitar
 bar:Sweeny     from:01/01/2010 till:end        color:Guitar
 bar:Caivano    from:01/01/1999 till:end        color:Guitar
 bar:Cronin     from:01/01/1989 till:01/01/1991 color:Bass
 bar:Calandra   from:01/01/1991 till:01/01/1999 color:Bass
 bar:Baglino    from:01/01/1999 till:01/01/2010 color:Bass
 bar:Kosnik     from:01/01/2010 till:end        color:Bass
 bar:Diello     from:01/01/1989 till:01/01/1991 color:Drums
 bar:Kleiman    from:01/01/1991 till:01/01/2001 color:Drums
 bar:Pantella   from:01/01/2004 till:end        color:Drums

</timeline>

Дискография

Студийные альбомы

• 1991 — Spine of God
• 1993 — Superjudge
• 1995 — Dopes to Infinity
• 1998 — Powertrip
• 2000 — God Says No
• 2004 — Monolithic Baby!
• 2007 — 4-Way Diablo
• 2010 — Mastermind
• 2013 — Last Patrol
• 2014 — Milking the Stars: A Re-Imagining of Last Patrol

Мини-альбомы

• 1990 — Monster Magnet
• 1991 — Tab
• 2001 — Monster Magnet

Отрывок, характеризующий Monster Magnet

– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.