Mortal Kombat

Эта статья — о серии игр. Об игре 1992 года см. Mortal Kombat (игра, 1992); об игре 2011 года см. Mortal Kombat (игра, 2011).

Mortal Kombat
Логотип серии игр с драконом в кругу
Жанры	файтинг
Разработчики	Midway Games, NetherRealm Studios
Издатели	Midway Games, Warner Bros. Interactive Entertainment
Создатель	Эд Бун, Джон Тобиас
Платформа	аркадный автомат, Microsoft Windows, Sega Mega Drive, Sega Saturn, Sega Dreamcast, Super Nintendo, Nintendo Wii, Nintendo DS, Nintendo 64, Gameboy, Game Boy Advance, PlayStation, PlayStation 2, PlayStation 3, PlayStation 4, PlayStation Portable, PlayStation Vita, Xbox, Xbox 360, Xbox One, Java, iOS, ZX Spectrum,Android
Первая игра	Mortal Kombat / 1992
Последняя игра	Mortal Kombat XI / 2018

Mortal Kombat (MK) (МФА: [’mɔ:rtəl kəm’bæt], от англ. Mortal Combat — Смертельная Битва) — серия видеоигр в жанре файтинг, созданная Эдом Буном и Джоном Тобиасом. Игры этой серии изначально разрабатывались Midway Games для аркадных автоматов, а впоследствии были перенесены на другие платформы. Портированием на домашние игровые консоли занималась Acclaim Entertainment. После банкротства Midway Games в 2009 году все активы перешли в собственность Warner Bros., включая права на франшизу, принадлежащие в настоящее время Warner Bros. Interactive Entertainment.

Первоначально у разработчиков была идея сделать видеоигру с участием Жана-Клода Ван Дама, но вместо этого был создан и выпущен в 1992 году Mortal Kombat. Оригинальная игра получила продолжение в последующих играх серии и других адаптациях, в числе которых фильмы, мультфильмы, сериалы, комиксы, карточные игры, также был организован тур с костюмированным шоу. Наряду со Street Fighter, Mortal Kombat является одной из самых успешных и влиятельных франшиз среди файтингов за всю историю видеоигр.

Серия известна высоким уровнем насилия, в первую очередь, своей системой кровавых добиваний — Fatality, требующей последовательности нажатия кнопок для выполнения, которая, в частности, привела к созданию ESRB. В самом названии серии также использовали букву «K» (кей) вместо «C» (си), тем самым умышленно создавая неправильное написание слова «Combat», такое написание «Kombat» сохранилось в последующих играх серии. Ранние игры серии были особенно известны реалистичными спрайтами из оцифрованных движений живых актёров, а также частым использованием смены палитры для создания новых персонажей.

Игровой процесс

Основная линия игр серии Mortal Kombat представляет собой файтинг с поединками один на один. Классические игры Mortal Kombat, Mortal Kombat II, Mortal Kombat 3, а также их обновления Ultimate Mortal Kombat 3 и Mortal Kombat Trilogy были выполнены в 2D. С выходом Mortal Kombat 4 серия переходит в 3D. Mortal Kombat: Deadly Alliance отказался от традиционной для MK системы боя из прошлых игр, дав взамен каждому бойцу несколько различных боевых стилей. К тому же, это был первый MK, включавший в себя режим «Konquest», который в следующих частях был развит до полноценной сюжетной приключенческой игры. Deadly Alliance стала первой игрой в серии, которая была выпущена сразу на игровых приставках, указав на упадок рынка аркадных автоматов в США. Следующая игра серии − Mortal Kombat: Deception (во Франции названа MK: Mystification, а порт для PSP — MK: Unchained) также включала в себя несколько новых игровых режимов: Puzzle Kombat, похожий на Тетрис, и Chess Kombat (подобие шахмат).
Mortal Kombat: Armageddon завершила современную историю мира MK, включив в себя всех бойцов, которые когда-либо появлялись в серии. Также в MKA появилась новая гоночная мини-игра — Motor Kombat. Серия также включает три игры, не являющиеся файтингами: платформер Mortal Kombat Mythologies: Sub-Zero, и экшены Mortal Kombat: Special Forces и Mortal Kombat: Shaolin Monks.

Одной из игр серии является Mortal Kombat vs DC Universe. Игра представляет собой кроссовер между вселенной Mortal Kombat и миром американских комиксов издательства DC Comics, в котором появилось несколько бойцов из вселенной DC Universe. Игра создана на движке Unreal Engine 3.

21 апреля 2011 года на консолях Xbox 360 и PlayStation 3 вышла новая игра серии, названная просто Mortal Kombat (без подзаголовков и номера), впоследствии была портирована на PC, а также PS Vita. Игра представляет собой пересказ первых трёх частей игры с изменённым сюжетом, а по геймплею похожа на классические 2D части серии. Как и Mortal Kombat vs DC Universe, Mortal Kombat использует Unreal Engine 3.

Последней вышедшей игрой серии является Mortal Kombat X. Игра продолжает сюжет предыдущей части. В игру добавили активные объекты из Injustice, а также вернули систему боевых стилей и бруталити. Особенностью игры является система фракций, где каждый игрок вносит свой вклад зарабатывая очки выполняя разные ежедневные задания в течение недели. Всего в игре 5 фракций. По окончанию недели каждый участник победившей фракции получает награду.

Добивания, которые появлялись в серии, включают помимо «традиционного» Fatality:

• Friendship (рус. дружба) — предложение проигравшему противнику символа дружбы.
• Babality (рус. младенчество) — превращение проигравшего бойца в ребёнка.
• Animality (рус. озверение) — превращение в животное с последующим растерзанием оппонента.
• Brutality (рус. жестокость) — уничтожение врага при помощи длинной комбинации ударов.
• Hara-Kiri (рус. харакири) — спецприём, позволяющий проигравшему сопернику выполнить самоубийство до того, как выигравший боец сделает ему Fatality.
• Multality (рус. приближ. серийный удар) — уничтожение врага особым видом фаталити в Mortal Kombat: Shaolin Monks.
• Heroic Brutality (рус. героическая жестокость) — аналог фаталити для супергероев вселенной DC в игре Mortal Kombat vs. DC Universe.

Babality и Friendship были созданы в качестве шутливых, «не жестоких» добиваний — своего рода «укол» в сторону американской Комиссии Конгресса по расследованию насилия в видеоиграх, которая очень жёстко критиковала серию. Многие фанаты были обеспокоены введением таких добиваний, которые, по их мнению, портили мрачный стиль игры. Стиль «откровенной жестокости» и мрачная атмосфера вернулись в Mortal Kombat только с выпуском МК4. Из-за откровенно показанных сцен жестокости MK всегда был темой для обсуждения и всегда оставался в центре дебатов о насилии в компьютерных играх. Мифология серии позаимствовала многие элементы из различных легенд и мифов разных стран, преимущественно азиатских, в частности элементы из китайской и японских религий, языков и боевых искусств.

Смена палитр и боевая система

Mortal Kombat больше других файтингов середины 90-х годов был знаменит перекрашиванием некоторых спрайтов персонажей, для того чтобы использовать их в качестве новых бойцов. Это наиболее ярко отразилось в случае с персонажами типа ниндзя. Многие популярные бойцы в игре были созданы при помощи такого перекрашивания. Однако, в отличие от других «перекрашенных» персонажей, типа Рю, Кена, Акумы и других, у которых были разные головы и которые из-за этого более отличались друг от друга внешне, перекрашенные персонажи MK имели разные спецприёмы, делающие каждого бойца более уникальным с точки зрения геймплея.

Перекрашенные персонажи состоят из 8 мужчин-ниндзя: Скорпион, Саб-Зиро, Рептилия, Смоук, Эрмак, Рейн, Нуб Сайбот и Хамелеон; 5 женщин-ниндзя: Китана, Милина, Джейд, Камелеон и Скарлет; и трёх кибер-ниндзя: Сектор, Сайракс и Смоук — то есть почти четверть от общего количества бойцов. Когда серия перешла в 3D, каждый ниндзя получил свой более уникальный облик.

Двухмерные игры серии редко сравниваются со своими современниками в плане различия геймплея у разных персонажей. Персонажи двухмерных частей MK, за исключением секретных персонажей и неиграбельных боссов, различались только спецприёмами и добиваниями. В то время, как персонажи в других файтингах различались по скорости, дальности ударов, весу, обычным приёмам, силой приёмов, скоростью ходьбы, высотой прыжка и так далее. Само собой это привело к увеличению важности спецприёмов в геймплее, так как они были единственной уникальной особенностью персонажей. По сравнению с другими файтингами того времени, MK имеет больший набор различных спецприёмов. На этот счёт имеются два мнения: критики утверждают, что геймплей MK хуже, из-за отсутствия сложности по сравнению с другими играми того времени. Те же, кто поддерживают геймплей MK, считают, что сложность геймплея делает игру более трудной для обучения и не добавляет реальной тактической глубины. В любом случае, в играх из серии MK, вышедшие после MK4, разработчики изменили это, дав всем персонажам разные наборы обычных ударов (боевых стилей). Большая часть персонажей имеет в этих играх два рукопашных стиля боя и один — с оружием. Только бойцы типа Онаги представляют собой исключение — у них только один стиль боя. Для MKA количество боевых стилей было уменьшено до 2 на персонажа.

«Пасхальные яйца» и секреты

Mortal Kombat была одной из первых игр, которые включали в себя секретных персонажей и «пасхальные яйца». В Mortal Kombat 3, к примеру, была спрятанная игра — Галаксиан. Многие секреты в серии требовали для открытия сложных действий и случайностей. В 1992 году, в первой аркадной игре серии, во время сражения на фоне арены «Яма», игрок мог получить право на сражение со скрытым бойцом Рептилией. Для этого ему было необходимо победить с двумя безоговорочными победами (то есть не получить ни одного удара), сделать Фаталити и не нажимать блок во время боя. Также необходимым условием было, чтобы во время боя на фоне Луны пролетали различные предметы. Рептилия был по сути объединением Скорпиона и Саб-Зиро: он использовал приёмы обоих бойцов, а также был быстрее остальных персонажей. В MK2 Рептилия был переработан в полноценного персонажа со своими приёмами, и стал доступен с самого начала игры. В первой и второй части MK на Sega Genesis (Mega Drive) были свои, уникальные для этой версии, пасхальные яйца — на фоне Ямы в MK1 на фоне луны иногда пролетала голова президента Probe Software Фергюса МакГоверна, в MK2 Райдэн на фоне арены «Оружейная» мог исполнить специальное добивание Фергалити.

Некоторые пасхальные яйца происходят из шуток, которые ходили внутри компании Midway. Наилучший пример — это знаменитое «Toasty!», которое попало в игру в виде небольшого изображения Дэна Фордена — композитора серии, которое появлялось из угла экрана во время игры (как правило после исполнения апперкота) и пело: «Toasty!» (игроки могли сразиться со Смоуком, когда изображение появлялось на фоне Портал в MK2, для этого нужно было нажимать Вверх + Старт во время произношения Toasty!). Следующие игры серии, включили в себя некоторые другие шутки произошедшие таким же способом. В MK4 персонажи быстро произносили непонятные фразы и крики во время боя (словосочетания на испанском, типа «Коснись льда» при выполнении приема отскока Саб-Зиро или «Смотри, что у меня есть», когда Скорпион достает меч) в стиле похожем на выкрики Райдэна в первых двух играх. Ещё одна интересная деталь в MK4, Форден также выкрикивал «Toasty 3D!» Также «Toasty!» появляется в игре Mortal Kombat: Shaolin Monks, случайно во время проведения комбо. Нажав кнопку Start во время выкрика «Toasty!», можно получить 1000 очков опыта.

Также очень распространённым был слух о присутствии в первой игре Mortal Kombat красного ниндзя Эрмака: об этом писали многие игровые журналы. По слухам, Ермак появлялся из-за ошибки в игре, которая перекрашивала Скорпиона из жёлтого цвета в красный, а имя заменяла на сообщение об ошибке: «Error Macro» (имя Ermac является сокращением этого сообщения). Некоторую роль в появлении слухов об этом персонаже сыграла и строка статистики в первых релизах игры с обозначением «Ermacs», значение которой никогда не менялось. Также подливала масла в огонь надпись «Ermac Who?», которая появлялась иногда в MK2 перед боем. Но в этой же части игры разработчики анаграммой «Ceamr Odse Nto Exits» (расшифровывается как «Ermac Does Not Exist» — с рус. «Ермак не существует») опровергли слух о существовании Ермака. В аркадной версии нового Ultimate Mortal Kombat 3 разработчики всё же решили создать персонажа Ермак как секретного, играбельного бойца со своими приёмами, открыть которого можно введя несложный код — 12344-44321. В версиях для домашних консолей он был доступен с самого начала игры.

Ещё в игре Mortal Kombat можно более легко сразиться с Рептилией, если на мосту сделать противнику фаталити и ввести код ABACABB (вероятно ещё одна скрытая шутка разработчиков, так как у группы Genesis есть песня под названием «Abacab»).

В консольной версии Mortal Kombat Ultimate (на Sega Genesis) можно играть за Смоука-человека, если выбрать Смоука-Киборга и перед самой загрузкой поединка (пока экран ещё чёрный) зажать на джойстике все шесть кнопок. Смоук-человек дымит и повторяет все приемы Скорпиона, но при этом имеет собственный портрет и уникальные добивания.

В Mortal Kombat II на арене The Pit II на втором мосту можно увидеть стоящих в боевых стойках Лю Кана в зелёных штанах и некого горящего человека. Первый получил прозвище Хорнбакл (англ. Hornbuckle) из-за строки появляющейся в игре после титров «Who is Hornbuckle?» (с рус. «Кто такой Хорнбакл?») связанной с именем одного из тестеров игры. Горящий человек получил у фанатов прозвище Торч (англ. Torch — факел) и позже был введён в MKDA в качестве секретного персонажа под именем Блейз (Midway не смогли назвать его Торч из-за проблем с авторскими правами). Персонаж Hornbuckle появился только в фанатских ремейках Mortal Kombat на движке Mugen.

Произведения

<timeline> ImageSize = width:280 height:1000 PlotArea = left:50 bottom:20 top:10 right:0

DateFormat = yyyy Period = from:1992 till:2029 TimeAxis = orientation:vertical order:reverse ScaleMajor = unit:year increment:1 start:1992 ScaleMinor = unit:year increment:1 start:1992

Colors =

id:blue value:rgb(0,0,0)
id:red value:rgb(0.9,0.05,0.05)

1. there is no automatic collision detection,
2. so shift texts up or down manually to avoid overlap

Define $dx = 37 # shift text to right side of bar

1. shift texts up or down when two have same year

Define $up = shift:($dx,1) Define $dw = shift:($dx,-8)

PlotData=

bar:Games anchor:till color:red width:15 textcolor:blue align:left fontsize:S mark:(line,white) shift:($dx,-4)
from:1992 till:2018
at:1992 text:"Mortal Kombat"
at:1993 text:"Mortal Kombat II"
at:1995 text:"Mortal Kombat 3"
at:1995 shift:($dx,-15) text:"Ultimate Mortal Kombat 3"
at:1996 text:"Mortal Kombat Trilogy"
at:1997 text:"Mortal Kombat 4"
at:1997 shift:($dx,-15) text:"Mortal Kombat Mythologies: Sub-Zero"
at:1999 text:"Mortal Kombat Gold"
at:2000 text:"Mortal Kombat: Special Forces"
at:2001 text:"Mortal Kombat Advance"
at:2002 text:"Mortal Kombat: Deadly Alliance"
at:2003 text:"Mortal Kombat: Tournament Edition"
at:2004 text:"Mortal Kombat: Deception"
at:2005 text:"Mortal Kombat: Shaolin Monks"
at:2006 text:"Mortal Kombat: Unchained"
at:2006 shift:($dx,-15) text:"Mortal Kombat: Armageddon"
at:2007 text:"Ultimate Mortal Kombat"
at:2008 text:"Mortal Kombat vs. DC Universe"
at:2011 text:"Mortal Kombat"
at:2011 shift:($dx,-15) text:"Mortal Kombat Arcade Kollection"
at:2013 text:"Mortal Kombat: Komplete Edition"
at:2015 text:"Mortal Kombat X"
at:2016 text:"Mortal Kombat XL"
at:2017 text:"Mortal Kombat XL: Komplete Edition"

</timeline>

Основные игры

Оригинальная игра Mortal Kombat была разработана и выпущена компанией Midway для аркадных автоматов в 1992 году, а затем Probe Software и Acclaim Entertainment перенесли её на домашние игровые консоли и персональный компьютер. Сиквел Mortal Kombat II с расширенным списком персонажей и улучшенной графикой, также первоначально был выпущен для аркадных автоматов в 1993 году, а потом портирован на другие платформы компаниями Probe Entertainment, Sculptured Software и Acclaim Entertainment. В 1995 году на аркадных автоматах и игровых приставках была выпущена Mortal Kombat 3. Позднее Mortal Kombat 3 получила два обновления, которые значительно расширили количество персонажей и добавили дополнительные возможности в игре: Ultimate Mortal Kombat 3 выпущена в том же году, а Mortal Kombat Trilogy на следующий год. Очередной игрой в серии была Mortal Kombat 4, изданная для аркадных автоматов в 1997 году. С этой игрой серия переходит к 3D вместо 2D графики, которая применялась в предыдущих играх. Mortal Kombat 4 была портирована на PlayStation, Nintendo 64 и ПК, а также Game Boy Color. Обновлённая версия Mortal Kombat 4 под названием Mortal Kombat Gold была выпущена исключительно для Dreamcast в 1999 году.

Mortal Kombat: Deadly Alliance в 2002 году изначально выпускалась для игровых приставок Xbox, PlayStation 2 и GameCube. Новая игра была полностью выполнена в 3D, в отличие от Mortal Kombat 4, где геймплей оставался в 2D плоскости. Версия игры для Game Boy Advance под названием Mortal Kombat: Tournament Edition была выпущена в 2003 году. Следующей игрой является Mortal Kombat: Deception, изданная в 2004 году на PlayStation 2, Xbox и GameCube. В 2006 году для PlayStation Portable была выпущена портативная версия под названием Mortal Kombat: Unchained, разработанная Just Games Interactive. Следующая игра Mortal Kombat: Armageddon также была выпущена в 2006 году для PlayStation 2, Xbox, а уже в 2007 году для Wii. В том же году для Nintendo DS выпущена Ultimate Mortal Kombat, представляющая собой версию Ultimate Mortal Kombat 3 1995 года для аркадных автоматов, но с дополнительными возможностями. В 2008 году для PlayStation 3 и Xbox 360 выпущен кроссовер Mortal Kombat vs. DC Universe.

Игра Mortal Kombat 2011 года перезапускает серию. Первоначально эта игра была выпущена для PlayStation 3 и Xbox 360 в 2011 году, а затем портирована на PlayStation Vita в 2012 году и ПК в 2013 году. В апреле 2015 года вышла Mortal Kombat X. Релиз игры состоялся на игровых платформах PlayStation 4, Xbox One и Microsoft Windows. Изначально осуществлялась разработка версий для PlayStation 3 и Xbox 360, но позже была отменена.

Спин-оффы

Помимо файтингов, ещё были выпущены три приключенческих игры, которые представляют собой ответвления от основной сюжетной линии. Mortal Kombat Mythologies: Sub-Zero была выпущена в 1997 году для PlayStation и Nintendo 64. Эта игра сосредоточена на первом воплощении персонажа Саб-Зиро и ориентирована на временной шкале перед самой первой игрой Mortal Kombat. Следующей игрой является Mortal Kombat: Special Forces, которая была выпущена в 2000 году для PlayStation. Действие этой игры происходит с участием майора Джексона Бриггса в его миссии по ликвидации банды «Чёрный Дракон». Mortal Kombat: Shaolin Monks была выпущена в 2005 году для PlayStation 2 и Xbox. Игра повествует о приключениях Лю Кана и Кун Лао с альтернативной версией развития событий между первым и вторым турнирами в основной серии файтингов Mortal Kombat.

Другие адаптации

Фильмы

Вселенная Mortal Kombat была представлена в двух основных кинофильмах — «Смертельная битва» (1995) и Смертельная битва 2: Истребление (1997). Оба фильма не получили высоких оценок у критиков, но несмотря на это первый фильм собрал 70 миллионов долларов в США и 125 миллионов в мировом прокате (и тем не менее, первый фильм стал своего рода эталоном по части экранизации игр). Первый фильм также послужил «трамплином» для карьер режиссёра фильма Пола Андерсона и исполнителя главной роли Робина Шу. Второй фильм был встречен критиками ещё холоднее, и, что ещё хуже, фанатами серии, собрав, в результате, только 30 миллионов долларов в США.

Телевидение

Франчайз Mortal Kombat также послужил основой для создания двух телесериалов: анимационного «Смертельная битва: Защитники Земли» (1996) и сериала «Смертельная битва: Завоевание» (1998—1999). Оба сериала продержались в эфире лишь по одному сезону, даже несмотря на популярность «Смертельная битва: Завоевание» среди фанатов.

В 1995 году на видеокассетах вышел анимационный приквел к первому фильму «Смертельная битва: Путешествие начинается».

14 сентября 1995 в Нью-Йорке началось шествие театрализованного шоу «Mortal Kombat: The Live Tour». Во время тура актёры разыгрывали сцены из истории Mortal Kombat. Побывав в около 200 городах США, шоу завершилось в 1996 году.

С 12 апреля 2011 года на сайте [Machinima.com Machinima.com] выходит веб-сериал Mortal Kombat: Legacy. Сериал рассказывал о том, что происходило с персонажами Mortal Kombat до начала Поединка Смертных.

Сопутствующая продукция

• Было выпущено несколько книжек-комиксов по МК. Первые две шли как бонус, который можно было заказать вместе с консольными версиями игр МК и МК2. Оба были нарисованы Джоном Тобиасом и считаются каноном. В то же время издательство Malibu Comics запустило официальную линейку комиксов по вселенной МК, в которую вошли два арка по шесть комиксов в каждом («Blood & Thunder» и «Battlewave») вместе с несколькими отдельными комиксами, в том числе, посвящённым различным персонажам серии. Выпуск комиксов закончился в 1995 году.

• В 1994 году музыкальная группа «The Immortals» по мотивам первой игры записала альбом в стиле техно под названием «Mortal Kombat: The Album». Композиция «Techno Syndrome» вошла в саундтрек первого фильма и среди фанатов считается официальной музыкальной темой MK. В «Techno Syndrome» вошёл знаменитый крик: «Mortal Kombat!!!» из рекламного ролика первой части игры.

• В 1994 году фирма Hasbro выпустила серию игрушек по вселенной Mortal Kombat. Было сделано по две версии каждой фигурки: одна версия была основана на версиях персонажей из игр, другая на версиях из фильма.

• Джефф Ровин написал роман «Mortal Kombat», который был опубликован в 1995 году к релизу первого фильма.

• В 1996 году Brady Games создали карточную игру «Mortal Kombat Card Game».

• В 2011 году в свет выходит книга «Смертельная Битва. Начало конца», которая является первой частью в завершении сюжета.

Сюжет

В начале времён существовало только два типа существ: Старшие Боги и Единая Сущность. Единая Сущность получала силы, вытягивая их из Старших Богов. Старшие Боги объявили войну Единой Сущности, чтобы спасти себя. В конце концов, Старшие Боги создали 6 орудий названных Камидогу. Когда они использовали орудия, Единая Сущность распалась на множество частей, но сознание Сущности выжило. Камидогу оказались затеряны в 6 частях Единой Сущности. Эти части стали Реальностями, и в них начала развиваться жизнь. Всего существует 6 главных Миров: Земное Царство, Нижнее Царство, Внешний Мир, Мир Порядка (Сейдо), Мир Хаоса и Эдения. В каждом имеется Камидогу, содержащее эссенцию этого мира. Старшие Боги постановили, что жители одного Мира могут завоевать другой, только одержав десять побед подряд в турнире «Поединок Смертных». Позже, Камидогу было похищено Королём Драконов — Онагой — «Императором внешнего мира», который был свергнут нынешним императором внешнего мира — Шао Каном.

Долгое время во Внешнем Мире правил император Онага. Онага был первым императором Внешнего Мира, который объединил до этого разрозненные регионы в одну империю. Он начал завоёвывать другие реальности, присоединяя их к Внешнему Миру, и добавляя территории и могущества своей Империи. Секрет военных побед Онаги заключался в его непобедимой и почти неуязвимой армии. Сердце Онаги позволяло ему воскрешать мёртвых, таким образом он мог воскрешать убитых солдат снова и снова. Онага хотел жить вечно, используя последнее яйцо дракона. Его жрецы наложили заклятие, которое переместит дух Онаги в крошечного дракона и с помощью этого он получит вечную жизнь. Именно в этот момент, Шао Кан, который был советником Онаги, решил нанести удар. Онага был отравлен, и Шао Кан захватил контроль над Внешним Миром. Правда, в отличие от Онаги, Шао Кан оказался неспособен управлять Внешним Миром, как объединённой империей. Всюду происходили бунты, творился хаос и беспорядок. Как и Онага, Шао Кан решил расширить свои владения за счёт завоёванных миров. Он атаковал и завоёвывал множество маленьких миров, медленно, на протяжении тысячелетий укрепляя своё могущество. Наконец, он накопил достаточно сил, чтобы присоединить к своей империи царство по величине такое же как и Внешний Мир — Эдению. Чтобы захватить Эдению, Кан должен был победить в священом турнире, и в случае успеха он получал право объединить два мира. Несмотря на все старания лучших воинов Эдении, Кан одержал победу и Эдения была завоёвана. Законный правитель Эдении король Джеррод был убит, его королева Синдел, стала женой Шао Кана, и их дочь Китана стала воспитываться Императором. Синдел не смогла вынести мысли о том, что она стала женой Кана, и покончила жизнь самоубийством.

Спустя некоторое время после создания миров, у бога-защитника Эдении, Аргуса и его жены-колдуньи Делии родились дети: Тэйвен и Дэйгон. Делия могла видеть пророчества, касающиеся будущего. Одно из событий, которые она увидела во время своих видений, было полное уничтожение всех миров в результате появления слишком большого числа сильных воинов. Старшие Боги потребовали предохранить вселенные от уничтожения и поручили задание Аргусу и Делии. Делия предсказала, что битва достигнет своего апогея в кратере в Эдении, среди руин. Аргус приказал построить пирамиду внутри кратера, в то время как Делия создала огненного элементаля по имени Блэйз. Блэйз содержал в себе силы, достаточные, чтобы остановить воинов. Аргус желал, чтобы все воины были уничтожены, но Делия хотела менее жёсткого решения проблемы: отнять у воинов все их силы. Они решили, что отправят своих детей состязаться друг с другом, и победивший займёт место нового защитника Эдении. На пути к битве с Блэйзом каждому из братьев понадобится достать меч из одного из храмов их отца в Земном Царстве и доспехи из одного из храмов их матери, также в Земном Царстве. Один из доспехов может уничтожить всех воинов, второй — лишить их сил. По сути, это состязание будет, как игра в орёл или решка между Аргусом и Делией, случайность решит, что произойдёт с воинами. Братья были вызваны во дворец в Эдении, где они попали в ловушку Аргуса и были погружены в сон. Их обоих поместили внутрь гор в Земном Царстве, а в качестве стражника к ним приставили Драконов. Тэйвена охранял Золотой Дракон — Орин, за Дэйгоном присматривал Красный Дракон — Каро. Когда Блэйз подаст сигнал, драконы должны будут разбудить своих подопечных, и состязание начнётся.

Старшие Боги наблюдали за Мирами и правили ими с несказанной мудростью, но один из Старших Богов, известный как Шиннок, поддался жадности и иллюзиям о безграничном могуществе. Он захотел получить новую реальность Земли для себя, но Старшие Боги назначили молодого бога грома Райдэна защищать Землю. Битва между Райдэном и Шинноком была жестокой и едва не уничтожила Землю, ввергнув планету в века тьмы. Райдэн узнал, что Шиннок попал в реальность, используя магический амулет. Амулет позволил ослабить границы реальности и войти в неё без проведения турнира, также он не позволил Старшим Богам вмешаться. Вынужденный выбирать между уничтожением расы Ящеров, живущих на Земле, или победой над Шинноком, Райдэн выбрал второе. Райдэн лишил Шиннока его амулета и при помощи Старших Богов скинул Шиннока в Преисподнюю. Райдэн захоронил амулет глубоко в горах Азии и создал огромный храм, назначив четырёх стражников. Эти стражники представляли элементы, из которых была создана Земля: Ветер (Фудзин), Земля, Вода и Огонь. Шиннок будет заточён в Нижнем Мире ровно столько, сколько Амулет будет находиться на Земле.

Через несколько тысячелетий, после завоевания Эдении и многих других миров, Шао Кан наконец начал планировать захват Земного Царства. Он послал Шанг Цунга, чтобы тот захватил контроль над турниром Шаолиньских монахов и превратил его в состязание между лучшими бойцами Земли и Внешнего Мира. Рэйдэн направил лучших бойцов Земли в Общество Белого Лотоса: организацию созданную, чтобы каждые 50 лет воспитывать нового чемпиона для турнира. Великий Кунг Лао был одним из таких воинов. Он победил Шан Цзуна и стал Великим Чемпионом. Лао продержал этот титул только в течение одного поколения и был убит новым союзником Цзуна — принцем и наследником из расы Шокан по имени Горо. Горо одержал победу в последующих 9 турнирах, таким образом максимально приблизив Внешний Мир к захвату Земного Царства. За два года до событий следующего Поединка Смертных, Куан Чи нанял Саб-Зиро Старшего, чтобы помочь ему достать древний амулет. Во время кражи карты из Шаолиньского монастыря, на которой была изображена дорога к храму в котором хранился амулет, Саб-Зиро убил ниндзя по имени Ханзо Хасаши из клана Ширай Рю, человека, в будущем более известного, как Скорпион. После кражи карты Саб-Зиро предпринял отчаянное путешествие через Земное Царство, победил богов Ветра, Земли, Воды и Огня, и в конце концов добыл амулет, который у него тут же брал Куан Чи. После этого к Саб-Зиро явился Рэйдэн и открыл ему тайну амулета. Неохотно Саб-Зиро согласился отправиться в Преисподнюю и вернуть амулет. Миссия Саб-Зиро закончилась успехом, и амулет был возвращён Рэйдэну. Чего не знали ни воин Лин Куэй, ни бог грома, так это того, что Куан Чи подменил амулет на подделку, которую и украл Саб-Зиро у Шиннока. Настоящий амулет остался у Куан Чи, который ждал своего часа, чтобы нанести удар. Два года спустя Земля послала своих лучших воинов, чтобы выиграть десятый турнир и сохранить свободу Земного Царства. Среди воинов были Лю Кан, Соня Блэйд и Джонни Кейдж. С помощью Рэйдэна воины Земного Царства одержали победу, и Лю Кан стал новым чемпионом турнира. Скорпион снова сразился с Саб-Зиро и на сей раз вышел победителем, отомстив за свою гибель и гибель своей семьи. Разъярённый поражением Шан Цзуна, Шао Кан приказал ордам Таркатанов атаковать академию Ву Ши, в которой воспитывался Лю Кан. Таркатаны перебили большую часть друзей Лю Кана и разозлили его настолько, что тот последовал за воинами Кана во Внешний Мир. В своём путешествии он оказался не один, к нему присоединились: Кунг Лао (потомок Великого Кунг Лао), Джонни Кейдж и майор Джэксон Бриггс (Джэкс), который отправился в путешествие, чтобы найти во Внешнем Мире Соню Блэйд. И хотя они знали, что направляются в ловушку, им удалось расстроить планы Шао Кана и спасти Соню из плена. Шао Кан ответил на это поражение, воскресив королеву Синдел на Земле, что позволило ему открыть портал в Земное Царство (якобы, для возвращения своей королевы в Эдению) и начать вторжение на Землю, вопреки правилам, установленным Старшими Богами. Воины Земли снова собрались вместе, и снова смогли победить Шао Кана, покончив с его угрозой и сильно ослабив позиции императора во Внешнем Мире. Кан был ранен, но что было ещё хуже для него, Эдения снова стала свободным миром.

Во время своего пребывания в Нижнем Мире, Шиннок сплотил вокруг себя целую армию союзников, готовую отомстить за поражение своего лидера от рук Райдэна. С помощью замаскированных союзников в Земном Царстве и Внешнем Мире (Нуб Сайбота и Тани) Шиннок сбежал в недавно освобождённую Эдению и смог вернуться на небеса. Он похитил королеву Синдел и принцессу Китану во время захвата Эдении. Затем, будучи на Небесах, Шиннок нанёс настолько большой урон насколько смог, разрушив всё, что можно, а также убив нескольких Старших Богов и богов рангом ниже. Фуджин и Райдэн смогли сбежать на Землю, где они собрали группу бойцов, для участия в ещё одной битве за существование миров. После длинной и тяжёлой битвы Лю Кан смог победить Шиннока, снова став чемпионом Поединка Смертных. Шиннок опять был сослан в Нижний Мир. Также в этом мире оказался и его ближайший союзник — колдун Куан Чи, который попал сюда вместе со Скорпионом, после того, как Скорпион наконец узнал, что настоящим убийцей его семьи и клана был не Саб-Зиро старший, а Куан Чи.

После долгого пребывания в Нижнем Мире, Куан Чи, смог сбежать через секретный портал, после чего он заключил союз с Шан Цзуном, предложив тому вместе править миром. Куан Чи создал огромный вихрь из душ (Солнадо) во дворце Шан Цзуна, с условием, что тот будет использовать часть душ для оживления солдат мумифицированной армии Короля Драконов. Вместе они атаковали Шао Кана, убив императора. Позже выяснилось, что они убили магического клона Кана, а сам правитель Внешнего Мира сбежал из дворца. Затем Смертельный Альянс прибыл на Землю, где Цзун при помощи Куан Чи убил Лю Кана, забрав душу чемпиона Поединка Смертных. Райдэн снова собрал команду земных воинов для сражения с колдунами. Также в событиях участвовали вампирша Нитара, которая искала способ отделить свой мир от Внешнего Мира, и Ли Мэй, чья деревня была порабощена войсками Смертельного Альянса под предводительством Кано, Сайракса, чью человеческую сущность восстановили Соня и Джакс, и Кэнси, воин-мечник, ослеплённый по вине Шан Цзуна. Но Земные воины не смогли остановить колдунов и были убиты таркатанами.

Преданный Шао Каном убитый Король Драконов начал тайно проводить в жизнь свой план по возвращению себе физического тела. Создав себе аватар на Земле, Онага явился перед молодым и талантливым воином Сюдзинко. Назвав себя посланником Старших Богов по имени Дамаши, Король Драконов поручил Сюдзинко собрать шесть орудий Старших Богов — Камидогу из различных миров — и поместить их на алтарь в Нексусе (Ядре) — специальном месте, созданном для удобства перемещения Чемпиона Старших Богов. Как только последнее Камидогу оказалось на алтаре, последнее драконье яйцо раскололось и дух Онаги переместился в тело Рептилии сделав его тело своим. Онага затем забрал Камидогу из Нексуса, сказав Сюдзинко, что для их использования недостаёт «ключа», который может активировать силу орудий Старших Богов и дать их владельцу абсолютную власть. Между тем, Райдэн решил сразиться со Смертельным Альянсом в одиночку. Несмотря на все свои усилия Райдэн не смог одолеть мощь двух колдунов и был повержен. Шан Цзун и Куан Чи после победы над Райдэном начали сражаться друг с другом за контроль над амулетом. В схватке победил Куан Чи, но его триумф был недолгим. Во дворце появился Король Драконов. Куан Чи, вместе с Шан Цзуном и Райдэном попытались остановить Онагу, но всё было бесполезно. Когда Райдэн понял, что даже их совместных усилий недостаточно, он высвободил свою божественную сущность взорвав себя и весь дворец Цзуна. К сожалению акт самопожертвования Райдэна оказался напрасным — взрыв никак не повлиял на Короля Драконов и тот смог забрать амулет Шиннока себе. Онага продолжил своё дело по объединению всех миров в одну империю. По всей видимости Онагой манипулировала Единая Сущность. Сюдзинко, чувствуя на себе бремя ответственности за воскрешение монстра, решил исправить свою ошибку и собрать вокруг себя всех лучших воинов Земли и Внешнего Мира для того, чтобы сразиться с Королём Драконов. В то же время Скорпион был избран Чемпионом Старших Богов с целью остановить Онагу. В результате Сюдзинко смог победить Короля Драконов и уничтожить Камидогу при помощи своих союзников, а Найтвулф, прибыв в Преисподнюю, привязал душу Онаги к этому проклятому месту и таким образом покончил с его существованием во Внешнем Мире, попутно освободив Рептилию из-под его контроля.

Во время событий, связанных с возвращением Короля Драконов, пророчество Делии о конце света начало сбываться. Дэйгон был ошибочно разбужен драконом Каро, который принял потерю связи с Блэйзом за сигнал к пробуждению Дэйгона и началу состязания. Дэйгону удалось узнать, в чём была суть состязания, и он стал просто одержим идеей захватить эту богоподобную мощь в свои руки. Он создал организацию Красный Дракон (названную так в честь дракона, который его разбудил) и поработил Каро для того, чтобы использовать его возможности по открытию порталов для нужд своей организации. Основной задачей Красного Дракона было обнаружить местонахождение Блэйза и убийство Тэйвена. Когда Тэйвен наконец был разбужен во время возвращения Онаги, он обнаружил, что его постоянно пытаются убить посланники Красного Дракона. Тэйвену удалось попасть во дворец своего отца, где он должен был обнаружить меч, но ему удалось лишь выяснить, что меч был украден. В храме своей матери, который превратился в штаб Лин Куэй, Тэйвен смог найти доспехи, оставленные его матерью. В это же время Куан Чи объединил всех самых могущественных Лордов Тьмы, включая Шао Кана, Шан Цзуна и Онагу, чтобы не дать силам Света получить силу, заключенную в Блэйзе. Битва началась в кратере, посреди Эденийских руин, как и предсказывала Делия. Когда Тэйвен наконец пришёл в руины, он столкнулся с Блэйзом, который рассказал ему о настоящей цели его путешествия: уничтожить воинов Поединка Смертных или отнять у них силы. Дэйгон также открыл правду о том, что он убил их родителей тем самым мечом, которым он собирался убить Блэйза (именно Дэйгон украл меч Тэйвена). Однако, если пройти аркадный режим за Дэйгона, то в его концовке говорится о том, что их родители не были убиты, а их «гибель» была испытанием, которое Дэйгон не прошёл. Тэйвен и Дэйгон сразились друг с другом. Тэйвен выиграл битву, забрал свой меч и отправился на пирамиду Аргуса, которая поднялась из-под земли после столкновения воинов в кратере. Воины начали пытаться забраться на верх пирамиды, чтобы сразиться с Блэйзом.

Убивает Блэйза Шао Кан, который и получает божественную силу. Тем временем, все воины, участвовавшие в битве, были убиты. Остались только Райдэн и Шао Кан. Император побеждает Райдэна — он швыряет его в сторону, и у Райдэна разбивается медальон. Райдэн успевает собрать осколки амулета и заложить в них заклинание, в то время как Шао Кан доставал молот, чтобы нанести финальный удар. Кан ставит Райдэна на колени и замахивается молотом, но Райдэн, завершив заклинание, посылает сообщение самому себе в прошлое: «Он должен победить!», прежде, чем молот Императора опускается на него.

После смерти Райдэна, Шао Кан соединил все царства с Внешним Миром. Но его окончательный триумф скоро стал его падением. Оставшись без целей для завоевания, Шао Кан довел себя до безумия.

Сообщение успешно дошло до Райдэна в то время, когда начинался первый турнир. Получив его, Райдэн оказывается в недоумении, потому что на медальоне появилась трещина. После этого вся сюжетная линия от начала первого турнира идет по совершенно иному пути. Перед Райдэном предстают видения, по которым он узнаёт, что произойдёт в будущем, и пытается изменить его.

Райдэн и Лю Кан вначале были единственными бойцами, участвовавшими ради спасения Земного Царства, остальные преследовали свои цели. Скорпион хотел отомстить Саб-Зиро за смерть его семьи и клана, Соня Блейд хотела спасти Джакса, которого захватил Шан Цзун, Джонни Кейдж хотел всем доказать, что он сам проделывает все трюки в его фильмах, а не его каскадёры. Соня отправляется на поиски Джакса, но её чуть не убил Кано, однако Джонни Кейдж спасает Соню. Соня находит Джакса в темнице Шан Цзуна, но Цзун пытался убить Соню, но Рэйден остановил Цзуна. Но всё же после того как Кейдж побеждает в турнире Рептилию и Бараку, а Соня спасает Джакса, Райдэн объясняет Соне, Джаксу и Кейджу для чего создан этот турнир и почему они обязаны победить. Позже к ним присоединяется Найтвулф. На следующий день турнир продолжается и появляется Скорпион и требует у Шан Цзуна битвы с Саб-Зиро. В тот же момент у Райдэна появляется видение что Кун Лао одетый в одного из слуг Шан Цзуна пробрался на турнир. Райдэн находит Лао и уговаривает его вернуться в храм монахов, так как монахи выбрали Лю Кана как кандидата в турнире. Но Лао говорит Райдэну что он ровня Лю Кану и вызывает на бой Скорпиона. Скорпион принимает вызов и побеждает Лао. Следующее видение Рэйдена о том, как Скорпион побеждает Саб-Зиро, и его душа в Нижнем Мире превращается в демоническую версию самой себя с новым именем Нуб Сайбот. Райдэн пытается не допустить этого и уговаривает Скорпиона не убивать Саб-Зиро, взамен Райдэн попросит у Старших Богов оживить его семью и клан. Кроме Саб-Зиро на турнире присутствуют ещё два бойца из клана Лин Куэй: Сектор и Сайракс. Всех троих нанял Шан Цзун для личной охраны. Позже, наконец, Скорпион сражается с Саб-Зиро и побеждает последнего. Скорпион не стал убивать Саб-Зиро, но тут появляется Куан Чи и призывает убить Саб-Зиро. Скорпион отказывается. Однако Куан Чи на этом не остановился и показал Скорпиону видение как Лин Куэй и Саб-Зиро убивают клан и семью Скорпиона. Хотя на самом деле это не правда. Семью и клан Скорпиона уничтожил сам Куан Чи в награду Саб-Зиро за выполненное задание. После увиденного Скорпион не сдерживается и убивает Саб-Зиро, сам Саб-Зиро успевает только сказать что это не он, но Скорпион его уже не слушает. После этого Райдэн пытается уговорить Сайракса встать на их сторону. Сам же Сайракс хоть и предан своему клану, но против того что лучших бойцов превращают в киборгов. Райдэн объяснил, что если Шан Цзун победит в этом турнире, то Земному Царству конец так же, как и клану Лин Куэй. Сайракс согласился встать на сторону Рэйдена. Шан Цзун узнал, что Сайракс перешёл на сторону Райдэна и решил избавится от него, отправив Шиву и Бараку покончить с Сайраксом, однако он их одолел. Позже после разговора Сектора с Шан Цзуном, Сайраксу дали ещё один шанс искупить предательство. Он должен был победить и убить Кейджа в следующем поединке, но тот пощадил Джонни. После Сектор окончательно понял, что Сайракс теперь на стороне Райдэна и попытался отправить его на кибернатизацию. Но Сайракс победил Сектора и покинул турнир так и не решив на чью сторону встать. Дальнейшая судьба Сектора неизвестна, возможно, что он покинул турнир. Тем же вечером Шан Цзун представляет нового бойца турнира Эрмака. Лю Кан — единственный из Земного Царства кто не проиграл ещё ни одного поединка, поэтому он единственная надежда на спасение Земли. Следующий поединок Эрмак против Лю Кана. Лю Кан побеждает. Шан Цзун поручает Китане убить Лю, так как он представляет опасность. Китана проигрывает, а сам Лю не убивает её и говорит, что не против встретится с ней ещё раз, но уже в другой обстановке. В следующем бою Лю Кан побеждает Куан Чи и Скорпиона. Шан Цзун объявляет, что следующий бой предстоит с чемпионом девяти турниров подряд, то есть с принцем Шоканов Горо. Однако и Горо не смог остановить Лю Кана, и для победы Лю остался один бой. Шан Цзун вызывает Лю Кана на поединок за титул чемпиона Поединка Смертных. Лю Кан побеждает. Все бойцы Нижнего Мира возвращаются к Шао Кану, а Лю Кан получает титул нового чемпиона Поединка Смертных. Однако амулет Райдэна продолжает разрушаться.

Шао Кан решает убить Цзуна за провал на турнире, но маг предлагает новый план — устроить второй турнир уже во Внешнем Мире. Кан дарует Цзуну молодость, и тот атакует шаолиньский монастырь вместе с армией таркатанов — расы Бараки. Не видя другого выхода, Райдэн и воины Земли принимают бой. Но и здесь всё идёт не так гладко. Воины Внешнего Мира пытаются покончить с Земными воинами вне турнира, что им отчасти удаётся. Ряды борцов Земли ослаблены, но турнир ещё не окончен. Райдэн же всё размышляет над словами «Он должен победить!», не зная, о ком они. Он решает выставить на последний бой Кун Лао, но после победы над Кинтаро, празднующий Лао гибнет от рук Императора. Лю Кан решает отомстить за своего друга и сражается с Шао Каном. Нанеся смертельный удар, Лю Кан побеждает в новом турнире. Но амулет Райдэна продолжает трескаться.

Тем временем выясняется, что Кан не убит. Он окончательно усомнился в лояльности Цзуна, чем пользуется Куан Чи. Он предлагает Императору воскресить его давно погибшую королеву Синдел на Земле, благодаря чему миры начинают сливаться. Таким образом, души погибающих борцов-защитников Земли попадают в руки Шао Кана. Райдэн вновь собирает обновлённый отряд бойцов для противостояния захватчикам. Воинам удаётся ослабить силы Внешнего Мира и остановить поглощение душ. Однако в склепе, бывшем их основной базой, на них нападают многочисленные киборги Лин Куэй. За небольшое время до этого Райдэн и Лю Кан отправляются к Старшим Богам за советом, но не получают его. К их возращению все воины Земли уже избиты или убиты Синдел, усиленной душой Шан Цуна. Саму же Синдел убивает ценой своей жизни Найтвулф.

Лю Кан, Соня и Джонни Кейдж, выжившие при атаке, отправляются на бой с Шао Каном. Райдэн решается на отчаянный шаг: попросить помощи у Куан Чи и отправляется в его логово. Маг натравливает на Райдэна призраков воинов Земли, убитых во время боя с Синдел, чьи души находятся в распоряжении колдуна. Победив их, Райдэн получает ответ: высказывание «Он должен победить!» относится к Шао Кану, так как только когда Кан будет близок к победе, Боги остановят его за нарушение своих законов о честной «турнирной» войне между мирами.

Райдэн добирается до портала на крыше одного из зданий, где Кан проходит процесс перехода в наш мир. Лю Кан уже не верит Райдэну и хочет сам победить Императора. Райдэн вынужден оказать ему сопротивление. Во время битвы Лю Кан использует огненный кулак против молнии Райдэна, что убивает его. В это время прибывает Император. Соня и Джонни пытаются оказать ему сопротивление, но тот просто раскидывает и так измученных бойцов. Повторяется сцена из начала игры, где Кан избивает Райдэна и готовится произвести fatality. Но, как только Император заносит молот для удара, Старшие Боги дают Райдэну силы для победы над нарушителем правил Поединка Смертных. Райдэн сражается с Императором и побеждает. Используя силы Старших Богов, Райдэн окончательно изгоняет его из нашего мира. Райдэн, Соня Блейд и Джонни Кейдж телепортируются в безопасное место вместе с телом Лю Кана. В этот момент появляется Куан Чи, поднимающий шлем Кана и общающийся с находящимся в заточении падшим богом Шинноком. Выясняется, что события первых трёх турниров отчасти были планами колдуна и падшего бога по захвату миров. Шиннок говорит, что уже набирается силы, чтобы избавится от заточения и сокрушить и Земное Царство, и Внешний Мир.

Персонажи

В играх серии Mortal Kombat присутствуют игровые персонажи (в общей сложности 64 по состоянию на 2012 год), в том числе — Барака, Горо, Джакс, Джеки Бриггс, Джейд, Джонни Кейдж, Кано, Китана, Кун Лао, Кэсси Кейдж, Ферра/Торр, Ди,вора,Лю Кан, Милина, Ночной Волк, Нуб Сайбот, Райдэн, Рептилия, Саб-Зиро, Сайракс, Сектор, Синдел, Скорпион, Смоук, Соня Блейд, Страйкер, Шан Цзун, Шао Кан и Шива. Среди них люди и киборги, добрые и злые божества, обитатели Внешнего Мира и других царств. Встречаются гости и персонажи смежных вселенных, такие как герои и злодеи из DC Universe, а также Фредди Крюгер из «Кошмар на улице Вязов» и Кратос из God of War. Все персонажи из серии Mortal Kombat принадлежат к разным сообществам, которые составляют расы, кланы, группировки, организации. Каждый персонаж обладает уникальными способностями.

Турнир

Концепция

Mortal Kombat изначально задумывался как состязание, проводящееся исключительно на Земле, но в последующих играх серии это было изменено и МК стал турниром проходящим во всех мирах созданных Старшими Богами, в которых воины различных миров сражались с воинами Внешнего Мира. Одна реальность может потребовать проведения турнира, если она хочет захватить другой мир. Когда один мир требует проведения турнира, другой не имеет права отказаться. Турнир будет продолжаться до тех пор пока все участники кроме одного не будут выбиты из состязания и финалист не сразится с Чемпионом турнира. Как только один из миров одержит 10 побед подряд, он получит право захватить проигравшую реальность. Это единственный «законный» способ захватить другую реальность и любое нарушение правил будет считаться вызовом Старшим Богам. После победы в турнире старение Чемпиона будет замедлено Старшими Богами до следующего турнира.

Известные турниры

• 1000 лет до первого турнира Mortal Kombat: первый известный турнир Поединка Смертных на Земле, созданный колдуном Шан Цзуном, который захватил под свой контроль турнир Шаолиня. Подчиняясь приказам Шао Кана, Цзун должен был победить в турнире. Планы колдуна и его императора были сорваны Великим Кун Лао.

• 500 лет до первого турнира Mortal Kombat: Великий Кун Лао был Чемпионом только на протяжении одного поколения. После этого его титул вместе с жизнью забрал новый воин Шан Цзуна — принц Горо, который продолжил одерживать победы на протяжении последующих восьми турниров.

• Mortal Kombat: молодой монах Лю Кан побеждает в турнире, тем самым прервав серию побед принца Горо и предотвращает вторжение из Внешнего Мира. Шан Цзун пытается убить Лю Кана, но проигрывает схватку, и убегает во Внешний Мир, потеряв контроль над турниром.

• Mortal Kombat II: поддельный турнир, идея которого была предложена Шан Цзуном Шао Кану. Сам турнир был ловушкой для воинов Земли, а также служил отвлекающим манёвром от запасного плана Шао Кана по оживлению на Земле его королевы Синдел, благодаря которому он смог бы захватить Землю вне зависимости от исхода турнира во Внешнем Мире. Лю Кан снова одержал верх, на сей раз победив самого императора. После этого официальных турниров Мортал Комбат не проводилось.

• Mortal Kombat: Deadly Alliance: Шан Цзун и Куан Чи собирались провести возрождение армии легендарного Короля-Дракона. Шао Кан был свергнут и убит, а Лю Кана колдуны обманули и свернули шею во время тренировки. Турнир никогда не назывался Поединком Смертных, и также, как турнир в МК2 этот турнир был «поддельным», поскольку колдуны были не намерены сдерживать свои обещания вне зависимости от исхода турнира. До конца смог добраться только Рэйден, и после жестокого и долгого боя их застал врасплох неожиданный противник — Онага, возрожденный Король-Дракон…

Логотип

Логотип с драконом является действительной торговой маркой вселенной Mortal Kombat. Согласно описанию в играх этой серии, дракон является воплощением Старших Богов в их самых чистых формах. Именно дракон стал символом турнира «Поединок Смертных», его изображение появляется на аренах в играх и других адаптациях серии Mortal Kombat. В 2014 году был представлен новый дизайн логотипа с драконом, который приобрёл более агрессивные черты.

Ссылки

• [ru.mortalkombat.wikia.com/wiki/Mortal_Kombat_Wiki The Mortal Kombat Wiki]
• [www.themortalkombat.com/age-gate?redirect=/ Mortal Kombat] (англ.)
• [flashok.ru/igrat-online/1065-mortal-kombat/ Флеш игра Мортал Комбат]
• [www.dmoz.org/Games/Video_Games/Fighting/Mortal_Kombat_Series/ Mortal Kombat Series] (англ.) на сайте Open Directory Project

Отрывок, характеризующий Mortal Kombat

– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…