Mungo Jerry
| Mungo Jerry | |
| Жанры | |
|---|---|
| Годы |
c 1969 по настоящее время |
| Страна | |
| Лейблы | |
| Состав |
Рэй Дорсет |
| Бывшие участники |
Боб Дэйзли |
| [www.mungojerry.com/ www.mungojerry.com] | |
Mungo Jerry — британская рок-группа, образованная певцом и автором песен Рэем Дорсетом в 1969 году в Лондоне, Англия, и исполнявшая эклектичный «корневой» поп-рок с элементами рокабилли, блюза, ритм-энд-блюза, скиффла, рок-н-ролла и т. д.[1] Восемь синглов группы входили в UK Top 40; самый известный из которых, «In the Summertime», в июне 1970 года возглавил британский хит-парад и семь недель оставался на его вершине[2].
История группы
Mungo Jerry образовались в 1969 году, после того, как певец и автор песен Рэй Дорсет и клавишник Колин Эрл (англ. Colin Earl) вышли из состава группы Good Earth (просуществовавшей два года как Memphis Leather и на Saga Records выпустившей альбом It’s Hard Rock & All That). Вскоре к дуэту присоединились Пол Кинг (гитара, казу), Майк Коул (контрабас, бас-гитара) и Джо Раш (перкуссия).
Квинтет взял себе новое название Mungo Jerry, заимствованное из стихотворения Т. С. Элиота,[3] и принял участие на фестивале в Холливуде (неподалеку от Ньюкасла. С огромным успехом выступив на одной сцене с Grateful Dead, Хосе Фелисиано, Air Force (Джинджера Бейкера) и Black Sabbath, Mungo Jerry немедленно приобрели известность.[3]
В июне 1970 года на Dawn Records (новом лейбле, образованном записывающей компанией Pye) вышел дебютный сингл Mungo Jerry «In the Summertime»[1]: он семь недель продержался на вершине британского хит-парада и в конечном итоге разошелся (по данным на 2007 год) 23-миллионным тиражом.
Второй чарттоппер «Baby Jump» (март 1971 года) был записан уже после того, как Коула заменил в составе Джон Годфри. «Lady Rose» (#5, UK Singles Chart), согласно Allmusic, «окончательно утвердил группу в статусе главного производителя летних хитов».[1]
Неудовлетворенный столь легкомысленной репутацией, Дорсет выпустил в 1972 году сольный альбом Cold Blue Excursion, в котором использовал духовые и струнные. Примерно в то же время Эрл и Кинг попытались вытеснить фронтмена из состава, но менеджмент принял решение в пользу последнего и уволил смутьянов (образовавших King Earl Boogie Band).[3] С этих пор под вывеской Mungo Jerry выступал уже один только Рэй Дорсет с постоянно менявшимся составом участников, в числе которых были заметны ударник Chicken Shack Пол Хэнкокс и басист Боб Дэйзли, получивший позже известность в Rainbow и группе Оззи Осборна.[1]
В числе хитов Mungo Jerry первой половины 70-х — «Alright Alright Alright» (перепев французского хита Жака Дютронка), «You Don’t Have to Be in the Army to Fight in the World», «Long Legged Woman Dressed in Black», «Open Up», «Wild Love», «Hello Nadine», «It’s a Secret».
Вторая половина 70-х годов была почти полностью посвящена концертной деятельности: Mungo Jerry стали единственной группой, побывавшей во всех странах Восточной Европы (с огромным успехом их выступления прошли в Болгарии и Чехословакии). В 1980 году Рэй Дорсет вернулся в британский хит-парад: «Feels Like I’m in Love» (первоначально написанная им для Элвиса Пресли) поднялась здесь на первое место в исполнении Келли Мари.
Всю жизнь жаждавший серьёзного признания на блюзовой сцене и страдавший от своего несколько карикатурного имиджа (во многом обеспеченного его же собственными бакенбардами), Рэй Дорсет наконец-то добился своего с альбомом A Case for the Blues, записанным в 1984 году супергруппой Katmandu, в числе участников которой были Питер Грин (экс-Fleetwood Mac) и Винсент Крейн (экс-Atomic Rooster, The Crazy World of Arthur Brown).[3]
Последнее появление Mungо Jerry в чартах относится к 1999 году, когда вышел «Toon Army», футбольный гимн в поддержку клуба «Ньюкасл Юнайтед».
Дискография
Альбомы
- Mungo Jerry — 1970 (# 14, UK)
- Electronically Tested — 1971 (# 13)
- You Don’t Have to Be in the Army — 1971
- Boot Power — 1972
- Long Legged Woman Dressed in Black — 1974
- Impala Saga — 1975
- Ray Dorset & Mungo Jerry — 1977
- Lovin’ in the Alleys and Fightin' in the Streets — 1977
- Six a Side — 1979 (compilation)
- Together Again — 1981
- Boogie Up — 1982
- Katmandu — A Case for the Blues — 1984 (Mungo Jerry/Peter Green/Vincent Crane)
- All the Hits Plus More — 1987 (compilation)
- Snakebite — 1991
- Old Shoes New Jeans — 1997
- Candy Dreams — 2001
- Move On — The Latest and the Greatest — 2002 (compilation)
- Adults Only — 2003
Синглы
- «In the Summertime» — 1970 (# 1, UK)
- «Baby Jump» — 1971 (# 1)
- «Lady Rose» — 1971 (# 5)
- «You Don’t Have to Be in the Army to Fight in the War» 1971 (# 13)
- «Open Up» — 1972 — (# 21)
- «Alright Alright Alright» 1973 (# 3)
- «Wild Love» — 1973 (# 32)
- «Long Legged Woman Dressed in Black» — 1974 (# 13)
- «In the Summertime ´87» — 1987 (как Mungo Jerry & Brothers Grimm)
- «Prospects» — 1985 (# 35, как Made in England)
- «Support the Toon» — It’s Your Duty — 1999 (# 57)
Напишите отзыв о статье "Mungo Jerry"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Bruce Eder. [www.allmusic.com/cg/amg.dll?p=amg&sql=11:jjfpxq95ldse~T1 Mungo Jerry]. www.allmusic.com. Проверено 13 ноября 2009. [www.webcitation.org/65eZRKsao Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
- ↑ [www.chartstats.com/artistinfo.php?id=2182 In The Summertime] (англ.). — www.chartstats.com. Проверено 13 ноября 2009. [www.webcitation.org/65eZSK3p5 Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].>
- ↑ 1 2 3 4 [www.mungojerry.com/?location=/web/Biography Mungo Jerry] (англ.). — www.mungojerry.com. Проверено 13 ноября 2009. [www.webcitation.org/65eZT5V3W Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Mungo Jerry
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
