Nakajima E2N

Nakajima E2N
Тип	морской разведывательный гидросамолёт
Первый полёт	1926
Начало эксплуатации	1927
Конец эксплуатации	1938
Статус	списаны
Основные эксплуатанты	Императорский флот Японии
Единиц произведено	80
Изображения на Викискладе

Nakajima E2NNakajima E2N

Nakajima E2N (яп. 一五式水上偵察機 итиго суйдзё: тэйсацуки, «морской разведывательный гидросамолёт Тип 15») — серийный разведывательный гидросамолёт Императорского флота Японии периода 1920—1930-х годов.

История создания

В середине 1920-х годов командование ВВС Императорского флота Японии разработало концепцию, согласно которой крупные корабли флота должны были иметь 2 типа разведчиков-гидропланов: разведчик дальнего действия и ближний разведчик-корректировщик артиллерийского огня. Дальним разведчиком стал самолет Yokosuka E1Y, который заменил самолет Yokosuka Ro-go Ko-gata. Как ближний разведчик использовался немецкий гидросамолет Hansa-Brandenburg W. 33 устаревший к 1920-м годам и производившийся по лицензии фирмами Aichi и Nakajima. Для его замены в 1924 был объявлен конкурс, в котором приняли участие фирмы «Aichi», «Nakajima» и Арсенал флота в Йокосуке.

Коллектив конструкторов фирмы «Nakajima», которым руководил Такао Ёсида, отказался от идеи модернизации немецкого самолета, а вместо этого разработал цельнодеревянный полутороплан с полотняной обшивкой и открытыми кабинами лётчиков. Самолёт был оснащен лицензионным вариантом двигателя «Hispano-Suiza V-8», вооружён 7,7-мм пулеметом в задней кабине и был способен нести четыре 30-килограммовые бомбы на внешней подвеске.

Производство

Первый прототип был готов в 1926 году. Об испытания самолета осталось мало сведений, но известно, что у самолета были определенные проблемы, в частности плохая устойчивость. Но у его конкурентов дела были еще хуже, и поэтому флот выбрал вариант фирмы «Nakajima», приняв его на вооружение под названием Морской разведывательный гидросамолет Тип 15-1 (или E2N1). В 1927 году, после устранения недостатков, самолёт был запущен в серийное производство.

В 1928 году был разработан учебный вариант Тип 15-2 (или «E2N2»), в котором в задней кабине был размещен второй комплект органов управления.

За 1927—1929 годы фирма «Nakajima» выпустила 47 самолетов обеих модификаций. Кроме того, было выпущено 3 самолета для рыболовецких артелей. В течение 1929—1930 годов еще 30 машин выпустила фирма Kawanishi.

Эксплуатация

«E2N» были первыми гидросамолетами японского флота, которые запускались с помощью катапульты (все предыдущие поплавковые гидросамолеты взлетали с орудийных башен линкоров и крейсеров). Однако их использование было недолгим — давали о себе знать не очень хорошие летные характеристики и достаточно архаичная для конца 1920-х годов цельнодеревянная конструкция.

В начале 1930-х годов «E2N» практически полностью исчезли из частей первой линии, где их заменили Nakajima E4N. Но они продолжали использоваться в качестве учебных до середины 1930-х годов.

ТТХ

Технические характеристики

• Экипаж: 2
• Длина: 9,57 м
• Размах крыла: 13,52 м
• Высота: 3,70 м
• Площадь крыла: 44,00 м²
• Профиль крыла:
• Масса пустого: 1 409 кг
• Масса снаряженного:
• Нормальная взлетная масса:
• Максимальная взлетная масса: 1 950 кг
• Двигатель Mitsubishi Тип Hi (Hispano-Suiza 8F)
• Мощность: 1x 300 л.с.

Лётные характеристики

• Максимальная скорость: 172 км/ч
  • у земли:
  • на высоте м:
• Крейсерская скорость: 138 км/ч
• Практическая дальность: 640 км
• Практический потолок: 5 400 м
• Скороподъёмность: м/с
• Нагрузка на крыло: кг/м²

Вооружение

• Пушечно-пулемётное:
  • один 7,7-мм пулемёт Тип 92
• Бомбовая нагрузка: 4 х 30 кг авиабомбы

Литература

• Tadeusz Januszewski, Krzysztof Zalewski. Japońskie samoloty marynarki 1912—1945 ISBN 83-86776-50-1

Ссылки

• [www.airwar.ru/enc/other1/e2n.html E2N]. Уголок неба: авиационная энциклопедия. Проверено 2016-23-06.

Отрывок, характеризующий Nakajima E2N

Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.