Neue Deutsche Härte

Neue Deutsche Härte
Направление:	альтернативный метал индастриал-метал
Истоки:	Neue Deutsche Welle, альтернативный метал, грув-метал, индастриал, техно
Место и время возникновения:	середина 1990-х годов, Германия Германия
Родственные:
Аггро-индастриал
См. также:
индастриал-рок, краутрок, риветхеды

Neue Deutsche Härte (с нем. — «Новая немецкая тяжесть», читается как нойе дойче хертэ), также танцевальный метал (нем. Tanzmetal) — направление в немецкоязычной метал-музыке, возникшее в 1990-е годы, в результате добавления в звучание EBM элементов индастриал-метала. Для Neue Deutsche Härte характерно соединение глубокого и чистого вокала, лирики преимущественно на немецком языке и использованием электрогитары, бас-гитары, ударных и синтезатора. Кроме того, в жанре зачастую используются семплы, иногда — драм-машины, нередко встречаются элементы индастриала, использование готических органов, хоров или пения.

Термин Neue Deutsche Härte был придуман немецкой прессой после выхода дебютного альбома немецкой группы Rammstein Herzeleid в 1995 году по аналогии с Neue Deutsche Welle.

Происхождение

NDH появился и развивался в середине 1990-х годов. В момент своего зарождения NDH являлся смесью грув-метала и музыки таких коллективов, как Laibach, Die Krupps и Ministry. Пионерами NDH как жанра считают немецкую группу Oomph!, чей второй альбом Sperm (1994),полностью написан под влиянием Sepultura, Prong и Pantera, был смесью электроники и тяжелой музыки, впоследствии послужив главным источником вдохновения для Rammstein в написании их дебютного альбома Herzeleid.

Музыкальная характеристика

Музыкально NDH вобрал в себя многие черты тяжелой музыки. Большинство представителей жанра нельзя полностью охарактеризовать как NDH-группы в связи с универсальностью их музыки и тем, что по своей сути, это музыкальное направление мало чем отличается от классического индастриал-метала. Например для NDH, как и для индастриал-метала характерно широкое разнообразие используемых инструментов/звуковых эффектов, часто требуется несколько прослушиваний композиции, чтобы определить все детали. Основную линию музыки ведёт почти танцевальный бит в стиле техно который обычно включает в себя бас-ударные или сменяющие друг друга тарелки и бас-ударные партии. Увеличение интенсивности композиции характеризуются увеличением сложности и глубины аккордов, а изменение интенсивности часто сопровождается хорошо развитыми переходами. Аккорды содержат усложненные прогрессии, обычно включая в себя несколько инструментов. Из основных характерных черт можно выделить преимущественно немецкоязычный глубокий, чистый мужской вокал, часто более спокойный, чем в других жанрах метала. Лирика затрагивает такие темы, как любовь, ненависть, ревность, сексуальность, религия и смерть, зачастую делает это косвенно, через метафоры или повествование. Некоторые группы обращались в написании текстов к приёму двусмысленности. Соло необычны, в них используются самые разнообразные синтезирующие инструменты и семплы органов, хоров или пения. Для NDH не характерно использование аккордов с джазовыми прогрессиями и джазовых инструментов (медные духовые инструменты, саксофон). Интересной особенностью жанра являются названия групп, которые часто состоят из сложных существительных и, как правило, звучат «жестко», «мощно». Группы формируют свой концертный образ на основе мужественного, близкого к милитаризму стилю, в конечном счёте левые антифашистские организации подвергли критике группы направления «Neue Deutsche Härte» за бездумное использование различного рода изображений времён нацистской Германии; особенно это касалось группы Rammstein, «героизировавшей в своих выступлениях культ атлетических тел, огня, мускулов и барабанной дроби». В то же время со стороны право-экстремистской сцены в лице газеты национал-демократической партии Германии Deutsche Stimme реакция была прямо противоположная.

Повышение популярности

Neue Deutsche Härte был особенно успешным в континентальной Европе. Rammstein продали почти четыре миллиона записей в Германии,, накапливая золотые и платиновые записи в Швеции, Австрии, Бельгии, Нидерландах, Швейцарии, Дании, Норвегии, Польше, Финляндии и Чехии. Альбом Oomph! «Wahrheit oder Pflicht» становится в 2004 золотым в Австрии и Германии.

Исполнители

Ниже приведён список наиболее значимых исполнителей в жанре NDH:

• ASP
• Der Bote
• die!
• Die Krupps
• Eisbrecher
• Hanzel und Gretyl
• Heldmaschine
• Janus
• Joachim Witt
• Knorkator
• Megaherz
• Project Silence
• Rammstein
• Ruoska
• Samsas Traum
• Schwarzer Engel
• Schwarztag
• Seelenzorn
• Stahlhammer
• Stahlmann
• Sturmmann
• Sub Dub Micromachine
• Tanzwut
• Unheilig
• Oomph!
• Ost+Front
• Risenstar
• Maerzfeld
• Lindemann

См. также

• Индастриал
• Индастриал-рок
• Индастриал-метал
• Краутрок

Отрывок, характеризующий Neue Deutsche Härte

Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.