Nightmare (альбом)

</td></tr>

Nightmare
Студийный альбом Avenged Sevenfold
Дата выпуска	27 июля 2010
Жанры	металкор хеви-метал
Продюсеры	Mike Elizondo
Страна	США США
Лейбл	Warner Bros. Records
Хронология Avenged Sevenfold
Avenged Sevenfold (2007) Nightmare (2010) Hail to the King (2013)

К:Альбомы 2010 года

Рецензии
Оценки критиков
Источник	Оценка
411Mania.com	9.0/10
Allmusic
The A.V. Club	C−
CraveOnline	1/10
Evigshed Magazine	10/10
Kerrang!
Metal Hammer	8/10
Rock Sound	7/10
Sputnikmusic	3.0/5

Nightmare — пятый студийный альбом калифорнийской группы Avenged Sevenfold, выпущен в США 26 июля 2010 года. Продюсером выступил Майк Элизондо. Сведение материала происходило в Нью-Йорке. Nightmare — первый альбом Avenged Sevenfold без The Rev'а — барабанщика A7X из оригинального состава, одного из основателей группы. Он ушёл из жизни 28 декабря 2009 года. После его смерти осталось несколько демозаписей песен для нового альбома, над которым он активно работал. Этот материал был использован уже при студийной записи и сведении альбома: например в песне «Fiction» использован его вокал. Сессионным барабанщиком при записи материала стал Майк Портной из Dream Theater (он являлся одним из кумиров The Rev'а, и был приглашён группой в феврале 2010 года). Майк Портной оставался с A7X до конца 2010 года и играл с группой на всех концертах того периода.

Написание и запись

В конце 2009 года, через два года после того, как Avenged Sevenfold выпустили одноименный альбом, и четыре года после того, как они опубликовали свой прорыв в музыкальную индустрию, выпустив в 2005 City of Evil, группа начала работу над своим следующим альбомом.

Именно тогда, 28 декабря 2009, тело Джеймса Салливана было обнаружено в его доме. Это несчастье заставило группу приостановить работу над альбомом в течение некоторого времени. В последующие месяцы Майк Портной из Dream Theater (который оказал большое влияние на Салливана и остальных участников группы) согласился закончить запись ударных треков для альбома:

«Даже при обычных обстоятельствах я был бы счастлив помочь ребятам каким-либо образом, так как я думаю Avenged Sevenfold являются великой группой, но в этих невероятно печальных и трагических обстоятельствах я должен сказать, что для меня большая честь помочь им записать ударные. Когда мне предложили — я, даже не думая, сказал "да". Эти ребята — настоящая семья, это невероятно эмоциональный опыт — быть здесь с ними в первый раз без их брата. Но они приняли меня в семью с распростёртыми объятиями, и я надеюсь не подвести их на записи. Участвуя в записи альбома, я отношусь с большим уважением к Джимми, к его барабанным партиям, которые он писал для песен и запись которых он хотел сделать. И хотя мне хотелось бы остаться с Avenged Sevenfold в качестве постоянного члена группы, — мне нужно будет продолжить работу с Dream Theater, чтобы записать новый альбом в 2011 году. Тем не менее, я смогу присоединиться к своим друзьям из Avenged Sevenfold по крайней мере на время их гастролей в течение 2010 года».

Через пару месяцев, появились уведомления об альбоме; короткое сообщение от Заки Вэндженса было размещено на официальном сайте Avenged Sevenfold 17 апреля 2010: «Альбом завершён. Нет слов, которыми можно описать чувство, слушая этот альбом по дороге домой в 4 часа утра».

М. Шадоус и Синистер Гейтс, в интервью радио «The Pulse», подтвердили присутствие Джимми Салливана на записи. По словам участников группы, он оставил вокал (к их счастью, чётким и записанным) до его смерти, который они использовали в записи. Записанные барабаны и вокал оставили нетронутыми, альбом останется последней записью группы в «золотом составе». Также, члены группы рассказали некоторые подробности о новом альбоме в интервью радио «Hard Drive»: «Новый альбом Nightmare, посвящён памяти Джимми, и хотя это не совсем концептуальный альбом, он центрируется вокруг Джимми, последняя песня с ним на альбоме называется «Fiction», которая сначала была озаглавлена как «Death». Это была последняя песня, которую Джимми написал для альбома, и, когда он принёс её, он сказал: „Вот, это последняя песня для этой записи“. А затем, 3 дня спустя, он умер».

Для группы эта пластинка далась нечеловеческими усилиями. Сквозь слёзы, боль и тяжёлые мысли, они шли к конечному результату — этому альбому, который стал посвящением покинувшему этот мир Джеймсу Оуэну Салливану, которого весь мир привык называть просто The Rev'ом. Группа проделала нелёгкий и полный душевных мучений путь ради того, чтобы донести до людей ту музыку, что делал их друг и брат Джимми, они сделали это в память о нём. Они любили его так сильно, как не всякий сможет любить своего друга, и ради него, Avenged Sevenfold готовы пойти на многое.

Песня «Save Me» стала самой длинной работой Avenged Sevenfold, если не считать обеих частей песни «I Won't See You Tonight» из Waking the Fallen как единое целое.

«Песня «God Hates Us» изначально предполагалась, как самая тяжёлая песня, которую мы когда-либо записывали». Из бесчисленных интервью следует, что всё-таки это удалось: «Это чертовски тяжёлая песня, которую мы, как группа, когда-либо делали, она будет выносом мозга!» Также, во время репетиции, фанат спросил у Шадоуса, будет ли на ней скрим, на что Мэтт ответил — «да». Эта информация вызвала дополнительный ажиотаж к песне. Песня имеет глубокий гроул М. Шадоуса, который больше предпочитал гроулить и скримить на своих старых альбомах. В целом, альбом отличается более тяжёлым звучанием, чем их предыдущие релизы.

Песня «Fiction», которая включает вокальный дуэт М. Шадоуса и Джимми Салливана, который также играет на клавишных в песне и является её автором, посвящена ему самому и его группе. Это единственная песня группы, записанная без гитар.

Существенное отличие этого альбома — меньшее количество библейских ссылок, которые часто прослушиваются на предыдущих альбомах.

«Этот мир кошмаров и трагедии — чарующий и тёмный мир — будет услышан миллионами людей, и Салливан, сидя на облаке, будет довольно потирать руки», — высказались участники группы после окончания записи альбома.

Nightmare — это альбом, полный боли, тоски и одиночества людей, у которых отняли нечто, что было составляющей их душ и сердец. Нужны зрелость и мужество, чтобы не бросить начатое и завершить работу в такое тяжёлое время. Они смогли. Nightmare начал свой путь по миру с целью открыть людям мрачный, но прекрасный мир Avenged Sevenfold и их незаменимого барабанщика и просто талантливого музыканта Джимми "The Rev" Салливана.

Выпуск и продвижение

Первый сингл — «Nightmare» был выпущен в цифровом формате 18 мая 2010 года. Для предварительного просмотра песня была выпущена 6 мая 2010 г. на Amazon.com, но вскоре была убрана по неизвестным причинам, однако, 10 мая 2010 года, 30-секундный отрезок песни вновь разместили, но на этот раз в SoundCloud и на официальном сайте группы. Группа также разместила в тот же день клип на песню на своём официальном канале YouTube, который зарегистрировал свыше 275 тысяч просмотров в течение в 24 часов.

3 июня 2010 года группа выпустила «Limited Edition» Nightmare, которые доступны для предварительного заказа только на веб-сайте, который содержит:

• Полный альбом Nightmare на CD.
• Расширенный буклет вместе с текстами песен и эксклюзивные произведения искусства.
• Размещённый синтетический буклет в кожаном переплёте с серебряным покрытием, и специальный крест «Nightmare».
• Ограниченная литография «24х36», анатомия «Deathbat», оригинальная работа по специальной текстурированной бумаге с серебристым тиснением «Deathbat».
• Мгновенная загрузка нового сингла — «Nightmare».

27 мая 2010 года группа показала обложку альбома по кусочкам, как мозаику в течение 18 дней, показав полное изображение 15 июня 2010 года, а также весь трек-лист.

29 июня 2010 года группа предоставила iTunes предварительный заказ на альбом, который содержит:

• Полный альбом Nightmare в цифровом качестве.
• Бонус-трек «Lost It All».
• Эксклюзивные фотографии.
• Клип «Nightmare».
• Кадры из-за кулис съёмок клипа «Nightmare».
• Письменное обращение для клипа «Nightmare».
• Клип «Nightmare» с текстом песни.
• Аудио-интервью продюсера альбома Майка Элизондо.
• Множество типов песни из рукописных заметок на бонус-трек «Lost It All».
• Эскизы, альбом, концепт-арт.

Песня «Buried Alive» была выложена на странице группы в Facebook'е 14 июля 2010 года, но позже была убрана из-за огромного числа скачиваний и людей, пытающихся получить доступ к видео. Проблема была решена 15 июля, когда видео было размещено на YouTube в качестве лирического видео, которое также содержит небольшие анимации. 19 июля 2010 года, превью «God Hates Us» было выложено на официальном сайте группы. Песню можно было прослушать, удерживая курсор на мерцающем логотипе Deathbat. В клипе можно услышать скрим М. Шадоуса.

20 июля 2010 года превью каждой песни на альбоме были выложены на Barnes & Noble. 21 июля песня «So Far Away» была выпущена на радио KROQ только на один день. Песня «Welcome to the Family» также была убрана 21 июля 2010, а также она была размещена на потоке радио KROQ 22 июля 2010 года. Когда KROQ спросили, когда будет выложена следующая песня, они ответили, что могут выложить лишь 3 трека.

22 июля 2010 года альбом и все 11 треков были выложены на серверах торрент-сайтов по всему Интернету. 23 июля пользователь под именем «Zacky Vengeance», возможно, двойник, выложил все 11 треков альбома на SoundCloud. По состоянию на 24 июля треки были удалены из SoundCloud. Бонус-трек «Lost It All», а также оригинальный демо-трек «Nightmare» с изображением Салливана за барабанами не убраны до сих пор. Альбом был загружен на YouTube несколько раз, но вскоре был удалён по просьбе WBR. Harmonix объявил о том, что пакет из трёх песен Avenged Sevenfold включает в себя новый сингл. Nightmare стал доступен для покупки 27 июля, одновременно с выпуском альбома.

Критика

Nightmare был встречен весьма положительными отзывами и был принят критиками теплее, чем их предыдущий альбом — Avenged Sevenfold.

На сайте KikAxeMusic.com разместили превью-обзор альбома 23 июля 2010 года, когда альбом был выпущен в Австрии и Швейцарии. Рецензент Джеймс Зан дал альбому оценку 5 из 5 и отметил, что «Nightmare — самый лучший и прекрасный альбом, который он когда-либо слышал от начала и до конца».

24 июля, Крис Делайн, писатель для Culturebully.com, похвалил альбом, сказав, «…то, что ставит альбом на вершину — это то, что он был не только создан с мучительной болью, но и то, что он очень хорош. А когда вы объединяете эти факторы: хороший альбом и цели, то у вас есть рецепт того, что тронет сердца поклонников и не поклонников, а также то, что в конечном итоге будет определять, как люди в будущем будут помнить вас в течение многих лет, если не десятилетий».

В августе 2010 в журнале Metal Hammer, Терри Бецер дал альбому оценку 8 из 10. В своём обзоре он дал высокую оценку участникам группы за их мужество, несмотря на смерть The Rev’а и назвал его «…данью погибшему другу». Он также высоко оценил Майка Портного за участие в альбоме и нашёл его достойной заменой Джимми.

Universal Rock Report также высоко оценил его, говоря: «Мы уверены, что легче слушать музыку, которая может относиться ко всем. И это именно то, что Avenged Sevenfold понимают, и делают для создания не только идеальной дани уважения одному из лучших барабанщиков в новом тысячелетии, но и альбома, который может эффективно донести эти мрачные чувства, и тем, что может заставить слушателя почувствовать. Avenged Sevenfold заслуживают похвалы». Они дали высокую оценку песням «So Far Away», «God Hates Us» и «Fiction», в частности, заявив, что на «God Hates Us», «M. Shadows кричит с такой яростью и чистой ненавистью, что звучит, как будто заливается слезами».

Circle Six Magazine дал альбому чрезвычайно положительную рецензию. Главный редактор Эрик Бигер в заключение сказал: «Nightmare можно судить только в свете трагических событий, которые предшествовали этому альбому. Из-за этого трудно критиковать альбом, через который слушатель получает музыкальный опыт, становясь наблюдателем этого горя и процесса восстановления. Но в то же время, как неприятно порой говорить, альбом должен быть признан не только как важное дополнение к дискографии A7X, но и как сильное заявление о потере того, кого мы любим, и поведение в период жизни после их смерти».

Арва Хайдера из London Metro дал альбому среднюю рецензию, дав ему 3 балла из 5. Хайдер заявил, что «Nightmare является свидетельством безукоризненного создания pop-metal, с тихим/громким пением, контрастом быстрых и медленных темпов, таких как в «Buried Alive». К сожалению, часто так выходит...».

Distorted News дал альбому 10 из 10 говоря, что: «Nightmare — просто удивительный альбом. Много равных частей интенсивной и красивой, мелодичной и жестокой музыки. Идеальный способ почтить память Джимми».

Detroit Examiner дал альбому 5 из 5 говоря: «С первых нот элегических колоколов на первом треке „Nightmare“ и до эпического окончания трека „Save Me“, этот альбом проходит сквозь глубокую страсть, которая электризует слуховые ощущения и рисует кошмар внутри вас».

Список композиций

Стандартное издание
№	Название	Длительность
1.	«Nightmare»	6:14
2.	«Welcome to the Family»	4:07
3.	«Danger Line»	5:30
4.	«Buried Alive»	6:43
5.	«Natural Born Killer»	5:17
6.	«So Far Away»	5:29
7.	«God Hates Us»	5:21
8.	«Victim»	7:31
9.	«Tonight the World Dies»	4:43
10.	«Fiction»	5:14
11.	«Save Me»	10:56
66:47

iTunes Bonus Track
№	Название	Длительность
12.	«Lost It All»	3:57

Даты выхода

CD

Регион	Дата
Австрия, Швейцария	23 июля 2010
Новая Зеландия	26 июля 2010
США	26 июля 2010
США, Канада, Франция	27 июля 2010
Япония, Швеция	28 июля 2010
Австралия	30 июля 2010
Германия	27 августа 2010

Участники записи

Avenged Sevenfold

• M. Shadows — вокал
• James Sullivan — ударные, клавишные, бэк-вокал (черновики записей)
• Synyster Gates — ритм и соло-гитара, бэк-вокал
• Zacky Vengeance — ритм-гитара, бэк-вокал
• Johnny Christ — бас-гитара

Приглашённые музыканты

• Майк Портной — ударные
• Брайн Хэйнер, Ст. — гитара в «Tonight the World Dies» и «So Far Away»
• Шарлот Гибсон — бэк-вокал
• Джесси Колинс — бэк-вокал
• Давид Палмер — фортепиано, клавишные
• Stevie Blacke — струнные
• Стьюард Коул — труба
• Майк Элизондо — клавишные

Продюсеры

• Майк Элизондо
• Микшировка: Энди Уэллис

Отрывок, характеризующий Nightmare (альбом)

– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.