No. 10 Commando
No. 10 Commando | |
Польские добровольцы 10-го подразделения коммандос на учениях в Шотландии, 1943 | |
Годы существования | |
---|---|
Страна | |
Подчинение | |
Входит в | |
Тип |
спецназ |
Включает в себя |
не более 11 подразделений |
Функция |
рейды на побережье, штурм стратегически важных объектов |
Численность |
8 подразделений на постоянной основе |
Дислокация | |
Прозвище |
Интернациональное подразделение (англ. Inter-Allied) |
Участие в | |
Знаки отличия | |
Командиры | |
Известные командиры |
Дадли Листер |
No. 10 (Inter-Allied) Commando (англ. 10-е (интернациональное) подразделение коммандос) — подразделение британских коммандос, существовавшее в годы Второй мировой войны в составе Британской армии с 1942 по 1945 годы и набиравшееся из числа иностранных добровольцев. Одноимённое подразделение впервые было создано в августе 1940 года из североирландских добровольцев, однако ввиду нежелания тех служить было расформировано, а его солдат распределили по другим частям. В начале 1942 года 10-е подразделение было воссоздано и к концу войны стало крупнейшим подразделением коммандос: в его рядах служили добровольцы из Франции, Бельгии, Нидерландов, Норвегии, Дании, Польши и Югославии. В его составе был 3-й отряд X, в составе которого служили все беженцы из нацистской Германии, в том числе бежавшие от нацистских преследований немцы и австрийцы[1]. 10-е подразделение отличилось в боях в Средиземноморье, Скандинавии, Бирме и Западной Европе, но действовало не как единое целое: его отряды прикомандировывались к другим частям.
Содержание
Предыстория
Британские коммандос были образованы в 1940 году по личному распоряжению премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля, который хотел создать подразделение, способное десантироваться на побережье континентальной Европы и там наводить ужас на немцев[2]. Изначально это был небольшой отряд добровольцев, предпринимавший небольшие диверсии на оккупированной немцами территории[3], но с 1943 года коммандос стали играть роль лёгкой штурмовой пехоты, которая специализировалась на морских десантных операциях с последующими атаками с ходу[4].
Верховным командующим и начальником штаба был назначен адмирал Роджер Киз , ветеран Дарданнельской операции и рейда на Зеебрюгге (Первая мировая война)[5]. В марте 1941 года существовало уже 11 подразделений коммандос средней численностью около 390 человек, по структуре близких к батальонам. У каждого подразделения была штаб-квартира, а в его составе было шесть отрядов: в среднем каждый отряд насчитывал 3 офицера и 62 солдата[6].
Инициатором создания интернационального подразделения коммандос стал офицер военно-морских сил Франции Филипп Киффер , вдохновившийся успехом британцев после рейда на Лофотенские острова . Штаб межвойсковых операций получил предложение от Киффера о создании нового подразделения и поддержал эту идею, но при этом лорд-адмирал Луис Маунтбеттен потребовал собирать подразделение из добровольцев всех тех стран, которые подверглись немецкой оккупации[7].
Образование
2 июля 1942 было образовано 10-е подразделение коммандос, командиром которого стал подполковник Дадли Листер (англ. Dudley Lister). Штаб подразделения был чисто британским по национальному происхождению, личный состав же набирался из иностранных добровольцев[8]. В штаб-квартире были британский командующий, его заместитель, офицер разведки, младший офицер, офицер медицинской службы, офицер связи, офицер строевой подготовки, квартирмейстер, офицер администрации и водители[9]. К концу войны это подразделение стало крупнейшим подразделением коммандос во всей Британской армии[9]. Его солдаты проходили традиционный шестинедельный курс обучения в Акнакерри в Северо-Шотландском нагорье, в котором большой акцент делался на физическую подготовку, марш-броски, обращение с оружием, чтение карт, скалолазание, сплавление на лодках и подрывные операции. Учения проходили как днём, так и ночью[10]. В мае 1943 года коммандос перебрались в Истборн с побережья Сассекса, где занялись специальной подготовкой — так, их обучали прыжкам с парашютом в 1-й парашютной школе британских ВВС (там прошли обучение до 80% польских парашютистов), а также скалолазанию и боевым действиям в полярных условиях[11]. 15 мая 1943 командующим 10-м подразделением был назначен Питер Лэйкок (англ. Peter Laycock), сразу после передислокации подразделения в Истборн[9].
1-й французский отряд
1-й французский отряд (англ. No. 1 French Troop) был образован в июле 1942 года по приказу Филиппа Киффера, который и возглавил отряд. Численность составляла 40 человек: ранее они служили в 1-й роте морских фузилёров ВМС Франции. Их отличительными признаками были униформа военно-морских сил Франции и соответствующие знаки различия[9].
2-й голландский отряд
2-й голландский отряд (англ. No. 2 Dutch Troop) состоял из 62 человек под командованием капитана Малдерса. Отряд был создан в июне 1942 года, но полноценным отдельным отрядом как таковым не был. Солдаты отвечали за обеспечение связи, прокладку маршрутов и разведку во время операций «Маркет Гарден» и «Инфэтуэйт»[7]. На их основе после войны был образован корпус коммандос Нидерландов.
3-й отряд X
3-й отряд X (англ. No. 3 (X) Troop) был одним из самых загадочных подразделений Британской армии, поскольку набирался из числа беженцев, спасавшихся от нацистских преследований. В июле 1942 года под командование капитана Хилтона-Джонса поступили восемь выходцев из Чехословакии[7]. Отряд назывался «английским», «еврейским», «британским», но с 1944 года стал называться «смешанным отрядом» (англ. Miscellaneous Troop). Огромную часть отряда составляли евреи из Германии, Австрии и Восточной Европы, также там были политические и религиозные беженцы, спасавшиеся от преследований нацистов[9], среди которых был как минимум один узник концлагерей Дахау и Бухенвальд. Каждому из добровольцев 3-го отряда выдали паспорта с британскими именами и составили поддельные легенды. В отряде служило 130 человек итого, но они выполняли мелкую работу переводчиков и организаторов допросов[12]. Отряд потерял 21 человека убитыми и 22 ранеными[13].
4-й бельгийский отряд
4-й бельгийский отряд (англ. No. 4 Belgian Troop) был образован 7 августа 1942 из 7 офицеров и 100 солдат 1-й отдельной бельгийской бригады, которой командовал капитан Данлой. Бельгийцы часто выполняли особенно рискованные задачи, в том числе и на территории своей оккупированной родины. Бельгийское марионеточное правительство объявляло вознаграждения за головы всех бельгийцев, перешедших на сторону британцев, однако де-юре эти распоряжения об уголовном преследовании удалось отменить только в 1948 году[14]. После войны на основе 4-го бельгийского отряда коммандос был создан 1-й полк коммандос.
5-й норвежский отряд
5-й норвежский отряд (англ. No. 5 Norwegian Troop) был образован в августе 1942 года из числа беженцев и бывших норвежских моряков, покинувших страну после её захвата немцами. Командовал отрядом капитан Рольф Хауге[14].
6-й польский отряд
6-й польский отряд (англ. No. 6 Polish Troop) был образован в августе 1942 года как 1-я отдельная рота коммандос, в октябре 1942 года стал частью 10-го подразделения коммандос. В его состав входили 84 солдата и 7 офицеров, а командовал им капитан Смроковский[15].
7-й средиземноморский отряд
7-й средиземноморский отряд (англ. No. 7 Mediterranean Troop) был образован в мае 1943 года после того, как британцам понадобились италоговорящие солдаты. Командиром был капитан Коутс, однако в Британской армии он не сумел отыскать тех, кто свободно говорил по-итальянски. Спасли ситуацию словенские солдаты из Королевской югославской армии, которые свободно говорили по-итальянски и которых Управление специальных операций любезно предоставило британским коммандос. В отряде было 2 офицера и 20 человек, а вскоре он стал называться 7-м югославским отрядом (англ. No. 7 Yugoslavian Troop)[11].
8-й французский отряд
8-й французский отряд (англ. No. 8 French Troop) был образован в 1943 году из 45 человек бывшего 2-го батальона морской пехоты, базировавшегося в Ливане. Его солдат интернировали в Испанию и там освободили. Капитан Киффер, командовавший 1-м французским отрядом, добился объединения 1-го и 8-го отрядов в новый — 1-й батальон морских фузилёров-коммандос (фр. 1er Battaillon de Fusiliers Marins Commandos, англ. 1st Naval Rifles Commando Battalion)[11].
Операции
1942
Солдаты 10-го подразделения коммандос обычно прикомандировывались к другим подразделениям, поскольку не только хорошо знали местность, но и свободно владели языком для того, чтобы вести переговоры и допрашивать пленных Боевым крещением 10-го подразделения стала Битва за Дьеп (операция «Юбилей») 19 августа 1942[8]. 3-й отряд получил распоряжение украсть немецкие документы из городской ратуши и передать сумму французских франков членам местной ячейки Французского Сопротивления. 1-й французский отряд был разделён на две части, отправившиеся в расположение 3-го и 4-го подразделений коммандос : его солдатам поручили устный перевод, сбор информации и вербовку французских добровольцев для Свободных французских сил[16].
4-е подразделение благодаря помощи французов захватило батарею орудий «Гесс». 3-е подразделение же не было таким удачливым: большую часть его солдат взяли в плен. 3-й отряд потерял одного человека убитым и двух попавших в плен и бесследно исчезнувших[16]. Среди пленных 1-го отряда были сержант-майор Монтейёр и капрал Сезар. Монтейёр был казнён согласно приказу о коммандос , лично подписанному Адольфом Гитлером. Сезар же сумел убедить немцев, что является франкоканадцем, после чего сбежал и вернулся в Англию.
1943
В начале 1943 года 5-й норвежский отряд, разделённый между 12-м и 14-м подразделениями коммандос , участвовал в рейде на норвежское побережье с базы Лервик на Шетландских островах[16]. 3-й отряд участвовал в Сицилийской операции как часть 40-го и 41-го морских подразделений коммандос , а затем действовал и на Апеннинском полуострове[17].
В июле была предпринята серия рейдов силами 1-го и 8-го французских отрядов и 3-го отряда на побережье Франции и Нидерландов. Так были проведены три операции — «Форфар» , «Хардтэк» (серия рейдов) и «Тарбраш» , целью которых являлась разведка побережья, поиск образцов мин и наземных преград, установленных там[18]. В одном из рейдов в плен попал лейтенант Джордж Лейн (настоящее имя Дьюр Лань, он был венгерским евреем), и его доставили на допрос лично к Эрвину Роммелю. Лейн, знавший хорошо немецкий и умело изображавший валлийский акцент, чудом избежал расправы, хотя позднее утверждал, что от казни согласно приказу о коммандос его спасла именно встреча с Роммелем[19]. Всего же во время операции «Хардтэк» пропали без вести 12 человек, отыскать удалось всего 5[20]. В сентябре 10-е подразделение коммандос занялось организацией небольших парашютных десантов вместе с 12-м подразделением и 4-м парашютным батальоном[20].
В ноябре 4-й бельгийский и 6-й польский отряд вошли в состав 2-й бригады особого назначения , действовавшей в Италии[21]. Поляки отличились при захвате одной оккупированной немцами деревни, не дождавшись опоздавшего 2/6-го батальона полка Её Величества[22]. Чуть позже 2-й голландский отряд был отправлен на Дальний Восток в поддержку 44-му подразделению морских коммандос и 5-му подразделению в Бирму, в Аракан сдерживать японцев[23].
1944
В январе 1944 года 4-й бельгийский и 7-й югославский отряд вошли в состав 2-й бригады особого назначения и отправились на адриатическое побережье для оказания помощи югославским партизанам, однако из-за политических разногласий 7-й отряд распался: ряд его солдат ушёл к партизанам. 4-й отряд продолжил деятельность на острове Вис, помогая флотилии артиллерийских катеров топить вражеские суда[21]. В апреле 1944 года 6-й польский отряд покинул ряды коммандос и ушёл во 2-й польский корпус, в составе которого отличился в битве под Монте-Кассино[21].
К дню высадки в составе 10-го подразделения уже не было 7-го югославского, 6-го польского и двух французских отрядов (последние были включены в состав 4-го подразделения в 1-й бригаде особого назначения и участвовали в высадке на пляж «Сорд». 3-й отряд был разделён между другими восемью подразделениями коммандос, участвовавшими в операции «Оверлорд»[24]. 185 французских солдат высадилось на левом фланге пляжа «Сорд» во время второй волны десантирования, но продвинуться хотя бы на полмили смогли 144 человека. Целью их было казино «Рива-Белла» в Уистреаме. Хотя они добрались до объекта, легко вооружённые французские коммандос не смогли ворваться внутрь укреплённого здания и призвали на помощь экипаж танка M4 «Шерман». После сражения им удалось занять здание казино[25]. В другом секторе капрал Питер Мастер из 3-го отряда (6-е подразделение получил приказ проверить заброшенную деревню и отыскать там прячущихся немцев[13]. К наступлению ночи 1-я бригада особого назначения и 10-е подразделение перешли реку Орн и окопались, закрепившись на левом фланге 6-й британской воздушно-десантной дивизии[26].
В течение следующих трёх месяцев 3-й отряд патрулировал британские позиции, часто не обходясь без потерь: во время одной из атак в плен попал капитан Брайан Хилтон-Джонс (англ. Bryan Hylton-Jones), который повёл за соой бойцов Сопротивления, часть его сослуживцев попала в плен так же и бесследно исчезла[27]. Хилтон-Джонс был освобождён в полевом госпитале немцев в Пон-л’Эвек силами 46-го подразделения морских коммандос[28]. К моменту выхода к Сене из 185 французов только 40 человек остались боеспособными, и их численность стали пополнять новые добровольцы — на их основе был создан новый 7-й французский отряд (англ. No. 7 French Troop) вместо распавшегося югославского[29].
В середине 1944 года 2-й голландский отряд вернулся в Европу, его первой миссией на континенте стала операция «Маркет Гарден» 17 сентября 1944. 12 человек отряда были введены в состав 1-й британской воздушно-десантной дивизии, 11 — в состав 82-й американской, 5 — в состав 101-й, ещё 3 — в состав штаба 1-го британского воздушно-десантного корпуса, а ещё 5 — в состав 52-й лоулендской пехотной дивизии (она должна была прибыть после захвата аэродрома Делен, но так и осталась при штабе 1-го корпуса)[30].
В июне в Англию прибыл 4-й бельгийский отряд, получивший задачу по захвату острова Йе, который немцы покинули ещё до высадки. Бельгийцы после этого высадились на континент и вошли в состав 4-й бригады коммандос для высадки на остров Валхерен (операция «Инфэтуэйт» )[31]. Эта операция стала крупнейшей с участием 10-го подразделения коммандос. Подполковник Лэйкок разделил подразделение на несколько частей — в первой была штаб-квартира и часть 3-го отряда, во второй — штаб 4-й бригады и 2-й голландский отряд (туда же отправили 2-й и 8-й французские отряды), в третьей — 4-й бельгийский и 5-й норвежский отряды с 41-м подразделением морских коммандос[32][33]. В декабре свой курс обучения закончили солдаты 7-го французского отряда, продолжая службу в 4-м подразделении[34].
1945
С января по март три французских подразделения занимались диверсионными операциями на острове Схаувен-Дёйвеланд, не позволяя немцам использовать остров как плацдарм для нападения на Антверпен[34]. В феврале норвежское командование вызвало 5-й норвежский отряд для освобождения Норвегии, который вступил в Норвежскую армию в конце апреля и перебрался в Швецию: солдаты, одетые в гражданское, вступили в Свободную норвежскую бригаду, которая готовилась ворваться на территорию родной страны, если немцы откажутся сдаваться[35].
Следующей операцией с участием коммандос 10-го подразделения стала переправа через Рейн и Везер. Главной ударной силой коммандос была 1-я бригада коммандос , в которой были солдаты 3-го отряда[36]. В том же году были образованы ещё два бельгийских отряда (9-й и 10-й), вошедшие с 4-м отрядом в 80-ю зенитную бригаду для организации обороны. Силами 10-го бельгийского отряда удалось взять концлагерь Нойенгамме[37].
Память
После окончания Второй мировой войны 10-е подразделение было расформировано распоряжением от 4 сентября 1945[38], но солдаты 3-го отряда продолжили службу в зоне оккупации, занимаясь переводом захваченных документов, поиском военных преступников и разгромом несдавшихся нацистских отрядов[39]. Роль коммандос была передана Королевской морской пехоте Великобритании после расформирования британских коммандос[40]. В настоящее время преемниками британских коммандос себя также считают Парашютный полк , Особая воздушная служба и Особая лодочная служба[41][42][43].
За исключением Норвегии, во всех странах, чьи добровольцы служили в 10-м подразделении коммандос, появились свои отряды коммандос[38]: так они возникли во Франции[44], Нидерландах[45] и Бельгии[46].
Воинские почести
10-му подразделению коммандос воздавались воинские почести за участие в следующих кампаниях:[47]
- Адриатика (Adriatic)
- Алетангьяу (Alethangyaw)
- Аллер (Aller)
- Анцио (Anzio)
- Мыс Аргента (Argenta Gap)
- Бирма 1943—45 (Burma 1943–45)
- Крит (Crete)
- Дьеп (Dieppe)
- Переправа (Dives Crossing)
- Джебель-Шуша (Djebel Choucha)
- Румянец (Flushing)
- Греция 1944—45 (Greece 1944–45)
- Италия 1943—45 (Italy 1943–45)
- Кангоу (Kangow)
- Высадка в Порто-Сан-Венере (Landing at Porto San Venere)
- Высадка на Сицилии (Landing in Sicily)
- Леезе (Leese)
- Литани (Litani)
- Мадагаскар (Madagascar)
- Средний Восток 1941, 1942, 1944 (Middle East 1941, 1942, 1944)
- Монте-Орнито (Monte Ornito)
- Мьебон (Myebon)
- Высадка в Нормандии (Normandy Landings)
- Северная Африка 1941—1943 (North Africa 1941–43)
- Северо-Западная Европа 1942, 1944, 1945 (North-West Europe 1942, 1944, 1945)
- Норвегия 1941 (Norway 1941)
- Погоня до Мессины (Pursuit to Messina)
- Рейн (Rhine)
- Сен-Назер (St. Nazaire)
- Салерно (Salerno)
- Седженане 1 (Sedjenane 1)
- Сицилия 1943 (Sicily 1943)
- Паровой каток (Steamroller Farm)
- Сирия 1941 (Syria 1941)
- Термоли (Termoli)
- Вогсёй (Vaagso)
- Валли-ди-Коммакьо (Valli di Comacchio)
- Весткапелле (Westkapelle)
Напишите отзыв о статье "No. 10 Commando"
Примечания
- ↑ Chappell, 1996, p. 46.
- ↑ Chappell, 1996, p. 5.
- ↑ Chappell, 1996, p. 3.
- ↑ Moreman, 2006, p. 8.
- ↑ Chappell, 1996, p. 6.
- ↑ Chappell, 1996, p. 7.
- ↑ 1 2 3 van der Bijl, 2006, p. 6.
- ↑ 1 2 Moreman, 2006, p. 22.
- ↑ 1 2 3 4 5 van der Bijl, 2006, p. 5.
- ↑ , van der Bijl, p. 12.
- ↑ 1 2 3 van der Bijl, 2006, p. 11.
- ↑ van der Bijl, 2006, pp. 17—18.
- ↑ 1 2 Rennell, Tony. [www.dailymail.co.uk/news/article-1186731/The-reaInglourious-Basterds-Why-Britains-secret-Jewish-commandos-far-heroic-Nazi-scalpers-Tarantinos-new-film.html The Real Inglourious Basterds], London: Daily Mail (22 May 2009). Проверено 13 апреля 2010.
- ↑ 1 2 van der Bijl, 2006, p. 8.
- ↑ van der Bijl, 2006, pp. 8—9.
- ↑ 1 2 3 van der Bijl, 2006, p. 13.
- ↑ van der Bijl, 2006, p. 14.
- ↑ van der Bijl, 2006, p. 23.
- ↑ Gray, Sadie. [www.timesonline.co.uk/tol/comment/obituaries/article7089271.ece Obituary, George Lane], London: The Times (7 April 2010). Проверено 11 апреля 2010.
- ↑ 1 2 van der Bijl, 2006, p. 24.
- ↑ 1 2 3 van der Bijl, 2006, p. 19.
- ↑ van der Bijl, 2006, p. 17.
- ↑ [www.korpscommandotroepen.nl/index.php?l=en&p=54 No 2 Dutch Troop 10 IA Commando]. Korps Commandotroepen. Проверено 13 апреля 2010.
- ↑ van der Bijl, 2006, p. 25.
- ↑ Ford & Gerrard, 2006, pp. 61—62.
- ↑ Ford & Gerrard, 2006, p. 75.
- ↑ van der Bijl, 2006, p. 31.
- ↑ Masters, 1997, p. 261.
- ↑ van der Bijl, 2006, p. 32.
- ↑ [www.korpscommandotroepen.nl/index.php?l=en&p=54&sid=0688a4a76269b5512db52c0a2b4f26cb No 2 Dutch Troop 10 IA Commando]. Korps Commandotroepen history. Проверено 18 апреля 2010.
- ↑ Conway & Gotovitch, 2001, pp. 88—89.
- ↑ van der Bijl, 2006, p. 46.
- ↑ [www.royalmarinesmuseum.co.uk/onlineexhibitions/walcheren/chaptersix/chaptersix-partone.html The Amphibious Assault by Royal Marine Commandos]. Royal Marines Museum. Проверено 18 апреля 2010.
- ↑ 1 2 van der Bijl, 2006, p. 49.
- ↑ van der Bijl, 2006, pp. 57—58.
- ↑ van der Bijl, 2006, pp. 53—54.
- ↑ van der Bijl, 2006, p. 57.
- ↑ 1 2 van der Bijl, 2006, p. 58.
- ↑ [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/ww2/sugar13.html No 3 (Jewish) Troop, No. 10 Commando]. Jewish Virtual LIbrary. Проверено 23 апреля 2010.
- ↑ Lord & Graham, 2004, pp. 216—317.
- ↑ Otway, 1990, pp. 31—32.
- ↑ Breuer, 2001, pp. 46—47.
- ↑ Molinari, 2007, p. 22.
- ↑ [www.defense.gouv.fr/marine/decouverte/forces/fusiliers_et_commandos/les_fusiliers_marins_et_les_commandos_marine Les fusiliers marins et les commandos]. Ministère de la Défense. Проверено 17 апреля 2010.
- ↑ [www.korpscommandotroepen.nl/index.php?l=en&p=42 The history of the Commando Foundation]. Korps Commandotroepen. Проверено 17 апреля 2010.
- ↑ [www.mil.be/armycomp/units/index.asp?LAN=fr&FILE=&ID=540&MENU=625&PAGE=1 Centre d'Entraînement de Commandos]. Ministère de la Défense,la Composante Terre. Проверено 17 апреля 2010.
- ↑ Moreman, 2006, p. 94.
Литература
- van der Bijl, Nick. No. 10 Inter-Allied Commando 1942–45. — Osprey Publishing, 2006. — ISBN 1-84176-999-1.
- Breuer, William B. Daring missions of World War II. — John Wiley and Sons, 2001. — ISBN 978-0-471-40419-4.
- Chappell, Mike. Army Commandos 1940–45. — Osprey Publishing, 1996. — ISBN 1-85532-579-9.
- Conway, Martin; Gotovitch, José. Europe in exile: European exile communities in Britain, 1940–1945. — Berghahn Books, 2001. — ISBN 1-57181-503-1.
- Ford, Ken; Gerrard, Howard. D-Day 1944: Sword Beach & British Airborne Landings. — Osprey Publishing, 2002. — ISBN 1-84176-366-7.
- Lord, Cliff; Watson, Graham. Royal Corps of Signals. — Helion & Company Limited, 2004. — ISBN 1-874622-92-2.
- Masters, Peter. Striking Back: A Jewish Commando's War against the Nazis. — Presidio Press, 1997. — ISBN 0-89141-629-3.
- Molinari, Andrea. Desert raiders;Axis and Allied Special Forces 1940–43. — Osprey Publishing, 2007. — ISBN 978-1-84603-006-2.
- Moreman, Timothy Robert. British Commandos 1940–46. — Osprey Publishing, 2006. — ISBN 1-84176-986-X.
- Lieutenant-Colonel Otway, T.B.H. The Second World War 1939–1945 Army – Airborne Forces. — Imperial War Museum, 1990. — ISBN 0-901627-57-7.
Ссылки
No. 10 Commando на Викискладе? |
- [www.korpscommandotroepen.nl/index.php?l=en&p=54&sid=0688a4a76269b5512db52c0a2b4f26cb No.2 Dutch Troop] (англ.)
- [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/ww2/sugar13.html No. 3 (Jewish) Troop] (англ.)
- [home.online.no/~gestrom/history/n5t10frm.htm No. 5 Norwegian Troop] (англ.)
- [www.commandoveterans.org/history_10cdo.html Commando veterans association] (англ.)
- [images.google.co.uk/imgres?imgurl=ww2-commando.com/10hank7.jpg&imgrefurl=ww2-commando.com/10cdo0.htm&usg=__cRzk1v0VVXhMXdp-uaUKcmRdr2A=&h=640&w=493&sz=44&hl=en&start=15&um=1&itbs=1&tbnid=Y8EsTDES9e6KcM:&tbnh=137&tbnw=106&prev=/images%3Fq%3DNo.%2B10%2BCommando%26um%3D1%26hl%3Den%26client%3Dfirefox-a%26sa%3DG%26rls%3Dorg.mozilla:en-US:official%26tbs%3Disch:1 List of decorations awarded to members of No.10 (Inter-Allied) Commando] (англ.)
|
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Breuer, 2001, Chappell, 1996, Conway & Gotovitch, 2001, Ford & Gerrard, 2006, Lord & Graham, 2004, Masters, 1997, Molinari, 2007, Moreman, 2006, Otway, 1990, , van der Bijl, van der Bijl, 2006 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий No. 10 Commando
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.
Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:
«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]
«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.
Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.
Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.