No Quarter

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
«No Quarter»
Исполнитель

Led Zeppelin

Альбом

Houses of the Holy

Дата выпуска

28 марта 1973 года

Дата записи

1972

Жанр

психоделический рок

Длительность

07 мин 00 с

Лейбл

Atlantic Records

Автор

Джимми Пэйдж
Роберт Плант
Джон Пол Джонс

Продюсер

Джимми Пэйдж

Трек-лист альбома «Houses of the Holy»
«D'yer Mak'er»
(6)
«No Quarter»
(7)
«The Ocean»
(8)

Образец аудио
Информация о файле

</td></tr>

No Quarter — песня группы Led Zeppelin, записанная в 1972 году и присутствующая на альбоме «Houses of the Holy». Композиция стала центральной частью на многих концертах группы. В 1994 году появилась на альбоме «Page and Plant» в качестве заглавной песни.





История

Музыканты много экспериментировали с записью музыкальных партий в студии, чтобы добиться более глубокого и резкого звучания в песне[1]. Звук всех партий инструментов в окончательном варианте был сжат[2].

Название для песни было заимствовано из военной практики немилосердия к побеждённому противнику (англ.). Во время записи вокала в речевом канале использовались эффекты фильтрации хора и выравнивания.

Участники записи

Напишите отзыв о статье "No Quarter"

Примечания

  1. Brad Tolinski and Greg Di Bendetto, "Light and Shade", Guitar World, January 1998.
  2. Dave Lewis (1994), The Complete Guide to the Music of Led Zeppelin, Omnibus Press, ISBN 0-7119-3528-9.

Литература

  • Lewis, Dave (2004) The Complete Guide to the Music of Led Zeppelin, ISBN 0-7119-3528-9
  • Welch, Chris (1998) Led Zeppelin: Dazed and Confused: The Stories Behind Every Song, ISBN 1-56025-818-7

Ссылки

  • [ledzeppelin.com/video/no-quarter-ny-1973 «No Quarter» на ledzeppelin.com]
  • [www.amalgama-lab.com/songs/l/led_zeppelin/no_quarter.html Текст и перевод песни «No Quarter»]

Отрывок, характеризующий No Quarter

12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.