Нини, Ахиноам

Ахиноам Нини (Ноа) Achinoam Nini (Noa)
Основная информация
Полное имя	Ахиноам Нини
Дата рождения	23 июня 1969(1969-06-23) (54 года)
Страна	Израиль Израиль
Профессии	Певица
Жанры	фолк, Этно, Восточная музыка, Блюз, Джаз, Поп
Псевдонимы	Ноа
Лейблы	Geffen Records

Ахино́ам Ни́ни (ивр. ‏אחינועם ניני‏‎) (известна также под сценическим псевдонимом Ноа (ивр. ‏נועה‏‎, род. 23 июня 1969 года) — израильская певица. Ноа является автором большинства своих песен; играет на ударных, гитаре и пианино. Большинство её песен можно отнести к жанру фолк, хотя она исполняет композиции самых разных жанров на более чем 10 языках: иврите, английском, французском, испанском, итальянском, идише, арабском и т. д. На её творчество оказали безусловное влияние творчество американских авторов-исполнителей 60-х годов, таких как Барбара Стрейзанд, Джони Митчелл, Пол Саймон и другие.

Первые шаги

Ноа родилась 23 июня 1969 года неподалеку от Тель-Авива в семье выходцев из Йемена. Её отец — инженер-химик и мать — детский психолог, вскоре после рождения дочери переехали в США, в Нью-Йоркский Бронкс. В 8 лет Ноа начинает сочинять свои первые песни. В 17 лет она бросает учёбу в Нью-Йоркской академии художеств и уезжает в Израиль. Она поступает в школу Мэй Бойер. Спустя некоторое время она знакомится со своим будущим мужем — Ашером Бараком. В Израиле Ноа призывают в ряды вооруженных сил. Два года службы закончились званием сержанта-вокалиста.

Начало карьеры

Встреча с Гилем Дором стала поворотной в творчестве Ноа. Дор — виртуозный гитарист и композитор, соучредитель Школы джазовой и современной музыки «Rimon», где Ноа училась с 1990 года. Дор замечает талантливую ученицу. Они начинают работать вместе и издают два альбома на иврите. Один — с поп, рок и джазовыми стандартами (Achinoam Nini Gil Dor Live 1991) и другой с поэмами израильских женщин — поэтов (Achinoam Nini Gil Dor 1993), который приобрел платиновый статус в Израиле.

Международный дебют

Гил Дор показал несколько их песен гитаристу Пату Метани — представителю Geffen Records. В 1993 году Метани совместно со своим другом Стивом Родби обеспечивают продюсирование альбома Noa, имевшего некоторый международный успех: Япония, Италия, Испания, Франция и, наконец, США признали мастерство Ноа.

Ноа и Дор параллельно работают в двух направлениях — интернациональном (Noa, Calling, Blue touches Blue, Now, Genes&Jeanes) и другом, для израильского рынка: Achinoam Nini (1997), Achinoam Nini & The Israel Philarmonic Orchestra (1998), First Collection (2001). Певица в своем творчестве, не может обойти стороной арабо-израильский конфликт. Она посвящает несколько песен трагически погибшему премьер-министру Израиля Ицхаку Рабину.

Эсмеральда

Ноа — частый гость в Европе, особенно во Франции. Она становится первой исполнительницей роли цыганки Эсмеральды в мюзикле Нотр-Дам де Пари (1998), основанном на произведении Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери».

Дуэты и саундтреки

Ноа поёт дуэтом с такими артистами как Sting, Стиви Уандер, Лара Фабиан, Донован, Патрик Брюэль, Пуккеро, Maurane, Miguel Bose, Piter Maffay, Khaled. Вместе с последним певцом Ноа записывает версию «Imagine» Леннона на иврите и арабском языке. Наиболее известным дуэтом того времени становится совместная работа с Florent Pagny — песня «I don’t know». Некоторое время сотрудничает с сардинским певцом Андреа Пароди (дуэтом исполнены три композиции).

Ноа исполнила песню «Beautiful That Way», ставшую саундтреком к фильму Роберто Бениньи «Жизнь прекрасна» (1997), саундтрек к фильму «Вавилон» («Babel», 1999) Жерара Пулличино, а также песню «My Heart Calling», ставшую саундтреком к фильму Люка Бессона «Жанна Д’Арк / The Messenger: The Story of Joan of Arc» (1999).

Евровидение 2009

Ноа вместе с певицей Мирой Авад представили Израиль на конкурсе песни Евровидение 2009 с песней «There Must Be Another Way», заняв 16-е место.

Семья и благотворительная деятельность

Ноа замужем за доктором педиатром Ашером Бараком. У них трое детей: сын Аели, дочь Эноа и третий новорожденный ребёнок Ям. Есть собака — Тина. В 2004 году Ноа была назначена представителем международной организации ФАО.

Дискография

• Achinoam Nini and Gil Dor Live (июль 1991)
• Achinoam Nini and Gil Dor (сентябрь 1993)
• Noa (март 1994)
• Calling (май 1996)
• Achinoam Nini (апрель 1997)
• Achinoam Nini & the Israel Philharmonic Orchestra (апрель 1998)
• Blue Touches Blue (март 2000)
• First Collection (март 2001)
• Now (сентябрь 2002)
• Noa Gold (октябрь 2003)
• Noa Live — DVD/Double CD with the Solis Quartet (октябрь 2005)
• Genes & Jeans (апрель 2008)
• There must be another way (feat. Mira Awad) (февраль 2009)
• The Israeli Songbook (2011)

Ссылки

• [www.noasmusic.com/ Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Нини, Ахиноам

Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.