Noorte hääl
Но́орте Хя́эль (эст. Noorte Hääl — 'Голос молодых') — ежедневная общественно-политическая газета на эстонском языке, орган ЦК Ленинского Коммунистического союза молодёжи Эстонии, издававшаяся в 1940 — 1995 годы (с перерывом с августа 1941 по 1944). С 1 февраля 1990 года называлась «Пяэвалехт» (эст. Päevaleht — 'Дневная газета' или 'Ежедневная газета').
 | |
| Оригинальное название |
Noorte Hääl |
|---|---|
|
| |
| Основана |
1940 |
| Прекращение публикаций |
1995 |
| Язык |
эстонский |
История газеты
Газета «Ноорте Хяэль» появилась на свет 18 сентября 1940 года в результате национализации, реорганизации и переименования выходившей с 1905 года газеты «Пяэвалехт». С августа 1941 года до сентября 1944, во время немецкой оккупации Эстонии, газета не выходила.
Во времена пребывания Эстонии в составе СССР (1940—1991) «Ноорте Хяэль» являлась печатным органом ЦК ЛКСМ Эстонии (ЛКСМЭ), признавалась влиятельным в республиканским изданием и была второй по значимости газетой на эстонском языке (после «Рахва Хяэль», бывшей органом ЦК Компартии Эстонии и Совмина ЭССР).
1 февраля 1990 года газета была переименована в «Пяэвалехт», в честь одноимённой газеты, выходившей в Эстонии в 1905—1940 годы. Вскоре после восстановления государственной независимости Эстонии в 1991 году газета была приватизирована.
Газета прекратила выходить после того, как 5 июня 1995 года была объединена с издававшейся с 1993 года «Хоммикулехт» (эст. Hommikuleht — 'Утренняя газета') и выходившей с 1940 года «Рахва Хяэль» (эст. Rahva Hääl —— 'Голос народа'). В результате слияния трёх газет на свет появилось новое ежедневное издание — «Ээсти Пяэвалехт» (эст. Eesti Päevaleht — 'Эстонская дневная газета' или Эстонская ежедневная газета').
См. также
Напишите отзыв о статье "Noorte hääl"
Отрывок, характеризующий Noorte hääl
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
