Number One Observatory Circle
 |
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.
|
| Официальная резиденция | |
| |
| Город | Вашингтон |
| Тип здания | Официальная резиденция |
| Строительство | 1961—1974 годы |
Number One Observatory Circle — официальная резиденция Вице-президента США. До постройки этой резиденции вице-президент жил в своём собственном доме, но стоимость обеспечения безопасности для этих особняков стала непомерно высокой.
История
Хотя Number One Observatory Circle представлен вице-президентом в 1974 году, прошло три года, прежде чем вице-президент жил полный рабочий день в доме. Вице-президент Джеральд Форд стал президентом, прежде чем построили дом. Его вице-президент, Нельсон Рокфеллер, в основном использовал дом для развлечения, так как он был обеспечен местом жительства в Вашингтоне DC, несмотря на то, Рокфеллер пожертвовал миллионы долларов на мебель для дома. Вице-президент Уолтер Мондэйл был первым вице-президентом, переехавшим в дом. Каждый вице-президент с тех пор жил там.[1][2]
Особняк вице-президента был отремонтирован в ВМС США в начале 2001 года, лишь слегка задерживая работу тогда ещё вице-президента Дика Чейни и его семьи.[3][4]
Архитектура и дизайн
Большинство мебели, размещенной в доме после реконструкции 1974 были копии двадцатого века, либо колониальных или федеральных частей стиля. Заметным исключением была кровать стоявшая в доме Нельсона Рокфеллера. Называлась она «клетка» кровать, изголовье имело форму греческого фронтона и плинтус имел более ранние версии с фронтоном. Скульптурная листва похожа на оливковые или лавровые листья завернутые вокруг должностей. Печать Вице-президента США был включена в изголовье. Рокфеллер дважды предлагал кровать на постоянное нахождение в доме, но он получил отказ, как и Джордж Буш-старший и Дэн Куэйл. Во время посещения Барбарой Буш дома, миссис Рокфеллер предложила ей кровать, и миссис Буш ответила «вы постоянно находитесь в этом доме, но нет никакой необходимости, чтобы ставить свою кровать.»
Когда Мондэйлы заняли дом, Джоан Мондэйл ввела более насыщенные обивки и стены, цвета. Как и Рокфеллер, Мондэйл принес некоторые азиатские антиквариатные штуки в дом. Семья Буша, работая с дизайнером интерьеров Марком Хэмптоном, использовала палитру цвета морской волны, извести и светло-голубого. Куэйлы убрали известь, зеленый цвет и использовали грязно-белый. Горес руководил полным косметическим ремонтом, добавление нового обеденного стола, новая мебель для библиотеки, и существенный ремонт оснований и подъездов, чтобы сделать их более подходящими для развлечений на свежем воздухе. Непосредственно перед переездом Чейни, некоторые необходимые работы по кондиционированию воздуха и отопления были выполнены и интерьеры были перекрашены. Чейни привез несколько частей современного искусства в дом.[5]
Напишите отзыв о статье "Number One Observatory Circle"
Примечания
- ↑ The house on Observatory Hill: home of the vice president of the United States. — Oceanographer of the Navy. — P. 39.
- ↑ [news.google.com/newspapers?nid=1755&dat=19750907&id=nv8jAAAAIBAJ&sjid=K2cEAAAAIBAJ&pg=7154,2310795&hl=en Happy, Nelson Rockefeller open 2nd Washington Home], Sarasota Herald-Times (7 September 1975). Проверено 31 декабря 2015.
- ↑ [articles.philly.com/1989-01-16/news/26121605_1_quayle-plans-david-beckwith-vice-presidential-mansion Renovating Quayle's Official Digs New Bedrooms, A Bath And A Bathtub Are Parts Of The Plan.], Philadelphia Inquirer (16 January 1989). Проверено 9 февраля 2016.
- ↑ [www.washingtonpost.com/archive/lifestyle/home-garden//1993/05/13/renovation/fa151804-6f43-4e81-a15c-bf2a5a413aa3/ Renovation], The Washington Post (13 May 1993). Проверено 11 февраля 2016.
- ↑ [web.archive.org/web/20090522103518/www.freep.com/article/20090519/NEWS15/90519010 "Did Biden expose secret location of VP's bunker?"]
Отрывок, характеризующий Number One Observatory Circle
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
