Наттолл, Томас

Томас Наттолл
англ. Thomas Nuttall
Место рождения:	Лонг-Престон, Йоркшир, Англия
Место смерти:	Сент-Хеленс, Ланкашир, Англия
Научная сфера:	Ботаника, орнитология

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Nutt.». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Nutt.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=24198-1 Персональная страница] на сайте IPNI Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Nuttall». Страница на Викивидах

То́мас На́ттолл (англ. Thomas Nuttall; Лонг-Престон, Йоркшир, Англия, 5 января 1786 года — Сент-Хеленс, Ланкашир, Англия, 10 сентября 1859 года) — английский ботаник и зоолог первой половины XIX века. С 1808 по 1841 годы жил и работал в США.

Путь в науке

Будучи в США, Наттолл встретил в Филадельфии американского ботаника профессора Бенджамина Смита Бартона. Бартон заметил огромный интерес Наттолла к естествознанию.

В 1810 году Наттолл совершил путешествие к Великим озёрам, а в 1811 году в составе Асторской экспедиции, снаряжённой на деньги первого американского мультимиллионера Джона Джекоба Астора и возглавлявшейся Уильямом Прайсом Хантом, — вверх по реке Миссури. Наттолла сопровождал английский ботаник Джон Брэдбери, который составлял коллекцию американских растений по поручению Ливерпульского ботанического сада. Наттолл и Брэдбери начали свой путь от фактории Арикара в Южной Дакоте и поднялись вверх по реке с Рамсеем Круксом. Вернувшись в Арикару, они присоединились к группе Мануэля Лайзы и завершили поход в Сент-Луисе.

Такой путь до них уже совершала экспедиция Льюиса и Кларка, но многие образцы растений, собранные теми, были утрачены. Поэтому растения, собранные Наттоллом в этом путешествии, были неизвестны науке.

Война между Британией и США заставила Наттолла вернуться в Лондон, где он предался разбору своей большой коллекции.

В 1815 году Наттолл вновь приехал в Америку, снова много ездил по стране, собирая растения, а в 1818 году опубликовал работу «Роды растений Северной Америки» (англ. The Genera of North American Plants). С 1818 по 1820 годы он пересёк Арканзас, посетил бассейн Ред-Ривер, а вернувшись в Филадельфию, издал «Дневник путешествий по земле Арканзаса в 1819 году» (англ. Journal of Travels into the Arkansas Territory during the year 1819).

В 1825 году он получил место хранителя в ботаническом саду в Гарвардском университете. В 1832 и 1834 годах вышло его «Руководство по орнитологии Соединённых Штатов и Канады» (англ. Manual of the Ornithology of the United States and of Canada).

В 1834 году Наттолл оставил свой пост и снова отправился на запад с экспедицией Натаниэла Джарвиса Вайета, на сей раз сопровождаемый натуралистом Джоном Керком Таунсендом. Они обследовали Канзас, Вайоминг и Юту, а затем спустились вниз по течению реки Снейк до Колумбии. В том году Наттолл успел ещё и посетить Гавайские острова. Вернувшись весной 1835 года в Сан-Диего, он провёл остаток года в ботаническом исследовании побережья Тихого океана на северо-западе Америки — участка, в своё время уже описанного Дэвидом Дугласом.

В 1836—1841 годах Наттолл работал в Академии естественных наук в Филадельфии, вложив значительный вклад в работу Эйсы Грея и Джона Торри «Флора Северной Америки» (англ. Flora of North America).

Смерть богатого дяди заставила Наттолла вернуться в Англию. По завещанию покойного Наттолл, чтобы получить наследство, девять месяцев в каждом году должен был находиться в Англии. Его «Северо-американский лес: Деревья, не описанные Ф. А. Мишо» (англ. North American Sylva: Trees not described by F. A. Michaux), первая книга, включавшая все деревья Северной Америки, была окончена перед самым его отъездом из США в декабре 1841 года.

Множество видов растений и птиц носят видовой эпитет от фамилии Наттолла. Среди них Дятел Наттолла (Picoides nuttallii Gambel, 1843) (названный так его другом Уильямом Гембелом), Кизил Наттолла (Cornus nuttallii Audubon), Мимоза Наттолла (Mimosa nuttallii (DC.) B.L.Turner). Дуб техасский (Quercus texana Buckley) в США также называют дубом Наттолла.

Первое в США общество орнитологов, организованное в 1873 году, носит имя Наттолла — Орнитологический клуб Наттолла (англ. The Nuttall Ornithological Club).

Печатные труды

• The genera of North American plants, and a catalogue of the species, to the year 1817. By Thomas Nuttall, Philadelphia: Printed for the author by D. Heartt, 1818 (англ.) [botanicus.org/bibliography/b11912170 Доступно на сайте Botanicus]
• New genera and species of plants, 1840 (англ.)
• The North American sylva, 1842—1849 (англ.).

Литература

• Graustein, Jeannette E. 1967. Thomas Nuttall, Naturalist: Explorations in America, 1808—1841. Harvard Univ. Press, Cambridge, MA (англ.)
• Richard and Barbara Mearns. Audubon to Xantus — ISBN 0-12-487423-1 (англ.)
• Francis W. Pennell (1936). Travels and scientific collections of Thomas Nuttall. Bartonia, Proceedings of the Philadelphia Botanical Club, 18 : 64 p. (англ.)

Ссылки

• [www.lewis-clark.org/content/content-article.asp?ArticleID=497 Экспедиция Льюиса и Кларка и вокруг неё] (англ.)  (Проверено 7 октября 2008)
• [clarke.cmich.edu/detroit/nuttall1810.htm Страница работы Наттолла Travels into the Old Northwest; An Unpublished 1810 Diary; edited by Jeannette E. Graustein. Chronica Botanica. 1950—1951. 14: 57—64.] (англ.)  (Проверено 7 октября 2008)

Отрывок, характеризующий Наттолл, Томас

– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.