О-Бан

О-Бан (нем. O-Bahn) — самая длинная и высокоскоростная трасса направляемого автобуса в мире, расположенная в южноавстралийской столице Аделаиде. Название О-Бан происходит от латинского omnibus («для всех») и немецкого bahn («путь» или «дорога»). Первоначально была разработана концерном Даймлер-Бенц, чтобы дать автобусам возможность избежать пробок, используя трамвайные тоннели в немецком городе Эссен.

Трасса была запущена в 1986 году, чтобы обслуживать быстрорастущие северо-восточные пригороды, и заменила первоначальные планы по продлению на северо-восток линии трамвая из Гленелга.

Конструкция О-Бана является уникальной в системе общественного транспорта: обычно для автобусов выделяют отдельные полосы или проезды, однако О-Бан представляет собой специально сконструированную трассу, в которой сочетаются элементы автобусного и железнодорожного транспорта. Длина трассы составляет 12 километров (7,5 миль). На трассе располагается одна остановка и две станции пересадок: Клемциг, Парадайз и Ти Три Плаза. Станции пересадок позволяют автобусам выезжать с трассы и продолжать движение по городским маршрутам без необходимости посадки—высадки пассажиров. Максимальная скорость движения по трассе составляет 100 км/ч. Трасса способна пропускать 18 000 пассажиров в час. Время движения из центральной части города до Ти Три Плазы составляет 15 минут.

История

Население Аделаиды значительно увеличилось в период индустриализации, последовавший за Второй мировой войной. Общее число жителей выросло с 321 400 в 1938 году до 1 129 269 в 2005 году. Чтобы транспортная система могла справиться с таким ростом, был разработан план развития, представленный публике в 1968 году: Metropolitan Adelaide Transport Study (MATS). План предполагал строительство сети скоростных шоссе, пересекающих центральную часть города, а также прокладку подземной системы метрополитена. Одной из трасс, которую предполагалось построить, была Modbury Freeway, соединявшая городскую кольцевую автомагистраль (англ. Great Junction Road) с северо-восточными пригородами, которые в то время в большинстве своём были совершенно не развиты. Трасса должна была пройти в парковой зоне вдоль реки Торренс.

Масштабы представленного плана вызвали недовольство общественности: некоторые районы города предполагалось полностью уничтожить. Так на месте одного из пригородов Аделаиды планировалось построить большую многоуровневую развязку. Недовольство жителей усугубили распространявшиеся в газетах изображения транспортных узлов крупных городов мира. Последующие составы правительства отказались от этих предложений, и зарезервированные земли были проданы под жилищную застройку. Однако земля, выделенная под строительство Modbury Freeway, осталась зарезервированной и была названа «Транспортный коридор Модбери». Тем не менее, длительное время никакого строительства на этих землях не велось.

Население региона Ти Три Гэлли (северо-восточных пригородов) увеличилось с 2 561 в 1954 году до 91 921 в 2001 году благодаря активному жилищному строительству. В 1973 году министр транспорта штата выступил за использование Транспортного коридора Модбери для облегчения транспортной ситуации, предложив план строительства железной дороги. На протяжении следующих четырёх лет Департамент транспорта проводил исследование состояния системы общественного транспорта северо-восточных пригородов (англ. North East Public Transport Review (NEAPTR)) и рассматривал возможность строительства железной дороги, ветки трамвая, автобусной линии и скоростной автотрассы в качестве одного из вариантов развития транспортного коридора. В 1978 году группа экспертов пришла к выводу, что строительство трамвайной или автобусной линии является наиболее предпочтительным. Правящая Лейбористская партия Австралии во главе с премьером Доном Данстэном приняла решение о продлении трамвайной линии, тянущейся от пригорода Гленелг. Новая линия должна была пройти с юга через центральную улицу города и парковую зону и уйти на северо-восток в транспортный коридор Модбери.

По всей протяжённости трамвайной линии было предложено организовать остановки транзитных автобусов, которые должны были подвозить пассажиров из пригородов. Планировалось приобретение новых трамваев, чтобы заменить старые вагоны выпуска 1929 года. Однако и этот проект вызвал серьёзное недовольство общественности; городской совет центральной части города представил ряд возражений, которые сводились к тому, что предложенная линия испортит хорошо продуманный план центральной части города, созданный ещё Уильямом Лайтом. В ответ правительство было вынуждено предложить провести трамвайную линию в тоннеле под городом, что значительно увеличило сметную стоимость проекта. Жители центральных районов города беспокоились по поводу шума от проезжающих трамваев и протестовали против фактического разрушения ущелья Торренс, которое находилось на территории транспортного коридора. Член парламента от Либеральной партии Майкл Уилсон избранный в округе Торренс, протестовал против строительства линии от имени своих избирателей.

Началось строительство туннеля, однако отставка популярного премьера Данстена в 1979 году ослабила правительство, которое пыталось договориться с бастующими водителями автобусов и общественностью, недовольной планами строительства трамвайной линии. На выборах того года Либеральная партия получила преимущество в 11 %. Уилсон стал министром транспорта в новом кабинете, и строительство трамвайной линии было немедленно прекращено.

В поисках альтернативы провалившемуся проекту правительство отправило специалистов для исследования новой системы направляемого автобуса, разработанную в Германии концерном «Даймлер-Бенц» для использования в трамвайных тоннелях Эссена. После длительных консультаций с немецкими инженерами власти города приняли решение о строительстве О-Бана. Предложенная система значительно превосходила ранее рассмотренные проекты; для её строительства требовалось меньше земли, уровень шума был ниже, скорость движения автобусов была выше и общая стоимость проекта была значительно скромнее. Кроме того, уникальная система беспересадочного обслуживания прилегающих районов делала её значительно более привлекательной. Был разработан проект строительства трассы протяжённостью 12 км (7,5 мили): первоначально предполагалось, что длина самого О-Бана составит 3 км (1,8 мили), а остальная часть станет обычной автобусной трассой. Однако соображения безопасности и требования общественности привели к решению строить О-Бан на всем протяжении маршрута. Строительство началось в 1983 году с первой секции трассы до пересадочной станции Парадайз. В 1984 году правительство либералов во главе с Тонкином, занимавшееся строительством О-Бана, не было переизбрано. К власти пришли лейбористы, что поставило под сомнение будущее проекта. Новое правительство после соответствующих консультаций решило продолжить строительство первой очереди трассы и в 1986 году приступило ко второй фазе проекта (от Парадайз до Ти Три Плаза). Стоимость проекта составила 98 миллионов австралийских долларов (включая стоимость приобретённых автобусов).

В первый год после завершения строительства первой очереди трассы в 1986 году О-Бан перевёз более 4 миллионов пассажиров. Это количество увеличилось на 30 % в течение второго года. Когда в 1989 году строительство было завершено, пассажиропоток вырос ещё на 17 %. Транспортная система Аделаиды была приватизирована в 1990-х годах, что привело к общему снижению пассажиропотока на всех видах общественного транспорта города (автобус, городские и пригородные железные дороги и трамвай) на 25 %. Исключением стал О-Бан, на котором не наблюдалось снижения показателей. В 1996 году он перевозил 19 500 пассажиров ежедневно (7,13 миллиона в год). В настоящее время ежедневно перевозится 22 000 пассажиров (8 миллионов в год).

Выдвигалось несколько предложений продлить О-Бан до пригорода Голден Гроув и до округа Онкапаринга на юге. Продление трассы до Голден Гроув потребует вложения значительных средств для выкупа земли, в настоящее время находящейся в частной собственности, для удлинения коридора. Рост населения в этих районах практически прекратился, хотя городское строительство продолжается за станцией пересадки Ти Три Плаза на протяжении ещё восьми километров по направлению к Аделаидским холмам. Конструкция трассы, использующейся в настоящее время, предполагает возможность остановки в районе городской кольцевой автодороги, хотя эта остановка так и не была построена.

Проект продления О-Бана на юг вызвал наибольший общественный интерес и стал предметом многочисленных исследований, проведённых правительством с 1996 года. Железнодорожная ветка, тянущаяся через юг города, не проходит через его центр, более того, к ней не прилегают транзитные маршруты центрального общественного транспорта. О-Бан, проходящий через этот район, будет способствовать дальнейшему росту населения южных пригородов и их интеграции. Наиболее популярный проект продления трассы предполагал её расположение вдоль железнодорожной линии Норланга из города до Тонсли. Там О-Бан должен был закончиться, а автобусы могли продолжать движение по обновленному южному скоростному шоссе далее на юг. Строительство такого О-Бана требовало сместить железнодорожные пути в сторону. Кроме того, требовалось полностью перестроить несколько транспортных развязок и мостов. Приблизительная сметная стоимость строительства достигла 182 миллиона австралийских долларов. Проект был признан слишком дорогостоящим, и в 2001 году исследования прекратили. Нынешнее правительство лейбористов, стоящее у власти в Южной Австралии сосредоточилось на проектах расширения южного шоссе и продления трамвайной линии.

В течение пяти лет с 2007 до 2012 года планируется приобрести 160 новых автобусов общей стоимостью 120 миллионов австралийских долларов. Они заменят ныне использующиеся машины на О-Бане и других городских маршрутах (некоторым автобусам уже по 25 лет). Ожидается, что первые автобусы выйдут на маршруты уже в 2008 году. Контракт выиграла «Scania». Соглашение предполагает, что более 89 % общественного транспорта города станет доступным для людей с ограниченными возможностями (в том числе, инвалидам-колясочникам) к 2013 году, а все 100 % — к 2022 году. Кроме того, все автобусы планируется оснастить кондиционерами к 2013 году. Предполагается, что количество людей, ежедневно пользующихся общественным транспортом в Аделаиде, удвоится к 2018 году.

Дорожное покрытие

Покрытие О-Бана изготовлено из бетона и поднято над поверхностью земли из-за низкого качества почвы в районе реки Торренс, которая часто смещается из-за сейсмической активности. Большие бетонные пилоны ввинчены в почву на глубину до 4 метров, чтобы обеспечить стабильность конструкции. На пилонах расположены бетонные шпалы, на которых покоятся элементы трассы. Было установлено 5 600 пилонов, которые поддерживают 5 600 шпал и 4 200 Г-образных заготовок покрытия, расположенных с интервалом 12 метров. Ширина проезжей части на шпалах составляет 6,2 метра.

О-Бан начинается в восточной части центра города, откуда проходит по туннелю длиной 60 метров с ограничением скорости 40 км/ч. Скорость постепенно повышается до 80 км/ч на протяжении большей части пути до остановки Клемциг. По пути к станции пересадки Парадайз скорость составляет 100 км/ч, с ограничением 90 км/ч на поворотах. Ограничение на последнем участке пути до Ти Три Плаза составляет от 100 до 80 км/ч. Средняя скорость движения, включая остановки, составляет 60 км/ч. Во время испытаний на некоторых участках легко достигалась скорость 115 км/ч. На территории станций предельная скорость составляет 20 км/ч. Официально по решению суда, принятому в самом начале эксплуатации трассы, О-Бан считается дорогой. Это позволяет дорожной полиции следить за превышениями скорости с помощью камер и штрафовать нарушителей.

Машины также теоретически могут въехать на О-Бан с центрального въезда или любой станции пересадок. Об опасности водителей предупреждает большое количество знаков, а также специальное устройство, разрушающее картер автомобиля, пытающегося въехать на трассу. В среднем в год на О-Бан пытается въехать четыре машины, которые приходится убирать с помощью кранов.

Автобусы

Первыми автобусами, приобретёнными для использования на О-Бане, были модифицированные модели Mercedes-Benz О305. Было приобретён всего 41 одинарный и 51 сочленённый автобус, их стоимость вошла в первоначально заложенные в бюджет 98 миллионов австралийских долларов. Шасси были привезены из Германии и серьёзно модифицированы на заводе «Mitsubishi» в пригороде Аделаиды Тонсли. Мощность одинарных автобусов была увеличена до 240 л.с. (177 кВт), а сдвоенных — до 280 л.с. (207 кВт). Это были первые автобусы, способные развивать скорость 100 км/ч на городских маршрутах. Позже появились модифицированные автобусы Scania и MAN. Все машины оборудованы системой АБС, их тормозной путь до полной остановки — менее двух длин автобусов.

Для удаления сломавшихся автобусов с трассы используется специально разработанный механизм, который называют «Dumbo». На ранних стадиях разработки проекта предполагалось, что все автобусы будут служить тягачами при необходимости, но эта идея столкнулась с жёсткой критикой со стороны профсоюза водителей транспорта, тогда и был приобретён «Dumbo». Если колесо автобуса лопается на трассе, направляющие колеса предотвращают сход машины с О-Бана, а алюминиевые внутренние колёса, расположенные в шине, позволяют автобусу добраться до ближайшей станции со скоростью 40 км/ч.

Направляющее колесо, выступающее с обеих сторон и служащее для позиционирования автобуса на трассе, является его наиболее важной частью, обеспечивающей движение по О-Бану. Соединённое непосредственно с рулевым механизмом, оно «рулит» автобусом на трассе и не даёт основным колёсам тереться о бортики. Хотя, строго говоря, водитель не обязан удерживать рулевое колесо во время движения по О-Бану, процедуры обеспечения безопасности требуют, чтобы он сохранял контроль над ситуацией. Перед каждой станцией расположен виброучасток трассы, служащий водителю напоминанием о том, что надо брать управление автобусом в свои руки. Направляющее колесо — наиболее тонкая часть всей конструкции и спроектировано так, чтобы отскакивать в результате резкого столкновения; ещё до открытия О-Бана направляющие колеса были установлены на некоторые автобусы обычных маршрутов, чтобы проверить их выносливость. Водителям пришлось быть более осторожными на обычных городских маршрутах, особенно после множества столкновений направляющих колёс с бордюрами.

Станции пересадок

Станция Клемциг — первая остановка на трассе, расположенная в трёх километрах от центра города в районе Клемциг (округ Пэйнам). Первоначальное её назначение — служить пересадочным узлом для автобусов маршрута 'Circle Line', которые ходят по малому городскому кольцу. Многие маршруты автобусов не останавливаются здесь. Рядом с остановкой расположена перехватывающая стоянка на 165 мест. В настоящее время она расширяется.

Станция пересадки Парадайз, вторая станция в шести километрах от центра города, расположена в районе Парадайз (округ Кэмпбеллтаун). Она служила окончанием трассы на стадии строительства 2, а теперь является местом пересадки на другие городские маршруты. Рядом со станцией расположена перехватывающая парковка на 625 мест.

Станция пересадки Ти Три Плаза — конечная точка трассы в 12 километрах от центра города, расположена в пригороде Модбери (округ Ти Три Гэлли). Она находится рядом с торговым центром Ти Три Плаза и является самой большой станцией О-Бана. Автобусы, проходящие через неё, обслуживают такие отдалённые пригороды, как Элизабет и Голден Гроув. Перехватывающая стоянка здесь может вместить 500 автомобилей.

С 2006 года по О-Бану были запущены автобусные маршруты в Международный аэропорт Аделаиды.

Билеты

На О-Бане используется стандартная система оплаты проезда, принятая во всем городе. Билет на одну поездку субсидируется правительством штата на 2.90 австралийских доллара (для сравнения: каждый железнодорожный билет субсидируется на 8.80). Билеты продаются на станциях и в автобусах. Существуют специальные тарифы для студентов и держателей социальных карт, а также вне часов пик.

Стандартный билет в часы пик стоит $4.10 (вне часов пик — $3.80) и действителен в течение двух часов. Можно приобрести билет без ограничения числа поездок на целый день, а также билет на 10 поездок ($26.90). Льготные цены составляют $2.00 в часы пик и $1.20 в остальное время. Билеты можно использовать на любом виде общественного транспорта города, в том числе в трамваях и на пригородных поездах, их необходимо валидировать при посадке. Безбилетный проезд наказывается штрафом в $210.00.

Окружающая среда

С самого начала строительство О-Бана вместо предложенного ранее скоростного шоссе имело целью снизить зависимость населения города от машин. Шесть миллионов австралийских долларов или 6,5 % общей стоимости проекта было потрачено на благоустройство ущелья Торренс, в котором был создан парк. Было посажено более 150 000 деревьев и кустарников по обеим сторонам трассы, чтобы снизить загрязнение воздуха и уровень шума. Посадка была завершена в 1997 году. По соображениям охраны окружающей среды были предприняты усилия, чтобы выброс парниковых газов с О-Бана был нейтральным.

Первые автобусы использовали дизельное топливо, однако трасса вполне позволяет использовать машины на альтернативных источниках энергии. В период между июлем 2005 и маем 2006 года проводились эксперименты по использованию биотоплива. Испытывались также автобусы на природном газе, однако природный газ не стал стандартным топливом из-за заметного снижения мощности машин, особенно на участке трассы сразу за станцией Парадайз, где её угол наклона резко увеличивается. Конструкция О-Бана позволяет установку проводов для использования троллейбусов.

Примечания

• Tom Wilson was the Principal Consultant Service Development & Busway Operations Manager 1981—1989.
• Transport Department reference documents are held by the State Library of South Australia. They are not published works, but a collection of in-department papers and brochures for the general public.

</div>

Ссылки

• [www.ozroads.com.au/SA/freeways.htm Adelaide’s Freeways — A History from MATS to the Port River Expressway, Ozroads] (англ.)
• [www.adelaidemetro.com.au/guides/obahn.html The Adelaide O-Bahn, Adelaide Metro] (англ.)
• [www.hotkey.net.au/~krool/photos/sa/obahn.html Adelaide O-Bahn (Northeast) Busway, Australian Towns, Cities & Highways] (англ.)
• [web.archive.org/web/20060724155642/www.parliament.sa.gov.au/catalog/hansard/1996/lc/wh151096.lc.pdf Government of South Australia, Legislative Council Hansard, October 15 1996] (Southern O-Bahn debate)  (англ.)
• [web.archive.org/web/20050718074750/www.parliament.sa.gov.au/catalog/hansard/2000/lc/wh110400.lc.pdf Government of South Australia, Legislative Council Hansard, April 11 2000] (Southern O-Bahn debate)  (англ.)
• [web.archive.org/web/20060724155635/www.parliament.sa.gov.au/catalog/hansard/2006/lc/wh030506.lc.pdf Government of South Australia, Legislative Council Hansard, May 3 2006] (Mark Parnell on Metropolitan Adelaide Transport Study)  (англ.)
• [citytransport.info/FrameOBahn.htm Kerb Guided Buses, Citytransport.info website.]  (англ.)
• [www.northeast.net.au/ne-facts.php North-East Facts, northeast.net.au]  (англ.)
• [www.postcards.sa.com.au/features/obahn.html On the O-Bahn with Keith Conlon, Postcards]  (англ.)
• [www.adelaidemetro.com.au/routes/interchanges/paradise.html Paradise Interchange, Adelaide Metro]  (англ.)
• [www.adelaidemetro.com.au/routes/interchanges/ttp.html Tea Tree Plaza Interchange, Adelaide Metro]  (англ.)
• [www.adelaidemetro.com.au/ticketing/fares.html Ticketing Information, Adelaide Metro]  (англ.)
• [www.adelaidemetro.com.au/guides/airport.html Jet Bus Services, to and from Adelaide Airport via City and O-Bahn]  (англ.)

Отрывок, характеризующий О-Бан

Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.