One Slip

«One Slip»
Сингл Pink Floyd с альбома A Momentary Lapse of Reason
Сторона «А»	«One Slip»
Сторона «Б»	«Terminal Frost», «The Dogs of War» (live)
Выпущен	7 сентября 1987 (альбом) 13 июня 1988 (сингл)
Формат	7", 12", CD
Записан	ноябрь 1986—1987
Жанр	Прогрессивный рок
Длительность	5:10 (альбом) 3:58 (сингл)
Продюсеры	Дэвид Гилмор, Боб Эзрин
Авторы песни	Дэвид Гилмор, Фил Манзанера
Лейбл	EMI (Великобритания) Columbia (США)
Хронология синглов Pink Floyd
«On the Turning Away» (1987) «One Slip» (1988) «Take It Back» (1994)
Трек-лист альбома A Momentary Lapse of Reason 3. «The Dogs of War» 4. «One Slip» 5. «On the Turning Away»

«One Slip» («Промах») — песня группы Pink Floyd с альбома 1987 года A Momentary Lapse of Reason, записанная четвёртым по счёту треком. Авторы — Дэвид Гилмор, написавший слова, и Фил Манзанера (гитарист группы Roxy Music), написавший музыку. Вокальную партию в «One Slip» исполняет Гилмор.

«One Slip» была выпущена 13 июня 1988 года в виде сингла (третьего сингла с альбома A Momentary Lapse of Reason после «Learning to Fly» и «On the Turning Away»).

О композиции

По словам Гилмора «One Slip» была одной из трёх композиций, записанных совместно с Манзанерой под рабочими названиями «Manz 1/2/3» во время студийных сессий при работе над альбомом A Momentary Lapse of Reason. Только одна из композиций была включена в альбом, две другие композиции так и не были завершены.

Строчка «a momentary lapse of reason…» из «One Slip» была выбрана в качестве названия альбома, для которого эта композиция была записана, название было выбрано в самый последний момент перед выпуском альбома, другими возможными вариантами названия были: Of Promises Broken («О клятвах нарушенных»), Signs of Life («Признаки жизни») и Delusions of Maturity («Заблуждения зрелого возраста»).

«One Slip» исполнялась на концертах мирового турне 1987—1989 годов и на нескольких концертах 1994 года. Хотя песня и не вошла в концертный сборник Delicate Sound of Thunder, она была записана в видеоверсии концерта Delicate Sound of Thunder, снятой режиссёром Уэйном Ишэмом.

Композиция «One Slip» была включена в звуковую дорожку к фильму 1992 года La Carrera Panamericana.

Синглы

Сингл «One Slip» был записан помимо CD-версии также на виниле в версиях 7" и 12": 7-дюймовые диски были как чёрного, так и розового цвета, к одной из двух 12-дюймовых версий прилагался плакат. На второй стороне сингла 7"-версии была записана композиция «Terminal Frost», на второй стороне сингла 12"-версии и CD-версии дополнительно к «Terminal Frost» был записан концертный вариант «The Dogs of War». Автором дизайна обложки сингла был Сторм Торгесон.

7" single
№	Название	Автор	Длительность
1.	«One Slip»	David Gilmour, Phil Manzanera	5:03
2.	«Terminal Frost»	David Gilmour	6:19

12" single
№	Название	Автор	Длительность
1.	«One Slip»	David Gilmour, Phil Manzanera	5:03
2.	«Terminal Frost»	David Gilmour	6:19
3.	«The Dogs of War (live)»	David Gilmour, Anthony Moore	7:25

Концертная версия композиции «The Dogs of War» записана в Атланте 5 ноября 1987 года.
Сингл «One Slip» поднялся до 5-го места в чарте Billboard Hot Mainstream Rock Tracks, в британском чарте наивысшей позицией сингла было 50-е место.

Помимо этого «One Slip» была записана на сингле «Learning to Fly», выпущенном 14 сентября 1987 года. На ограниченном числе рекламных виниловых копий сингла чёрного и розового цвета на первой стороне была записана песня «Learning To Fly», на второй стороне — «One Slip» (только в Великобритании, в других странах на второй стороне была записана инструментальная композиция «Terminal Frost»). CD-версия сингла включала кроме песен «One Slip» и «Learning To Fly» также две версии композиции «Terminal Frost» — альбомную и DYOL-версию («Do Your Own Lead») без гитарного сопровождения.

Участники записи

• Дэвид Гилмор — гитара, вокал;
• Ник Мейсон — перкуссия;
• Тони Левин — бас-гитара, стик;
• Джон Кэрин — клавишные;
• Боб Эзрин — клавишные;
• Джим Келтнер — ударные;
• Майкл Ландау — гитара;

видеоверсия концерта Delicate Sound of Thunder

Pink Floyd:

• Дэвид Гилмор — гитара, вокал;
• Ник Мейсон — ударные;
• Ричард Райт — клавишные;

а также:

• Тим Ренвик (Tim Renwick) — гитара;
• Джон Кэрин — клавишные, бэк-вокал;
• Скотт Пейдж (Scott Page) — гитара;
• Гай Пратт — бас-гитара;
• Гэри Уоллис (Gary Wallis) — ударные;
• Маргарет Тейлор (Margaret Taylor) — бэк-вокал;
• Рейчел Фьюри (Rachel Fury) — бэк-вокал;
• Дурга МакБрум (Durga McBroom) — бэк-вокал;

Примечания

Источники

Литература

1. Маббетт, Энди. [lib.ru/SONGS/pinkfloyd/pf.txt Полный путеводитель по музыке Pink Floyd] = The Complete Guide to the Music of Pink Floyd. — М.: Евразийский регион, Локид, 1997. — 190 с. — ISBN 5-86217-026-X.
2. Мейсон, Ник. Вдоль и поперёк: Личная история Pink Floyd = Inside Out: A Personal History of Pink Floyd. — 3-е изд., испр. — СПб.: Амфора, 2009. — 468 с. — ISBN 978-5-367-00721-3.
3. Полуяхтов И., Галин А. Pink Floyd. Книга песен (1967—1994). — М., 2003. — Т. I. — 288 с. — ISBN 5-87109-061-3.
4. Шэффнер, Николас. Блюдце, полное чудес. Одиссея Pink Floyd = Saucerful of Secrets. The Pink Floyd Odyssey. — М.: Издательство Сергея Козлова, 1998. — 365 с. — ISBN 5-901013-01-8.

Ссылки

• [pink-floyd.ru/albums/lapse/ Pink-Floyd.ru]. — Дискография. A Momentary Lapse Of Reason. [www.webcitation.org/6FhWj0vPl Архивировано из первоисточника 7 апреля 2013]. (Проверено 10 марта 2013)
• [pink-floyd.ru/albums/lapse/one_slip.html Pink-Floyd.ru]. — Дискография. A Momentary Lapse Of Reason. One Slip. [www.webcitation.org/6FhdEXwzm Архивировано из первоисточника 7 апреля 2013]. (Проверено 10 марта 2013)

Отрывок, характеризующий One Slip

– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.