Ordinatio imperii

Ordinatio imperii (лат.) (О порядке в Империи) — капитулярий, изданный в 817 году императором Франкского государства Людовиком I Благочестивым, с целью закрепления за своими сыновьями наследственных прав и повышения эффективности управления государством.

Непосредственным толчком к составлению Ordinatio imperii послужил, вероятно, несчастный случай, произошедший в Ахене в апреле 817 года: прогнившие балки деревянной галереи, соединявшей дворец с капеллой, рухнули в тот момент, когда император со свитой возвращался по ней после мессы, и чуть не убили его.

В июне 817 года Людовик Благочестивый, под влиянием своей жены Ирменгарды, объявил о намерении наделить своих сыновей — Лотаря I, Пипина I и Людовика II — владениями и разработать систему их взаимоотношений с императорской властью. В июле этого года, на генеральном сейме в Ахене, документ, получивший название Ordinatio imperii, был представлен на одобрение совета королевства. Документ состоял из воемнадцати статей. Он предусматривал разделение власти в Империи между Людовиком I и его сыновьями, которые наделялись обширными землями:

• Старший сын — Лотарь I — наделялся титулом со-императора, что должно было быть подтверждено клятвой верности, которую обязаны были принести ему все подданные империи. Хотя в тексте документа переходившие под власть Лотаря территории не упоминаются, по мнению современных историков, он должен был получить контроль над Нейстрией, Австразией, Саксонией, Тюрингией, Алеманнией, Септиманией, Провансом, а также верховную власть над Италией. Младшие сыновья получали власть над приграничными районами королевства, что должно было улучшить управление ими и облегчить их защиту от внешних врагов.
• Средний сын — Пипин I — сохранял за собой Аквитанию и Гасконь, которыми он уже управлял с 814 года, а также получал Тулузскую марку и ещё 4 графства: Каркассон в Септимании, Отён, Авалон и Невер в Бургундии.
• Младший сын — Людовик II Немецкий — наделялся Баварией, Каринтией и верховной властью над признающими зависимость от франков славянами (чехами, хорватами и другими).

Наделение Лотаря императорским титулом было скреплено присягой всех подданных и утверждено благословением папы римского Пасхалия I. В этом же году Лотарь получил титул августа и стал соправителем отца.

Основой и прообразом документа являлось Divisio Regnorum, изданное Карлом Великим в 806 году, с той лишь разницей, что Ordinatio imperii представляло собой попытку утвердить новый принцип престолонаследия. Максимальная власть, вместе с императорским титулом, теперь сосредоточивалась в руках одного из братьев, Лотаря. Пипин Аквитанский и Людовик Немецкий становились, относительно Лотаря, подчинёнными (в военном и политическом отношении) королями и даже не могли жениться без его согласия. В случае смерти младших братьев новый раздел не предусматривался — их земли отходили только к одному из его законных потомков по избранию «народа», а в случае отсутствия таковых отходили к Лотарю. Если же преждевременно умирал он, то его титул, земли и полномочия по решению аристократии передавались одному из младших братьев.

Ordinatio imperii пришло в резкое противоречие с устоявшейся у королей франков традицией престолонаследия, согласно которой, все дети короля имели право на равные доли наследства. Принятие Ordinatio imperii сразу же привело к обострению отношений во Франкском государстве: вообще неупомянутый в документе король Италии Бернард поднял восстание, пытаясь отстоять свои права, но его мятеж был быстро подавлен. Когда же сам Людовик I Благочестивый в 829 году нарушил Ordinatio imperii в пользу своего младшего сына Карла, это привело в 830—834 годах к продолжительной смуте, в ходе которой стало ясно, что новый порядок престолонаследования не пользуется поддержкой среди большей части франкской знати.

Издания

• [mdz10.bib-bvb.de/~db/bsb00000820/images/index.html?id=00000820&nativeno=270 Ordinatio imperii]. — Monumenta Germaniae Historica. Legum sectio II. Capitularia rerum Francorum. — Hannoverae: Impensis Bibliopolii Hahniaui, 1883. — Т. I. — P. 270—273. — 462 p.
• Divisio imperii. — Patrologiae Cursus Completus. Seria secunda. — Paris, 1862. — Т. XCVII. — С. 373—380.

• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/France/IX/800-820/Ludwig_I/divisio_imperii_817.htm Раздел империи 817 года]. Восточная литература. Проверено 13 августа 2011. [www.webcitation.org/668Ybn4LV Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].

• Левандовский А. П. Карл Великий. Через Империю к Европе. — М.: Соратник, 1995. — С. 239. — 272 с. — ISBN 5-87883-014-0.

Литература

• Fleckenstein J. Ordinatio imperii. — Lexikon des Mittelalters. — Munchen, 1993. — Т. VI. — С. 1434.
• Тейс Л. Наследие Каролингов: IX—X века. (Новая история средневековой Франции). — М.: Издательство «Скарабей», 1993. — С. 18—23. — 272 с. — ISBN 5-86507-043-6.
• The New Cambridge Medieval History. — Cambridge: Cambridge University Press, 1995. — Vol. II (c. 700 — c. 900). — P. 112—114. — ISBN 978-0-5213-6292-4.

Отрывок, характеризующий Ordinatio imperii

Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.