Птицетазовые

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ornithischia»)
Перейти к: навигация, поиск
 Птицетазовые

Скелет Hexinlusaurus
Научная классификация
Международное научное название

Ornithischia Seeley, 1888

Подотряды

Систематика
на Викивидах

Поиск изображений
на Викискладе
FW   [fossilworks.org/bridge.pl?action=taxonInfo&taxon_no= ???]

Птицетазовые динозавры[1] (лат. Ornithischia) — один из двух отрядов динозавров. Несмотря на своё название, не они, а ящеротазовые динозавры по одной из версий были предками птиц.





Характеристика

Были травоядными (за исключением ранних всеядных видов), меньших размеров, чем ящеротазовые зауроподы. Кроме самых примитивных, имеют приспособления к питанию растительной пищей: сложный кишечник и щёки. Ранние представители были двуногими, позже птицетазовые повторно освоили хождение на четырёх конечностях. В ходе эволюции у поздних представителей отряда концевые фаланги пальцев стали более плоскими и приобрели вид копыт. У многих развились приспособления для защиты от хищников: броня, рога, шипы.

Таз имел четырёхлучевое строение. Лобковая кость имела вырост, направленный назад вдоль седалищной кости (у ящеротазовых кости были практически перпендикулярны). Лобковая кость часто образует новый вырост, направленный вперёд параллельно позвоночнику. Подобное строение таза развивалось у динозавров независимо трижды: у птицетазовых, у надсемейства Therizinosauroidea и семейства Dromaeosauridae. Последнее и является наиболее вероятным предком птиц.

У некоторых видов (Hypsilophodon, Talenkauen и Thescelosaurus) имеются межреберные костные пластины в передней части ребер. Некоторые исследователи предлагают, что эти пластины выполняли биомеханические функции, помогали в дыхании либо для обеспечения повышенной жесткости передней части грудной клетки, в то время как другие полагают, они служили для оборонительных функций[2].

Эволюция

Анализ имеющихся у ученых останков птицетазовых динозавров, позволил им определить, что ящеры данного отряда впервые появились в позднем триасе, примерно 220 млн лет назад и были крайне малочисленны. Этот отряд динозавров начал бурно эволюционировать только в последующий юрский период (208—144 млн лет назад), всё больше распространяясь по планете и занимая экологические ниши после исчезновения иных травоядных существ.

Самой первой известной группой птицетазовых динозавров являются фаброзавриды (Fabrosauridae). Самый ранний из них — пизанозавр (Pisanosaurus), обнаруженный в породах верхнего триаса на территории современной Аргентины. Лучше всего из фаброзавридов изучен род лесотозавр из юрских отложений Южной Африки. Как и все другие фаброзавриды он достигал в длину около 1 метра. Строение задних конечностей характерно для бипедальных животных, большая берцовая кость значительно длиннее бедренной. Некоторые части скелета сходны с таковыми у ранних теропод, но тазовые кости и строение черепа и зубов уже имеют признаки птицетазовых динозавров[3].

Классификация

Ранее птицетазовые делились на 4 или 6 подотрядов, включая тиреофоров (иначе стегозавров), рогатых динозавров (цератопсов), анкилозавров (панцирных динозавров), цераподов (известнейшие представителей которых — игуанодоны) и панцироголовых пахицелозавров. В настоящее время они подразделяются на два подотряда-клады: тиреофоров и цераподов. Первые включают инфраотряды стегозавров и анкилозавров, вторые — рогатых динозавров и пахицефалозавров (со своей стороны нередко объединяемых в кладу или подотряд маргиноцефалов), а также орнитоподов (включая игуанодонов, утконосых гадрозавров и др.)

Таксономия

Кладограмма

Ornithischia 

Pisanosaurus




Heterodontosauridae


 Genasauria 
 Thyreophora 

Lesothosaurus




Scutellosaurus




Emausaurus




Scelidosaurus




Stegosauria



Ankylosauria









Stormbergia




Agilisaurus




Hexinlusaurus




Othnielia



Hypsilophodon



Jeholosaurus



Yandusaurus




Orodromeus



Zephyrosaurus




Ornithopoda


 Marginocephalia 

Pachycephalosauria



Ceratopsia










Кладограмма представлена Батлером и его коллегами в 2011 году[4][5]:

Ornithischia 

Pisanosaurus




Heterodontosauridae




Eocursor


 Genasauria 

Lesothosaurus


 Thyreophora 

Scutellosaurus




Emausaurus




Scelidosaurus




Stegosauria



Ankylosauria






 Neornithischia 

Stormbergia




Agilisaurus




Hexinlusaurus




Othnielosaurus


 Cerapoda 

Ornithopoda


 Marginocephalia 

Pachycephalosauria



Ceratopsia












Галерея

Напишите отзыв о статье "Птицетазовые"

Примечания

  1. Еськов К. Ю. Словарь названий живых и ископаемых организмов // Удивительная палеонтология: история Земли и жизни на ней. — М. : ЭНАС, 2008. — 312 с. — ISBN 978-5-91921-129-7.</span>
  2. Clint A. Boyd, Timothy P. Cleland and Fernando Novas (2011) — Osteogenesis, homology, and function of the intercostal plates in ornithischian dinosaurs (Tetrapoda, Sauropsida). Zoomorphology (advance online publication).
  3. Кэрролл, Р. Л. Глава 14. Анатомия и филогенетические связи динозавров // Палеонтология и эволюция позвоночных = Paleontology and evolution of vertebrates / Под ред. Л. П. Татаринова. — М.: «Мир», 1993. — Т. 2. — С. 90. — 87—125 с. — ISBN 5-03-001819-0
  4. Richard J. Butler, Jin Liyong, Chen Jun, Pascal Godefroit (2011). «[onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1111/j.1475-4983.2011.01046.x/abstract The postcranial osteology and phylogenetic position of the small ornithischian dinosaur Changchunsaurus parvus from the Quantou Formation (Cretaceous: Aptian–Cenomanian) of Jilin Province, north-eastern China]». Palaeontology 54 (3): 667–683. DOI:10.1111/j.1475-4983.2011.01046.x.
  5. [www.geol.umd.edu/~tholtz/G104/handouts/completephyl.pdf Phylogeny after Brusatte et al. (2010), Butler et al. (2007), Ezcurra (2006), Ezcurra and Brusatte (2011), Irmis et al. (2007), Martinez et al. (2011), Nesbitt et al. (2009), Sues et al. (2011), Yates (2007)]
  6. </ol>


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Птицетазовые

– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.