PA-II

PA-II Zelva
Классификация	бронеавтомобиль
Боевая масса, т	7,36
Экипаж, чел.	5
История
Производитель	Skoda Holding
Годы производства	1924
Годы эксплуатации	1925-1945
Количество выпущенных, шт.	12
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	6000
Ширина корпуса, мм	2160
Высота, мм	2440
Бронирование
Лоб корпуса, мм/град.	5,5
Борт корпуса, мм/град.	5,5
Корма корпуса, мм/град.	5,5
Днище, мм	3
Крыша корпуса, мм	3
Вооружение
Калибр и марка пушки	4 × 7,92-мм Schwarzlose 08
Тип пушки	пулемёт
Боекомплект пушки	6250
Другое вооружение	75-мм орудие
Подвижность
Тип двигателя	4-цилиндровый Skoda
Мощность двигателя, л. с.	70
Скорость по шоссе, км/ч	70
Запас хода по шоссе, км	250
Колёсная формула	4 × 4

PA-II «Zelva» (чеш. Pancierovy automobil, typ II «Zelva») — чешский бронеавтомобиль, который выпускался всего в 12 экземплярах, но применялся до и после Второй мировой войны.

История

Этот бронеавтомобиль носил неофициальное название «Zelva» (с чеш. — «Черепаха») ввиду своего корпуса, походившего на черепаший панцирь. Несмотря на такое название, толщина брони машины не превышала 5,5 мм, сам корпус же был сложен в производстве. Впрочем, это компенсировалось четырьмя пулемётам Шварцлозе, позволявшими вести круговой обстрел. Также автомобиль при массе около 7 тонн развивал скорость до 70 км/ч.

Был принят на вооружение в декабре 1924 года. Из 12 автомобилей 2 использовались для подготовки водителей. В 1933 году, когда к власти в Германии пришла НСДАП, 9 оставшихся автомобилей были быстро переброшены к границе, что доказало их высокие скоростные характеристики. Но на пересечённой местности машины медленно двигались из-за большой массы. В 1924-1925 годах на машину поступили заказы на экспорт, однако чехословаки согласились поставлять их только в Австрию. Вскоре машины заменялись мощными PA-III и PA-IV, а старые отправлялись в резерв. В 1939 году несколько бронемашин достались немцам, на которые были установлены несколько радиостанций.

В 1927 г. поступил на испытания новый образец артиллерийского бронеавтомобиля, получивший название PA-II «Delovy». Его главным отличием была 75-мм пушка, из-за которой менялись обводы корпуса. Усиление оказалось дорогим и бессмысленным. Модифицированный бронеавтомобиль не был принят в армии и был разобран на металл. В том же году три бронеавтомобиля были проданы в Австрию и поступили на службу в полицейский департамент Вены. Одна из этих машин была модифицирована путём установки небольшого командирского купола.

В июле 1934 г. все три PA-II были задействованы в подавлении нацистского путча, который вспыхнул после убийства австрийского канцлера Долфусса. Преимущественно они использовались для охраны правительственных учреждений и резиденции канцлера в Вене. Спустя четыре года, когда Австрия была аннексирована Германией, бронеавтомобили PA-II оставили на полицейской службе, а весной 1945 г. их снова передали австрийской полиции.

Отрывок, характеризующий PA-II

Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?